На каток Наташка с новыми подругами стала часто ходить благодаря Алле. Та жила с родителями недалеко от центрального входа в парк Горького. Девчонки приноровились переодеваться у Аллы дома, потом метров 800 они ковыляли на коньках по снежным дорожкам парка до стадиона. Там, минуя раздевалку, они уже без верхней одежды и на коньках бесплатно проходили на лёд.
Первая учительница Наташки Ольга Николаевна часто устраивала для своих подопечных походы в кино, детский театр. Перед такими «выходами в свет» девчонки пришивали на свои школьные формы свежие воротнички, утюжили их, начищали ботинки гуталином и фактически шли в люди в том, в чём каждый день ходили в школу. Разнообразия в одежде не было никакой. Домашний халатик, сарафанчик, школьное платье, школьные фартуки чёрного и белого цвета, спортивное трико с растягивающимися коленками или фонарики с футболкой – вот весь гардероб для большинства школьниц того времени. На ногах – грубые чёрные или коричневые ботинки, валенки, летом – сандалики, а на выход белые брезентовые тапочки, которые чистили зубным порошком. В то время почти все жили так скромно. Все, да не все! Были и исключения.
Запомнился Наташке её один поход в гости на день рождения к своей сокласснице Марине, очень симпатичной девочке. Она пригласила на свои десять лет почти половину класса. Её семья жила в своем частном доме. Причём, это была не какая-то мазанка, а просторный кирпичный дом с большими окнами. Дом находился рядом с парком Горького. Этот район в дальнейшем станет самым элитным в городе.
Марина была в красивом платье вишнёвого цвета, с пышной юбкой и большим белым кружевным воротничком, на ногах туфельки в тон платью. Её косы были распущены и пышными локонами струились по плечам. Настоящая красавица! Её гостьи рядом с ней в своих коричневых формах с простыми белыми воротничками и туго заплетёнными косичками выглядели просто монашками.
В большой комнате всех ожидал огромный широкий стол, заставленный такими яствами, которые многие раньше и не пробовали. Во многих семьях в это время крайне редко покупали колбасу, буженину, сыр, шпроты и другие деликатесы. Только иногда по большим праздникам, да и то только для гостей. Но больше всего Наташку поразило отношение именинницы к еде. Та взяла на вилку большой кружок телячьей колбасы с аппетитными кубиками белоснежного сала и стала с кислой презрительной миной их выковыривать и выбрасывать из тарелки на стол. Да Наташка съела бы такую вкуснятину целиком и не один кусочек! Но она была настолько застенчивой, что ела только то, что ей положила в тарелку в самом начале застолья хозяйка дома. Вот такая была Наташка: закомплексованная, воспитанная в духе «не твоё – не бери», загоняющая все свои скромные и нескромные желания в глубь своего сознания. Таким людям обычно очень сложно приспосабливаться к взрослой жизни.
Ранней весной 1953 года вся страна находилась в глубоком трауре: 5 марта скончался товарищ Сталин – вождь всех племён и народов. Наташка пришла в школу как обычно, а стоящий в вестибюле бюст Сталина был уже украшен траурной лентой, на полу стояли в горшочках цветы, собранные со всех школьных окошек. Занятий в тот день не было. И все ученицы стояли в почётном карауле около бюста вождя по 10–15 минут. Буквально все-все. И по очереди! Такое стояние в почётном карауле, в общем, длилось несколько часов. Почему-то некоторые школьницы не выдерживали такого почёта и начинали плакать. Одна девочка стала рыдать навзрыд, её увела с собой медсестра в свой кабинет. Вытирали слёзы и некоторые учителя. Была какая-то всеобщая истерия.
Наташка, глядя на всех, тоже решила не отставать от них и попыталась выдавить из себя слезу. Но у неё почему-то это не получилось. Она никак не могла понять, почему такие слёзы и рыдания по поводу смерти человека, которого все видели только на картинках? Ведь умер не дедушка Степан и не Алла, дочка тёти Тони.
Потом вся школа единой колонной пошла на городской митинг.
Шли пешком до площади Коминтерна, где проходили все парады и торжества. В этот день к ней со всего города стекались колонны людей. Всё было похоже на ежегодные демонстрации, на которые в то время школьников, да и не только их, в обязательном порядке заставляли ходить. Таким походам обычно предшествовала подготовительная работа по изготовлению флажков, цветущих веток яблонь, гвоздик или маков из разноцветной гофрированной бумаги.
После демонстрации все обычно приходили домой усталые, с мозолями на ногах. Дело в том, что демонстрантов сначала долго, в течение 3-х часов, гоняли по всему городу, чтобы состыковать колонны согласно утверждённому кем-то графику, а потом они буквально за пять минут проходили площадь, махали флажками каким-то важным дядям на трибунах, кричали «Ура» и вымученные расходились по домам с чувством исполненного долга.
В этот раз все шли с флагами с чёрными бантами, причем сразу к площади без остановок и всяких перестроений. Шли быстро, молча, лица у всех были угрюмые, у некоторых заплаканные. Постепенно площадь и прилегающие улицы заполнили толпы народа. Потом с трибуны произносились траурные речи, все клялись построить светлое коммунистическое будущее, некоторые плакали. Причем, плакали «без дураков», по-настоящему.
Затем в одно и то же время по всему городу раздался вой сирен фабрик и заводов, гудки всех видов транспорта. Гудело всё, что только могло издавать громкие звуки. Представьте себе, вся территория Советского Союза гудит и воет от края и до края. Казалось, начался конец света. Это только усиливало слёзы и истерию. Многие так и говорили: «Как же теперь мы будем жить без любимого товарища Сталина? Что с нами будет?… Как он мог умереть и оставить нас сиротами!» Все привыкли к тому, что Сталин всегда незримо присутствовал в жизни всех советских людей и за всех решал буквально всё. Многие не понимали, как мог умереть их вождь. Но никто не вечен в этом мире, и даже большая власть не защищает от болезней, старости и смерти.
После кончины Сталина началась какая-то чехарда в политике. То, что раньше возводилось на пьедестал, сегодня низвергалось. Сняли Леонтия Берия, объявив его врагом народа. С ним поступили так же, как он ранее расправлялся с сотнями тысяч ни в чём не повинных людей, то есть расстреляли. Пришел к власти Никита Хрущёв – развенчали культ личности Сталина. Появились новые руководители из старой гвардии большевиков, а суть политического строя не изменилась, осталась той же. Страна шла по уже накатанной дороге, только чувствовалось некоторое послабление в железной хватке советских органов надзора. Дети не очень вникали во все эти перемены, но почему-то с удовольствием распевали на улицах:
Берия, Берия, вышел из доверия,
А товарищ Маленков надавал ему пинков.
Не хотел сидеть в Кремле —
Полежи теперь в земле.
А кто такой Берия? И почему ему Маленков надавал пинков? Дети распевали эти стишки, но они вряд ли понимали их смысл и содержание. Конечно, эти стихотворные перлы сочинили взрослые, но они оказались на устах несмышлёных детей. Но репрессий, таких как раньше, уже не было.
На следующий год в стране произошла реформа в образовании. Отменили раздельное обучение. Целых пять лет Наташка проучилась в условиях такого обучения. Наконец, всё встало на свои места. А то раньше, когда Наташка пошла в 1-ый класс, то как-то сразу резко были прерваны все отношения с её соседом по дому – ровесником Генкой. Нельзя сказать, чтобы он ей как-то нравился, просто он был её другом по детским играм. Только и всего.
И было как-то странно осознавать, что вот, к примеру, раньше Наташке разрешалось с ним проводить время и даже играть в темноте под столом, кидаться снежками, вместе прятаться по тёмным уголкам ресторанного двора, бегать в догонялки, вместе рассматривать книжки. Но в один прекрасный день вдруг многое стало неприличным и непозволительным. И отправили бывших друзей по разным школам: его – в мужскую, её – в женскую. И как часто Наташке потом стали говорить: «Ты что, это же мальчик!», или «Ты что, ведь ты девочка!». Ну и что, что мальчик?! У Наташки было представление, что раз это мальчик, то у него должны быть брюки и короткая стрижка, и никаких других различий. А у девочки – косички и платье. В более глубокие материи она не забиралась. Да и как-то равнодушно взирала на своего голенького младшего братишку. А если откровенно, то её мама была весьма строга в этих вопросах и старалась такого обозрения лишний раз не допускать.
И вот теперь после отмены раздельного обучения мальчишки и девчонки будут ходить в одну школу и сидеть за одной партой. Значит, и с Генкой можно будет снова вместе проводить время. Но за прошедшие пять лет дети сильно изменились. Наташка вытянулась, округлилась, стала более миловидной, а Генка так и остался мелким шкетом: он ей едва доставал до плеча. И Наташку как-то не тянуло возобновлять с ним прежнюю дружбу.
Нужно отметить, что в то время половое воспитание детей было на нуле, и до всего нужно было доходить своим умом. В связи с этим вспоминается фильм «Голубая лагуна». На необитаемый остров в результате кораблекрушения попадают малыши: мальчик и девочка. И в фильме показано, как они по мере взросления сами доходят до осознания, что весь мир делится на два различных пола: мужской и женский. И повзрослевшие дети сами находят применение этим различиям.
Советская система образования, да и родители тоже, примерно одинаково относились к просвещению детей в этих вопросах. Ни Наташкина мама, ни учителя ничего не рассказывали ей о том, что у девочек в 12–14 лет начинается весьма непростой период в их жизни. Когда это случилось с Наташкой, она впала в шоковое полуобморочное состояние, ноги подкосились от страха за свою жизнь: «Боже, что со мной? Я… истекаю кровью! За что мне это?!» Наташка с перекошенным от страха лицом – к маме. А та только улыбнулась и сказала: «Всё в порядке. Так должно быть! Ведь ты же девочка!».
А почему так должно быть!? И почему улыбка на лице у мамы?! Её дочь умирает, истекает кровью, а она улыбается! Никаких разъяснений! Какая-то шоковая методика образования. Почему взрослые так наплевательски относятся к страхам детей? Ведь страх расшатывает психику и может неожиданно принести свои плоды через определённое время в виде болезней, а у некоторых и в виде отказа от своей половой сущности! Почему об особенностях своей физиологии девочкам приходилось шептаться с подругами и тайком рассматривать подвернувшиеся под руки книги специального назначения?
Так, ещё в 5-ом классе, Наташка Голубева с заговорщицким видом пригласила некоторых девочек к себе домой после школы:
– Приходите! Я вам такое покажу!.. Жуть!!! Будет очень интересно, не пожалеете!
Оказалось, она обнаружила у своей мамы, акушерки роддома, спрятанную в потайном месте специальную книгу по акушерству и гинекологии. Полученная информация была настолько обескураживающей, что девочка не смогла её переварить одна и решила поделиться с ней со своими подружками из класса – одиннадцатилетними девчонками. А те, к сожалению, пока тоже ничего не знали о вопросах продолжения рода людского, о взаимоотношениях полов, а «анатомия человека» у них будет изучаться позднее, в старших классах. Да и то, какая это будет анатомия? Препарированная!
Девчонки, затаив дыхание и постоянно оглядываясь на дверь, торопливо листали толстую книжку с мелким шрифтом. Они с ужасом взирали на страшные картинки с голыми людьми со вскрытыми внутренностями, с зародышами человека, похожими на лягушек или ящериц, читали текст с непонятным для них содержанием. И жизнь им теперь казалась не безоблачной и красивой, а ужасной, чернея грозовой тучи и состоящей из множества тайн и запретов. Да, многое стало ещё непонятнее, чем раньше. Но идти с расспросами к матери Наташка не решилась. Она боялась, что мама её будет ругать и уличит в чём-то нехорошем, неприличном, постыдном. К сожалению, не было у матери с дочерью в то время доверительных отношений.
Итак, раздельное обучение отменили, и началась перетасовка учеников из одной школы в другую. Эта реформа не коснулась старшего брата Наташки Володи, так как он уже успел окончить школу и в этом году его забрали в армию. Служил он далеко от родного дома, в г. Черняховске Калининградской области. Их отец с гордостью об этом всем рассказывал, так как сам в тех местах воевал в 1945 году.
Наташку же из 19-ой школы перевели в школу № 14, которая была буквально рядом с их домом, на расстоянии 2-х кварталов, а если идти дворами, и того меньше. Школа была одноэтажная, маленькая, классы также были небольшие. Эта школа была семилетней, и она просуществовала недолго. Позднее это здание займёт музыкальная школа.
И вот Наташка оказалась в одной школе и в одном классе с мальчишками. В первый день учёбы их классная руководительница построила своих учеников в 2 шеренги: мальчики справа, девочки слева, привела в класс и рассадила всех по партам. Все были в предвкушении смешанного обучения и соответствующего общения. Всё было новым и непривычным: и школа, и учителя, и ровесники. Такие важные изменения в образовании совпали с очень ответственным периодом в жизни шестиклассниц. К этому времени девочки подросли, в них стали бродить гормоны. А это всегда располагает к каким-то романтическим поступкам, неосознанным мечтам, стремлению к чему-то красивому, выходящему за серые рамки повседневных будней. Наташка с любопытством искоса стала разглядывать своего соседа по парте.
Не успели дети присмотреться друг к другу и познакомиться, как к ним в класс привели довольно-таки странную девочку. И всё внимание школьников было мгновенно переключено на новую ученицу. А та имела довольно-таки необычную фигуру: низкий рост у неё сочетался с широким плоским туловищем, её жидкие косички были подвязаны пышными бантами где-то сбоку большой и плоской головы. А ходила девочка в развалку, как обычно ходят толстые старые люди. Из-под воротничка школьной формы выглядывал кожаный корсет. Это была Оксана – дочка одного профессора, жившего в «Доме учёных». Учительница, окинув всех учеников оценивающим взглядом, подошла к парте, где сидела Наташка, молча пересадила её соседа на другое место, а к ней посадила эту странную ученицу.
– Наташа, ты у нас девочка серьёзная, и мы тебе доверяем шефство над Оксаной. Она очень долго и тяжело болела. Раньше Оксана училась дома или в больницах, и сейчас ей нужно помочь, так как в школе она впервые. А живете вы рядом, так что я надеюсь, что вы подружитесь.
Наташка в душе взбунтовалась: «Почему так несправедливо со мной обошлись, даже согласия моего не спросили. Все девчонки, как положено, будут сидеть с мальчишками, а я должна опекать это странное создание. Я что, хуже других?». Наташке тогда шёл 13-ый год. И ей так хотелось быть привлекательной, нравиться всем, в том числе и себе, и мальчикам. А физические недостатки Оксаны были весьма некстати в этой ситуации. Они как бы отбрасывали тень и на Наташку, и она от этого могла стать такой же непривлекательной, как и Оксана.
Наташа молча проглотила обиду, и под напором выбора взрослых ей ничего не оставалось, как смириться и подружиться с Оксаной. К счастью, та оказалась очень приятной, воспитанной девочкой, немного наивной, но милой. Уродство ее фигуры компенсировалось красивым личиком, большими карими глазами, обрамлёнными густыми пушистыми ресницами. Она никогда не роптала на свою судьбу и, казалось, была благодарна тому, что просто живёт на этом свете даже в таком виде.
Оксана в детстве переболела полиомиелитом. К счастью всех детей, эта инфекционная болезнь сейчас находится под контролем, так как всем новорождённым делают от неё прививку. А до войны и даже после неё эта болезнь калечила детей. При этой болезни развивалась атрофия различных групп мышц, и, чтобы это не происходило, детей укладывали в гипс на многие годы. Только такой метод спасал заболевших детей от гибели, но уродства оставались. Так, у Валентина Бендерского в результате этой болезни одна нога была короче другой. Но это пустяки по сравнению с Оксаной. От долгого лежания в одной позе у неё и произошла деформация всей костно-мышечной системы и не только грудной клетки, но и головы. Такое впечатление, что болезнь, как каток, прошлась по ней.
Наташа целый год терпеливо опекала Оксану, часто бывала у них дома, иногда они вместе готовили уроки. И вот тогда-то в первый раз Наташка увидела, какие хоромы были выстроены пленными нем-цами для учёных города. Большие комнаты по 20–50 кв. метров с высоченными потолками, огромная прихожая, кухня, ванная и отдельный от всех жителей дома тёплый туалет просто ввели её в шок своими габаритами. Квартире Овчинниковых с её узенькими комнатушками, с печуркой, кухонным столом многофункционального пользования и с общими удобствами во дворе было далеко до них. В квартире Оксаны было даже два входа: один – парадный, а другой – чёрный вход в кухню с другой лестницы и в другом подъезде.
В конце учебного года Оксанины родители, вероятно в знак благодарности, предложили Наташке поехать вместе с их дочкой летом на их дачу. Но вполне вероятно, что она была нужна для того, чтобы скрасить одиночество Оксаны. Вполне возможно. Оксана к Наташке относилась с доверием и надеялась на её согласие. А та как-то немного подустала от такого соседства. Каждый день в течение года Наташка ходила в школу и из школы вместе с искалеченной болезнью девочкой. И это её стало угнетать. Ей захотелось свободы, чего-то красивого, необычного, чтобы на неё обращали внимание, причём тоже красивые и умные молодые люди. А какое может быть внимание с такой соседкой?
С трудом, но Наташка согласилась из чистого любопытства, чтобы посмотреть, что собой может представлять «дача». Тогда такие загородные резиденции были в редкость. И Наташка никогда раньше не была ни у кого на «даче». А если учесть, какая была у Оксаны квартира, то какая же у них может быть дача?! Очень интересно! Да и родители Наташки не возражали против такого отдыха своей дочери.
И вот после окончания шестого класса девочки: Оксана и Наташа – на легковой машине, с чемоданчиками в руках, приехали на дачу… Как оказалась, «дача» представляла собой сельскую хату из 2-х комнат в горной местности в районе обсерватории. Хозяевами этого домика были какие-то неприметные бедно одетые люди. На лето они сдавали свой дом для проживания, а сами в это время ютились в сарае. Обстановка «дачных комнат» была простая. Стены выбелены извёсткой, деревянный пол – коричневой краской. Кроме железных кроватей, деревянного стола, покрытого клеёнкой, стульев и старого платяного шкафа, в жилой комнате больше ничего не было. Почти половину другой комнаты занимала русская печь. И вот на такую «дачу» Оксану с младшим братишкой и бабушкой вывозили уже не первый год.
Хозяева «дачи» держали корову, и каждое утро поставляли своим жильцам большую 3-х литровую банку молока. Этим молоком отпаивали всех детей, в том числе и Наташку. Парное молоко она не могла пить, а вот холодное из погреба, с пеночкой – с большим удовольствием. Молоко было неснятое, жирное, пенки в 2–3 пальца толщиною. Выяснилось, что Оксана и её братишка не переносили никаких пенок. Наташка же, впервые попробовав их, да еще со свежеиспечённым хлебом, посчитала это божественной едой. И с тех пор с молока сначала снимали ложкой сливки в Наташкин бокал, а потом уже наливали снятое молоко остальным детям.
Под присмотром бабушки дети много гуляли по окрестным горным рощицам, собирали цветы, ели ежевику, которая в изобилии росла на склонах гор. Почти каждый день они ходили к роднику и обязательно выпивали по стаканчику ледяной ключевой воды. По пути посещали источник с сероводородом. Это был вонючий газ, который с определённой периодичностью пробулькивал сквозь толщу воды в небольшой лужице. В этот момент дети поджигали его спичками. Возможно, это были их первые химические опыты.
Днём все обязательно ложились спать из-за Оксаны. Ей предписывалось не перегружать свой позвоночник, особенно тогда, когда она снимала корсет. Бедняжка! Наташе временами было её очень-очень жалко. Она же днём спать не любила, и как только все укладывались в свои кровати, брала в руки книгу, привезённую из дома, и с упоением предавалась чтению. На досуге это было самое любимое её занятие.
Приехала Наташа домой посвежевшая и заметно потолстевшая на удивление своим родителям. Конечно, это сливки сделали свое подлое дело. Но тогда все радовались этому факту. Тощие были не в моде. Остаток лета Наташка провела на юннатской станции, где у школьников обычно проходила летняя ботаническая практика. Там она впервые научилась отличать сорные травы от культурных растений, рыхлить почву и вносить в неё удобрение. Оксана, конечно, от такой практики была освобождена, и Наташа на время забыла о своей подружке и о своих негласных обязательствах перед ней.
Начался новый учебный год, и в первый же день Наташка, увидев снова Оксана, вдруг взбунтовалась и, ничего не говоря, пересела от неё в конец класса к какому-то мальчику, который сидел один. Оксана с удивлением несколько раз оборачивалась назад, как будто ждала от своей подруги объяснений. При этом её глаза выражали полное непонимание и удивление. Но объяснений не было. Наташке и самой было непонятно её спонтанное решение. Просто она захотела сменить обстановку. «Ну не хочу я больше с ней сидеть! Мне её жалко, но мне всё надоело! Хватит! Хочу перемен!».
Как же тогда Наташа была немилосердна к более слабым, чем она! Но никто не подумал наставить её на путь истинный. Почему и родители, и учительница ничего ей не сказали по поводу её выходки? Позднее, когда Наталья вспоминала этот период своей жизни, ей было мучительно стыдно за своё поведение и свою «благодарность» Оксаниной семье за летний отдых. Если бы она встретила Оксану позднее, то обязательно попросила бы у неё прощение за свой необъяснимый поступок.
Для семиклассников в школе стали впервые организовывать вечера с музыкой и танцами. Пора детских утренников закончилась! Настало время романтической влюблённости, ухаживаний, парных танцев, касаний рук, мимолётных взглядов. Девочки к таким мероприятиям тщательно готовились: пришивали к школьным формам кружевные воротнички, заплетали в косички белые бантики, некоторые слегка подвивали свои чёлки нагретым гвоздём и, ощущая себя неотразимыми красавицами, могли танцевать долго, не уставая.
Но мальчишки их класса совсем не умели танцевать! Они на фоне своих рано повзрослевших сверстниц казались какими-то недомерками, которым было не до романтики. Они с удовольствием дёргали девочек за косички, толкали их в спины на переменах, исподтишка плевали в них жёваными бумажками через трубочку. Рыцарские чувства у них ещё не проснулись. А на вечерах они обычно подпирали своими тощими телами стенки спортивного зала, где устраивались танцы, и хихикали, глядя на своих нарядных соклассниц. Те, за неимением партнёров, танцевали друг с дружкой. А какие это были танцы в то время! Одно их название сразу поднимало настроение и придавало танцующим какую-то элегантность, загадочность. Падеграс, падеспань, вальс, танго, фокстрот или что-то подобное.
Двигаться под звуки музыки девчонки обычно учились в пионерских лагерях, куда чаще всего их отправляли родители. Пионерский лагерь был самым дешёвым летним отдыхом советских детей. Это намного позже появятся заграничные варианты отдыха детей, как с родителями, так и без них. Все жители страны в то время, за редким исключением, находились за «железным занавесом» и за границу не ездили. Наташка не была исключением. И после первого класса каждое лето родители тоже отправляли её в пионерский лагерь.
В семилетке у Наташки не было ни подруг, ни друзей, кроме навязанной ей дружбы с Оксаной. От того периода её жизни не осталось ни одной фотографии, даже коллективной, которую обычно делают по окончании очередного класса. Из мальчишек класса ей запомнился один – Женька Баслак, и то только потому, что он постоянно мозолил ей глаза своим видом. А Наташке он совершенно не нравился, и его внешность страшно её раздражала. Рыжие волосы, большое число тёмных родинок на пухленьком розовом личике, маленькие глазки непонятного цвета – таким был в то время Баслак. И, кроме того, это был достаточно упитанный мальчик.
А кумиром всех девчонок того времени, как и Наташки, был артист кино Сергей Столяров, который к тому времени снялся в картинах: «Садко», «Цирк», «Василиса Прекрасная», «Илья Муромец», «Руслан и Людмила» и др… Высокий, статный, голубоглазый, храбрый – он во всех отношениях был сказочным героем, русским богатырём. И из всех своих приключений он всегда выходил победителем. А последняя картина, кроме того, была ещё и созвучна с именами Наташиных братика и сестрички. Девочка часто листала одноимённую книжку и в иллюстрациях искала хоть какое-нибудь сходство главного героя с её кумиром – Сергеем Столяровым.
Её класс довольно часто собирался вместе: в тёплое время года они ходили в походы в горы, зимой катались на лыжах и санках на Веригиной горе, где были хорошие ровные перепады местности с небольшими уклонами. Наташка впервые там испытала вкус полёта на лыжах с горок. Однако она боялась высоты и выбирала горки пониже и покороче, да и лыжи у неё были обычные, взятые в школе, и не для горных трасс.
На Веригиной горе была одна исключительно удобная для новичков трасса. Небольшой спуск с горки – и ты летишь вниз, постепенно набирая скорость. А впереди под горой – панорама города. И когда ветер начинает свистеть в ушах, уклон трассы меняется и идёт вверх. Скорость постепенно сбрасывается, биенье сердце успокаивается, но впереди – очередной спуск с другой горки, и опять разгон по ровной поверхности до очередного подъёма. И так несколько раз. Самое главное тут не выйти из накатанной колеи и всё время держать равновесие. У Наташки это здорово получалось, и втайне она себя за это уважала. В конце трассы у неё был вздох облегчения и ликование: «Ура, я не упала!».
Хотелось всё повторить сначала, но один взгляд на вершину горы, пусть и не очень высокой, отбивал охоту долго и нудно тащиться обратно к началу трассы, да ещё в обнимку с лыжами. Вот если бы была канатная дорога!… О, тогда бы Наташке не скоро захотелось бы домой. Но и после одного спуска с горы девочке сполна хватало адреналина и впечатлений на несколько недель. А вот участвовать в соревнованиях по лыжам она страшно не любила. Скорости и выносливости у неё не хватало, а приходить к финишу последней не очень приятно и даже вредно для самолюбия взрослеющей девочки.
Сама школа тоже не оставила никаких приятных воспоминаний. Классы были маленькие, коллектив сборный из всех школ, и все понимали, что скоро они снова разбегутся по разным коллективам. И ни один учитель не оставил в её памяти ничего хорошего. В 7-ом классе начали изучать химию. Но Наташка совершенно не понимала этот предмет, зубрила какие-то новые термины, понятия, формулы, а для чего всё это было нужно – до неё не доходило. Думается, тут виновата была только молоденькая учительница, которой не удавалось заинтересовать своим предметом учеников.
И как ни странно, Наташке нравилось черчение, по нему у неё, единственной в классе, были всегда пятерки. А вот учитель по этому предмету не вызывал никаких симпатий. Это был низенький худой мужчина с торчащей во все стороны лохматой седеющей шевелюрой и с такими же лохматыми бровями. Из-под них колюче глядели на детей слегка выпученные чёрные глаза. Да и по характеру он был какой-то психованный. Чуть что, Валей Валеевич брал указку и стучал ею по парте прямо перед носом провинившегося школьника. Некоторым ученикам, особенно мальчишкам, это нравилось, и они часто испытывали нервы учителя.
Как-то раз такие взаимоотношения чуть не кончились кровью. Один ученик с первой парты очень сильно достал учителя своим поведением, и, когда указка не помогла, Валей Валеевич схватил шалуна, как щенка, за шиворот, выволок в проход между партами и с такой силой толкнул, что тот долетел до конца класса и уткнулся головой и руками в стенку. А долететь он смог потому, что классные комнаты были маленькие. Долетел он и, к счастью, не разбил себе нос, а то бы пришлось учителю держать ответ за нерадивого проказника. Этот случай не имел резонанса со стороны дирекции школы и родителей пострадавшего. Вероятно, никто не рискнул жаловаться. Обе стороны были виноваты. Но из этого случая ученики извлекли урок и стали побаиваться проказничать на уроках черчения.
Наташка умела не только хорошо чертить, но и рисовать. И это определило направление её общественной работы. С тех пор и до окончания школы она неизменно входила в состав классной и школьной редколлегий. В то время в школах в обязательном порядке выпускались стенгазеты к каждому празднику: дню 7 ноября, Новому году, дню Советской армии, Женскому дню 8 марта, 1 маю, дню Победы. Причем объём газет с каждым годом потихоньку увеличивался. Свою практику в этой деятельности Наташка начала со стенгазеты в один лист ватмана, а в университете, где ей пришлось в дальнейшем учиться, это уже были 5–6 склеенных листов.
Окончила Наталья семилетку с похвальной грамотой и получила аттестат, подтверждающий, что её знания соответствуют необходимому минимуму, принятому тогда в стране. И у неё, как и у многих других детей, закончился относительно беззаботный период жизни, когда ребёнок ещё всерьёз не думает о своём будущем, и когда всё наперёд просчитывается и планируется родителями. В это время обычно дети в семье переходят в другой статус, они взрослеют, и некоторые родители начинают задумываться о будущей профессиональной деятельности своего дитя. Вот и перед родителями Наташи встал вопрос, чем дальше будет заниматься их дочь, и где она сможет продолжить своё обучение.