Грифели

Джун испугался, затряс головой, замахал руками. Потянул руки к шлему, так что сразу вымазал и перчатки с рукавами. Жижа (зеленовато-желтая, густая, как мед) потекла ему еще и на спину. Все растерянно смотрели на Джуна. Грифель тем временем поднялся повыше и спокойно улетел.

– Эй, ты в порядке? – спросил я.

– Кажется, да, – голос Джуна в динамике был удивленный, но, в общем, бодрый.

И тут же голосовой чат словно взорвался. Все заговорили наперебой.

– Джун, тебе не горячо? Скафандр цел?

– Что это было? Кто-то понял?

– Я тоже не знаю.

– Боевое крещение!

– Да это она пометила тебя! Счастливым будешь.

Джун чувствовал себя совершенно нормально. Правда жижа залепила ему все окно обзора, и он почти ничего не видел. К базе пришлось вести его под руки.

***

Если честно, сначала я надеялся, что это всю эту жижу просто всосет в шлюзе. Ну а дальше, как там в той песне – нет жижи, нет проблем. Мы про нее забудем и больше не вспомним.

Но не тут-то было. Жижа оказалась какой-то невероятно липкой. Я даже включил «воздушное лезвие» на полную мощность и жестами показал Джуну, чтобы он под ним постоял, но это тоже не помогло.

На выходе из шлюза нас встретила Аня. Она про наши успехи с модулями не знала. На Джуна посмотрела очень хмуро.

– Привет, а это у нас какая-то ерунда от грифелей. Почистишь его?

– Почищу, конечно. Но я не уверена, что получится, раз даже лезвие не справилось.

– Может, попробовать размочить? В растворителе каком-то?

Аня не ответила, но посмотрела на меня своим фирменным «Не-учи-меня-делать-мою-работу» взглядом.

– У нас же есть запасные скафандры, – сказал я примирительно.

– Да, у нас есть запасные скафандры, – кротко ответила Аня. – Я посмотрю. А ты, может быть, сходишь к Мике, узнаешь, что это за жижа. Вдруг она вообще опасна?

Она была умница и никогда не спорила со мной при ребятах. Понимала, это не дело, когда старший кибертехник чуть что ругается с капитаном группы. Даже, если этот капитан – ее родной брат.

Так что я оставил Джуна на растерзание Ане и пошел к Мике. К нашему бедному Мике, который уже третий день вел неравный бой со слизнями.

Станцию нашу поставили здесь та же команда, которая устанавливала солнечные модули. Это было почти два года назад. С тех пор на ней постоянно никто не жил. Время от времени приезжали экспедиции геологов-разведчиков, а в прошлом феврале на станции жила такая же ремонтная бригада, как наша.

Вкопались солнечные инженеры хорошо, станция стояла крепко, любо-дорого смотреть. Но полную биоблокаду они не сделали. Поэтому вокруг станции осталось много всякого. В почве – слизни, на стенках снаружи – грибок, в вентиляции – местные амебы и другие простейшие.

Все это хозяйство и получил в наследство Мика, как наш медик-биотехник.

Со слизнями отношения у него особенно не складывались. Еще в первый день он обработал почву вокруг станции ультразвуком. Все земные слизни от такого разбежались бы моментально, но этим было все нипочем. Нейропаралитические пестициды их тоже не брали, как и низкие дозы ультрафиолета типа В. Мика пришел ко мне и спросил, можно ли использовать высокие дозы ультрафиолета типа В, но я сказал, что пока нельзя. Мика ответил, что, когда нас всех сожрут слизни, я жестоко пожалею о своей ошибке, но, его дело – предупредить. Я спросил, неужели никак нельзя обойтись без высоких доз ультрафиолета. Мика, сказал, что он попробует, но шансы на успех ничтожно малы.

Это все было утром третьего дня – накануне нашей первой встречи с жижей. Поэтому ничего хорошего от разговора с Микой я не ждал.

Он оказался у себя за терминалом. Сидел и печально смотрел на фотографию слизня в разрезе. Одной рукой что-то записывал в журнал, другой доставал из пакета чипсы. Хотя есть чипсы на базе я запретил, да и картинка на экране была не то, чтобы очень аппетитная.

– А, это ты. Привет, – сказал Мика своим самым скорбным голосом.