Любой ценой. Том I

Гром среди ясного неба грянул в конце марта, когда ничего не предвещало беды. Ян активно готовился к бою и практически не покидал территорию тренировочного лагеря. Раз в неделю мы стабильно перезванивались, это уже стало своеобразной традицией, и даже усталость от интенсивных физических нагрузок не мешала «Хитмену» выделять для меня несколько минут в своем плотном графике. Мы по-прежнему избегали серьезных тем, и по сути эти звонки являлись пустой тратой времени, но постепенно они вошли у нас в привычку – абсолютно бесполезную и, быть может, даже вредную, но за четыре месяца она стала частью нашей жизни. Внушительная разница часовых поясов вынуждала нас искать компромиссы, и, как правило, Ян звонил мне ранним утром, когда в Штатах уже была глухая ночь. Но на этот раз мобильный разбудил меня в половине третьего, и я сразу поняла, что у «Хитмена» проблемы.

– «Эль Гато» провалил допинг-тест, – сходу сообщил Агапов, – обе пробы дали положительный результат на кленбутерол. Наш бой под угрозой срыва.

ГЛАВА XIV

– Подожди, давай еще раз! – спросонья все шестеренки у меня в мозгу ворочались со скрипом, и яростно потирая упорно не желающие отрываться глаза, я непростительно долго соображала, о чем вообще сейчас идет речь, – Ян, что там у вас происходит?

– В допинг-пробе Рамиреса нашли запрещенный препарат, – голос «Хитмена» буквально звенел натянутой струной, а нервные, возбужденные интонации, пронизывающие каждое слово, моментально развеяли остаточные чары Морфея.

–Ну, и черт с ним, главное, что с твоими пробами всё в порядке! – видимо, я все-таки не полностью проснулась, потому что, судя по ответной реакции Агапова, я сморозила несусветную глупость, окончательно выведшую моего ночного собеседника из терпения, и тот лишь из последних сил удерживал себя в руках.

– Естественно, я чист, – как мне показалось, оскорбился в лучших чувствах Ян, – а вот «Эль Гато» все это время нахимичивался по самое не хочу. Теперь понятно, за счет чего он так легко поднялся в миддл, а я, наивный идиот, был уверен, что Рамирес – природный средневес. Черт, Мика, я миллион раз прокручивал в голове тот бой, я винил себя в этой проклятой ничьей и тренировался дважды день, чтобы подтянуть физуху и гарантированно уложить «Эль Гато», а он пользовался своей мощной крышей в Атлетической комиссии Невады и преспокойно жрал стероиды. Смотри, сам по себе кленбутерол – достаточно безобидный жиросжигатель, но это еще и диуретик. С его помощью Рамирес выводил из организма что-то гораздо серьезней, и я могу только догадываться, чем он закидывался перед боями. Вспомни «Эль Гато» прошлой осенью –он выглядел горой мышц, бывший велтер выстоял против меня двенадцать раундов и даже сумел потрясти. Я возненавидел себя после этого поединка, решил, что старею, раз уже не в состоянии вырубить какого-то пуэрториканского сукина сына, я искал причины в себе, искал, в чем мне необходимо прибавить до выхода на ринг, а надо было взять пример с Рамиреса и накачаться анаболиками. У президента «Gloria Boxing» хорошие подвязки в комиссии, ему ничего не стоит спустить дело на тормоза, и если ничего не предпринимать, «Эль Гато» слегка пожурят для острастки и быстренько замнут скандал. Промоутер Рамиреса уже выступил с заявлением, и знаешь, что он сказал? Если ты лежишь, не вставай, а то непременно упадешь. Якобы «клен» попал в организм «Эль Гато» вместе с мясом, которое он поел в родном Пуэрто-Рико! Ну, каково, а? На родине Рамиреса кленбутерол активно применятся в животноводстве, а наш друг большой любитель отведать стейков, вот и пострадал на ровном месте. Ай-яй-яй, какое досадное недоразумение, предлагаю понять и простить, тем более третья проба чиста, как слеза младенца, и «Эль Гато» настолько уверен в отрицательном результате, что готов сдать анализы хоть сто раз подряд. Конечно, почему бы не сдать, если следы химии давно вывелись к чертям? Когда нам с Рамиресом присудили ничью, члены Атлетической комиссии избегали смотреть мне в глаза, они отводили взгляд, я не понимал, из-за чего они себя так ведут. Эти люди – они преступники, террористы, они убивают спорт своими двойными стандартами. Исполнительный директор комиссии призывает сажать спортсменов, попавшихся на употреблении допинга, но ему самому прямая дорога в тюрьму.

– Это всё ужасно! – я наощупь включила ночник и резким движением села на постели – Ян, я разделяю твое негодование, и на твоем месте я бы, наверное, испытывала схожие чувства. Так что теперь – бой с «Эль Гато» будет отменен?

– Пока неизвестно, – мрачно бросил Агапов, – ведется расследование, и по его итогам Комиссия должна вынести вердикт. Но разве я могу драться с Рамиресом после всего, что случилось? Это мафия, Мика, типичная латиноамериканская группировка, которая тащит за уши своих и топит чужих. Диего де ла Крус, промоутер «Эль Гато», в прошлом и сам был известным боксером, он знает эту кухню изнутри и не допустит, чтобы его подопечного дисквалифицировали. Поэтому в ход и пошли байки про мясо, хотя сам Рамирес и есть грязное пуэрториканское мясо, о которое даже руки марать жалко.

– Хочешь сказать, что если Комиссия позволит «Эль Гато» провести бой, ты откажешься выходить на ринг? –попыталась привести излишне эмоциональные высказывания Яна к общему знаменателю я, – я правильно поняла, что в знак протеста ты намерен разорвать многомиллионный контракт с «Gloria Boxing»?

– А как я, по-твоему, должен поступить? – со злой иронией поинтересовался «Хитмен», – промолчать в тряпочку, позволив Рамиресу и дальше химичиться, а его покровителям из Атлетической комиссии – планомерно уничтожать профессиональный бокс? Это ты мне предлагаешь?

– Нет, конечно, о чем ты говоришь, – я свесила ноги с кровати, коснулась босыми ступнями холодного пола, а затем зябко подтянула колени к подбородку и без особой надежды на успех попробовала остудить накал обуревающих Агапова страстей, – Ян, прежде всего тебе надо успокоиться, согласен? Я не вправе раздавать тебе советы, но если тебе интересно мое мнение, я считаю, что нужно дождаться решения комиссии по Рамиресу.

– Чего ждать? Я заранее знаю, каким будет вердикт! – с полуоборота завелся Агапов, – это круговая порука, «Эль Гато» и его команда выйдут сухими из воды. Думаешь, тот же де ла Крус завоевал свои титулы чистяком? Лично меня по этому поводу всегда терзали смутные сомнения, но политика регулятора в том и заключается, чтобы вовремя зажмуриться, а потом делать вид, будто ничего не было. Представь, что началось бы, если бы «клен» вдруг обнаружился в моих пробах? Я бы уже сидел под двухгодичной дисквой и доказывал, что я не верблюд. Что, скажешь, не так? Нет, я не стану отказываться от боя, для меня по-прежнему важно расставить все точки над I, но и хранить молчание я тоже не собираюсь. Если меня спросят, что я думаю, я открыто выражу свои мысли, и пусть промоушн Рамиреса даже не надеется заткнуть мне рот. Я ежедневно сгоняю с себя по семь потов, тренер дает мне бешеные нагрузки, и всё ради того, чтобы победить соперника в честном поединке, а «Эль Гато» устраивает барбекю из пуэрториканской хрюшки и нагло врет, что даже слыхом не слыхивал ни о каком кленбутероле.

– Ситуация неприятная, – по плечи укуталась в одеяло я, – а что говорят в твоем штабе? Тренер, промоутер – какая у них позиция?

– Аналогичная твоей, – с ощутимым разочарованием признался Ян, – ждем решения Комиссии и не дергаемся. Ну, а чего ты от них хотела? Они оба получат свои деньги вне зависимости от исхода боя, но срыв рематча сулит им громадные убытки. Если у Гарсии еще присутствует момент престижа, то для Броуди бокс – это лишь бизнес, очень прибыльный бизнес. Рематч с Рамиресом – самый дорогой бой в карьере Броуди, и он будет хвататься за соломинку, чтобы не потерять бабки.

– Как долго будет длится расследование? –я довольно слабо представляла себе, как проходят такого рода разбирательства, и разрозненные факты никак не складывались у меня в цельную картину, – когда определится судьба боя?

– Если бы я это знал! – вздохнул Агапов, – до рематча остается меньше двух месяцев, а бюрократия – она и в Америке бюрократия. Вместо того, чтобы спокойно продолжать тренировки, я буду вынужден постоянно следить за новостями и гадать на ромашке, чем всё закончится.

– Ян, я вижу, что ты на грани, но прошу тебя, не поддавайся психологическому давлению! – воскликнула я, – Рамирес не смог измотать тебя физически, но его команда делает это морально. Правда на твоей стороне, и любой нормальный человек понимает, что скандал с допингом запятнал репутацию «Эль Гато». Запасись терпением, я не сомневаюсь, что скоро всё разрешится. Подумай лучше о другом – если у Рамиреса даже под допингом не получилось выиграть у тебя бой, значит, твое самобичевание не стоило выеденного яйца. Ты сильнее «Эль Гато», и это ему, а не тебе приходится прибегать к запрещенным средствам, чтобы сражаться более или менее на равных. В рематче Рамирес будет чист, и ничего не сможет тебе противопоставить, вот о чем тебе нужно помнить!

На несколько секунд в между нами повисла напряженная тишина, я не спешила заговаривать первой и молча слушала дыхание «Хитмена», пока он, наконец, не подал голос.

– Спасибо, Мика, – благодарно прошептал Агапов, – мне и во сне не могло присниться, что однажды я скажу это женщине, но ты – настоящий друг. Мгновенно поднимаешь трубку в три часа ночи, внимательно выслушиваешь всё, что у меня накопилось, и без труда находишь нужные слова. Я надеюсь, бой всё же состоится, и в мае мы обязательно встретимся в Вегасе. Мне тут особо некогда скучать, и я бы соврал, если бы сказал, что все время о тебе вспоминаю и мучительно считаю дни до нашей встречи, но… Порой мне тебя очень не хватает.

ГЛАВА XV

Наш телефонный разговор продлился еще около часа, и чем больше подробностей стремительно разгорающегося скандала я узнавала, тем отчетливее понимала, что противостояние Яна Агапова и Рауля Рамиреса неминуемо переходит из спортивного в личное. «Хитмен» чувствовал себя жертвой вероломного обмана и был преисполнен ненависти не только к сопернику, но ко всему его нечистому на руку окружению, а к также к функционерам насквозь прогнившей системы, допустивших столь возмутительный инцидент накануне рематча. Напрасно я просила своего любовника сохранять спокойствие – Ян напрочь утратил душевное равновесие, и мне оставалось лишь тешить себя надеждой, что вскоре эмоции немного схлынут, и Агапов вновь обретет способность мыслить критически. На мой взгляд он принимал ситуацию чересчур близко к сердцу, и впадать в панику сейчас следовало проколовшемуся «Эль Гато», но со стороны упорно складывалось впечатление, будто пуэрториканский боксер в отличии от соперника переживает по поводу случившегося в гораздо меньшей степени. Рамирес и его штаб активно отбрехивались от массово сыплющихся обвинений и неотступно придерживались «мясной» версии, раз за разом подчеркивая, что запрещенное вещество попало в организм без ведома боксера, а сам «Эль Гато» и вовсе пообещал временно сесть на вегетарианскую диету, дабы исключить любые контакты с пресловутым кленбутеролом. У Агапова неубедительные оправдания Рамиреса, естественно, вызывали откровенный скепсис, смешанный с нарастающим раздражением от возникшей неопределенности касательно второго боя. Допинговая история существенно выбила Ян из колеи, а учитывая, что в течение предыдущих месяцев он и так пребывал в непреходящем нервном напряжении, новости из Атлетической комиссии только добавили ему ненужного стресса в преддверии знакового поединка. Предсказывать дальнейшее развитие событий я бы навскидку не бралась, а интуиция почему-то решила отмолчаться – видимо, уж слишком многовариантным выглядел исход, так что я настраивалась на затяжные разбирательства и настойчиво просила «Хитмена» не делать резких движений до того, как регулятор официально обнародует свои итоговые выводы, но к, сожалению, Агапову весьма некстати изменило самообладание.

Конечно, общество жаждало узнать его отношение к происходящему, и когда наутро я трудом разлепила непослушные веки и на автопилоте поплелась на кухню, чтобы проснуться с помощью чашки черного кофе поистине запредельной крепости, новостные ленты ведущих информагентств уже вовсю пестрели громкими заголовками наподобие «Ян Агапов приравнял представителей Атлетической комиссии к террористам» или, что еще в разы веселее, «Хитмен» уверен, что Рамирес и его команда дискредитируют бокс». Ну, и вишенка на торте: «По мнению Агапова, «Эль Гато» просто боится рематча, и провал допинг-теста показывает, что он не хочет драться». Похоже, за те несколько часов, которые я провела в сонном полузабытьи, Ян за каким-то корнеплодом успел раздать с десяток интервью, и я испытывала тайные опасения, что согласовать свои провокационные высказывания, к примеру, с промоутером, он вероятнее всего не удосужился. Гипотетически я допускала, что могла ошибаться, и нагнетание истерии является элементом пиар-кампании, призванной очернить «Эль Гато», но на этот раз внутренний голос недвусмысленно убеждал меня в обратном. По всем признакам, Агапов пустился во все тяжкие исключительно по собственной инициативе, и, хотя Сэм Броуди тоже присоединился к жесткой критике Рамиреса, открыто «наезжать» на Атлетическую комиссию опытный промоутер благоразумно не стал, и, как мне казалось, был крайне недоволен излишней словоохотливостью своего звездного подопечного. Тем более, что первые последствия не замедлили себя ждать, и представитель регулятора пообещал подать на «Хитмена» в суд за клевету, если тот и дальше продолжит позволять себе разбрасываться бездоказательными утверждениями. Вступать в прямую конфронтацию с комиссией было сущим безумием, и Броуди вовремя осадил закусившего удила Агапова, но остановить запущенный маховик редко кому удавалось, и я настраивалась на очередной виток конфликта, ничего хорошего Яну не сулящий. По свежим данным мартовские пробы Рамиреса не внушали подозрений, а сам пуэрториканец клялся и божился отныне более ответственно подходить к выбору продуктов питания, так что у «Хитмена» присутствовали все шансы на честный поединок, но каша все равно заварилась приличная, и расхлебывать ее предстояло явно не за один день.

На работу я приволоклась еле живая, и едва не задремала в кресле. После третьей порции кофе перестал оказывать на меня стимулирующее действия, и меня натуральным образом «срубало» прямо на глазах у коллег. На мою удачу, наплыва клиентов в офисе не наблюдалось, но кругом счастья не бывает, и только я уронила голову на руки в надежде чуть-чуть вздремнуть, как у меня зазвонил телефон. Вопреки бессмертному шедевру за авторством гениального Корнея Чуковского, уныло поприветствовал меня вовсе не слон, а отдыхающий в Канкуне турист, отправленный мной в Мексику еще на прошлой неделе. Лучше бы это был слон, а вместе с ним и весь прочий зоопарк, упоминавшийся в вышеуказанном произведении, потому что ни одной порядочной животине не пришло бы в голову нахрюкаться текилы, на кураже выпереться в город, непостижимым образом очутиться в забегаловке самого низкого пошиба и ни на жизнь, а на смерть передраться там с воинственными мексиканцами, выясняя, кто круче – Агапов или Рамирес. Победителей в этом беспощадном мочилове, разумеется, не выявилось, зато на вызов приехала полиция и без разбору загребла всех зачинщиков в участок. Всё это было бы смешно, не будь оно так грустно, и я вынуждена была оперативно вспоминать разговорный испанский, чтобы вызволить своего непутевого соотечественника из лап закона. За пьяные дебоши в Мексике запросто могли и за решетку упечь, но обычно наказание сводилось к внушительному штрафу, чего я и постаралась добиться. Пока я общалась с полицейским, мой клиент невнятно мычал на заднем фоне и всячески демонстрировал готовность компенсировать причиненные питейному заведению убытки в обмен на свободу. В платежеспособности сего индивидуума я не сомневалась, и выяснив, что серьезных травм в ходе драки никто не получил, я с чистой совестью попросила стража порядка дать задержанному возможность откупиться. Вот если бы у туриста было плохо с деньгами, дело могло принять неприятный оборот и дойти до консульства, но один только перелет до Канкуна обходился в кругленькую сумму, и стесненные в финансовых средствах граждане, как правило, предпочитали более бюджетные направления.

Единственным плюсом этой утреней свистопляски было стало мое окончательное пробуждение, причем, кофе мне толком не потребовалось. Беседа с мексиканским полицейским здорово привела меня в тонус, и до обеда я досидела вполне себе бодрячком, но во второй половине на меня опять напала жуткая сонливость. Всё-таки я отвыкла от ночных бдений, да и лет мне было уже не восемнадцать – по молодости я бы и не заметила однократного недосыпа, а в нынешние тридцать пять такого рода подвиги мне были не по зубам. Сегодня я твердо намеревалась нормально выспаться – прийти вечером домой, дождаться звонка от Яна, с гордостью поведать ему о том, как фанатичные поклонники кулаками отстаивают честь своего кумира, вместе посмеяться над перебравшим туристом, а затем тактично свернуть разговор и сразу отправиться на боковую. До конца рабочего дня я успешно разобралась с парой малозначительных вопросов, приобрела устойчивый рвотный рефлекс от одного лишь запаха кофе и научилась зевать с закрытым ртом. По дороге домой я в довершение ко всему оказалась на пути кортежа какой-то важной правительственной шишки и надолго застряла в моментально образовавшейся пробке. В течение полутора часов я развлекалась прослушиванием радио, где набившие оскомину музыкальные композиции регулярно перемежались краткими выпусками новостей. Так я и узнала, что «Эль Гато» отстранили от боев до принятия финального решения, и хотя об отмене намеченного на май поединка речи по-прежнему не шло, эксперты уже прикидывали, кто мог бы стать соперником Агапова, если Рамирес всё же будет дисквалифицирован. В «Gloria Boxing» позиций не сдавали и все инсинуации о возврате билетов опровергали на корню, а в прессу просачивались всё новые комментарии «Хитмена». В пылу не то ярости, не то обиды Ян помимо самого «Эль Гато», у которого он якобы видел следы инъекций, асфальтовым катком прошелся и по его промоутеру, а Диего де ла Крус не был похож на человека, покорно сглатывающего прямые оскорбления. В общем, мне всё это не нравилось – хайп хайпом, но «Хитмен», однозначно, перебарщивал. Как бы не пошаливали у Агапова нервишки, он должен был отдавать себе отчет, что роль жертвы еще никого не красила. Если бы он публично адресовал Рамиресу послание из серии «Пусть тебя рассудят господь бог и американский суд, а я вобью тебя в канвас, хоть ты обколись своими стероидами!» это бы выглядело по-настоящему круто, а так… Не зря в команде Рамиреса уже начали поговаривать, что «Хитмен» не уверен в себе и пытается избежать боя, а ведь вскоре эту ересь подхватят журналисты и будет самозабвенно на ней спекулировать. Вот кому это, спрашивается, надо? Либо я чего-то в упор недопонимала, либо Ян допускал ошибку за ошибкой, а я никак не могла повлиять на его необдуманные поступки.

ГЛАВА XVI

Тем вечером я так и не дождалась звонка от Агапова и, возможно, это было даже к лучшему, потому что в противном случае мы бы неизбежно разругались вдрызг, а я категорически не желала портить отношения, хотя до самого отхода ко сну я не отказывалась от намерения устроить Яну основательную промывку мозгов. Но в глубине души я была искренне рада, что «Хитмен» не вышел на связь и не попал мне под горячую руку: после развода я остро возненавидела непрошенные советы, равно как и людей их раздающих, и никогда не думала, что однажды и сама буду находиться в полушаге от превращения в занудствующего морализатора, без явных на то причин считающего себя в разы умнее и дальновиднее остальных. У меня еще были относительно свежи воспоминания о бесчисленных доброжелателях, с остервенением лезущих в мою жизнь и настойчиво пытающихся внушить мне свои сомнительные ценности, но не менее хорошо я помнила, как собрала в кулак остатки силы и решительно вытолкала взашей разномастную компашку из родственников, приятелей и коллег, а потом наглухо заткнула все щели, через которые в мой новый мир периодически просачивались призраки прошлого. С тех пор минуло немало лет, но всякого рода эксперты по чужим судьбам меня больше не беспокоили, справедливо опасаясь нарваться на крайне холодный прием – я, как тараканов, вытравила мастерски прикрывавшихся благими намерениями «доброхотов», и все бы ничего, если бы ни один побочный эффект проведенной дезинсекции: вскоре выяснилось, что тараканы успешно перебрались ко мне в голову, и регулярно досаждали мне своим существованием. Я не имела права указывать Агапову, да и любому другому взрослому человека тоже, как ему надлежит вести себя в нынешней ситуации, но если бы черт все-таки дернул Яна взяться за телефон, мои собственные заморочки с немалой долей вероятности вылились бы в безобразную сцену, вдвойне неуместную с учетом отсутствия между нами взаимных обязательств. Только Тая, жена и мать его детей, имела все основания изображать из себя циркулярную пилу и непрерывно жужжать под ухом в настойчивом стремлении добиться от супруга, чтобы он прекратил «засорять эфир» до окончания итогового заседания Атлетической комиссии Невады, а мне этого не полагалось по статусу, и я не должна была принимать на себя не свойственные любовнице функции. Впрочем, сам «Хитмен» недавно назвал меня другом, а кто кроме друзей сплеча рубанет тебе правду-матку, и я была готова прямо озвучить свое видение проблемы, однако, Ян внезапно исчез со всех радаров. Уже засыпая, я вдруг поймала себя на мысли, что на самом деле Агапов запоздало осознал, насколько двояко могут быть истолкованы его несдержанные выпады и теперь уже и сам сожалеет о своей бурной деятельности по очернению и без того упавшего ниже плинтуса оппонента. В глазах общественности Ян, конечно, выглядел куда более достойно, чем кленбутероловый Рамирес, однако, я по-прежнему не одобряла всего этого кликушества, и меня подтачивали нехорошие предчувствия, а интуиции я привыкла доверять. Я также допускала вариант, что унять выпустившего пар Агапова удалось промоутеру, порядком напуганному угрозой колоссальных финансовых потерь, которые неизбежно влекла за собой отмена майского поединка, но как бы там ни было, поднявшаяся буря в стакане начала постепенно униматься. На протяжении следующей недели никакими громкими заявлениями ни «Хитмен», ни представители его штаба, к счастью, не отметились, хотя перспективы рематча так и оставались под вопросом. «Эль Гато» вызвали на заседание регулятора и со дня на день он должен был выступить с оправданиями, но пока на «западном фронте было без перемен», и номер Яна не высвечивался на дисплее моего смартфона уже достаточно долго.

Затянувшаяся неизвестность бесила меня едва ли не в большей мере, чем основных действующих лиц разворачивающейся в спортивных кругах драмы. Назначенная дата боя неумолимо приближалась, а я понятия не имела, лечу ли я Штаты или нет. Я привыкла детально планировать свои выходные, но сейчас мне было трудно предсказать, где я проведу начало мая. Если поединок не состоится, я либо была обречена безвылазно торчать в офисе, либо мне срочно требовался запасной аэродром в виде горящего тура в теплые края, раз уж я всё равно получила индульгенцию у Нитиевского. Но, по-моему, я зря рассчитывала, что шеф отпустит меня погреть кости на белом песочке, если его чадо лишится надежды на автограф «Хитмена», а компания – выгодного партнерства с американскими казино. Нестор Аронович пошел у меня на поводу только потому, что я клятвенно пообещала совмещать развлечения с работой, а какие еще контакты мне полагалось налаживать, скажем, в Греции, когда нами и так были охвачены абсолютно все сферы вплоть до шубных туров? Да, можно было стиснуть зубы и напирать на личные мотивы, чтобы Нитиевский снова пожалел одинокую сотрудницу, страстно мечтающую о замужестве, но мне бы совсем не хотелось разыгрывать эту карту. На данный момент я не видела выхода из образовавшегося тупика, и мне бы очень не помешала актуальная информация из первоисточника, но Агапов как в воду канул, а делать конкретные выводы на основе изобилующих домыслами публикаций возможным не представлялось.

Будто назло, комиссия дважды переносила заседание, и я физически ощущала, как продолжает утекать сквозь пальцы время. По столице триумфально шествовала весна: растаял снег, прибавился день, установилась солнечная, ветреная погода, а городские модницы, всю зиму щеголявшие в мехах, дружно переоделись в куртки и пальто. На дворе стояла середина апреля, земля полнилась слухами, аналитики соревновались в прогнозах, а новостей из Невады так и не поступало. Ян и его промоушн хранили молчание, тренер комментариев также не давал, а команда «Эль Гато» хором твердила, что пуэрториканский боксер не нуждается в допинге, и если рематчу все же быть, Агапову придется взять свои слова обратно. Однако, ровно за месяц до самого грандиозного события этой весны организаторы поединка объявили о возврате билетов после того, как единогласным решением комиссии Рамирес был отстранен от боев до конца лета. Но не успели фанаты бокса перевести дух, а Сэм Броуди уже выступил с объявлением о том, что «Хитмен» гарантированно выйдет в мае на ринг, и сейчас ведется активный поиск подходящего оппонента.

Формально вердикт комиссии символизировал собой торжество справедливости и верховенство закона, но на практике всё складывалось не слишком радужно, и даже я, полнейший дилетант в профессиональном боксе, прекрасно понимала это своим обывательским умом, о чем прямым текстом и сообщила Агапову, когда в телефонной трубке неожиданно раздался его взволнованный голос.

–Ну что, ты доволен? – осведомилась я, – можно тебя поздравить? Ты не будешь проводить бой со ставленником террористов и до реванша постареешь еще минимум на полгода, чего Рамирес, в принципе, и добивается. Отличный результат, лучше не придумаешь!

–Так, стоп, – опешил Ян, – Мика, ты о чем вообще говоришь? Я плохо тебя расслышал, или ты винишь меня в срыве боя? Значит, «Эль Гато» нахимичился по самые помидоры, провалил два теста подряд, а вина лежит на мне? Это же чистый абсурд! Если бы Рамирес не попался на допинге, мы бы с ним встретились в мае, но он дисквалифицирован, и Броуди срочно ищет мне другого соперника. Мы еще не обсуждали кандидатуры, но вот увидишь, я обязательно проведу этот бой. Надеюсь, ты еще не передумала лететь в Лас-Вегас?

– Сомневаюсь, что это необходимо, – честно призналась я, – ты хотел, чтобы я поддержала тебя в рематче с «Эль Гато», а этот поединок может никогда и не состояться.

– Он состоится, Мика! – попытался развеять мой скепсис Агапов, – уже этой осенью Рамирес будет повержен. Посмотрим, в каком раунде угол «Эль Гато» выбросит полотенце! Пусть попробует выстоять против меня без своих волшебных стейков!

– Вот осенью и поговорим, – заключила я, – а пока мне нечего делать в Штатах. Логично предположить, что ты постараешься сберечь силы для реванша с Рамиресом, а, следовательно, майский бой будет проходным.

– Откуда такая уверенность? – настороженно уточнил «Хитмен», и я мне невольно показалось, что моя неосторожная реплика больно задела его самолюбие, – ты даже не знаешь, кого мне собирается подписать Броуди? Почему ты считаешь, что это будет очередной «мешок»?

– Да так, мысли вслух, – грустно усмехнулась я, – давай, скажи мне, что я ошибаюсь, и ты выйдешь против равного противника, рискуя потерять все свои пояса, а вместе с ними и последние шансы на второй бой с «Эль Гато»? Кто будут платить за право взглянуть, как сражаются двое лузеров? Для тебя сейчас важно сохранить чемпионские титулы, иначе осенью Gloria Boxing найдет для Рамиреса другого соперника, а ты останешься на бобах. Ни за один бой тебе столько не заплатят, поэтому даже из чисто финансовых соображений в мае Броуди подложит тебе какого-нибудь бывшего легковеса, чтобы ты расправился с ним быстро и красиво, а до осени выторгует у де ла Круса выгодные условия рематча с непобедимым чемпионом. Я могу заблуждаться, Ян, я не специалист, но я умею сопоставлять факты, а они, как говорится, налицо. Вот и посуди сам, стоило ли заваривать всю эту кашу или надо было позволить Рамиресу и его «крыше» спасти бой?

ГЛАВА XVII

Я великолепно понимала, что изменяю своему же золотому правилу ни при каких обстоятельствах не учить других жизни, но меня натуральным образом понесло, и я уже не могла остановиться. Не знаю, почему Ян в сердцах не бросил трубку вместо того, чтобы выслушивать мои измышления, преимущественно основанные на общедоступных сведениях из интернета, которые я многократно пропустила через мелкое сито простейшей аналитики, но даже сквозь пролегающее между нами расстояние в десятки тысяч километров я чувствовала, как в его темно-карих, практически черных глазах неукротимо бушуют огненные всполохи. Неделю за неделей я начинала каждое свое утро с просмотра специализированных сетевых ресурсов, проясняла для себя значение незнакомых спортивных терминов и мучительно пыталась сложить паззл из разрозненных фрагментов. Да, мои выводы не могли конкурировать с мнением профессионалов и уж тем более не претендовали на истину в последней инстанции, но если уж я за что- то бралась, то старалась копнуть максимально глубоко и не дать повода для упреков в недостатке объективности. Как и любой другой человек, я не была застрахована от ошибок, но в данном случае текущее положение дел казалось мне настолько очевидным, что у меня практически не возникало сомнений. По отношению к подобным ситуациям я бы и вовсе перефразировала небезызвестное изречение, сказав, что «имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит, а тыкать носом я больше никого не буду», но меня не покидало смутное ощущение, будто Агапов намеренно решил взять на вооружение тактику «трех обезьян» и принципиально абстрагироваться от моих слов. Он не мешал мне самозабвенно вещать в пустоту, но при этом вся его ответная реакция сводилась лишь к напряженному сопению, и обладай я чуть менее закаленной психикой, процесс односторонней коммуникации с «Хитменом» уже давно был бы прерван по моей инициативе, однако, право нажать отбой я предпочла оставить за собеседником, и не моя была в том вина, что Агапов упрямо продолжал висеть на линии и молча внимать обличительным речам в свой адрес.