Змеиные поцелуи

Глава 35

«В чужом глазу и соринку видно, а в своём и бревно не заметно»… Кто не знает эту простую и старую, как мир поговорку. Вот только слова словами, а на практике трудно, а порой и невозможно воспользоваться мудрым советом. Да, и нужен ли этот совет, будь он хоть трижды умным, когда душа горит, перед глазами любовная дымка, а тело бросает то в жар, то в холод от страсти, бурлящей внутри…

Женщины сдерживали себя ровно до того момента, пока не хлопнула входная дверь, оповещая, что единственный зритель исчез с горизонта.

Первой в волосы ненавистной девки своего обожаемого сына вцепилась Кристина Олеговна, но Оля не растерялась и тоже запустила свои руки в волосы женщине, которая посмела оскорблять её в её же собственной квартире.

Так пыхтя и осыпая друг друга проклятиями и различными нецензурными словами, которые они постеснялись бы употреблять при Диме, дабы сохранить перед ним приличный и благовидный вид, они простояли минут пятнадцать. Возможно эта демонстрация силы и знаний русского нецензурного языка продлилась бы и дальше, но неожиданно Оля так заковыристо обозвала Кристину Олеговну, что та ойкнула от неожиданности:

– Уж не из Ждановки ли ты? – удивилась женщина.

– Моя бабушка из Ждановки. Я у неё до десятого класса каждое лето проводила.

– А бабку не Ирой Петровной случайно кличут?

Оля застыла, даже хватку ослабила:

– Откуда знаете?

– Так ты Ольга. Девчонка, которая вечно с зелёными коленками расхаживала.

– Ну, да, – растерялась девушка.

– А я тётя Кристина, соседка твоей бабки, мои родители жили в доме напротив, пока не умерли. Вот мир-то тесен.

Кристина Олеговна отпустила Олю и та, ошарашенная заявлением женщины, тоже выпустила её волосы из рук.

– А я слышу слова знакомые. Да и за волосы ты тянешь, как Ирина Петровна, – прокомментировала Кристина Олеговна.

– А вы с бабушкой? – подозрительно посмотрела на неё молодая женщина, не договорив.

– Ой, – махнула рукой та и загадочно улыбнулась, – чего только в жизни не было.

Женщины тяжело дыша по-новому смотрели друг на друга: Оля восторженно, сколько историй она слышала от бабки о хитрой соседской девочке, которая и по садам лазила, и сено в сарае поджигала, и с моста прыгала, тогда как даже самые смелые ребята отказывались; Кристина Олеговна надменно, что выросла конечно девочка, ничего не скажешь, но Димочке всё равно не чета, больно амбициозная и прожжённая жизнью.

– Может чаю? – смущённо произнесла Оля, подумав о том, что не мешало бы и одеться, не хватало, чтобы до бабки сплетни дошли, а она уж по всем родственникам разнесёт, какая её внучка бесстыжая, да неблагодарная, всё-таки бабушка она по отцу, а родители хоть и давно в разводе, но грызутся так, как будто никак не разведутся.

– Может и чаю, – усмехнулась Кристина Олеговна, – но я его попью со своей невесткой.

– Бывшей, – напомнила Оля.

– Ох, девочка, – коварно улыбнулась женщина, – бывших невесток, как и бывших свекровей не бывает. Вот муж может быть бывшим, а всё почему?

– Почему?

– Потому что к бывшему мужу приятно время от времени возвращаться. Хвостом покрутить. А может и в постели поваляться. Ты спросишь, зачем?

Оля только кивнула головой.

– Что бы всегда помнил, чего он лишился, – засмеялась женщина. – Вот мы с тобой здесь, а где Димочка?

– Ушёл, – гордо заявила девушка.

– Понятное дело, сбежал. Но куда?

– Да, небось, на лестничной площадке стоит, мается.

– В трусах-то? Ну-ну, – продолжала смеяться Кристина Олеговна.

– И что такого. У него в квартире внизу своя комната.

– А в трусах он хранит деньги и ключи, – хмыкнула женщина. – Неплохой сейф, однако.

Оля побледнела. Позеленела. Растерялась.

– Ты и сама всё поняла. Там у него бывшая жена. Одинокая. Добрая. Верная, – продолжала женщина.

Оля заскрипела зубами и принялась одеваться.

«Нет, – злилась она, – мне никто не изменял, и Дима не будет. Особенно со своей бывшей женой!»

«Вот и славно, – улыбаясь смотрела на девушку Кристина Олеговна, – я только стала привыкать к Лидке, а тут новая краля нарисовалась. Эта, пожалуй, может сына от меня отвадить и будет сама его деньгами пользоваться. Не бывать этому. Давай, деточка, иди, устрой скандальчик. Димочка терпеть не может, когда на него давят».

Глава 36

«Люби себя!» – пишут во многих модных глянцевых журналах и продвинутых книгах по психологии и самосовершенствованию. Вот только никто не объясняет, как это сделать, если комплексы стали не просто привычкой, но иногда и смыслом жизни. Эдаким ритуалом, как спрятать себя от посторонних глаз. Так проще жить, засунув голову в песок, словно страус.

Лида расстроенная поднималась на свой этаж. Она была благодарна Кириллу, что он не пошёл её провожать, а молча отпустил. Правда она чувствовала спиной его пристальный взгляд. Взгляд больных и растерянных глаз.

«Ничего, – вяло убеждала она себя, – вернётся к своей девушке и забудет обо мне. Да и зачем я ему? А он мне? Потешить самолюбие? Нет, всё правильно. Встретились и расстались. Мне новые отношения не нужны, я ещё со старыми не разобралась. А ему? Глупости всё это. Блажь!»

Она открыла квартиру и вошла внутрь.

– Мама, это ты? – раздался голос Саши из кухни.

– Конечно я. Или ты ещё кого-то ждёшь?

– Думал бабушка, – молодой человек вышел в коридор.

– Кристина Олеговна! Точно! А где она? – хлопнула себя по лбу женщина. – Я совсем забыла. Её же надо было встретить. Уверена, что Дима, как всегда, забыл.

– Так и есть, – улыбнулся парень. – Она направилась, – он указал указательным пальцем наверх, – и до сих пор не вернулась.

– Ох, – только и могла произнести Лида. Она-то знала, какой несносной может быть мать Димы.

– Думаю, бабушка потеряла свою квалификацию, – театрально вздохнул Саша.

– Что?

– Отец ещё не сбежал от её праведного гнева.

– Может ей понравилась новая подруга твоего отца.

«Боже, как это дико звучит: новая подруга… Димы…» – вздохнула она.

– Не смеши мои копыта, – фыркнул молодой человек. – Давай, лучше мой руки. Завтрак на столе.

– Я, – осеклась Лида. Признаться, что она уже плотно поела, ей было неудобно. Всё-таки сын старался, – спасибо, – улыбнулась и поспешила в ванную комнату.

Неожиданно протяжно зазвонил дверной звонок.

– А вот и беженец пожаловал, – засмеялся Саша и пошёл открывать дверь.

«Ничего не меняется, – подумала Лида. – Хотя, на самом деле, всё изменилось».

– Где он! – Ольга, как разъярённая тигрица ворвалась в квартиру, оттолкнув опешившего парня.

– Да, – следом за девушкой вошла Кристина Олеговна, – где мой сын! Лидка, немедленно вытаскивай моего мальчика из своей постели.

– Дима! – закричала Оля.

– Дима! – вторила ей Кристина Олеговна.

Саша смотрел на них раскрыв рот, забыв закрыть дверь.

– Хватит орать! – вышла из ванной комнаты Лида. – Димы здесь нет!

– Как нет, – ахнула Ольга.

– Не ври! – наседала Кристина Олеговна. – Куда он мог деться?

– Можете хоть всю квартиру обшарить, – пожала плечами Лида. – Но Димы здесь нет.

– А где же он? – допытывалась Ольга.

– К другой любовнице пошёл, – пробормотал Саша.

– Что? – побелела Оля.

– А что, – улыбнулась мама Дмитрия. – Куда ещё мужик босиком и в трусах мог деться. Другое дело успел он спуститься или был перехвачен ещё этажом выше.

Оля тяжело задышала. Её щёки покраснели то ли от стыда, то ли от злости.

– Дальше подъезда босиком в одних трусах он уйти не мог, – произнесла девушка. – Я обойду все квартиры, но найду его. Никто и никогда так не унижал меня! – она вылетела из квартиры и побежала на верхний этаж.

– Вот и правильно, – усмехнулась Кристина Олеговна и направилась за ней.

– Дурдом! – хохотал Саша, закрывая дверь.

– Ой, что будет, – вздохнула Лида.

– Что-что, – будничным голосом ответил ей сын. – Вернётся папаня после такой встряски обратно. Как пить дать, вернётся.

Лида ничего не ответила. Она вдруг поняла, что ей совершенно всё равно где Дима, с кем, в трусах или без, босиком или обут.

«Неужели я переболела им?» – не знала она то ли радоваться, то ли грустить.

Глава 37

Одни хотят, чтобы любили их, а другие мечтают полюбить сами. Им важно испытать на себе весь спектр чувств и эмоций. Они постоянно ждут, мучаясь и надеясь…

Дима лежал на неудобной раскладушке и притворялся спящим. Нехорошие мысли лезли в его подвыпившую и разомлевшую голову. Неожиданно для себя он стал вспоминать жизнь с Лидой. Какой неприхотливой и спокойной она была всё время, рассудительной.

«И скучной, – вздохнул мужчина. – Да. Лида была очень скучной. Она никогда не щеголяла при мне в прозрачном белье, а уж о том, чтобы случайно пройтись без трусиков и речи не могло быть. Она только готовила, мыла, тёрла, скоблила, стирала и гладила. А… ещё возилась с сыном… Иногда, мне казалось, что я ещё один её ребёнок. Ребёнок, а не муж, мужчина или любовник…»

Он перевернулся на другой бок, стараясь отогнать мысли о бывшей жене. Но почему-то именно сейчас он был бы не прочь поскучать. Когда он жил с Лидой, ему не приходилось в трусах и босиком покидать тёплую квартиру и ночевать на скрипящей раскладушке у неизвестного человека. Лида вкусно готовила, и ему не нужно было пить таблетки от болей в желудке. Он не вставал на час раньше, чтобы приготовить себе завтрак. Да, он утюг никогда в руках не держал.

– Что за шум, – заворчал Денис, поднимаясь с дивана.

Дима прислушался. Действительно, на лестничной площадке кричали. Голоса были приглушённые. Явно женские. Но слов было невозможно разобрать.

Денис по-стариковски зашаркал тапочками, решив удовлетворить своё любопытство. Мужчина открыл дверь и Дима вскочил с раскладушки, узнав один голос… Это был голос Ольги.

– Посмотрите на неё, – вопила какая-то женщина. – Потеряла любовника и имеет наглость стучаться к порядочным людям.

– Какая же ты порядочная, – отвечала ей Ольга, – разве тот мужик, что маячит за твоей спиной, твой муж?

– А откуда ты моего мужа знаешь? – разозлилась неизвестная женщина. – Или ты его тоже решила увести! – и все невольные свидетели с удовольствием зажали бы уши, чтобы не слышать ласковые выражения, которыми она обласкала Олю. Та не осталась в долгу и ответила так же громко и некрасиво.

Дима выглянул из квартиры.

– Оля? – вырвалось у него. Он впервые слышал подобное из уст любимой.

«А Лида никогда бы не опустилась до подобного», – что-то царапнуло его изнутри.

– Дима? – воскликнула Кристина Олеговна, которая наблюдала за спектаклем на лестничной площадке со стороны. – Мальчик мой!

– Пока ты ищешь мужика по бабам, он прекрасно время проводит с мужиком, – захохотала женщина, с которой ругалась Ольга, и захлопнула дверь в свою квартиру, не желая больше участвовать фарсе, в который её вовлекли.

– Дима, Димочка, – бросилась на шею мужчины молодая женщина. – Что это значит? Ты ушёл?

– Босиком и в трусах, – подлила масло в огонь Кристина Олеговна. – А сейчас одет и даже в тапочках.

– Беги от них обеих, мужик, – покрутил пальцем у виска Денис. – Если что, приходи, – хмыкнул, – всегда пущу переночевать. Нам дуракам надо держаться вместе, – и вернулся в свою квартиру.

Дима остался на лестничной площадке наедине с мамой и любовницей. Он еле сглотнул вязкую слюну и вытер вспотевшие руки о штаны. Выяснять отношения ему не хотелось, как и смотреть, как женщины вцепятся в волосы друг другу. А они обязательно вцепятся и не факт, что друг другу…

«Они и меня за короткие волосёнки могут оттаскать!» – вдруг осенило его.

Мужчина судорожно придумывал варианты побега, как по лестнице на этаж поднялся курьер с букетом белоснежных роз. Молодой человек настороженно окинул взглядом композицию из одного мужчины и двух женщин. Те тоже с подозрением смотрели на него. Парень сверился с накладной и уверенно направился аккурат к квартире… Димы… Нет, Лиды…

Курьер нажал на кнопку дверного звонка. Ольга ахнула. Дима побледнел. Кристина Олеговна засмеялась.

Дверь открыл Саша и присвистнул:

– Это мне?

– Если вы Лидия, то да, – нашёлся с ответом курьер.

Глава 38

Самое горькое в жизни, пожалуй, это осознание своей беспомощности, когда нет возможности противостоять тому, что словно снежный ком, грозит накрыть с головой. Можно дёргаться, трепыхаться, суетиться, но всё тщетно.

В жизни Дмитрия таких ситуаций, с которыми он не мог бы справиться было меньше, чем пальцев на одной руке, но в тот момент, когда он увидел курьера с бессовестно-бесстыдно огромным букетом цветов, безошибочно понял: вот он – тот самый случай.

– Мать! – скалясь во все тридцать два зуба прокричал Саша. – Мама! Это к тебе!

– Ко мне, – в простенькой пижаме, состоящей из брючек и туники бледно-голубого цвета с изображением белого кролика, она подошла к двери. – Ох, – вырвалось, когда увидела цветы. – Откуда такая прелесть?

– Это тебе должно быть виднее! – подскочил к курьеру Дмитрий.

– Да что тут спрашивать, – хмыкнула Ольга, – и так всё ясно, что от любовника.

– А ты, сыночек, думал, что Лида будет тебе до гробовой доски верность хранить? – рассмеялась Кристина Олеговна.

– Мама, у тебя любовник? – присвистнул Саша. – Наконец-то! Надеюсь отчим будет моложе отца, но старше меня, – подмигнул матери. – Надо же, как-то соответствовать мачехе, которую подобрал папа, – подмигнул Дмитрию.

– Нет, у меня никого, – возмутилась Лида.

– Мне вообще-то всё равно, – вздохнул курьер, – есть у вас любовник или нет. Мне цветы вручить надо. А насчёт от кого, в букете карточка имеется.

– Так вручайте, – подсказала Кристина Олеговна. – Мы все ждём.

– Мама! – воскликнул Дмитрий.

– Что мама, – улыбнулась она сыну. – Это же такое событие! Невестке любовник дарит цветы при живом муже.

– Дима бывший муж, – вклинилась в разговор Ольга.

– Ага, – тут же согласилась Кристина Олеговна, – именно поэтому он так взбесился.

– Кто взбесился, – недовольно пробурчал Дима. – Я совершенно спокоен.

– Конечно, – кивнула головой его мать. – Сам-то небось и на восьмое марта жене цветы не дарил.

Дима деликатно промолчал.

– Так вы цветы брать будете? – терял терпение курьер.

– Да, где расписаться? – вздохнула Лида.

– Даже не поинтересуешься от кого они? – вспылил Дима.

– Говорю же, – не унималась Оля, – от любовника.

– По себе судишь, – парировала Кристина Олеговна.

– Мне цветы Дима дарит, в отличии… – гордо ответила она.

– Так он тебе и не муж, – пожала плечами женщина.

Тем временем Лида расписалась в накладной. Курьер стал передавать ей цветы, но Дмитрий выхватил их у неё из рук.

– Что ты творишь? – ахнула Лида.

«Слава богу, – курьер спускался по лестнице, – в накладной расписались, а дальше не моё дело. Хотят пусть букетом полы подметают. Хотят друг другу по роже им надают».

– Сейчас мы посмотрим, кто тебе Лидочка цветочки дарит, – Дмитрий сдёрнул карточку, а букет сунул в руки Ольге.

– Ты и цветы воруешь, не только мужиков, – захихикала Кристина Олеговна.

Оля покраснела и отдала цветы Лиде.

Дмитрий достал из маленького конвертика карточку и прочёл вслух: «Лидочка! Ничего не могу поделать, скучаю. К.».

– Говорила же, что от любовника! – злопыхала Оля.

– А хоть бы и так, – разозлилась Лида, – это никого из вас не касается! – она выдернула карточку из рук бывшего мужа. – Спектакль завершён. Всем спасибо, – хотела закрыть входную дверь.

– Погоди-ка, – завопил Дима. – Я тоже здесь живу.

– Любимый, я с тобой, – пропищала Оля.

– А я к сыну приехала, – вторила Кристина Олеговна.

Саша отцепил руку отца от двери:

– У тебя свои ключи есть. Вот ими и открывай, – и захлопнул дверь перед носом весёлой троицы.

– Безобразие! – кричала Оля.

– Да, как он посмел! – ворчал Дима.

– Не зря я приехала, – улыбалась Кристина Олеговна.

Глава 39

«Любовь часто похожа на сражение двух сердец», – скажет кто-то. Но на самом деле любовь чаще – это планомерное уничтожение одной личностью другую. И чем сильнее противостояние, тем ярче будет осознание своего превосходства или страшнее понимание своего порабощения. Так устроен человек, что он должен или повелевать, или подчиняться, и только единицы в этом сражении выйдут равноправными партнёрами, оставшись людьми, любящими и уважающими друг друга.

К сожалению, взаимопонимания с Лидой Диме так и не удалось достичь за все годы их брака, впрочем, как и ей с ним. Он всё время пытался подчинить её, поработить, выставляя недалёкой домохозяйкой, которая только и могла, что клянчить деньги на покупку продуктов, ремонт в квартире или одежду. Дмитрия всегда раздражало это, ведь сама она не работала, а только требовала и тратила, постоянно указывая ему, как надо вести себя с сыном. Хотя, сейчас, он был зол на себя, что пренебрегал общением с Сашкой. Возможно при другом раскладе, ему не пришлось бы сейчас стоять у закрытой входной двери на лестничной площадке.

– Дима, – дёрнула его за руку Оля, – пойдём домой.

– Мой дом здесь, – зло бросил он ей и забарабанил в дверь, когда-то своей квартиры.

– Димочка, – порывисто обняла его молодая женщина, – неужели ты хочешь вернуться к этой, – и замолчала.

– К Лиде, – подсказала Кристина Олеговна, полностью довольная собой.

– Димочка, – проигнорировала её Оля.

– Она никогда так не позорила моего сына, – не унималась Кристина Олеговна. – А сейчас… Каждый будет на Димусю пальцем показывать, да за его спиной шушукаться.

Дима продолжал барабанить в дверь одной рукой, зажав указательным пальцем другой кнопку звонка.

– Дима, ты же сейчас смешон, – выпалила Оля.

– Я? – мужчина обернулся к любовнице и схватил её за плечи встряхивая. – Я смешон?

– Нет никого смешнее, чем бывший муж, который приревновал бывшую жену. Вспомни, что ты сам ушёл от неё. Называл скучной, однообразной, наконец, бревном в постели.

– Однако, эта скучная и однообразная, – оттолкнул её от себя мужчина, – никогда бы не опустилась до того, чтобы искать меня по квартирам, устраивая скандалы с соседями. Мама права, ты опозорила меня.

– Чем? – всплеснула руками Оля. – Тем, что дала всем понять, что ты мой?

– Я свой собственный! – прищурил глаза он.

– Мой Димочка никогда не был подкаблучником, – гордо произнесла Кристина Олеговна.

– Да? – выгнула бровь Оля. – Однако, сейчас, он живёт в моей квартире, – парировала она.

– Вот, как ты запела, – хмыкнул Дима. – А ничего, что я оплачиваю все твои расходы и капризы.

– Это не капризы, а желания, – невозмутимо ответила ему молодая женщина. – К тому же, обеспечивать меня, твоя прямая обязанность.

– Гони эту зарвавшуюся бабёнку куда подальше, – посоветовала Кристина Олеговна.

– Мама! – рявкнул Дмитрий. – Ехала бы ты куда-нибудь… – проскрипел зубами, – отдохнуть.

– Как только ты дашь мне денег на поездку сынок, так сразу, – улыбнулась Кристина Олеговна. – Но не думаю, что ты в трусах держишь банковские карты или телефон, чтобы деньги мне перевести.

Мужчина зло ударил по входной двери когда-то своей квартиры, в которой сейчас у него была только комната.

– А почему это Димочка должен вам деньги давать? – возмутилась Оля.

– Потому что я его мать.

– А я его почти жена.

– Почти, – хмыкнула Кристина Олеговна, – ещё не жена. Таких почти жён у него может быть целый состав.

– У моего Димасика не будет никакого состава! Слышишь, Дима, я тебе запрещаю! – завизжала Оля.

Неожиданно открылась входная дверь соседней квартиры.

– Что-то твои курицы сильно раскудахтались, – пробурчал Денис. – Ты им скажи, если и дальше будут так кудахтать, я позвоню куда следует, пусть приструнят нарушителей спокойствия.

Оля побледнела, негодуя, подбирая слова для ответа.

– Кто вам дал право так со мной разговаривать? Я порядочная женщина! – воскликнула Кристина Олеговна.

– Знаю я вас, порядочных, – хмыкнул мужчина, – сам был женат на такой. Порядочной… – улыбнулся, – стерве, – и захлопнул дверь, когда лицо Кристины Олеговны покраснело от гнева.

Пока женщины отходили от шока, Дмитрий начал подниматься в квартиру Ольги.

«Захвачу вещи, портфель, ключи от квартиры и машины, – давал он себе установку. – И переночую в своей комнате. Заодно может удастся разузнать кто этот „К“. А то может получиться так, что Лидка давно сама мне рога наставляла, пока я вкалывал, чтобы содержать ее и сына. Нет, не сына. Предателя. Маминького сынка!»

– Дима! – одновременно воскликнули женщины, заметив, что он перепрыгивая через ступеньки, поднимается по лестнице, и побежали следом за ним.

Глава 40

Почему любовь не конфета? Ириска или леденец? На худой конец шоколадная? Тогда сразу можно было бы узнать, что эта любовь тебе не подходит, так как у тебя на неё аллергия или зубы некрепкие, чтобы пережевать счастье, или вообще от сладкой патоки тошнит. Красота! Хочешь – жуй, хочешь – соси, хочешь – смакуй, растягивая удовольствие. Ведь всё равно рано или поздно от былого великолепия останется только фантик, который можно бережно хранить, можно коллекционировать, а можно выбросить… Хотя даже самое любимое лакомство может надоесть и приесться, а ведь можно ещё и объесться, и получить неприятные последствия…

Дима не любил сладкое, возможно поэтому он никогда и не задумывался, что его любовь давно стала образом… Эдаким, воспоминанием… Ностальгией по молодости, беззаботности, веселости, счастью, когда кажется, что можно всё… Вот-вот распахнутся за спиной крылья. Жаль, что всему приходит конец.

Сейчас, стоя перед входной дверью квартиры Ольги, он чувствовал, что падает в какую-то пропасть. Падает. Падает. Падает. И нет ни одного выступа, за который можно было бы схватиться и удержаться от падения.

Его голова гудела. Виски пульсировали болью, которая отдавала в затылок. Тело чесалось от чужой одежды. Он чувствовал себя грязным, оплёванным, ничтожным.

А ещё из мыслей не выходила Лида. Нет. Не она. А тот «К.», который имел наглость прислать цветы его, пусть и бывшей, но жене.

«Даже я никогда не позволял себе так тратиться на цветочки, – злился он. – Даже Ольге».

– Любименький, – поднялась по лестнице Оля, позвякивая ключами.

– Ох, – пыхтела за ней Кристина Олеговна. – Стара я, Димочка, стала, чтобы скакать козочкой за тобой.

Дима промолчал. Убеждать мать в том, что она нестарая не стал, ведь в прошлый раз подобный разговор вылился для него в кругленькую сумму. Зато мама смогла лицо подтянуть, талию уменьшить и мягкое место увеличить. Воистину красота требует жертв, но только почему-то это всегда приводит к тому, что он должен неплохо раскошелиться, притом, что сам-то тоже не молодеет.

Оля покосилась на Кристину Олеговну, но решила, как и Димитрий, промолчать. Она уже поняла, что с этой женщиной ей придётся считаться и делиться, не только Димой, но и деньгами Димы.

«Как она меня вокруг пальца обвела, – думала Ольга, открывая входную дверь в свою квартиру. – Прав Димочка. Так я никогда в жизни не позорилась. А тут…»

И если несколько часов назад молодая женщина допускала мысль, что пора бы ей расстаться с Димой и поискать себе другого, то сейчас, когда она увидела, как ревниво заблестели глаза мужчины из-за букета, который посыльный доставил Лиде, Оля не могла допустить, чтобы её беспардонно бросили, поменяв на бывшую жену. А она чувствовала, что Дима слишком нервный, слишком неадекватный, слишком напряжённый.

«Нет, – распахнула она дверь, пропуская мужчину в свою квартиру, – никто не может бросить меня. Это только моя прерогатива».

Кристина Олеговна даже ойкнуть не успела, когда Ольга оттолкнула её и захлопнула дверь прямо перед её носом.

«Глупая девчонка, – быстро пришла в себя мать Дмитрия. – Ничему-то тебя бабка не научила, как я посмотрю».

Кристина Олеговна вытащила из заднего кармана брючек мобильный телефон и набрала номер:

– Алло, скорая…