Вита ощутила на себе десятки внимательных взглядов. Вокруг костра сидели и стояли женщины и мужчины самых разных возрастов и цветов кожи, в самой разной одежде, увешанные драгоценностями и предельно скромные, раскрашенные, как попугаи, и бледные, словно тени, с оружием и без. Была даже беременная женщина. И старикашка на костылях в цветастых шортах. И все они пялились на Виту, как если бы она чем-то выделялась из их среды.
– Виталия, а дальше? – поинтересовался кто-то наконец.
– Чего же дальше? – спросила Вита. – Вам что, фамилия с отчеством требуется?
– Назови своего покровителя! – крикнули из задних рядов.
– У меня нет покровителя.
Поднялся седой старик с жезлом и заговорил внушительно:
– Женщина, если ты прибыла, желая совершить обряд посвящения, то ты выбрала неудачную ночь. У нас есть дела поважнее.
Виту почему-то покоробила его уверенность в том, что непосвященные могут жаждать лишь посвящения.
– Я здесь по тому же делу, что и вы все, – отрезала она. – Посвящение меня не интересует.
Она подняла правую руку вверх:
– Разве вы не узнаёте это кольцо?
Синий перстень грозно блеснул в свете костра. Взгляды собравшихся обратились на него.
– Перстень Тюремщика! – пронесся вздох по толпе.
– Это Тюремщица Флифа!
– Как непосвященная может быть Тюремщицей? – усомнился кто-то. – Не потому ли Флиф оказался столь близок к освобождению?
– Это Соа освободила Флифа, – напомнили ему. – Кто бы ни был Тюремщиком, золотая змея сильнее.
Вита, стараясь не обращать внимания на вспыхнувшее «в кулуарах» обсуждение, отошла от жаркого костра вместе с Фаиратой. Народ прибывал. Бэла представляла всех, но Вите ничего не говорили вычурные имена, и она тотчас же их забывала. Фаирата молчала, Вита тоже не заговаривала и лишь поеживалась на резком ветру пустыни. Ветер нес обжигающую пыль, трепал складки ее бледно-голубого одеяния. «Парадное платье моей матери», – сказала Фаирата. Оно не шло к ее рдяным волосам, а соломенной блондинке Вите пришлось впору. Вот только разрезов в нем было чересчур много…
– Все в сборе, – промолвила Бэла. – Пора устанавливать барьер.
Вита однажды присутствовала при установке барьера. Это было на второй день их знакомства с Фаей и произвело на Виту огромное впечатление. Сердце замирало, когда под аккомпанемент заклинания земля изгибалась чашей. Фаирата выкрикивала слова заклинания с неистовым торжеством, а Бэла произносила их спокойно и величественно, и под мерный звук ее голоса края горизонта так же медленно и размеренно вздымались вверх. Шуршал песок, чуть осыпаясь ко дну чаши. Ветер стих – стены барьера служили надежной преградой.
Бэла воздела руки к черному, мерцающему звездному небу:
– Именем Айанур я устанавливаю этот барьер до тех пор, пока шабаш не примет решения!
В тот же миг края гигантской чаши с костром посредине, алевшим словно сердцевина чудовищного цветка, подернулись холодным голубым огнем. Вита невольно вздрогнула. Теперь Айфарет начисто отрезан от остального мира, в то же время находясь в нем. Ни вездеход, ни самолет не проникнут сквозь светящуюся границу. Случайный путник в пустыне примет ее за мираж. Лишь такие, как Флиф, способны пройти сквозь барьер, созданный чужой магией.
Смолк рев огня, пламя безмолвно застыло над Айфаретом. И в этой неестественной тишине гулко прозвучал голос мужчины с властным лицом, обрамленным бакенбардами и прямыми черными волосами. Говорил он, кажется, по-французски, но Вита все понимала благодаря висевшей в левой мочке Переводчице.
– Итак, настала ночь, выбранная звездами для начинания. Сегодня Черный Круг должен избрать путь, которым он будет идти. Время не ждет, и ночь кончится. Давайте обсудим дело, не откладывая. Хозяйка, тебе слово.
Бэла встала, взмахом белого рукава привлекая к себе внимание.
– Золотая змея Соа пришла к Бетреморогской башне Хешширамана, – сказала она. – Она уничтожает заклятие Тюремщика. Пожиратель Душ может оказаться на свободе, если мы не примем экстраординарных мер.
Какие такие экстраординарные меры, думала Вита. Ей был известен только один способ укрощения Флифа – тот, которым она однажды воспользовалась, вычитав в колдовской книге. Ее мучило недоумение. Долго она не решалась задать вопрос, но в конце концов не выдержала. Она откашлялась, дабы придать себе смелости.
– Что вы имеете в виду под экстраординарностью? Дождаться полнолуния, использовать перстень – и дело в шляпе.
В ту же минуту она пожалела об этой реплике. Она почувствовала на себе множество взглядов, во многом похожих на взгляды знакомых девушек, узнавших, что она не имеет понятия о том, кто оказался внебрачным сыном племянника мужа главной героини многосерийного телесериала «Любовь и кровь».
– Я же сказала, – терпеливо и спокойно ответила Бэла, – что Соа уничтожает заклятие своим присутствием. Пока что Флиф привязан к башне, ибо Луна еще не набрала полную силу. Но если в ночь полнолуния Соа будет рядом с Пожирателем, перстень потеряет могущество, и оковы разрушатся… возможно, навсегда.
Вита открыла было рот, но ее перебил протолкавшийся из задних рядов лысый старичок в остроконечном колпаке с изображением звезд:
– Чем мы здесь занимаемся, позвольте спросить? – в его дребезжащем голоске звучало возмущение. – Как смеем мы говорить о противодействии Флифу? Мы Черный Круг или сборище сентиментальных сопляков и соплячек? Флиф – исток темных сил, черный абсолют, которому, в конечном счете, все мы должны поклоняться! Или мы предадим собственные принципы? Или Черный Круг стал белеть?
– Помолчи, Хафиз! – прогремел француз с черными бакенбардами. – Я тоже могу спросить тебя: мы Черный Круг или кучка слепых фанатиков? Чем мы будем заниматься здесь – философствовать о черном и белом или решать проблему?
Старикан что-то заговорил в ответ, но его заглушили крики:
– Решать!
– Пусть Хафиз убирается к Пожирателю, а мы туда не спешим!
– Давайте займемся делом!
Француз поднял руку, грозно сверкнув очами, и все умолкли.
– Когда у нас будет время, мы соберемся обсудить, на чем зиждется Черный Круг… а пока перед нами проблема более насущная и сугубо практическая. Ваши предложения!
Светлая голова, оценила его Вита.
– Что это за мужик? – тихо спросила она Фаирату.
– Дарьен, верховный колдун, – шепнула она. – Считай, что председатель шабаша.
Дискуссия долго не возобновлялась. Колдуньи и маги что-то не спешили с предложениями. Так порой бывало и на научных диспутах.
– Позвольте, – Вита вновь решилась вмешаться. – Если дело обстоит так, как вы говорите, то до наступления полнолуния змею Соа необходимо… – она замялась, подбирая подходящее слово, – э… удалить?
Собравшиеся зашевелились, снисходительно переглядываясь.
– Да, – сказала Бэла. – Другого выхода нет.
– Так займитесь этим, – Вита пожала плечами. – Разве это столь уж трудно для тех, кто владеет неведомыми науке силами?
– Ты находишься на шабаше Черного Круга, – напомнил Дарьен, запахнувшись в плащ от ночной прохлады. – Здесь никто не властен над Соа.
– Ну, тогда обратитесь к Белому Кругу.
В толпе послышался смех.
– О, это же сумасшедшие. Они пальцем не шевельнут против своей Владычицы Света. А мы – увы. Мы связаны службой богам Черного Круга. Нас не существует для Соа.
– Иными словами, – своим бархатным голосом пояснила Бэла, – для выполнения этой задачи нужен некто, не поклоняющийся ни белым, ни черным богам, – и она взглянула на Виту в упор.
Та похолодела от внезапного прозрения и отступила на шаг. Вот зачем ее сюда притащили! Проклятье! Опять! Почему она должна затыкать собой все дыры?
– Нет, вам не удастся втравить меня в это! – быстро проговорила она. – Я сыта Флифом по горло.
– Подумай, – вкрадчиво произнесла Бэла. – Если ты не поможешь нам справиться с Соа, то конец света, однажды отложенный, наступит.
Вита сглотнула и отрицательно замотала головой.
– Может быть, ты не против стать самоубийцей, но ведь и остальной мир канет во тьму. Леса и озера, города и материки, твои друзья и родные, дети, женщины, мужчины…
– Черт бы вас всех побрал, – бессильно проскрипела зубами Вита.
– А может быть, тебе плевать на окружающий мир, – продолжала Бэла. – Тогда подумай о себе. Ты хочешь сгинуть в ледяном мраке пасти Флифа? Ты ведь по себе знаешь, что ему неизвестны ни жалость, ни расчет. Если он вырвется на свободу, он уничтожит всё и всех. И ты позволишь ему сделать это? Разве ты перешла на службу Пожирателю?
– Нет, – выдавила из себя Вита. – Я никому не служу.
– Потому мы и рассчитываем на твою помощь.
– Ну… хорошо. Я помогу, чем могу. Но…
– Мы знаем, что за все надо платить, – прогремел голос Дарьена. – Мы щедро расплатимся, если это решит твои сомнения. Назови свою цену.
– Мне не нужны деньги! – вздернула нос Вита. – Да, я согласна вам подсобить, если что, и я взяла бы за это плату, если бы мне не хватало денег. Но для того, чтобы заработать деньги, я знаю кучу более безопасных способов.
– Кто говорит о деньгах? – сказал француз. – У колдунов много других ценностей. Сокровенные знания…
– Нет, – она тряхнула серьгами. – Я могу их получить сама.
– Льготные условия вступления в Черный Круг…
– Даром не надо, – отрубила она.
– Все удовольствия мира, все, что захочешь… У тебя наверняка есть мечта. Скажи, чего ты желаешь?
– Чего я на самом деле желаю? – усмехнулась Вита. – Что ж! Мне нужен мужчина.
Собравшиеся расхохотались.
– Слушайте меня! – Вита резко оборвала хохот. – Вы предложили плату, так слушайте теперь, какая плата мне угодна! Мне нужен мужчина. Не домашний ремонтник, не киногерой и не мальчик для постели! Для начала оговорю, что никто из столпившихся здесь экземпляров меня не устраивает. Ясно?
– Это оскорбление! – закричал из задних рядов Хафиз в звездном колпаке. – Как смеет эта ничтожная девка оскорблять колдунов?
– Вы, кажется, нуждаетесь в моей помощи, – холодно напомнила Вита. – Так вот вам мои требования. Мужчина с наружностью мужчины – не монаха, не плейбоя и не питекантропа. Не импотент и не сексуальный маньяк, без вредных привычек и противоестественных наклонностей. Ласковый, но не слюнтяй. Страстный, но не психопат. Смелый, но не одержимый. Сильный, но не качок. Умный, но не профессор. С чувством юмора, но не пошляк. И чтобы не молился всяким дурацким богам!
– Это самое сложное, – промолвил кто-то.
– Черта с два! Самое сложное – это чтобы мы полюбили друг друга. Ну? Вы принимаете мои условия?
Честно говоря, Вита рассчитывала как минимум на замешательство. Но Дарьен даже не выдержал паузы. Взмахнув плащом, он провозгласил:
– Черный Круг принимает эти условия в обмен на то, что Виталия Тюремщица Флифа обязуется заключить своего подопечного в Бетреморогской башне на веки веков!
– Э, э… – запротестовала Вита.
Дарьен вскинул к черному небу руку со сверкающим кольцом:
– Айанур и Миленион свидетели, договор заключен!
Сияние барьера погасло, и стены громадной чаши, окружающей Айфарет, шурша песком, плавно опустились, слившись с поверхностью земли.
5. Шаги наугад
Вот вляпалась, думала Вита, шаря в пыльной библиотеке замка Хешшираман. Это ж надо – так сглупить!
Пыхтя, она стащила с полки очередной фолиант, с отвращением уставилась на него и отчетливо произнесла про себя: «Как изгнать Соа?»
Ноль эмоций. Книга даже не пошевелилась. Это была уже двенадцатая попытка. Вита отказывалась верить в подобное невезение. После седьмой она подумала, что барахлит серьга-Искательница.
– Ну-ка, – сказала она для проверки, – сведения о Фаирате.
Тут же зашелестели страницы, и через минуту она смогла прочесть:
«Фаирата Хешшкора, по прозванию Огненный Локон, хозяйка Хешширамана, родилась на свет двадцать три года назад, – уму непостижимо как, но записи в колдовских книгах всегда относились к настоящему моменту, – посвящена Хешшкору Всемогущему при рождении и тогда же стала Тюремщицей Флифа Пожирателя Душ взамен покинувшей мир Файгамеи Хешшкора. Четыре с половиной года назад нарушила по неведению обет Тюремщицы и прибегла к помощи женщины извне Круга. С тех пор несла только часть обязанностей Тюремщика, а именно хранила новый обет, от которого ныне отказалась в связи с…»
Серьга работала. Значит, загвоздка не в этом. В чем же?
Она положила перед собой тринадцатый том, сосредоточилась, как учил сэнсэй.
– Как изгнать Соа?
Нет ответа. И никакие каратистские штучки здесь не помогут.
Она выругалась и хмуро подперла руками лоб. Вот сволочи!
Утром после шабаша она была просто вне себя. Она стремительно расхаживала по одной из зал Хешширамана из одного угла в другой с сигаретой в руке и сыпала проклятиями, которые, будь она колдуньей, могли бы круто повернуть людские судьбы. Она была так зла, что забыла даже о своей внешности. Фаирата тихонько сидела в уголке и с испугом косилась на ее перекошенную физиономию.
– Мерзавцы! Так меня обмануть! Так провести! А эта Бэла, предательница – какова, а?
Нет, это было вовсе не в характере Виты. А если и было, то она всячески старалась это подавлять и выглядеть милой и женственной. Но после того, как ее против воли втравили в это дело, она впала в бешенство. Какой низкий обман! Она согласилась всего лишь помочь – да и то, если сможет. Но ее хитро втянули в торг, чтобы заговорить зубы. А потом эта свинья, верховный маг Дарьен Миленион развел руками, даже не скрывая торжествующей улыбки: извини, мол, перепутал, но теперь ничего не попишешь, договор заключен, и обеим сторонам остается только его выполнять. Вита готова была его удушить. Ну и сволочная братия эти колдуны! Взвалили все на ее хрупкие плечи и еще посмеиваются.
Фаирата боялась даже слово сказать поперек. Хоть она и была колдуньей, но Виту в таком состоянии наблюдала впервые и не знала, что делать. Звать Аррхха? Аррхх сам в прострации, а если и явится, то скорее ее, Фаирату, удавит: познакомившись как следует с Витой, Аррхх неизменно держал ее сторону. А радикальные меры типа испепеления не годились хотя бы потому, что Вита была ее подругой, не говоря уже о предстоящей задаче, которую некому больше было выполнить. И Фаирата ограничилась тем, что сочувствующе молчала да вовремя подносила новые сигареты.
К середине дня Вита выдохлась. Бушуй не бушуй, а дело сделано. Договор засвидетельствован, и никуда от этого не убежишь. Ладно, пусть подавятся. Завтра она посмотрит магические книги. Она сделает все, чтобы снова заключить Флифа. Тем более что у нее с ним личные счеты. Лёшка… Она некстати вспомнила о нем и всю вторую половину дня ревела, а к ночи напилась, заливая свою печаль и свой позор в Айфарете.
Наутро она проснулась с больной головой, посмотрела на себя в зеркало, и ее чуть не стошнило.
– Нет, – поморщилась она. – Никто, будь он даже колдуном, не смеет заставить меня так опуститься. И ничто, даже если это грядущий конец света, не воспрепятствует мне принять ванну.
Она приняла ванну, переоделась в чистое платье и отправилась в библиотеку. Теперь ее платье, волосы и внутренняя поверхность легких были покрыты пылью, и это, увы, являлось единственным результатом ее корпения над мудростью веков.
С охами и вздохами, временами останавливаясь и потирая поясницу, она перетащила на стол четырнадцатый огромный фолиант, окованный серебром. Раньше она восхищалась этими массивными окладами, замками, переплетами из золота и серебра. От них так и веяло стариной и мудростью. О, как же теперь она их ненавидела! Если так необходимо было обивать книги металлом, бродила в голове нехорошая мысль, могли бы использовать, черт возьми, алюминий. В те времена он был, пожалуй, дороже золота, так что это не нанесло бы морального ущерба, зато как бы облегчило ее, Витину, участь!
– Ну? – вперилась она в обложку безнадежным взором. – Как заставить Соа покинуть Флифа?
Страницы вяло заворочались. Вита замерла, стараясь унять колотящееся сердце. Сейчас…
На раззолоченной бумаге перед ней предстал текст:
«Соа, золотая змея, Владычица Света, неподвластна никому из Черного Круга и повелевает Белым. Ни одному магу, будь он белым или черным, не под силу заставить ее изменить свой путь».
– Вот так информация! – плюнула она в сердцах и захлопнула книгу.
Что ж, придется рассчитывать только на себя. Договор в силе. Раз она не может найти ответа в книге, она будет действовать на свой страх и риск. К счастью, у нее хватило ума не спутаться ни с какими кругами и богами. Она – ничья, она – сама по себе. Ей чихать на запреты богов. Она прошла по следу Флифа и победила его. Так неужто она не найдет управы на Соа?
Она просто должна это сделать, иначе… иначе… Она передернулась.
Ладно, для начала она предложит Соа убраться по-хорошему. Все-таки золотая змея добра. Может быть, она поймет, что так будет лучше.
Вита брезгливо отряхнула пыль и двинулась к выходу из библиотеки.
Был мороз, он кусал щеки и настырно лез под куртку. Под растущей Луной искрился кристаллами снег, покрывающий землю безжизненным мерцающим ковром. Темное небо над головой медленно совершало свое круговращение вокруг холодного равнодушного ока Полярной звезды.
Где же ты, Соа?
Позади Бетреморогской башни зажглось сияние. Оно росло, разгораясь. Вита привстала со ступенек. Из-за темной зловещей громады башни выплеснулась золотая река.
– Соа! – закричала Вита. – Послушай меня!
Река, не останавливаясь, обвилась вокруг башни, закружилась, причудливо извиваясь, словно в беззвучном танце. Его странный ритм привораживал. Стоило поддаться ему, как все забывалось, отходило прочь – все, кроме этого чудесного света. Вита с усилием сжала виски, чтобы вновь не поддаться безумию.
– Соа, подожди! Остановись, дай мне посмотреть в твои глаза!
А есть ли глаза у этого бесконечного слепящего потока? Вита уже не была в этом уверена. Вот черт, как же до нее докричаться?
– Соа, ты слышишь меня? – она рванула себя за воротник, чтобы не мешал. – Ты же должна творить добро, Соа. Так зачем ты хочешь причинить зло всему миру? Уходи! Уходи, во имя добра.
Ничего не изменилось. Золотые волны все так же безмолвно плескались у подножия башни.
– Соа, неужели ты не понимаешь? Неужели этот мерзкий Флиф для тебя важнее остальной Вселенной? Почему ты не можешь подумать о нас? Соа, уходи!
Слова бесследно канули в потоке.
– Ты только прикидываешься доброй! – заорала Вита. – А на деле ты равнодушная гадина, вот ты кто! Убирайся из нашего мира!
Может, она отреагирует на оскорбления? Но нет, Соа как ни в чем не бывало продолжала свой танец переливчатого света. А навстречу ей из окна Бетреморогской башни устремилась сгущающаяся тьма.
– Если ты не желаешь, уйти по-хорошему, я заставлю тебя убраться! – Вита в сердцах запустила снежком в направлении Соа и хлопнула дверью цитадели.
Гигантский черный с золотом змей свернулся кольцами, в центре которых вполне мог бы поместиться автомобиль, на полу залы, столь же огромной, как и он. Веки его были сомкнуты, тело валялось безвольной оболочкой.
– Аррхх, – тихонько произнесла Вита.
Аррхх был ее стражем во время ее пленения. Сперва Вита боялась гигантскую кишку с пурпурными глазами до икоты. Змей мог быть страшным врагом, но ей он стал другом. Он оберегал ее от Флифа – пусть не ради ее самой, а по воле Фаираты. А она вступилась за него перед Фаей, когда его, не справившегося с обязанностями охранника, оклеветали. Разве Аррхх виноват, что она, Вита, оказалась хитрее и сумела удрать? В решающую ночь полнолуния он прикрывал ей спину от темных призраков, а потом, когда она, обессилев, рухнула без сознания, не позволил снять магические драгоценности с ее безвольного тела.
Змей был неподвижен. Она присела на мозаичный пол, облокотившись спиной о прохладное, гладкое кольцо. Аррхх, тебе тоже тяжело, подумала она с сочувствием. Она устало закрыла глаза. В голове не было ни одной мысли.
– Что ж, давай грустить вместе, Аррхх, – промолвила она. – Как я тебя понимаю! Мои предки тоже иногда откалывают такое, что мне остается лишь реветь в подушку. Но, к счастью, от них не зависит судьба Вселенной.
Ты совершенно права, Вита-Владеющая-Перстнем, возник в ее голове беззвучный голос. К тому же ты можешь повлиять на своих родителей – добром ли, силой ли. А я ничего, ничего не могу сделать!
Обычно невозмутимый Аррхх был чересчур эмоционален. Это существо, продолжительность жизни которого была сравнима с возрастом Вселенной, это порождение Соа и Флифа, в котором Свет и Тьма, слившись, неожиданно создали душу… по сравнению со своим обычным состоянием он был просто в истерике.
– Ты ничего не можешь сделать, – горько засмеялась Вита. – А Черный Круг хочет, чтобы что-то сделала я! Я, слабая женщина!
Ты не так слаба, как думаешь, Вита-Избранница-Круга.
– Ну да, конечно! – фыркнула Вита. – Я знаю пару приемов, с помощью которых могу начистить морду любой девчонке. Но боюсь, они не годятся для Соа и Флифа!
Я не говорю о физической силе. Ты сильна духом.
Вита опустила голову.
– Аррхх, я пыталась поговорить с Соа. Я думала, что смогу убедить ее покинуть наш мир. Но мне это не удалось, и я отступила. Где же тут сила духа?
Он не ответил.
– Это глупый вопрос, да?
Спустя некоторое время Аррхх снова вторгся в ее мозг, и она могла поклясться, что в его беззвучном голосе была ирония:
Так ты пыталась поговорить с Соа, Вита-Преподносящая-Сюрпризы? А ты пробовала когда-нибудь говорить с Флифом?
– Разумеется, нет. Как с ним говорить? Это же слепое, глухое и безразличное вместилище зла!
Аррхх согласно наклонил голову.
– И что же? – спросила Вита. – Ты хочешь сказать… Но ведь Соа – добрая!
Тот же жест.
– Разве нет? – Вита запнулась. – Она прибыла сюда, чтобы освободить чудовище Флифа. Значит, она вовсе не добра?
Соа добра. Абсолютно добра.
– Она его любит? – робко предположила Вита.
Она абсолютно добра, повторил Аррхх.
– Аррхх, я не знаю, что делать! – воскликнула Вита в отчаянии, уронив голову на руки.
Змей успокаивающе обвил ее кольцом:
Ты узнаешь. За свои сто тысяч лет я много раз разочаровывался. Но ты не будешь моим разочарованием. Ты сильна.
Вита невольно улыбнулась сквозь слезы, прижавшись щекой к черному с золотом брюху. А он неплохой психолог, этот ползучий трубопровод.
6. Белые маги
Спала Вита неспокойно. Весь день она безуспешно выдумывала способ прогнать Соа пусть не из обитаемой людьми Вселенной, но хотя бы из Хешширамана. Если исходить из того, что Соа олицетворяет добро и свет, то всякая мерзость должна быть ей противна. Вита стала склоняться к мысли насинтезировать какой-нибудь химической вонючей дряни, чтобы заставить Соа ретироваться, наморщив нос. Но потом она усомнилась. Если у этой реки света нет ни глаз, ни ушей, то с чего надеяться, будто у нее есть нос? К тому же она не выказывала ни малейшей неприязни к донельзя мерзкому Флифу. Даже наоборот. И мысль Виты заработала в другом направлении. Убить? Слишком радикальный метод, но в крайнем случае… Только как? И можно ли убить Соа? Похоже, она бессмертна.
День прошел впустую. Неудовлетворенность Виты преследовала ее и во сне. Ей грезилась какая-то липкая муть, неясные шорохи, гадкие прикосновения к лицу. Она вздыхала и ворочалась во сне, но не просыпалась – сон не давал ей новых сил, а только изматывал, затягивая все глубже в паутину кошмаров. Перед ней мелькали бредовые видения: женщина с чертами лица, скрытыми темной накидкой, делающая замысловатые пассы руками; бесконечный коридор, плавное движение, словно в плывущей по течению лодке; мужчины в серебристых одеждах, мужчины со странными глубокими глазами, они глядели прямо ей в сердце… и неотступный сладковатый запах травяного курения, преследующий ее сквозь все сновидения.
Внезапно она поняла, что не спит. Она не могла бы поймать момент пробуждения, только вдруг пришло ощущение яви. Она находилась в совершенно незнакомой комнате. Переливающиеся перламутром стены, уходящие ввысь и теряющиеся наверху во тьме, не заканчиваясь потолком; твердое ложе из неизвестного материала, покрытое кроваво-красным бархатом – она лежала на этой пугающей ассоциациями постели в неестественной позе, с вывернутыми руками и запрокинутой головой. В комнате витал странный запах из ее сна. Ее немного подташнивало, слегка побаливали виски. Наркотик, подумала Вита, прислушиваясь к своему сбивающемуся с ритма сердцу. Или колдовское зелье… что, в сущности, одно и то же.
Она попыталась изменить неудобное положение тела, но смогла только пошевелить кончиками пальцев. Ее несколько запоздало охватил ужас. Что делает она в этой чужой комнате, одурманенная, беспомощная? Как она сюда попала? Не иначе, ее похитили! Кто? Она не сомневалась, что в похищении замешаны колдуны. Ее тело не чувствовало ни веревок, ни бинтов, тем не менее она была словно связана. Кто мог сделать это, кроме мага или колдуньи? Кто, кроме очень могущественного мага или колдуньи, мог пробиться сквозь защиту Хешширамана и выкрасть ее? И зачем? Уж не затем ли, чтобы открыть Флифу путь к свободе? Нет, это слишком чудовищно… Интрига? Какую роль могла играть Вита в раскладах магов? Дарьен и его приспешники поставили на нее – может быть, кто-то задумал диктовать свои условия в обмен на ее жизнь и успех ее плана? А может, она приманка для Дарьена в руках тех, кто хотел бы его уничтожить? Или для Фаираты?
Вита бессильно скрипнула зубами. Мучительно было лежать, как свернутый ковер, и гадать. Она снова попыталась двинуться. Туловище отказывалось повиноваться, но ей удалось чуть повернуть запрокинутую голову. Затекшие мышцы тут же отозвались болью на это движение, и в глазах у нее помутилось. Когда же зрение вернулось к ней, она увидела себя. Она смотрела в большое зеркало, отражающее маленькую фигурку на кроваво-красном бархате. Ее волосы были растрепаны, в глазах легко читался страх, а тело… тело было спеленуто в кокон тончайшими серебристыми нитями. Если бы Вита не увидела это своими глазами, она бы не поверила. Серебристая паутина была невесома, неосязаема – но слишком крепка, чтобы счесть ее оптической иллюзией.
Спустя секунду Вита разглядела еще кое-что. Она была не одна в комнате. За ее спиной стояли трое мужчин в белых мерцающих одеяниях, стянутых золотыми поясами, на поясах висело самое настоящее оружие. Тяжелые клинки, обоюдоострые, заточенные так тонко, что Вита уловила, как свет свечи распадается на крохотную радужку на краю лезвия. Одеяния грозных незнакомцев были полупрозрачны, и когда взгляд Виты скользнул по их нижней части, ей вдруг пришло на ум, что ее похищение может иметь более прозаические цели. Эта мысль, как ни странно, вызвала облегчение. Лишь бы не зарезали, подумала она. Острые мечи гораздо сильнее волновали ее воображение, чем то, что скрывалось под белыми одеждами.
Все трое вдруг расхохотались. Вита вздрогнула. Точнее, по телу, стиснутому неосязаемыми путами, пробежала судорога. Над чем они смеются? Они смотрели на нее и хохотали. Знали ли они, о чем она думает? Их взгляды жгли, как рентген.
Будто в насмешку, один из них, подойдя, отцепил клинок от пояса и поднес к ее лицу – медленно, так чтобы она ощутила бесповоротность этого движения. У нее все сжалось внутри. Страшное лезвие было так близко, что она могла различить темную вязь заклинаний вдоль желобка кровостока. На поверхности металла плясали блики. Мужчина, не меняя выражения лица, плавно провел мечом, почти касаясь ее кожи, и она увидела, как на бархатную подушку падают короткие волоски – ее брови. Господи, они изуродуют меня, промелькнуло в голове. И тут же снова раздался смех.
Они читали все ее мысли!
Холодный металл коснулся ее шеи, и она замерла на полдороге к обморочному состоянию. Но лезвие не проникло вглубь ее тела. Внимание мужчин привлекло сияние, вспыхнувшее посреди комнаты. Вита уже знала, что оно предвещает чье-то появление.
Это был еще один мужчина. Его белая туника была прикрыта неопределенного цвета плащом, по которому рассыпались длинные светлые волосы. Еще будучи наполовину призраком, он сделал останавливающий жест рукой. Мерзавец, остригший Вите брови, нехотя убрал оружие со словами:
– Но, Лисаан, ты же сам прикажешь убить ее! Мы смотрели в ее сердце и узнали всё. Черный Круг действительно замышляет против Владычицы Света, и она – его орудие, дерзнувшее помыслить навязать Соа свою волю и даже… о Лисаан, мой язык не смеет выговорить…
– Даже уничтожить золотую змею, – докончил за него второй.
Первый, переведя дыхание, кивнул.
– Так разве она не заслуживает смерти?
Лисаан прошелся по комнате. Вита следила за его отражением в зеркале.
– Несомненно, заслуживает, – проговорил он сурово. Похоже было, что только что полученная информация разбудила в нем негодование. – Она будет умерщвлена. Но не так, Асгиар. Неужели ты уподобился этим алкателям крови из Черного Круга? Белые маги используют оружие лишь для защиты.
Она в руках белых магов! Вита не знала, стоит ли ей радоваться. Белые маги – не какие-нибудь поклонники дьявола, они служат добру… Это внушало надежду. Но тот человек ясно сказал – она будет умерщвлена!
Тем временем Лисаан промолвил:
– Асгиар, идеал Белого Круга – добро. Мы должны быть добры даже к тем, чьи мысли черны, даже к врагам, – он посмотрел на Виту. – Ей неудобно лежать.
Он сделал несколько неуловимых движений руками, и серебристая паутина, опутывающая Виту, растворилась в воздухе. Наконец-то она получила возможность принять более естественное положение. Она с трудом села, поправляя ночную рубашку. Все мышцы нещадно болели.
– Она напугана, – сказал Лисаан. – И голодна к тому же.
Голодна? До сих пор Вита не думала о голоде, но сейчас, когда он упомянул об этом, почувствовала, как томится желудок. Она была готова съесть целого гуся. Непроизвольно сглотнув слюну, она жадно уставилась на возникший перед нею столик. На блюдах были разложены овощи, фрукты, орехи, хлеб.
– Мяса не будет, – сказал Лисаан несколько резковато. – Только злые люди способны убивать животных ради еды. На вино тоже не рассчитывай, – он перехватил ее вопросительный взгляд на графин с водой и покачал головой: – Ты пропитана злом насквозь, наемница черных.
Вита начала есть, и по мере того, как она насыщалась, страх отодвигался в сторону. Возможно, этот моралист выслушает ее. В конце концов, он отнесся к ней гуманно. Она объяснит ему, что хочет только добра, добра для всех.
– Что ты можешь знать о добре, раба зла? – спросил Лисаан.
Вита проглотила застрявший в горле кусок.
– Я не служу злу, – выдавила она. – Я хочу, чтобы зло исчезло. Именно поэтому я решила сделать все, чтобы Флиф не получил власть над миром.
– Сделать все! – повторил Лисаан, и в его устах эти слова звучали весьма неодобрительно. – В том числе и поднять свои грязные руки на Владычицу Света.
– Но я не хотела ее убить, – запротестовала Вита. – Это была случайная мысль. Я лишь думала, как заставить ее уйти из нашего мира.