Грифели

Но жиже он внезапно обрадовался, чуть не подпрыгивая, побежал включать хромасс. Видимо, хотел хоть немного отвлечься от своих слизней.

Мик включил прибор, приготовил раствор жижи и заколол его в хромасс. По экрану поползли пики, мне стало скучно, я стал смотреть в окно.

Там было еще довольно светло. Серо-фиолетовые барханы все так же уходили куда-то к горизонту и там незаметно превращались в холмы. Все здесь было какое-то серо-фиолетовое.

И барханы, и грифели.

Через десять минут хроматограмма доснялась, и Мика даже соизволил объяснить мне, что все эти пики означают. Жижа оказалась в общем-то не едкая. Очень славная была жижа: всякие сахариды, и короткие пептиды, и зачем-то немного силиконов.

Мика оживился, и стал мне рассказывать про эти самые силиконы, и про то, почему их так много. Потом он как всегда незаметно для меня перешел на теорию неуглеродной жизни Арнольда. Точнее на то, почему эта теория – полнейшая чушь. Опомнился я, когда он уже включил 3D-симулятор, и стал мне показывать на экране, как хорошо гнется углеродная аминокислота и как бы плохо гнулась кремниевая аминокислота. Он так разошелся, как будто я был этим самым Арнольдом, и это меня надо было переубедить во что бы то ни стало.

– А это точно неопасно? – сказал я, воспользовавшись короткой паузой.

– Что?

– Слизь, говорю, неопасна? Для людей?

– А.. Да нет, с чего бы. Ну, пептиды можно еще покрутить на ПЦРе, – ответил Мика немного обиженно, – А потом прогнать симуляцию на шилди. Но для ПЦР побольше проба нужна, граммов пять хотя бы. У тебя больше нет?

– На шлеме еще осталось. Сходи к Ане, она тебе даст, – сказал я сурово.

И Мика сразу сник.

С Аней они не ладили еще с курсов переподготовки. Из-за чего, я, если честно, так и не понял. Микин сосед Олег говорил, что будто бы на курсах Мика за Аней ухаживал., а она его отшила. Да не просто отшила, а как-то особенно обидно для Микиной гордости. А вот Дайдо, которая работала с Аней в лаборатории, ничего про свидание не знала. По ее словам, все дело было в проводящем стекле, которое Мика взял у них и разбил.

Сама Аня этот вопрос не комментировала. Мику я даже спрашивать боялся.

Я заставил Мику пообещать, что он завтра же с утра первым делом сходит к Ане за остатками жижи и запустит полное исследование. Он взял голубой стикер, крупно написал на нем “ОБРАЗЦЫ – АНЯ» и приклеил над своим монитором. Потом со скорбным лицом пожелал мне спокойной ночи и вернулся к своим слизням.

***

А вот на следующий день началось веселье.

Грифели появились с самого утра. Первый парил над площадкой еще до того, как мы пришли, потом появился второй, а часов в восемь – третий, чуть поменьше и с более темным оперением. Они висели в небе почти неподвижно, только темный иногда делал над площадкой большой круг, закладывая красивую низкую дугу над барханами.

Из-за этого ребята никак не могли начать нормально работать. Да и вообще обстановка сразу стала напряженной.

Чтобы прекратить это безобразие, я решил выстрелить в небо из миниэльки. Это возымело эффект, хотя и не бешеный. Два грифеля улетели, третий поднялся повыше.

Рассматривать их стало совсем неудобно, и работа хоть как-то пошла. Хотя до скорости первого дня нам было далеко.

Но через час улетевшие грифели вернулись, и началось форменное безобразие.

Один из вернувшихся сделал круг над площадкой и стал снижаться – так же, как и вечером накануне. Там на площадке как раз был Джун, в старом сменном скафандре (его испачканный скафандр Аня пока не отчистила).

Джун, видно, испугался грифеля. Бросился на землю, прикрыл голову руками. Но грифель как ни в чем не бывало пролетел мимо Джуна. Завис, а потом открыл клюв и сбросил жижу на Джунова напарника – Эда.

И пока мы приходили в себя, маленький темный тоже снизился и сбросил жижу на еще одну новенькую – Полину. И самое ужасное, что немного жижи попало даже свежеочищенный солнечный модуль! Модуль сразу погас.