– Ему можно доверять, – кивнула она.
– Он что-то скрывает! – попыталась проявить я, козий характер.
– Ему положено, подолгу службы, – сказала Иви, а я прищурилась, но ничего не сказала, она тоже что-то скрывала.
– Навку, – Ив поперхнулась, а Влас, пристально посмотрел на меня.
– Теперь понятно, почему ты так выглядела, я не могла оборвать связь, как ты вообще вышла?
Я понимала, ее удивление, навки очень редко идут на контакт, это стражи грани, они охраняют пути, они хранят печати между мирами, чтобы не было хаоса. Еще они скажем так стражи порядка. Их сила велика, если бы она хотела меня убить, я бы уже не сидела здесь, только благодаря ее силе и силе моих амулетов мы смогли поговорить.
– Она оборвала сама, когда ты начала меня тормошить, я бы не смогла сама, ты же знаешь.
– Что она сказала?
– Что-то про двери, сейчас, – я закрыла глаза, – Четыре двери, смерть, зверь, проклятье.
– А четвертая?
– Я уже не услышала, – ответила я, встала и пошла, делать себе кофе.
– Почему ты? – спросила Иви.
– О, думаю Влас в курсе, – фыркнула я, улавливая эмоции мужчины даже через блок.
– Влас? – изумилась Иви, и посмотрела на него, приподняв правую бровь.
– Не знаю я, но догадываюсь, – через несколько секунд ответил он.
– И? поделись с народом, – Иви даже наклонилась на стол.
– Он не скажет, ему нужны доказательства, тайная информация. И кстати, ваши амулеты уже почти не действуют, – сказала я и шумно отпила из кружки.
– Вот, поэтому вас всех запечатывают, – прошипел Влас сквозь зубы.
– Именно поэтому мы и скрываемся, – я отпила глоточек, и зажмурилась.
– Хорошо-то как, – по телу растеклось тепло, и наконец, ушел мерзкий привкус крови.
– Я вполне могу исправить эту оплошность, – заметил он, надевая еще два амулета, Иви просто свой подзарядила.
– Не сможешь и не хочешь, – то, что не сможет это правда, поэтому я сказала, что нас убивают, я истинный эмпат, нес невозможно лишить силы, она как кровеносные сосуды в моём теле.
– И Ив, иди и достань торт, я тоже буду, и не повредит тебе кусок торта! – не выдержала я.
– Это начинает раздражать, – буркнула она, но все же пошла в машину за тортом.
– С чего ты решила, что не смогу?
– Ты знаешь, – спокойно заметила я.
– Это и правда раздражает, мне вот только одно интересно, как тебе удалось так быстро нейтрализовать защиту, – он наклонился на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня.
Я сначала ухмыльнулась, а за тем улыбка моя сползла, и правда как, я даже не пыталась.
– Задумалась? Молодец, – хмыкнул он.
– Лея, сейчас он тебе расскажет почему, – зашла Ив вместе с шоколадным тортом, а я посмотрела на Власа.
– Не расскажу.
– Тогда и мы не расскажем тебе ничего, и не будем сотрудничать, Лей торт будешь?
– Ага.
– Не сможете. Я тоже буду торт, кстати, – нагло ухмылялся он и взял вилку.
– Ив, он меня раздражает, – поделилась я.
– Не тебя одну, – но ее фраза потонула в шуме открываемой коробки торта.
На что, он только хмыкнул, откусывая кусок. Я тоже наелась и наклонилась на спинку дивана, позволяя мыслям захватить меня. На душе было беспокойно, и еще я должна была что-то сделать, но не могла вспомнить. Мысли роились в голове, как снежинки в метель, мгновенно проносясь целой вереницей образов и слов. Тут же всплывали и символы в пентаграмме, и кровавое пятно и руки навки, и серые тени, и утренний звонок Иви, и снова символы, двери, бабуля. Мне становилось жутко холодно, и меня словно уносил снегопад, и тут же снежинки превращались в волчьи морды, с горящими желтыми глазами. Я вздрагивала и падала в снег, обжигалась об символы пентаграммы, вскакивала и оказывала в лесу среди сучковатых серых деревьев. Ветки хватали меня за запястья, и я оказывалась снова в руках навки.
– Запомни девочка, это дар это не проклятие, как же вы любите все переворачивать, – говорила она.
– Она еще маленькая ты знаешь, – слышался голос бабушки.
– Придет время и она вспомнит, она должна помнить, какой дар получила. Не такая уж и маленькая, постарше тебя будет, – совершенно бессмысленно сказала она.
– Мне кажется, что все идет, так как ты задумала, ты знала что приду, ведь так? – раздраженно спросила бабушка.
– Ты всегда была смышленой, Марта была хорошей наставницей и матерью, – ххмыкнула Навка.
– Что происходит? Так не должно быть, что ты делаешь, – кричала бабушка, а я умирала от боли и чувствовала, как ломается каждая косточка в моем теле, как рвутся мышцы и кричала.
– Не мешай! У вселенной тоже свои платы, как интересно вышло, – и боль начала уходить.
– Она, больше не страж, – бабушка смотрела на меня удивленно.
– Нет, у нее другой путь, это очень интересно. Ну что очнулась, – это не был вопрос.
– Запомни, твоя сила в сердце, ты отмечена луной девочка.
И я снова летела в метели со снежными призрачными волками, но мне уже не было страшно. Снова падала в снег, оказалась на грани трех кругов, там где все три смыкались и переплетались, с одной стороны стояла Иви, она была босая, в блестящем платье на бретельках, ее черные волосы, убранные в прическу растрепались, а серьги в ушах блестели алмазными гранями. Она была вся в ссадинах и кровоподтеках, от подмышки до бедра у нее было разорвано платье, будто когтями, и крови пропитала рваные края. Именно в таком виде я встретила ее впервые, это было мое первое задание. Она смотрела не на меня, а перед собой.
– Он тебя давно ищет, а ты все бегаешь, – усмехнулась она.
Я повернулась и увидела огромного медведя с желтыми глазами, с него медленно сползала личина, лапы превращались, в руки. И этот сон оборвался, я оказалась в дома своей прабабушки, около лестницы, было пыльно и темно.
– Найди тайник! – крикнула бабушка, я вздрогнула и проснулась, упав с кухонного дивана.
Оказывается, я уснула, даже и не заметила, как меня заботливо укрыли покрывалом и выключили свет. Верес уткнулся холодным носов мне в ладонь.
– Найти тайник! Точно, почему я забыла?
Но где этот дом, я там была, когда мне было лет шесть, я и не помню, где он, я снова села на диван.
– Думай Лея! Думай! – я запустила пальцы в волосы.
– Точно! Бумаги, документы, я же просто взяла коробку с бабушкиными документами, но не смотрела их, там наверно что-то есть. Я поднялась к себе в спальню, и нашла эту коробку, перевернув весь шкаф. Затем снова спустилась в кухню и зажгла там свет, коробка была большой и там была уйма документов, я налила себе большую чашку кофе и начала их перебирать. За этим делом и прошел остаток ночи, я даже не заметила, вздрогнула, когда Иви коснулась меня рукой.
– Ты чего меня пугаешь! – взвизгнула я.
– Я тебя? Ты себя со стороны видела, я уж подумала, что ты помешалась, что ты делаешь?
– Ищу.
– Это понятно, что ищешь? – она села напротив меня, держа двумя руками кружку. А я подумала, что у меня такой нет, эта была неровная глиняная, и на ней нарисованы руны или нет, символы или узор?
– От куда, у тебя эта кружка? – я соскочила, и выхватила кружку, руны на ней начали двигаться и заползать внутрь кружки как жуки, медленно оседая на дне чаинками, формируя символ, нет руну.
Я открыла глаза, и резко села, поднимая голову со столешницы, на пол упала кружка и разбилась.
– Я же видела Уруз, точно! – и снова начала перебирать документы, и сразу же нашла конверт, от радости соскочила со стула прямо на осколки.
– Ааа, чтоб вас! – залезла я обратно на стул, шипя от боли.
– Она всегда такая?
– Лея, ты с ума сошла? – спросила Ив.
– Идите вы! – прошипела я, доставая осколки из ноги, – аптечку мне дайте лучше.
Ногу мне перебинтовал, конечно, Влас, Иви только дала аптечку.
– Ну и, что ты тут делаешь? – спросила она, выбрасывая остатки кружки в мусорное ведро.
– Я …, – начала я, и осеклась.
– Неужели, вы еще не поняли, что не стоит от меня что-либо скрывать, – спокойно заметил он, на что подружка только махнула рукой, доставая кружки.
– В общем надо ехать в дом к моей прабабушке и забрать что-то из тайника, а я не помню где он.
– Замечательно, сказал Влас таким тоном, будто вообще не сомневался в моей глупости.
– Не перебивай! Дай лучше конверт, – конверт он не дал, сам его вскрыл и достал из него документы, и даже карту.
– Какая наглость, а! – от возмущения снова вскочила с целью забрать документы, встала на больную ногу, ойкнула и села обратно, вызвав у него улыбку.
– Я так понял, это и есть этот дом, о тут даже фото.
– И карта, – хмыкнула Ив, – предусмотрительная у тебя бабушка.
– Иви мы же на работу вчера не ходили.
– Опомнилась! – захохотала она.
– Я разрешил вам не ходить по причине болезни.
– Все же придется работать в новый год, – вздохнули мы.
– Тут конец света наклевывается, а вы о праздниках. Женщины! – фыркнул он, складывая мое письмо себе в карман.
– Это, между прочим, моя собственность!
– Действительно, наследство, – поддержала меня Ив, на что он оглядел нас тяжелым взглядом, хмыкнул и пошел на выход.
– И сегодня рабочий день у вас, я дал вам один выходной, – сказал он, уже надевая куртку
– Не поняла, с чего это он стал нашим начальником?
– Ну, теперь мы подчиняемся ему, сегодня звонила Эльвира, и шипела мне в трубку злобным голосом, – поделилась Иви.
– Чего шипела? – заинтересованно спросила я.
– Ну, если опустить ругательство, то спросила, куда мы влезли? Почему Лея без сознания, и какого хм, черта она узнает это от службы зачистки, а не от нас?
– Я так поняла, это были риторические вопросы, – хмыкнула я.
– В общем, теперь наш начальник он, – махнула она ручкой, в сторону двери.
– И, на долго? – искренне расстроено спросила я, но все же надеясь, что она скажет нет, на два дня.
– Как я поняла, либо до конца света, либо до того как мы поможем его предотврати.
– Миленько, – надежды рассыпались, я слезла со стула и похромала делать себе завтрак, что удивительно нога практически не болела, только зудела, что говорило ее заживление.
– Интересно, – я села на пол и развязала бинт.
– Ив у меня практически все зажило, как на оборотне.
– И чего? – пожала она плечами.
– Как чего? Что за фигня!? – возмущению моему не было границ.
– Да не психуй ты, – отмахнулась она.
– Я так и знала, что ты что-то знаешь! – я обличающее ткнула в нее пальцем, злобно буравя глазами.
– Ну, не смотри на меня как злобный хомяк, – расхохоталась она.
– Причешись хоть, ну да ладно, сделай сначала что-нибудь поесть, а я расскажу, что знаю. В общем, так, периодически какой-нибудь умник с кучей комплексов жаждал силы и внимания, лез к той стороне. Ты же знаешь, что в момент срыва печатей, в мир выплескивается огромная энергия, дак вот, подобные личности считают, что могут взять оттуда сил. А те, которые, поумнее, делают это чтобы продлить себе жизнь и молодость и взять чуть силы. На самом деле, ни одному, существу, живущему здесь не по силам, потом закрыть эту дверь, а выходит из нее такое, что в страшном сне не приснится, еще не выжил ни один, кто открывал эту дверь. Но нет худа без добра, на самом деле эту дверь периодически открывают, чтобы сохранять баланс сил, поэтому знания эти всегда есть, их не прячут, но и не показывают. Последний раз кругами пользовались несколько веков назад в Европе, и это было страшно. До нас дошло не все, но то, что пришло было крайне сильно, много погибло, защищаясь и защищая, именно тогда моя прапрапрабабка и получила это проклятие. Справились мы только потому, что навья сторона стала страховаться и подготавливать несколько человек. Стражей и несколько как бы это сказать, ключей, тех, кто могут закрыть дверь.
– Радует, что не одного избранного, который придет из параллельной вселенной, – хихикнула я.
– Ты слишком много читаешь фэнтези, – фыркнула она, – в общем, твоя, моя семья входили в этот круг, как ты выразилась избранных, и я думаю, что и семья Власа Лунёва тоже.
– Вот зачем он к нам привязался, он ищет эти семьи!
– Я думаю, он точно знает их, – вернула меня на землю Ив.
– Ну да, логично.
– Кстати, именно после одного из прорывов появились оборотни, но, как и почему, знают только они.
– Оборотни вообще замкнутые существа, надо об этом спросить Власа, он знает, – сказала я, помешивая яичницу.
– Думаешь?
– Знаю, он тоже отмечен зверем, я это чувствовала, когда он меня вез, скорее всего, из-за этого и вырубил, кстати, а почему у меня прошла нога-то? – вопросительно посмотрела я на подружку.
– А ты подумай, – полной мудрости голоса сказала она, что раздражало.
– Ты намекаешь на то, что навка сняла с меня печати, удерживающие не только силу эмпата, но еще какую-то?
– Вполне может быть, давай уже есть, – кажется, она не знала ответов, но ей нравилось выглядеть мудрой, я фыркнула.
Мне подумалось, что я так мало знаю, почему так поздно пробудился дар. И почему бабушка мне ничего не сказала. Хотя ладно, не буду думать об этом, а подумаю, о том, что нужно найти этот тайник и съездить туда без Власа.
– Чего задумалась?
– Надо съездить в тайник вдвоем.
– Я тоже об этом подумала и знаешь что? Я прочла на карте место и даже запомнила координаты, мы их можем ввести в навигатор.
На душе стало радостно, и еще та Лея, что живет где-то глубоко и отвечает за рассудительность во мне, хмурила брови и намекала, что мы делаем дурость, как маленькие дети. Но именно этот дурной ребенок во мне победил.
– Я одеваться и собираться, поедем на моей машине! – радостно поделилась я.
– Расчесаться не забудь!
Я уже поднялась наверх, взяла расческу и вспомнила, что нам надо вообще-то на работу, наша смена.
– Иви!
– Ага, я тоже забыла, ладно я домой встретимся в конторе.
А я сделала глупость и посмотрелась в зеркало, даже вздрогнула. Волосы стояли практически дыбом, сбывшись в колтун, лицо бледное, под глазами залегли тени. И к своему стыду, я поняла, почему Влас все время улыбался, когда смотрел на меня, эх. Попытка расчесать волосы закончилась кончиной моей массажной расчески, все зубцы выпали, половина осталась в волосах.
Пришлось идти в душ и мыть голову, решила сделать это с королевским комфортом и набрала ванну с пеной и маслами, зажгла свечки.
Мысли текли лениво и совершенно бессмысленно, тонули в запахе ванили и таяли в пене, самое важное было не уснуть, сегодня у нас вечерняя смена. Хотя чего боятся, к вечеру привычно появилась энергичность и бодрость, спать не хотелось, после ванной стало еще лучше, даже синяки под глазами ушли. Я подобрала с пола кофту в кровавых пятнах, все же попробую отстирать, ведьма я или как!? Все ровно стирает машина. Мне захотелось быть женственной и красивой, я перемерила все свои платья и юбки, посмотрела за окно, на падающие крупные хлопья снега и подумала, что хочу еще, и чтоб было тепло. Поэтому все же надела серое шерстяное платье до колена, с вырезом, и заплела французскую косу. Достала из шкатулки горсть амулетов и медальонов, надела блокирующий, и защитный, на запястьях остались серебряные браслеты, которые выдержали встречу с навкой, наверно потому, что это артефакты, доставшиеся мне в наследство. Достала длинный чуть ниже колена пуховик, и надела высокие черные сапоги на плоской подошве, достала с полки большой вязаный светлый шарф, шапку и перчатки.
– Верес ты едешь к тете Лизе, думаю, сейчас тебе там будет лучше, – взяла пса на руки и захватила его любимую игрушку и корзинку для сна. Очень не хотелось с ним расставаться, но я не знала, что может произойти дальше, да и ехать в дом к прабабушке придется, и вообще слишком много всего, да и шестое чувство уверяло меня в правильности решения.
Тетя Лиза и есть бабушкина крестница. Она единственный живой и родной мне человек, своих детей у неё, к сожалению, нет, поэтому она привязалась ко мне, да и я к ней, две одинокие души во всем мире, затем у меня появилась Ив. Тетя Лиза была очень рада и мне и еще больше тому, что с ней остается Верес. Она меня ждала, увидев еще из окна многоэтажного дома.
– Здравствуйте!
– Здравствуй Леюшка, я знала, что ты приедешь еще до твоего звонка, – она взяла пса, он был ей очень рад.
– Вот продукты и его вещи, тетя Лиз, я не знаю когда за ним приду, вы позаботитесь о нем если что?
– Зачем просить, ты же знаешь, – она посмотрела на меня и наклонила голову в бок.
– Можешь не говорить, я вижу метку на тебе.
– Что? – я замерла, округлив глаза.
– Метку нави, – улыбнулась она, – пройди, надо поговорить.
Я сняла пуховик старательно надела его петелькой за деревянный крючок с кругляшом на конце. Стянула сапоги, на втором даже пожалела о своем выборе или о длине своих ног, но все же справилась, прошла в комнату, у тети Лизы была большая квартира. Высокие потолки и на стенах висели картины, мне всегда нравилось их разглядывать, стояли полки с книгами и старая антикварная мебель, кучи свечей в канделябрах и в подсвечниках. Она тоже учила меня моему дару, заставляла читать книги, не эти, другие те, что спрятаны от глаз чужаков в дальней комнате, они были старые и даже рукописные ведьмины дневники с заклинаниями. Многие я переписала, и они хранились у меня дома, еще немного книг осталось от бабушки. Я села в кресло, мне в руки дали фарфоровую кружку с ароматным чаем.
– Я надеялась, что мне не придется тебе это рассказывать, даже не знаю, как начать, – она тяжело вздохнула и поставила чашку на стол, она мелодично звякнула о блюдечко.
– Ты знаешь про двери? Их называю еще ведьмины круги, да у них много названий, – я лишь кивнула.
– Я знаю, что наша семья относится к стражам,– сказала я.
– Да, – она кивнула, но ты уже нет, ты никогда не задумывалась, где твои родители? В общем, не отвечай, твоя мама умерла при родах, она служила в патруле, подобному твоему, папа умер до твоего рождения. Она умерла из-за проклятья, которое как выяснилось после, было твое, она скрыла это от нас, – тетя Лиза замолчала, подбирая слова.
– Она забрала его часть, позволяя тебе, вырасти, и окрепнуть, отсрочила его, но поплатилась своей жизнью, ее подвел дар эмпата, побочный эффект, – на долю секунды она замолчала и сделала глоток, затем продолжила: – Когда она сказала нам о проклятье, было поздно, затем твоя бабушка, запретила говорить тебе о твоей силе и растила тебя как обычного ребенка. Не знаю, как удавалось ей тебя прятать, столько времени, думаю, ей помог кто-то с той стороны.
– Зачем она это делала? – я совершенно ничего не понимала, и даже начала подозревать, что тетя Лиза издевается, зачем кому-то проклинать ребенка? Конечно, и такое бывает, но редко, так как на это нужно очень много сил, ведь не рожденный ребенок – это душа, которую защищают сразу два мира, проще проклясть уже родившегося.
– Она скрывала тебе, от того, кто наложил проклятье, – она посмотрела прямо мне в глаза, так холодно и отстранено, словно навь.
– Ничего не понимаю, – я положила на стол салфетку, которую оказывается, трепала в руках.
– Сейчас и не нужно, просто знай, этот человек уже и не человек давно и он тебя ищет, и увы найдет.
– Что? – совсем обалдела я.
– В тебе есть кровь зверя, на твоем отце было лунное проклятье, – продолжала говорить она, даже не замечая моего вопроса.
– То есть, я еще и оборотнем могу стать что ли?! – я соскочила с кресла.
– Не знаю, половина твоих способностей была запечатана,– она моргнула и ответила уже совершенно спокойно.
– Навкой!?
– Да, они не любят ничего лишнего рассказывать. И теперь даже я не знаю, какие способности у тебя есть на самом деле. Я говорю тебе это, чтобы ты узнала про лунное проклятье больше, может это тебе поможет и подруге твоей, на ней тоже оно есть.
– Вы знали?!
– Лея, я много чего знаю, но еще я знаю, что не все нужно говорить, всему свое время, я не должна нарушать его течению.
– И вот чем бы мне навредил этот рассказ раньше? Про родителей можно было рассказать.
– Нельзя, пока твой дар не проснулся, а потом не до того было.
– Что значит ключ?
– Это человек, который сможет закрыть дверь, она закрывается со стороны нави, а попасть туда может лишь тот, кто там был.
– Я ведь не одна такая?
– Нет, конечно! – развеселилась она.
– А стражи тогда, что делают? – вопросы сыпались из меня как солома из старого пугала.
– Они помогут ключу попасть на ту сторону, и они будут сдерживать навь, пока дверь не закроется.
ГЛАВА II
Сила
Не помню, как ушла, очнулась от мыслей, уже за рулем. На дорогах была каша, с неба падал снег, не переставая, медленно, словно в вальсе, крупными пушистыми снежинками. Красиво, конечно, и хорошо, что тепло, но, когда ты за рулем уже не так радуешься всему этому. Дети играли в снежки, взрослые вязли в рыхлом снегу и совсем, кажется, не радовались снегу, они спешили на работу или домой. Только дети и влюбленные наслаждались оттепелью и снегопадом, я улыбнулась, не буду грустить, и думать всякие мысли, от них можно соскучиться и заболеть. Правильно сказала тетя Лиза, всему свое время, не мне его менять. Я вышла из джипа, рыхлый снег разъезжался под ногами, и норовил уронить, вместо одного шага казалось, я делала десять. Машины Ив еще не было, но она часто приезжала позже. Все же, совладав с разъезжающими ногами, я добралась до двери, поймала толстую, кованную ручку звякнув колокольчиками на входе забралась в офис, именно забралась.
– Тяжелая у нас дверь, оказывается, – пробурчала я, отрясая снег с ног.
– Вот и я говорю, а все улыбаются и предлагают лучше кушать, вот еще и конфеты тоннами носят! – Поддержала меня администратор Катюша, я улыбнулась, так как весу в ней было килограмм сорок пять, при росте метра полтора. Огромные глаза, хрупкая фигурка и ручки веточки
– Привет Катюш, – улыбнулась я
– Ой, привет Лея, я чего-то разбурчалась, – она вздохнула.
– Вот опять нанесли, – указала она на стопку конфет вперемешку с шоколадками, которую я даже и не заметила сначала.
– Ого! – только и выдала я, замерев перед ней в почтение.
– Ага, а я ведь, сладкое терпеть не могу, – тяжело выдохнула она, – узнать, что она любит, я не успела, так как на меня налетела, в прямом смысле этого слова, Эльвира.
– Лея привет, ты как? – вцепилась она в меня, не дав даже возмутиться, по поводу оттоптанной ноги.
– Все хорошо, есть работа? – прошипела я, шевеля пальчиками на оттоптанной ноге.
– О, это уже не ко мне, – ехидно заметила она, – иди к Лунёву, он уже на месте, – увидев, как я скуксилась, расхохоталась и помчалась дальше, громко цокая каблуками. А ведь если нужна она умеет ходить тише мышки, ведьма не иначе! Я улыбнулась своим мыслям.
– Сатонина! Я тебя искал, – меня окрикнул Вовчик, наш штатный некромант.
– Привет Петров! Я теперь работаю на Лунёва, – попыталась отвязаться я.
– Привет! Да я в курсе он меня к тебе и послал, – я остановилась, так как шла по направлению к его кабинету.
– Ну, и чего? – поинтересовалась, просматривая в телефоне почту.
– Мне нужен напарник, хорошо, что ты одета, поехали! – схватил он меня под руку и потащил по направлению к двери.
– На моей машине? Я трупы не буду возить! – возмутилась я, вспоминая наше знакомство, и заупрямилась еще активнее, пытаясь затормозить пятками сапог.
– Они живые, ну относительно, да ладно, мы не будем никого возить, – он тащил меня, совсем не чувствуя моих попыток затормозить, потом все же остановился и повернулся ко мне.
– Тогда ладно, поехала, что за дело то? – успокоилась я, и дальше пошла сама, поправляя пуховик.
– Кошкину нужен свидетель, срочно, или злодей уйдет.
– А чего он сделал, злодей то? – я заинтересованно повернулась, и Вовчик чуть меня не снёс по инерции.
– Да там, наркотики и убийства, злодей, похоже из наших. Ты давай не останавливайся, – рассказывал он, хлопая себя по карманам в поиске ключей, которые сам держал в руках.
– А я зачем тогда? Оживи самого свежего и пусть рассказывает, – я спокойно взяла его руку подняла ее на уровне его глаз.
– О, спасибо! – увидел он ключи, и нажал на брелок сигнализации, закрывая свою машину, и сворачивая в сторону моей.
– Там много трупов, их по этому делу уже целый морг накопился, а нужен тот, кто действительно что-то знает, а не пешка. В последний раз бойня была, и с нашей и с их стороны потери.
– Ясно, посмотрим, может не наше дело, – понадеялась я, садясь в машину.
Кошкин Александр Васильевич, начальник убойного отдела, дара не имеет, но прекрасно знает, чем мы занимаемся, помогает ребятам из зачистки, и порой мы помогаем ему. Но чаще его называют дядька Черномор, под два метра, косая сажень в плечах, огромными ручищами и бородой с нитками седины, когда не ходит в форме, носит свитера связанные крупной вязкой с высоким воротом, которые мне напоминают кольчугу, что дополняет образ Черномора. Любит курить трубку, на манер Шерлока Холмса.
Среди наших, очень часто есть личности, считающие себя богом, и относятся крайне потребительски к тем, у кого дара нет. Многие создают целый культ, но они чаще всего не носят вреда, просто пополняют так свой энергетический запас, за счет обожания, эти личности, даже помогают и приносят пользу. Есть те, которые убивают и пользуются не знанием других, вот именно их мы и ловим с помощью дядьки Черномора.
Чаще мы встречаемся с ним в морге, для меня это очень не приятное место, не потому что я боюсь трупов. А потому что я чувствую то, что они пережили в момент смерти, и это невозможно блокировать, лишь научится абстрагироваться, убирая эти эмоции на задний план. Некоторым помогает курение, кто-то пользуется четками, у всех разные способы. Я перебираю цепочку с серебряной подвеской клевера с листиком из опала.
Кошкин встретил нас у дверей морга, привычно куря трубку, настроение у него явно не было, ни шутить, ни разговаривать, да и у меня тоже, мы кивнули друг другу головой в знак приветствия. Вовчик что-то говорил, перекинулся парой слов с остальными ребятами. А я слышала крики, чувствовала, как меня хватают холодные руки, миллион картинок, как сумасшедшие мелькали перед глазами, вспыхивая и тут же исчезая, чувства ужаса, страха, отчаяния, отваги, сожаления и печали. Мне казалось, что я выпала из реальности, в адову пропасть, а в лицо дул ветер холодный и опустошающий. Я выбежала за дверь, облокотилась рукой на шершавую и холодную стену.
– Лея? – встревожено окрикнул меня Вовчик.
– Все хорошо, сейчас, – мои силы выросли, и сейчас для меня это было, как управлять грузовиком после легковушки.
– Лея, может тебя не стоит, ты говорят, недавно болела, – сквозь пелену серого тумана нави и крика, я слышала некроманта.
– Все хорошо, сейчас, дай мне пять минут, – я глубоко вздохнула и прикрыла глаза, а знаете, почему выйдя из морга, мне стало лучше? А потому что, в фундамент подобных зданий, выбивают руны блокирующие, то, что есть внутри и сейчас я понимаю, насколько мудрые люди это придумали.
– Пошли, – я отважно открыла двери, на это раз было лучше, только в том, что я могла худо-бедно контролировать все это. Это был не простой городской морг, а даже исследовательский центр, здесь было много мест и много столов, которые сейчас были заполнены телами.
– Останься тут на пороге, – сказала я, некромант кивнул, Черномор подошел чуть позже, и что-то спросил у Вовчика, но я уже не слышала. Я слышала, шепот теней, плачь, я шла между столов с телами. Меня схватили за руку, сильные холодные пальцы, я резко обернулась, молодой парень, стоял рядом со своим телом, он что-то говорил. Я сосредоточилась, подошла ближе.
– Это не люди, это были не люди! – он кричал и шарил по карманам спецовки, видима в поиске сигарет.
– А кто?
– Это боги, я о таком в школе проходил, – он истерически хихикнул и взлохматил себе волосы.
– В Египте, знаешь которые на половину звери, на половину люди, с головой собаки.
– Может оборотни? – уточнила я.
– Нет, – он покачал головой, будто и сам прикидывал.
– Почему ты так решил?
– Не помню, подожди, – и он снова полез в карманы, – да, вспомнил! Они швырялись молниями! А что, после смерти и покурить нельзя?! Он раздосадовано сел на свое тело.
Я уже пошла дальше, он окрикнул меня.
– Скажи моим, – и замолчал на минуту, – скажи, а я ведь с отцом поссорился,– пробормотал он, и уже громче – передай им, что я их люблю и брату тоже. И еще у меня есть ячейка в банке, ключ и документы, в днище ящика, где лежит пистолет.
– Передам, – это всегда очень грустно все и больно, но за шесть лет я научилась не плакать. Молодой сильный парень, сидел у своего тела, конечно, я понимала, что так распорядилась вселенная, возможно, его жизнь спасла миллионы, но мы этого уже не узнаем. И конечно, я понимала, что это не конец, это новое его начало, но не в этой жизни и не с этими людьми, наверное, от этого было грустно.
Я снова уловила этот гадкий, и липкий след черного заклинания, такой же, как на стройке, и стремительно пошла к его источнику, уже не останавливаясь, я понимала, что здесь лежит много ребят Кошкина, хороших и молодых парней, я бы сказала большинство. Трудно было не заметить глубокие рваные раны на их телах, от когтей, у кого-то было вырвано горло. Как ни странно, у двух не из отряда тоже было вырвано горло. Но, тот, который был мне нужен, лежал с пулей в голове, от него как от раскаленного камня шел пар, только он был черным и мерзким, он однозначно что-то знал.
– Нашла? – тут же подошел Вовчик.
– Нашла Вов, только вряд ли это поможет, – он поводил руками над телом и чертыхнулся.
– Запечатан, что б их! Знакомо тебе? – я лишь кивнула, конечно, знакомо, это сделал тот же, кто заметал следы колдовства над пентаграммой.
– Ладно, пошли к Черномору, разочаруем его, о том, что этим делом занимается Лунёв.
Александр Васильевич, хмуро выслушал Вовчика, матюгнулся, стукнул кулаком по столу, так что подпрыгнули папки.
– Там мои ребята лежат! – рыкнул он и нервно соскочил.
– Мы знаем Александр Васильевич, один из них просил кое, что передать родным.
– Витька? Тот, у тела, которого ты стояла вначале, – я кивнула и передала послание. Кошкин снова сел и казалось, осунулся весь, даже борода стала какой-то бледной
– Спасибо Лея, я передам, – и достал из верхнего ящика бутылку с коньяком.
– Мы пойдем, ты держись. Найдем мы его, – попытался поддержать Черномора некромант, Вовчик еще потоптался на пороге.
– Да знаю я, Лунёв та еще зверюга, пока своего не добьются, не отпустит, – хохотнул он, и снова погрустнел, а мы вышли.
– Не знала, что Лунёв такая знаменитая персона, – хмыкнула я.
– В особых кругах, еще его дамы очень любят, и тебя зацепил? – заржал он.
– Ты смотри пешком пойдешь! – пригрозила я.
– Напугала, я и на такси могу, – фыркнул он, отставая.
– Удачи! В такую-то погоду! – мерзко улыбнулась я.
– Лея, я тебе не говорил, что ты сегодня отлично выглядишь, – он снова меня нагнал и даже предложил руку.
– Продолжай, – захохотала я, но руку приняла.
В канторе меня уже ждала Ив, сидела в общем зале и пила кофе.
– Ну как? – нетерпеливо спросила она, а потом присмотрелась и заметила.