Шторм

Глава 5

– Как обстановка? – спросил я, как только дверь автомобиля закрылась.

Гарик, сидящий за рулем, бросил короткий взгляд на меня. Вздохнул. А я напрягся. Да нет, все в порядке. Если бы что-то случилось, я бы уже знал. Парни бы доложили.

– Шеф, я напортачил, признаю, – хмуро произнес парень. – Агентство пробил. Съездил туда, вроде все чисто было.

– Замяли, – процедил я.

Гарик не был дураком, понимал, больше проколов я не допущу. Но Морошин ощутимо нервничал, решаясь на разговор.

– Шеф, я тут говорил с Капитолиной Кирилловной, – наконец, произнес Гарик. – Ну, она ведь не успокоится. Что скажете, может быть, организовать ей встречу с крутым мастером? У вас же связи. А у девчонки все данные модели. И лицо, и фигура.

Я сотню раз мысленно проорал, что у Гарика Морошина не может быть ничего общего с моей Тоней. Не может. Не может. Не может!

– Какого хрена? – зарычал я, схватив парня за горло.

Пальцы непроизвольно сжались, лицо Морошина стремительно краснело, а я сканировал пацана диким взглядом.

– Ты лез к ней?! – шипел я, прикидывая, сколько времени меня не было в городе. Вспоминая все отчеты ребят из личной охраны Тони. И прикидывая свои действия.

Я ослабил пальцы ровно настолько, чтобы Гарик мог ответить.

– Нет, шеф, клянусь! – прохрипел пацан.

Липкий туман ревности поутих. Гарик – проверенный охранник. Он не осмелится идти против меня. Но его слова заставили меня задуматься.

Поправил пиджак и рубашку. Нервы шалят, а ведь только что закончился мой отпуск. И какой, к чертям, здесь отдых?

Мне хватило одного звонка, чтобы договориться о встрече. И спустя полчаса, я звонил Тоне на мобильный.

– Сможешь собраться за двадцать минут? Я пришлю ребят за тобой, – без лишних приветствий произнес я.

Как только получил утвердительный ответ, сбросил вызов. У меня оставалось время на кофе и пару звонков по делам Стальберга. Старик планировал новую сделку, а мне нужно было страховать по всем фронтам.

Чертов Сивый! Как же я устал от его планов! Наступило время, когда стоит задуматься о «пенсии». Только как передать все дела и при этом остаться в живых? Ответа на данный вопрос я пока не нашел.

* * *

Я стоял в просторном холле новомодного здания. Этажом выше расположилась мастерская известного на всю столицу фотографа Виталия Корнилина, с которым я успел «перетереть» и обрисовать перспективы.

Мы поняли друг друга. Парень умудрился выкроить в своем плотном графике пару часов. И если Тоня его устроит, то у девчонки появится шанс воплотить свои мечты.

Я слушал о перспективах и контрактах у нас и за границей. А внутри меня корежило от мысли, что фотки моей девчонки разлетятся по всему миру.

Я задолбался повторять себе, что девчонка – не моя. А стать моделью – она мечтает. И я не вправе отбирать у нее мечту.

Меня хватило примерно на полчаса. До того момента, как ее каблучки застучали по гранитному полу. И мой пульс повторял каждый удар.

Кажется, я не видел ее вечность. Еще одну вечность. И еще одну. И за эту вечность она успела измениться.

– Дэн, что за спешка?! – прошипела Тоня, останавливаясь передо мной.

Я вовремя сумел притормозить, хотя тело балансировало на грани безумия. Еще мгновение, и я готов был наброситься на ее улыбку, точно изголодавшийся попрошайка на свежую сдобу. Готов был терзать ее губы своими, пока девчонка не взмолится о пощаде. Но даже тогда я не остановился бы.

Капитолина Гриф, словно не видела безумного блеска в моих глазах, шагнула ближе, привстала на цыпочки, скользнула поцелуем по моей щеке.

А я титаническим усилием воли заставил себя стоять неподвижно. Все в порядке. И раньше так было. А бывало даже хуже, когда видел ее в полупрозрачной майке и шортах. И ничего, ни хрена не произошло. Выжил. И сейчас выживу!

– Ты хотела фотосессию, – повел я плечом и развернулся.

– Что? – опешила девчонка, шагая следом за мной.

Я вошел в лифт, нажал кнопку нужного этажа и полностью «отключился» от реальности.

Тоня была везде. Кабинка лифта убивала отсутствием воздуха и места. Но мои мучения не продлились долго. Лифт распахнулся, демонстрируя улыбчивые лица фотографа Вита, его помощников, и кучи народа, о функциях которых я не имел ни малейшего понятия.

Вит уже придирчиво осматривал мою Тоню с ног до головы. А я неосознанно испытал гордость за девушку. По глазам мужика видел: Тоня – настоящее сокровище. И даже невооруженным глазом это прекрасно видно.

– Мы освободимся через два часа! – кивал Вит. – Не переживайте, никто вашу девочку не тронет в ваше отсутствие, Денис Алексеевич.

Я выразительно изогнул брови. Парни во главе с Гариком уже поднялись по лестнице, изучив все здание вдоль и поперек.

– Могу предложить вам кофе? – Вит верно расшифровал мой взгляд, жестом указывая на кресло в дальнем углу. Парень понял, что никто его не оставит наедине с девчонкой.

Что ж, это будут бесконечных два часа!

Именно эта мысль постигла меня, как только помощницы Вита утащили Тоню за тяжелые портьеры, а вернули, спустя десять минут, переодетую в какие-то яркие тряпки.

Я внимательно наблюдал за работой команды фотографа, пил горячий кофе и размышлял о том, какого черта я творю. Но пути назад не было. Я видел, как ярко горят глаза девчонки, как она смеется каким-то фразам Вита, как двигается по комнате, замирает, глядя в камеру.

И каждый жест, каждый взгляд любимых глаз оставлял ожог на мне. Кажется, моя душа сгорит в аду еще до моей смерти.

* * *

– Денис Алексеевич! Ты просто… Просто…. Я тебя обожаю! – выдала девчонка, подбегая ко мне и обнимая за шею.

Фотосессия закончилась. Вит обещал прислать готовые фотки через неделю. А несколько самых шикарных работ собирался показать потенциальным работодателям. Проще говоря, я только что пробил девчонке дорогу в модельный бизнес собственным лбом, раздолбав свое сердце.

– Ребята тебя отвезут, – пробормотал я, вовремя отстраняясь от гибкого тела.

Я не смог отказать себе в одном крошечном жесте. Заправил упавшую прядку волос за девичье ухо.

– Отметим? – радостно улыбалась Тоня, а я одну секунду, не более, смотрел на ее улыбку, от которой скручивало каждый нерв.

– Нет, прости, мне нужно уехать, – мотнул я головой.

– Жаль, – перестала улыбаться Тоня, подхватила меня под локоть и потащила в сторону лифта. – Ну да ничего, ты, главное, вернись быстрее, и мы отметим. Только нужно придумать, как об этом рассказать отцу.

А я молчал. Мое тело с трудом слушалось. Кажется, у меня случился передоз Капитолины Гриф. Пора сваливать, иначе меня накроет. И тогда наступит Армагеддон.

* * *

Глава 6

Я скучала по Шторму.

Его не было уже несколько дней. Сама не понимала, почему меня посетила жуткая тоска. Ведь и раньше он уезжал, отсутствовал неделями, а то и месяцами.

Часто, я брала у папы ключи и ходила поливать цветы в соседской квартире. Цветы, которые сама же и посадила, даже не спросив у Дэна разрешения.

Вот и сегодня я взяла нужную связку и потопала к соседу.

Квартира Штормова была подключена к сигнализации. А комбинацию цифр я знала наизусть.

Осторожно открыв двери, тут же набрала нужный код. Ключи спрятала в карман и тихонько пошла на кухню.

Ритуал был давно изучен: взять кувшин для воды на кухне, налить его до краев и пройтись по комнатам. Сама не понимала зачем, но в первую очередь я прошла в хозяйскую спальню.

И замерла, как только перешагнула порог комнаты.

Я ошиблась, когда думала, что Шторм еще не вернулся из поездки.

Он был здесь.

Стоял спиной ко мне. Вытирал полотенцем волосы и не видел, что его уединение бесцеремонно нарушено мною.

Я застыла неподвижно. Мне бы убежать из квартиры, или хотя бы бесшумно выйти за порог комнаты. Но я стояла и, кажется, не могла вымолвить ни слова.

Обнаженный торс Дэна я видела многократно. Часто он таскал меня на тренировки в спортзал на цокольном этаже нашего жилого комплекса. Но вот полностью обнаженным мужчину не видела ни разу.

Мужчину…. А ведь, действительно, Дэн был молодым мужчиной, обладал превосходным телом и красивым лицом. И даже скверный и упрямый характер не портил общей картины.

Данное откровение ударило по моим мозгам. И я во все глаза смотрела, как Шторм, просушив голову, принялся полотенцем стирать капли воды и со своих плеч. А потом вдруг повернулся….

Я прикрыла рот ладонью. Что ему сказать? Упс, я ошиблась комнатой? Квартирой? Планетой?

Он стоял передо мной, полностью обнаженный, с полотенцем в руках, которое не могло скрыть всего тела. И я поняла, что мой любопытный взгляд прикован к той части тела, которая способна заставить любую девчонку краснеть и смущаться.

Мне удалось моргнуть, спустя целую вечность. Тело Дэна напряглось, словно мужчина готовился вступить в бой.

Меня отрезвил кувшин, выпавший из онемевших пальцев. Вода прозрачными брызгами расплескалась по полу. Кувшин чудом не разбился, так мне казалось.

Моргнув еще раз и накрыв рот ладонью, я стремительно сделала два шага в сторону коридора.

– Стоять! – рявкнул Шторм вдогонку.

Острая боль пронзила стопу, и я испугано вскрикнула.

Кувшин все же разбился, вернее, откололась ручка и острым краем впилась в кожу, когда я наступила на нее.

– Оооой! – стонала я, пытаясь ухватиться рукой за ногу и не упасть.

Я упустила Дэна из виду и уже не пыталась спастись бегством. Наверное, я извинюсь перед ним за вторжение, когда перестану рыдать и стонать от боли.

– Ну, твою ж мать! – выругался хриплый, изменившийся до неузнаваемости голос.

А потом Шторм подхватил меня на руки и отнес на кровать.

Полотенце плотно сидело на его бедрах, и мне теперь не было так неудобно. Но все же память не упускала картинки обнаженного тела, и я не могла открыто взглянуть в глаза Шторму. Словно мы вмиг стали чужими.

Дэн молчал. Обхватил мою лодыжку и склонился, рассматривая глубокий порез. Кровь капельками стекала на белоснежное покрывало, а мужчина словно и не замечал того, что дорогая ткань вот-вот испортится.

– Сиди смирно! – скомандовал Дэн и, поднявшись с колен, скрылся в ванной, а вернулся уже с пластиковым чемоданчиком, где хранились таблетки, бинты и прочее. – Порез глубокий, но шить не нужно. «Скорую» звать?

– Нафиг! – торопливо ответила я, а потом исправилась: – Нет, не нужно. Пустяк ведь!

Шторм молчал. Я тихонько охала, когда дезинфицирующая жидкость полилась по ране. Дэн крепко держал мою стопу одной рукой, и как бы сильно я не дергала ногой – не выпускал.

А потом вдруг подул на ранку. Он всегда так делал, если вдруг я падала с велосипеда или сносила лбом косяки. Мои ссадины и ушибы всегда обрабатывал именно он, а не папа. И раньше это казалось мне вполне естественным. А сейчас – странным.

Кровь больше не капала, Дэн внимательно осматривал порез на предмет осколков. И только убедившись, что рана чистая, наложил тугую повязку.

Кожа горела словно в огне. Но отчего-то мне казалось, что причиной тому не является сам порез, а горячие мужские ладони. Дэн упирался в пол коленями и был невероятно близко от меня. А я не могла понять, что же со мной творится. Почему я так остро реагирую на его близость.

Тем временем Штормов завязал аккуратный бантик на повязке и замер, глядя на плоды своих трудов и моей криворукости.

– Ходить будет больно, – предупредил он, так и не поднимая головы. А его рука все еще удерживала мою лодыжку.

– Справлюсь, – пожала я плечом.

Дэн кивнул. Я думала, вот сейчас он встанет и уйдет. Или позволит уйти мне. Но Шторм все сидел, не двигался, глядя в одну точку. И я замерла в ожидании, ибо чувствовала: твориться что-то странное.

– Справишься, – наконец кивнул мужчина, а я еще шире распахнула глаза.

Дэн чуть сдвинул руку, коснулся пальцами моей кожи, не скрытой бинтом. Едва уловимо погладил. Но я не пыталась вырвать свою конечность из его захвата. Странно, непостижимо дико, невероятно непривычно, но мне прикосновение показалось каким-то правильным. Родным.

И я предпочла не анализировать его действия.

– Ничего ведь не произошло? – тихо прошептала я. – Все будет, как и прежде?

Штормов только сейчас посмотрел в мои глаза. Странный, дикий, непривычный, чужой, но такой знакомый взгляд.

– Возможно, – выдохнул Дэн, поднимаясь на ноги. – Сиди, я отнесу тебя домой.

Это было приказом. Никаких предложений позавтракать, смотаться куда-нибудь, заказать еду в ближайшем ресторане. Ничего. Словно он обиделся на мое вторжение и хотел отделаться от незваной гостьи максимально быстро.

Штормов скрылся в ванной, прикрыв двери. А мне стало обидно и стыдно. Ведь не навязываюсь я! Еще чего!

Прикусив губу от боли, двинулась в сторону входной двери. Ничего, доберусь сама как-нибудь! Тоже мне, ранение!

Дома я оказалась весьма быстро. Просто протопала в нашу с отцом квартиру, игнорируя боль. Потом уже выла в подушку, пока подействуют обезболивающие таблетки. Но это были мелочи. Зато сама дошла, без помощи.

* * *

«Все будет, как прежде?» – этот вопрос убивал. Часть меня орала: НИ ХРЕНА! А часть, более рациональная и разумная, была согласна с девчонкой.

Хлопнув стакан чистого вискаря, откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза.

Ты, Шторм, попал! Охренеть, как попал!

Я реально запутался, не знал, что делать. Просто не знал, и все.

Старик Сивый удивился бы, прочитав мои мысли. Ведь у меня всегда был готов план, и для подстраховки – запасной. А сейчас – полный ноль. Я погряз в собственных эмоциях, зациклился на девчонке, пусть и понимал, как сильно эта ситуация вредит бизнесу.

Мой босс – Старик Стальберг много лет держал меня рядом, посвящал в дела, знакомил с нужными людьми, давал неосуществимые поручения, с которыми я всегда справлялся. Как-то Сивый обмолвился, что готовит замену, наследника. А поскольку его родного сына убили много лет назад, и в живых осталась лишь внучка, то выбор Стальберга на роль приемника должен был пасть на меня.

Еще лет пять назад я бы с радостью принял «наследство». А теперь оно мне и даром не нужно.

Открыв глаза, смотрел на небо. Кажется, я хренову тучу времени просто сижу на балконе и пялюсь в чертовы небеса. Что я там хочу видеть? Ответы? Не помешало бы.

Взглянул на свои руки. Стопа Тони казалась в них крошечной, детской. И я вновь почувствовал себя подонком, который ночами дрочит на фото юной девчонки.

Глотком виски смыл привкус необъяснимой горечи. Кажется, пора позвонить одному очень мудрому человеку и попросить совета. Признаться, я впервые в жизни собирался открыть душу перед кем-то. Но человек был хорошим, а значит, моей душе ничего не грозило.

Всего два гудка и спокойный, приятный голос ответил на мой вызов.

– Привет, Денис Алексеевич! Давно тебя не слышала, – голос Дарины Фуллер всегда волшебным образом успокаивал меня. И сегодня я вдруг передумал упиваться до беспамятства, а решил трезво взглянуть на ту западню, в которой очутился.

– Привет, Дарина Игнатовна, – в тон ей ответил я. – Не хочу надолго отрывать мать всего семейства Фуллеров, но больше звонить никому не хочу.

– И даже так, Шторм? – хмыкнула девчонка. Кажется, она этот фирменный «хмык» переняла у своего мужа, с которым мы постоянно конфликтуем. – Переходи к делу, Дэн. Мои уши в твоем распоряжении.

Я секунду думал, как озвучить все, что накипело и наболело. А потом, глубоко вздохнув, произнес, окончательно и бесповоротно принимая ситуацию.

– Я в полном дерьме. Помнишь Кира? И его дочь? Словом, я по уши, как чертов пацан, влюбился. И не знаю, что делать. Я взрослый мужик, мне тридцать шесть. И с моей работой и врагами это совсем «не в тему».

– Такс, я почти все поняла, – деловито произнесла Дарина. – Удивил, конечно. Но с кем не бывает. Это жизнь, Дэн. Тем более у вас в столице свои нравы…. Более либеральные. Такое случается сплошь и рядом. И после твоего признания мы не станем любить тебя меньше, правда. Ты как был нашим другом, так им и останешься. Скажу сразу…. Мэт такое вряд ли одобрит. Но я постараюсь как-то помягче ему сообщить. И потом, ты прекрасный крестный отец нашего с Матвеем сына. Так что, все в порядке. Это даже хорошо, что ты признался, Штормик!

Я посмотрел на мобильник так, словно из него вот-вот вылезет голова Дарины.

– Даря, ты сейчас о чем? – на всякий случай уточнил я.

– Ты только что сказал, что влюблен в Кира. Своего друга, у которого есть взрослая дочь, – спокойно пояснила девушка.

Я честно пытался не заржать. Но нервы реально сдавали, да и выпитое виски сказывалось.

– У Кира есть дочь, Дарь, – все же, просмеявшись, выдохнул я. – И я люблю именно ее. Девушку.

– КАПИТОШУ?! – удивилась Даря. – Девчонку с твоих фоток? Сколько ей? Пятнадцать?

– Ей двадцать три. И я реально двинулся на ней, – нехотя признался я, обрубая все якоря. Назад дороги нет. Признал вслух – смирился с ситуацией.

– Двадцать три – хороший возраст, Шторм. Не спорю, мужу бы больше понравилось, что ты вдруг стал геем. Но и любовь к девушке его тоже устроит. Наконец он успокоится. А то все еще жутко ревнует меня к тебе, – говорила Дарина, а ее голос меня успокаивал, появлялась странная уверенность, что я не такой уж и моральный урод.

– Ты мне всегда нравилась, – признался я. – Но Тоня…. Это просто атомный взрыв моего мозга. Раковая опухоль. Она подросла и сожрала меня по самую макушку.

– Ты романтик, Дэн Штормов, – рассмеялась Дарина. А я понял, что улыбаюсь.

– Спасибо, – поблагодарил я. И Даря поняла, что эти слова относятся не столько к комплименту, сколько к тому, что она меня выслушала.

Мобильник я убрал в карман. Вытянув ноги, смотрел на небо. Уже начинало темнеть, и я вдруг понял, что Тоня не вырвала тогда свою ногу из моего захвата. Чувствовал ее взгляд на своем обнаженном теле, заинтересованный, любопытный и пугливый, как у мелкого котенка.

Кто знает, к чему это приведет? Рискнуть? Или принять «наследство» от Дарькиного деда – старика Стальберга, и делами и заботами вырвать любые эмоции из собственного сердца?

Закралась мысль, что вполне можно мотнуться в клуб, на пару ночей погрязнуть в секс-марафоне. Но перед глазами, словно издеваясь надо мной, появилось лицо Капитолины Гриф. Легкая, смущенная улыбка. Глубокий взгляд, смотрящий в душу. И манящие губы.

Нет, это безумие. Определенно оно. И никакие проститутки не приглушат дикую жажду и потребность.

Значит, наступило время расстановки приоритетов.

* * *

Глава 7

– Па! Я у Машки останусь после кафешки! – крикнула я, стоя перед зеркалом в коридоре.

Нанесла помаду на губы – последний штрих в макияже, и зажмурила один глаз.

Родитель был не в духе. Ворчал все утро, кого-то слал матом по телефону. И собирал чемодан в очередную командировку. Что-то у отца не клеилось с контрактом в ближнем зарубежье и ему вновь нужно уезжать уже ночным рейсом.

– Кто такая Машка? – прорычал гневный родитель.

– Мы учимся вместе. Она была у нас в гостях. Брюнетка такая, среднего роста. Помнишь? – описала я подругу.

– С дыркой в носу? – проворчал папа.

– Чего сразу «дырка»?! Милый брюлик, – вздохнула я.

Кажется, отец так и не узнал о моем пирсинге. Значит, Дэн сдержал слово.

– Позвоню тебе, когда приземлюсь. Чтобы была на связи! – скомандовал грозный папа, но коротко чмокнул меня в висок на прощание. – Хромосомка ты моя!

– Хромоножка? – недовольно проворчала я.

– И это тоже! – подмигнул отец.

Я пожелала родителю мягкой посадки и выскочила за порог квартиры. Вернее, не выскочила, а грациозно похромала. Нога все никак не заживала. Приходилось вместо красивых туфель носить удобные тапки. Но я не жаловалась. Мне почти не больно. Почти.

Зато платье на мне было очень красивым. Скрывало попу, но подчеркивало длину ног. И волосы я предпочла распустить. Больше часа крутила их в симпатичные локоны. Словом, если бы не «боевое» ранение, я была бы счастлива.

Ровно пару минут. До тех пор, когда двери соседской квартиры распахнулись, и на площадку вышел Шторм.

Этот мужчина всегда выглядел идеально. Был ли он в свитере, или в дорогом костюме. О том, что он чудовищно красив и без одежды – я предпочла не думать.

– Привет, Денис Алексеевич! – излишне жизнерадостно поздоровалась я.

Штормов застыл, так и не закрыв дверь своей квартиры. Его взгляд скользнул по моему коротенькому платью, задержался на белоснежной повязке и вернулся к глазам.

– Здравствуй, Капитолина Кирилловна, – произнес мужчина. – Куда похромала?

– У Машки день рождения, – повела я плечом и нажала на кнопку вызова лифта.

Я могла бы гордиться собой. Реагировала я на мужчину более чем ровно. Не глазела. Не краснела. Не запиналась при каждом звуке. Словом, все было чудесно.

– Подвезти? – предложил он.

– Я уже такси вызвала! – протараторила я.

– Понятно, – кивнул Дэн и прикрыл свою дверь.

В лифт я грациозно вошла…. Вернее, неуклюже шагнула и тут же охнула от резкой боли, прострелившей ногу.

Пошатнулась и упала бы. Но крепкие руки подхватили меня за талию и выволокли из кабинки лифта обратно на площадку перед квартирами.

– Куда ж ты со своей ногой собралась, а? – вздохнул Денис и, не особо заморачиваясь, подхватил и понес меня в свою квартиру, дверь в которую еще не успел закрыть на замок.

Мне было действительно больно. А еще обидно. Вот почему он постоянно все решает за меня? Да, не отрицаю, Штормов ошибается нечасто. Но ведь имею я право на собственную жизнь и независимость?!

– Куда надо! – огрызнулась я, позабыв о своем смущении.

– Повязку меняла? – хмыкнул Дэн, закрывая двери за собой и отрезая нас от тишины подъезда. – Судя по узлу – нет. Ждем, пока добрый доктор отпилит ногу по коленку?

– Сдались тебе мои ноги! – фыркнула я. – Обычные ноги, длинные, как рельсы!

– Вполне себе красивые рельсы, – разобрала я, но могла ошибиться.

Дэн снял пиджак с плеч и бросил его на кресло, а сам пошел в ванную за аптечкой.

Мне пришлось сесть на диван и ждать явления хозяина квартиры. Во-первых, Дэн, как обычно, прав. Повязку нужно бы сменить. Во-вторых, идти к Машке мне уже не хотелось. Даже ради подруги терпеть постоянную боль в ноге я не готова.

– У тебя есть там что-нибудь из болеутоляющего? – хмуро спросила я.

Дэн уже вернулся с тем самым «волшебным» чемоданчиком и, услышав мои слова, изогнул бровь, словно взглядом говорил: «Что, тебе уже можно доппинг?». Но с упреком произнес:

– И ты собралась на гулянку.

– Да не пойду я никуда! Достал, блин! – психанула я и без стеснения водрузила поврежденную конечность на невысокий столик, разумеется, для удобства вредного доктора Штормова. Ведь он сам виноват в появлении пореза на моей ноге! Вот пусть сам и лечит!

– Отчего же? Сходи, конечно, – хмыкнул Дэн.

Шторм присел на тот же столик, где покоилась моя поврежденная конечность. Я хотела немного сдвинуть ногу, чтобы она не касалась мужского бедра. Но руки Штормова меня опередили.

Мужчина просто взял и устроил мою ступню на своем колене. Не спорю, так было гораздо удобнее. Уровень столика позволял Дэну сидеть напротив меня, не сгибаться в три погибели и не тянуться, чтобы срезать старый бинт.

Я неожиданно для самой себя очень смутилась. Прямо таки чувствовала, как предательский румянец подбирается к щекам. И чтобы как-то выйти из ситуации без потерь, откинулась на спинку дивана, поправила платье, которое немного «подпрыгнуло», и вынула телефон из сумочки.

Я собиралась написать Машке, вкратце пояснить, что из-за «боевого» ранения не смогу появиться на ее тусовке. И еще хотела заказать пиццу, валяться у себя в комнате и жалеть себя всю такую больную, одинокую и измученную.

Дэн тем временем срезал старый бинт. Я украдкой, стараясь не привлекать внимание Шторма, поглядывала на его лицо.

Я всегда замечала, что друг отца красив. Не такой, как слащавая модель, а действительно красив: волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой, короткая стрижка, и самое убийственное – это улыбка. У Шторма была идеальная улыбка, сродни оружию массового поражения. Жаль, что Дэн редко им пользовался. Редко улыбался. Но я давным-давно заметила, что на щеках мужчины иногда мелькают прелестные ямочки. И тогда Штормов становится просто неотразим.

Интересно, почему обо всем этом я думаю именно сейчас?

И пока мои мысли вращались вокруг серьезного, собранного и занятого Дениса Алексеевича, он уже обработал рану. В мужских руках мелькнул какой-то тюбик с мазью.

– Рана чистая, но перестраховаться не повредит, – пробормотал Дэн.

В одной руке он все еще держал тюбик, собираясь смазать рану на моей ступне. Вторая ладонь легла на пальцы ног, а потом вдруг сместилась. Движение было коротким. Одно касание горячей ладони. Но какое-то жадное, жаркое, обжигающее.

И я поняла, что не дышу. Я смотрела на Дэна поверх телефона. И забыла, что нужно «прятаться», делать вид, будто я слишком занята, чтобы заметить такую мелочь.

– Не дергайся. Может быть, будет щипать, – предупредил Шторм.

Его голос казался мне приглушенным, словно мужчина говорил через силу.

– Хорошо, – выдавила я, напрягаясь всем телом, словно готовилась к волне чудовищной боли.

Шторм действовал на меня странно. И пока я, не мигая, наблюдала за каждым движением мужчины, он обхватил широкой ладонью мою стопу.

– Твою мааать, Дэн! – простонала я, когда прохладная мазь коснулась незажившей раны.

– Все, все, скоро пройдет, – пробормотал Денис.

Тюбик с мазью оказался на столе. А Шторм теперь уже двумя ладонями поглаживал мою ногу. Причем всю, от стопы и до коленки.

Я прикрыла глаза. Рану словно кололи тысячью невидимыми иглами. И я прикусила губу, чтобы не орать матом на лечащего врача.

Боль начинала стихать. А Шторм, взяв в руки бинт, принялся накладывать аккуратную и ровную повязку.

Телефон я уронила на диван. Полулежала, глядя в потолок и изучая сверкающую люстру, которая мне никогда не нравилась. Слишком пафосной была. Но Шторм сказал, что эту вещь подарил ему шеф на новоселье, а, стало быть, отказаться было нельзя. Вот и висит целое состояние в самом центре квартиры Штормова.

И пока я пересчитывала все лампочки, цветочки, лепесточки и прочие украшения над своей головой, Штормов закончил с перевязкой. Но не торопился вставать. Так и сидел, удерживая ладонями мою ногу на своем колене.

Когда мой мозг устал от математических подсчетов, я все же взглянула на Дэна. Стало просто любопытно, почему мужчина вдруг превратился в молчаливый памятник.

– Дэн? У тебя все в порядке? – сочла нужным поинтересоваться я.