Пиратка

– По пиратскому кодексу, один раз я имею право наложить вето на любое решение команды, и поэтому решение теперь такое, – прокаркал он своим противным голосом, и гаденько улыбнулся в мою сторону, – эту девицу придется вернуть домой, кто не согласен остаются со мной на суше и будем искать другой корабль и примкнем к его команде. Сопровождающих же для обратного пути выберет капитан. Ну или кто там хочет укоротить свою жизнь, пусть вызывается сам.

Опять же теперь укоротить свои жизни хотели все, ну почти. Но капитан выбрал, вызвавшихся в обратный путь: папашу Анджело, Букашку Джима, Тесака Торопа, юнгу Урча и ещё нескольких матросов.

Так вот про какой сюрприз предупреждал капитан, вот же ж, Матерь. Возвышенная. Неисповедимы пути твои.

Часть 3 Возвращение

Попрощавшись с большей частью команды, которая сошла на берег и направилась в сторону порта, мы начали готовится к отплытию. Вернее, готовились все, а меня заперли в моей каморке, где я провела столько как теперь оказалось счастливых дней. Потом пришел Букашка Джим и вбил в пол моей каморки крюк.

– А это зачем? – удивленно спросила я. Джим вздохнул и быстро ушел, а мне ответил тот самый когда- то приятный голос.

– Это для веревки, чтобы не убежала на остановках, – и в каморку заглянул кэп.

– А я все морские узлы теперь знаю, как и вязать и развязывать, – прищурилась я, хитренько так.

– Мои узлы тебе не развязать… – задумчиво глядя на мой…эээ платок, ответил капитан и с загадочной улыбкой покинул мою каморку.

Теперь нам предстояло проделать обратный путь, но уже без частых остановок, т.к. команда была малочисленная, припасов полно. Да и погода что-то стала портиться дул ветер хоть и попутный, но порывистый. И становилось с каждым днем все неуютнее и неуютнее. Я сидела в каморке, и от скуки изучала купленную кулинарную книгу. Только при пристальном изучении рецептов я поняла, что этот диалект, на котором они написаны, мне не очень известен и количественные меры непонятны. Но меня это не остановило. И однажды, чтобы хоть как- то развлечься, я упросила- таки папашу Анджело допустить меня до приготовления блюда, рецепт которого я кое-как разобрала в книге. Рецепт то я прочитала, но, чтобы готовить изысканные или просто вкусные блюда нужна практика и сноровка. Конечно, я наплевала на отсутствие опыта, и понадеялась на образованность. Ха-ха-ха! Приготовить я думала тушеный нут с морскими гадами, благо нута немного было припасено у нашего запасливого кока, а морских маленьких осьминожек, и всяких других морских гадов в виде кальмаров и медуз, бррр, наловили моряки. На вид блюдо выглядело очень аппетитно, а по количеству пряностей, которые я туда добавила, ещё и ароматно. Но только на вид. Я попросила папашу Анджело не помогать мне ни разу и заверила что справлюсь сама. Увы, у меня не было ни опыта, ни чутья, чтобы определить готовность нута, а морских гадов вообще-то надо бы было тоже ну хоть потушить немного вместе с ним. А я, заварив в котелке нут подогретой водой, бухнув туда тонну пряностей залила его ещё и ромом, как в рецепте указано было, но вина то нет, а сверху навалила промытых морских гадов. Я гордая и счастливая своим первым достижением в кулинарии попросила папашу Анджело позвать всех ужинать. Ну а сама скрылась в каморке. Чтобы потом, когда спросят, а кто этот чудо-повар, а я выйду и скажу -Я!

Когда я услышала вопли – А кто этот горе-повар? Я сейчас заставлю его самого проглотить эту отвратительную склизкую вонючую жижу, я спряталась под гамак от страха и закрыла уши руками и глаза закрыла и сжалась в комок.

Больше из коморки меня не выпускали.

Папаша Анджело потом рассказал мне, что я сделала неправильно, и почему вместо ароматного восхитительного блюда, у меня получилась просто бурда. Но мне уже было не интересно. С кулинарством было покончено раз и навсегда. Я сурра, а не кухарка. Каждый должен заниматься своим делом. Вот и я скоро по милости кое-кого буду заминаться своим делом, наследным.

Но вот милость природы к нам не пришла. Вернее, пришел шторм. Сильный тропический. С ураганным ветром и проливным дождем. Малочисленная команда носилась по мачтам и палубе как угорелая, выполняя команды капитана, но все равно их усилий не хватало чтобы бригантина смогла уйти от надвигающейся стихии. Капитан пытался направить бригантину подальше от островов со скалами, но черная штормовая туча, как огромный коршун с большими крыльями кружила над нами и волны как бешенные псы с пеной у рта гнались по пятам за нашим корабликом. Битва со стихией была проиграна. Корабль один раз наскочил на одну из скал, как- то вывернулся, спасибо рулевому, хотя похоже за штурвалом уже стояло человек 5, пытаясь выровнять курс. А потом на корабль обрушился один вал, второй. Вокруг грохотало, выло, гудело и трещало. Трещал то наш бедненький кораблик. Я сидела в каморке вместе с Шуршем, он пригрелся в своем кармане, и вздрагивая, прислушивалась. Вдруг дверь каморки распахнулась, ко мне влетел кэп, окинул меня встревоженным взглядом, обвязал вокруг моей ноги веревку и только успел обмотаться другим концом, как мир раскололся. Вернее, раскололась бригантина, распадаясь напополам и вода ринулась во все отсеки. Кэп дернул меня за собой, чтобы выбраться на палубу, но мы не успели, кэпа ударило балкой по голове, и он стал безвольной куклой в руках стихии. И стал погружаться в бурлящие воды обезумевшего моря, увлекая меня за собой. Но неимоверная тяга к жизни меня спасла. Я смогла задержать дыхание, сориентироваться на глубине, добраться до тела кэпа и толкнуть и его, и себя к поверхности, благо остатки бригантины отнесло дальше от нас стремительным течением. С бригантиной канули в море и остальные члены команды. На поверхность удалось всплыть только мне и бесчувственному телу капитана. Я, ухватившись за деревянный обломок, крепко держала капитана на плаву, и мы дрейфовали к северо-западу. А шторм уходил на восток.

Сколько времени нас носило по морю я не помню. Но вскоре нас выбросило на берег одинокого острова.

Я сидела на коленях над израненным телом капитана и пыталась осмыслить произошедшее. Внезапный тропический шторм уже давно прошел стороной и после него море было тихое и спокойное и на небе ни облачка. Поднеся руки к груди, я не нащупала в кармане платья мягкого шерстяного комочка. Шурша внутри не было. Скорее всего он не смог удержаться, пока нас мотало и бросало в бурных морских волнах. Моего маленького друга больше не было со мной. Его унесло в морскую пучину вместе с остальными членами нашей команды. И вдруг, все что с нами случилось, все что я сдерживала в себе вырвалось на волю душераздирающим криком умирающей чайки. Я сидела на песке на голом берегу неизвестного острова и сотрясалась в рыданиях. Через некоторое время с опухшими от слез глазами, красным носом и севшим от стенаний голосом я подняла голову и оглядела берег. Мой взгляд привлекло что-то белеющее вдалеке вдоль береговой кромки. Я медленно поднялась с колен отвязала веревку, которая все ещё была обмотана вокруг моей левой ноги и побрела туда. При близком рассмотрении это оказался обломок грот- мачты с остатками марса и обрывками белой парусины. Под парусиной я нашла маленький рундучок нашего юнги Урча. Он был крепко принайтован к мачте. Когда мне удалось его вскрыть внутри я увидела довольно большой морской нож, осколок вогнутого стекла, какие-то мелочи, браслет из морских ракушек и золотые монеты. Достав нож, я как могла накромсала обрывки парусины на большие полоски, остальное свернула и поволокла свою добычу туда, где оставила бесчувственное тело Колина.

Опустившись возле кэпа на колени, я постаралась разрезать парусину на достаточно ровные полоски поуже и подлиннее чтобы перебинтовать рану на его голове. Перебинтовав и закрепив концы полосок, я расположила поудобнее его голову на песке, вырыв под ней небольшое углубление. И задумалась как бы мне перетащить кэпа подальше от воды.

У меня был довольно большой и острый нож, и я направилась вглубь острова. Надеясь найти там достаточно крепкие и тонкие растения, чтобы сделать волокушу. Через час волокуша была готова. Я нашла невысокие растения в виде палок, похожие на пальмовый тростник, но достаточно крепкие и на одном из высоких раскидистых деревьев я обнаружила лианы, они обвивали его крупный ствол. Все это пошло на сооружение волокуши. Оставалось одно, как -то переместить капитана на нее. Вырыв углубление в песке вдоль всего его тела, я положила туда волокушу и постаралась осторожно спихнуть его тело. Получилось конечно не сразу, силы мои и так были на исходе из-за сражения с морской стихией, а тут ещё надо ворочать эту тяжесть под два метра росту. Все- таки мне удалось его спихнуть на волокушу, и я села рядом отдышаться. Кэп так и не приходил в сознание. Ничего, пугаться буду потом, когда найду нам место для ночлега и опять перевяжу его рану.

Пока оставив Колина на волокуше, и сложив рядом с ним остатки паруса и рундук, я пробралась вглубь острова. Он был достаточно заросший деревьями, похожими на подобие пальм, каким-то диким кустарником, песочный берег плавно переходил в густую зеленую траву. Пройдя по тропинке еще немного, я увидела открытую полянку. Хорошее место для ночлега и отдыха. Вернулась на берег, впряглась в волокушу и, не смогла её сдвинуть с места. Мало меня кормил папаша, в сердцах подумала я. Потом вспомнила что о мертвых плохо не говорят, намереваясь опять разрыдаться, но только разозлилась на себя и откуда силы то взялись, рванула с места и поволокла волокушу к полянке. Долго так волокла, урывками, с перерывами на отдых. Уже темнело, когда я взмокшая и злая добралась до полянки. И упала рядом с волокушей. Все, завтра тут будут два несвежих трупа. Один умрет от усталости, а другой от раны, если ему не помочь. От таких мыслей мне стало ещё хуже, но каким-то неимоверным усилием воли, я подползла к Колину и потрогала лоб, он был горячим. Это нехороший знак. Я читала в медицинских книгах, что жар надо снижать, для этого можно обернуть больного чем-то холодным. Морская вода не подойдет, она будет раздражать только раны. Значит опять на разведку. Практически ползком я выбралась с полянки, мое внимание давно привлек какой- то шум невдалеке. Пробравшись сквозь кустарник, я выползла на бережок небольшого озерца. В него спадал с высоты трех метров, не более, водопадик. С собой я захватила кусок парусины и намочив его в озере, поползла обратно. Как я обернула Колина в мокрую парусину я уже не помнила. Только очнулась я, застывшая около него на коленях, как изваяние Возвышенной матери над своим младенцем, а слезы лились из моих глаз и капали ему на лицо.

– Эй, ты решила меня утопить в своих слезах, раз не вышло это в море, – прохрипел вдруг рядом голос. Эта фраза далась ему с трудом, и Колин опять впал в беспамятство. А я прилегла рядом без сил и провалилась в спасительный сон.

      Я много раз меняла ему повязку на голове и обертывала его мокрой парусиной. Прошло немало времени, жар спал, но Колин почему-то не приходил в сознание. Я умудрилась даже сходить на разведку за едой дальше вглубь острова и нашла прекрасные плоды фруктового дерева, они были похожи на джекфрут, только внутри имелась очень вкусная и питательная жидкость. Я потихоньку поила Колина этим живительным соком. А сама ела мякоть.

Наша одежда обтрепалась и местами порвалась после катастрофы, поэтому из своего платья я сделала подобие короткого сарафана, отрезав ножом все лишнее, а на Колине остались только штаны. Снять их с него я как-то постеснялась. Поэтому оборачивала в мокрое только верхнюю часть туловища. В основном торс и плечи. Ну и конечно любовалась атлетическим телосложением, пользуясь моментом.

Так и тянулись дни, я ухаживала за кэпом, ходила исследовать остров, купалась в струях водопада, или просто плавала в озерце. Однажды плавая в озере, я услышала в кустах шорох. Повернулась на шум, но вроде никого не увидела. Выйдя из озера, я надела сарафан прополоскала в воде обрывки парусины и вернулась на нашу полянку. Как обычно начала обертывать кэпа в парусину менять повязку и почувствовала, что он как-то уж странно сопит. И увидела, что он и руки в кулаки стиснул. Ах, ты паршивец.

– Очнулся? – с изобличающей интонацией в голосе проговорила я.

– Да, я давно очнулся и пришел в себя, – на меня смотрела довольная улыбающаяся физиономия. – Да и рана не была такая опасная. Просто приятно было наблюдать за твоим лечением, а рядом спать так вообще блаженство, – и улыбнулся ещё шире.

– Ах ты осьминог без щупалец, лысый морской котик, тюлень бесчувственный! – я накинулась на него с кулаками.

– О, наоборот, мои чувства на этом острове как раз обострились, лекарша была удивительная! – что ж он улыбается то так нагло, бесит.

Я обиделась, отошла в сторону и отвернулась, сев к нему спиной.

– Не дуйся, это же я так благодарю тебя за спасение, – но я молчала.

Шорох за спиной, и Колин куда-то исчез за кустами, так он и ходить может. Краска стыда обожгла мои щеки. Я догадалась, что это был за шум в кустах у озера. Так купаемся только в сарафане. Спустя некоторое время Колин вернулся, принеся мне охапку благоухающих нежных цветов. И бросил мне на колени. А сам сел рядом.

– Спасибо тебе, – и протянув руку заправил локон моих волос за ухо. – А у тебя волосы красивые очень. Не надо их в косу заплетать больше. И глаза как голубое небо и такие бездонные, теплые, как море.

Батюшки, а с головой то не все в порядке видать у него. Рана не была пустяковая знать. Чего-й то он такой нежный. И одни мы тут. Пойду-ка я в разведку быстро, даже побегу. И умчалась, оставляя в недоумении и его, и небо, и эти нежные цветы.

Когда я уже набегалась вдоль и поперек по острову, то вернувшись, увидела, что Колин разжег костер и шаманит над коптившейся там рыбой. У нас будет еда, нормальная наконец-то.

Да, обед был шикарным. Подкопченная рыбка, съедобные листья дикого салата и на десерт мякоть все тех же фруктов. Довольная и сытая я развалилась в тени развесистого куста, а Колин прилег на волокушу, столько времени служившей спальным местом.

Мы молчали, предаваясь каждый своим думам. Я первая нарушила молчание, спросив:

– Как ты думаешь, кто-нибудь из команды сумел выжить?

– Вряд ли, я пока ты занималась тренировочным бегом по острову, обследовал берег, ничего не нашел и никого, вот рыбу добыл только, – ответил грустно.

– Печально. А как рыбу поймал?

– Острогой, сделал из бамбука.

– А как ты стал пиратом? – задала я интересующий давно меня вопрос.

– Я не всегда им был, – посмотрев задумчиво на меня, Колин продолжил, – я стал пиратом из любопытства, я любил и изучал мореходное дело с детства, и когда мои родители захотели, чтобы я принял наследство, я решился на серьезный разговор с отцом о моей мечте, мой старик был мудрым человеком и отпустил меня на поиски себя, как он это назвал, только сказал, что когда-нибудь мне придется повзрослеть. У меня ведь есть младшие брат и сестра.

– А кто твой отец?

– Он был суррой нашего короля в землях Овридии.

– Был? – спросила удивленно.

– Он, умер, я получил весть об этом недавно, в Дарванстадене. – Колин печально склонил голову.

– Подожди, так ты? – я, широко распахнув глаза, смотрела на него.

– Да, теперь я Колинандиэль сурр Дарклесс, наследник и господин своих земель.

– Матерь, Возвышенная, – выдохнула я, – а почему ты на корабле ничего не рассказал мне? Мы же о многом беседовали, если помнишь.

– Да, собственно эти беседы с тобой наедине непонятным образом меня напрягали, я ж не знал, что ты девушка, а чувствовал странную очарованность тобой, уж было подумал, что со мной чего-й то не так, потому что было в тебе что-то особенное, в движениях, в повороте головы, но я тогда ещё не знал, что, – сказал Колин, оглядывая меня в области ниже подбородка, и отнюдь не шею.

– Так ты поэтому прекратил общение со мной? – догадалась я.

– Да.

– Глупый!

– Дальновидный!

– Неуверенный в себе!

– Осторожный!

– Закомплексованный!

– С принципами!

Наш спор плавно так перетек в “философский”. Вдруг Колин подался вперед и притянул меня к себе, обняв, и поцеловал аргументированно так, что я сразу согласилась с его доводами и ответила ему…добавив к этому свои, ну как умела.

Отпрянула от него, немного смутившись:

– Лучше, наверное, нам не следует так делать, а то никому я буду потом не нужна с подмоченной репутацией, – печально склонив голову прошептала я. Но подняв глаза, увидела темные омуты с расширенными зрачками и по учащенному дыханию поняла, что нужна одному тут и прямо сейчас. Правда Колин быстро взял себя в руки и уже насмешливо добавил:

– У нас тут у всех подмоченная репутация! – и я смутилась ещё больше.

Жизнь на острове протекала размеренно, но мы с Колином, после того поцелуя, как- то отстранились немного друг от друга, хотя продолжали беседовать обо всем на свете. Обсуждали историю, географию, любимые книги, детство. Колин рассказал про родных, что сестра, вступив в старший возраст вышла замуж и у неё уже двое детей, и младшему брату осталось всего ничего до вступления. Я узнала, что моему кэпу уже двадцать пять, надо же около семи лет он плавал по морям. Колин рассказал, как встретился с папашей Анджело, как они приобрели бригантину и собрали команду. Он спешил мне рассказать всю свою жизнь, наверное, в благодарность, что я спасла её. И мы планировали постройку лодки и как покинем остров и обязательно посетим его родных тоже.

Все кардинально и чудесным образом изменилось одним утром. На рассвете, когда теплые солнечные лучи только золотили гладь моря, я как обычно пошла искупаться под струями водопада, что спадал с невысокой скалы в небольшое озерцо с прозрачной чистой водой. И вот нежась под струями водопадика, я напевала отрывок из какой- то любовной баллады, напевала своим восхитительным сопрано во весь голос:

Скажи ему, что солнце и луна восходят в его глазах.

Обратись к нему и прошепчи нежные слова, мягкие и сладкие.

Будь так близко, чтобы слышать, как бьётся его сердце.