Брак по-тиквийски 2. Призрак Риаведи

Ильтен, конечно, возмутился. Приличный любовник должен звать к себе жену, когда муж занят чем-нибудь другим, а не когда он собирается вкусить с ней удовольствие. Маэдо – бестактный эгоист, и нечего к нему ехать! На что получил краткий ответ: работа, – и увял. В душе, правда, вознегодовав еще больше, но благоразумно не демонстрируя этого. Все равно ведь бесполезно.

= Сможешь сыграть роль госпожи Герт? – спросил Маэдо, обрисовав ситуацию.

– Ну, если она не какая-нибудь малютка в полтора раза ниже меня… – протянула Тереза.

– Она блондинка, – проговорил бизнесмен, несчастно глядя на темные волосы Терезы. – С голубыми глазами.

– А парик на что? – Маэдо не видел проблемы. – И цветные контактные линзы. Еще руку забинтуем.

– Но моя жена совсем не такая, – жалко возразил потерпевший. – Она… нежная. Трогательная. Воздушная…

– Зря вы это, господин Герт. – Маэдо приметил, что зеленые глаза Терезы начинают холодеть. Сейчас начнет орать: мол, как он смел подумать, будто она не нежная и не воздушная? Чего доброго, кулаком по столу вдарит, да как бы не в лоб клиенту. – Вы ведь хотите выручить сына? И при этом не лишиться денег, так? Значит, госпожа Ильтен – ваша единственная надежда.

Тереза мерзла на рассветном ветру и чувствовала себя идиоткой. На голове – нелепый светлый парик с голубым бантом; в зеркале она показалась себе похожей на гламурную болонку, но отступать было поздно. Плащик Илы Герт, белый, ужасно непрактичный и неудобный, плохо сходился на груди – судя по всему, плосковата нежная супруга потерпевшего! Чтобы не выглядеть странно, Тереза не стала вдевать левую руку в рукав. Согнутая в локте и перебинтованная, она висела на груди в перевязи, и вроде как поэтому плащ был распахнут. Хорошо? Это с точки зрения убедительной маскировки хорошо, а так-то расстегнутый плащ своих функций не выполнял, и Терезе было холодно. В правой руке она держала довольно тяжелый чемодан с деньгами, кошмарно-розовый и с блестками. Даже на собственной свадьбе – еще той, с Анджеем, когда Тереза была юна и наивна и роскошь казалась ей верхом вкуса, она не была прикинута столь аляписто.

– Всё, как вы сказали, – проблеял господин Герт в трубку. – Моя Ила в условленном месте, и деньги с ней.

В трубке после непродолжительного молчания засмеялись. Преступники прикололись, предложив послать на встречу жену, а этот лох принял за чистую монету. Маэдо удовлетворенно кивнул. Пусть расслабятся. Пусть предвкушают, как будут лапать блондиночку, пока те, кто ниже рангом, считают деньги. Пусть радуются, пока еще могут. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Скажите ей, что встреча переносится, – велел вымогатель. – Мы на пустыре у 11-й линии. Через полчаса. Пускай цыпочка поторопится, ждать не станем.

Герт в панике поднял глаза на Маэдо. Тот пожал плечами. Чего-то подобного он ожидал, преступники боятся подвоха. И, в общем-то, правильно. Машина группы захвата дежурила наготове.

– Что медитируете, господин Герт? – осведомился он. – Звоните «жене», передайте ей новость.

– А она разве не слышит? – В парик Терезы был вмонтирован наушник.

– Господин Герт, волнение мешает вам здраво рассуждать. Да, она слышит. Но с места не двинется, пока вы не сообщите ей. Не теряйте время!

Тереза прекрасно понимала, что за ней могут наблюдать. Она даже выражение лица контролировала, загнав естественное раздражение глубоко внутрь и изо всех сил расширив глаза якобы от испуга и беспомощности. И на информацию в наушнике не отреагировала никак – ни мимикой, ни изменением позы. Лишь когда зазвонил белый телефончик с золотыми фитюльками по периметру, суетливо полезла за ним в карман плаща, перед этим некоторое время подергавшись, куда бы поставить чемодан.

– Д-да, дорогой? – пробормотала она, сделав глаза еще шире.

– Ила, милая, – выдавил потерпевший. Ему было неудобно называть милой постороннюю женщину, но интонации можно было списать на беспокойство. – Эти мерзавцы передумали, они ждут тебя на пустыре у 11-й линии. Беги туда скорее! У тебя всего полчаса. Пожалуйста, солнце мое, постарайся успеть. Как бы они ничего не сделали нашему Колину, если ты опоздаешь!

Ага, Колин, приняла к сведению Тереза. Чуть не облажалась, забыла вовремя спросить, как зовут мальчика. Хороша мамаша!

Выключив телефон, Тереза суматошно заметалась. Подхватила чемодан, кинулась вдоль по улице; внезапно передумала, дернула наискосок. Жутко бесило, что нельзя бежать в нормальном темпе. Приходилось семенить на каблучках, как это обычно делала Ила Герт. Проклятье! Ну что за неприспособленная к жизни женщина?

Вот и пустырь. Тереза легко пробежала бы это расстояние за пятнадцать минут, но решила немного опоздать, чтобы добавить достоверности и усыпить бдительность противника. Ну, и чтобы группа захвата успела перебазироваться, разумеется. Она показалась из-за крайнего дома, с трудом волоча чемодан, тяжело дыша и обливаясь слезами.

– Где вы? – жалобно всхлипнула она, не отходя далеко от домов. – Где мой Колин? Эй! Пожалуйста, отзовитесь!

Смех раздался из-за спины. Ну точно, следили. Хорошо, что она не выходила из образа.

– Положи чемодан, где стоишь, цыпочка, – приказал голос. – И отойди на пять шагов.

Тоже мне, мера безопасности, презрительно подумала Тереза. С пяти шагов я тебя ущучу вмиг. Но виду не подала. Опустила чемодан, тщательно выбрав место почище, старательно процокала каблучками: раз, два, три, четыре, пять. Оглянулась, трепеща.

Вымогателей было двое. Нет, трое: третий стоял поодаль, держа хнычущего мальчишку. А двое в шерстяных масках направлялись к Терезе. Или к чемодану. Кто из них опаснее? Не для нее, для мальчика. Ясное дело, тот, кто его держит.

– Колин! – Она, как бы не совладав с собой, кинулась к сыну.

– Стой, где стоишь! – рявкнул ближайший. Но что остановит заботливую мать?

– Колин, сынок! – Протягивая руку, она преодолела половину расстояния до преступника с ребенком. Ближе, еще ближе, чтобы наверняка. Мальчик потянулся навстречу, вырываясь из хватки.

– Стой, дура! И ты не брыкайся, сопляк!

– Я же принесла деньги, отдайте мне ребенка! – Вопль отчаяния.

Еще шажок. Достаточно, чтобы не промахнуться.

Рыдающая мать, дрожащей рукой вытирая слезы, достала из гипса пистолет. Прогремел выстрел, и хватка бандита ослабла. Выпустив ребенка, он сполз по стене.

– Что?! – Двое, занятые чемоданом, обернулись.

Они еще не поняли, как такое случилось и кто стрелял. Настолько не ожидали… Первым очнулся ребенок.

– А-а-а! – завопил он во все горло. – Ты не моя ма-ма!

– Зохен, – бросил один из бандитов, сцепив зубы. – Берем чемодан и линяем.

А это вы зря! Тереза перезарядила пистолет и выстрелила в ноги второму, сгребшему в охапку раскрытый чемодан с недосчитанными деньгами и наладившемуся было бежать. Он упал, деньги пачками рассыпались по земле. Первый рванул прочь, не пытаясь уже приблизиться ни к деньгам, ни к мальчику, унести бы ноги. Верная тактика, но запоздалая.

Машина группы захвата вылетела из-за угла, визжа тормозами, из нее посыпались суровые бойцы. Беглеца опрокинули и повязали. Кто-то взял на руки мальчика, все еще орущего:

– Это не моя мама! Где мама?

– Сейчас мы к ней поедем. – Тереза, сняв парик, тряхнула освобожденной головой и скинула чертов плащ. – Все будет хорошо, Колин.

Ила Герт и впрямь была трогательной. Примерно такой трогательной, какую пыталась изобразить Тереза, но у Терезы получалось что-то карикатурное, годное лишь на то, чтобы запутать злодеев, пародия на ангелочка. А Ила действительно казалась ангелом во плоти. Не красавица с подиума, но глаза трепетной лани, изящная миниатюрность и прелестно надутые губки рождали в сердце любого мужчины умиление. Но самое главное – Ила была доброй и любящей матерью. Ребенок в ее объятиях сразу успокоился, а она смотрела на него с запредельной нежностью. И Тереза тут же простила ей и проклятый бант, и бестолковый плащ, и дурацкую семенящую походку. И даже восхищенный взгляд Маэдо – что с мужика взять, коли она сама, Тереза, невольно улыбается Иле?

Обретя сына, раздавленный терпила волшебным образом превратился в уверенного делового человека. Подошел к Терезе, прихлебывающей чай из термоса.

– Чем мне вас отблагодарить?

– Деньгами, – решительно ответила она. Деньги – то единственное, что худо-бедно примирит Ильтена с ее отлучками и с риском, которому она подвергается.

Маэдо тихо засмеялся. Как бы бизнесмен не попал из огня да в полымя. Насколько он знает Терезу, той вполне по плечу отжать у мужика чемоданчик, благо его еще не унесли.

– Деньгами? – удивился господин Герт, на глазах превращаясь обратно в терпилу. – О, простите. Я думал, вы замужем.

– Я замужем! – недовольно подтвердила Тереза. – Что за идиотское поверье, будто деньги нужны только незамужним?

– Простите, госпожа. – Герт окончательно сдулся. – Я не хотел вас обидеть. Наоборот…

– Госпожа Ильтен, – буркнула она.

– Госпожа Ильтен, возьмите, сколько хотите. – Он пододвинул к ней чемодан.

Гипноз, не иначе, покачал головой Маэдо. Господин Герт, вы попали. Может, отдать бабки вымогателям было бы дешевле?

Тереза поразмыслила. Маэдо преувеличивал, она вовсе не была хапугой. В отличие от того же Ильтена, она не питала слабости к деньгам как таковым. Но деньги полезны для удовлетворения многих потребностей. А потребностей у Терезы явно меньше, чем то, что в этом чемодане. Она отсчитала несколько пачек – тридцать тысяч, отметил краем глаза Маэдо и подивился этакой скромности.

– Спасибо за предложение, господин Герт. – Она любезно наклонила голову. – Но мне бы не хотелось, чтобы ваше благосостояние потерпело ущерб. – Маэдо чуть со стула не упал. Так бывает? – В сущности, ради этого я сегодня и работала, не так ли?

– Верно, госпожа Ильтен. – Терпила снова расцвел. – Знаете, моя фирма занимается экстремальным туризмом. Восхождения на горы, сплав по бурным рекам, прыжки с парашютом… Может быть, ваш муж захочет воспользоваться нашими услугами с большой скидкой…

Маэдо зажмурился.

– Нет! – Тереза мотнула головой. – Мой муж этим не увлекается. А я так даже очень. – В глазах зажегся огонь.

Все, кранты. Ильтен не простит Маэдо, что свел Терезу с этим типом.

Из тридцати тысяч господина Герта Ильтену досталось двадцать. Тереза сделала заначку на тот случай, если он снова взбрыкнет и заблокирует дополнительную карту. Никаких угрызений совести она не чувствовала. Это ведь она сама заработала, так чего стесняться?

Двадцать тысяч в качестве премии за удачную операцию – как представила это Тереза – настроили Ильтена на благодушный лад. Может, не так и плохо, что она работает… Тут-то она и вывалила на него идею сходить в горный поход, а с вершины махнуть на дельтаплане. Ильтен аж чаем подавился. Нельзя же так! Только расслабишься, растечешься по дивану, размечтаешься, как хорошо будет лежаться кругленькой сумме денег на его счету и на что ее было бы не жалко потратить… И сразу такой удар под дых!

– Тереза, скажи, что ты шутишь!

– А что такого? – Она повела плечом. – Это не слишком дорого, не волнуйся. Господин Герт даст нам пятидесятипроцентную скидку.

– За этот ужас еще и платить? – застонал Ильтен. – Нет! Нет и нет. Я не подойду к зохенову дельтаплану, даже если мне за это приплатят.

– Рино, не будь занудой! Ты же летал самолетом.

– Которым управлял не я, а профессиональный пилот, – возразил он.

– С тобой будет инструктор.

– А стюард приносил кофе и плед, – гнул свое Ильтен, – и у самолета было два двигателя и герметичный корпус…

– Фюзеляж, – поправила Тереза.

– …А на земле сидел диспетчер и следил, чтобы тот самолет летел туда, куда надо. А ты мне что предлагаешь? Броситься вниз с горы на какой-то фанерке, по пути облевывая все, что внизу!

– А ты не ешь перед полетом, – посоветовала Тереза.

– Никаких полетов! Я на это не подпишусь, даже не думай.

– А в горы со мной сходишь? Ну, Рино! Мужик ты или кто?

Ильтен отрывисто вздохнул.

– Тереза, ты вообще помнишь о моих проблемах со здоровьем? Какие, к зохенам, горы? Ты меня на ровном месте до приступа доведешь.

Тереза расстроилась. Но не очень сильно: во-первых, реакция Ильтена была предсказуема, а во-вторых, у нее имелся запасной вариант. Наверняка Маэдо не питает такого отвращения к экстремальному туризму. И здоровье у него в порядке, ведь медкомиссия не нашла противопоказаний ни для службы, ни для женитьбы.

– Какие, к зохенам, горы? – Терезе показалось, что она это уже слышала. Но в принципе Маэдо ничего против гор не имел, проблема была чисто организационная. – Тереза, мне не вырваться. Отпуск за прошлый год я уже отгулял, а сейчас и вовсе не до отпусков, дело господина Герта раскручиваем виток за витком.

Маэдо оказался прав: Герта шантажировали конкуренты. Да не один, а целых двое, собиравшихся поделить угодья Герта, когда тот разорится – налицо преступный сговор. Сейчас все шло к тому, что имущество неудачников конфискуют, их самих отправят на пару лет трудиться на иной, более прозаической стезе, а Герт займет освободившуюся экологическую нишу и существенно расширит свою клиентуру.

– Разве что летом, Тереза. И то придется выбирать: горы или дача.

– Конечно, горы! – тут же выбрала она. – На даче я и с Рино могу отдохнуть, а в горы он не пойдет. И на дельтаплане полетаем, да?

– Ну, это можно и на выходные запланировать. – Энтузиазма Маэдо не испытывал, но готов был побаловать Терезу. – Хочешь, метнемся в долину Сарагет?

– Там, где вино?

– И вино тоже, – улыбнулся он. – А еще у господина Герта там спуск на дельтаплане. Приедем в город Таантех на плато, а оттуда – фьють! – прямо в долину. И в конечной точке маршрута – вино. Как тебе план?

– Эрвин, ты – прелесть!

Такие моменты стоят жертв.

Река Сарагет, текущая с гор по извилистом руслу, не слишком полноводна – оттого, что вся вода расходится по многочисленным разветвленным каналам и поит знаменитые виноградники. Это Тереза назвала их виноградниками; на самом деле кусты с ягодами, из которых здесь делают вино, на виноград не очень похожи. Они росли по всей долине, окрашивая ее малиново-зеленым, из иллюминатора самолета окраска казалась причудливой. Ближе к горным отрогам кусты шли на убыль, уступая место другим растениям и – Тереза не поверила своим глазам – стадам какой-то живности. С высоты было не разглядеть подробностей, но некие меховые существа коричневой и белесой масти хаотично бродили вдоль реки, порой заходя в нее, но в основном объедая высокую травянистую поросль. Территория, где им позволялось бродить, была разграничена заборами на огромные участки. Вдоль одного из заборов ехал внедорожник. Пастухи? Вряд ли тиквийцы будут тратить на это прозаическое занятие драгоценный человеческий ресурс, наверняка у них и в животноводстве все автоматизировано. Скорее, инспектора какие-нибудь. Или ветеринары.

Самолет взмыл вверх, набирая высоту перед плато, и Тереза поперхнулась вином.

– Постучать по спине? – участливо осведомился Маэдо.

– По лбу себе постучи, – буркнула она.

И в ту же минуту пожалела. Ну зачем было ему грубить? Вот проклятье, сорвалось – и все, настроение испорчено. Тереза отставила бокал с вином. Все равно оно какое-то невкусное. Даже странно: Ильтен говорил, что вино из долины Сарагет принципиально не может быть невкусным. А только муторно, и вино не радует, шум от него в голове и разлад.

В Таантехе настрой вроде бы выправился. Погода стояла солнечная, воздух свеж и слегка прохладен. Почетных гостей встретил представитель фирмы, по распоряжению господина Герта был приготовлен лучший номер в отеле – и впрямь овеществление комфорта, придраться не к чему. Ночь прошла в неге, а утром агент доложил, что инструктор с дельтапланом ожидают, когда господам будет удобно вкусить приключений.

Тереза восприняла это как хороший повод отставить тарелку с недоеденным рагу. Завтрак что-то не лез в горло, и чай не помогал. Это все проклятое вино, решила Тереза. Хотя выпила она вчера всего один бокал, да и тот неполный. Ничего, подумала она, экстрим выдует хмель, и аппетит нагуляется.

Будь воля Маэдо, они завтракали бы вечно. Куда бежать от вкусной еды и горячего чая? К полетам на дельтаплане он едва ли питал больший энтузиазм, чем Ильтен. Просто хорошо понимал: некоторые безумства проще поддержать, чем запретить. Все равно ведь она своего добьется, так зачем изматывать себя бессмысленным сопротивлением? Ну, и профессия накладывала отпечаток: риск был для высшего командира не чудовищным стрессом, а неизбежным злом. Так что, покончив с едой и подавив вздох, он предложил Терезе руку, и они поехали за город на машине с шофером, специально выделенным фирмой.

Ехали не так уж долго, но Тереза успела извести и Маэдо, и водителя. То ей жарко, то ей дует. Открой окно; нет, не то, а вот это; нет, закрой; ну не полностью закрывай же; нет, из щели сквозит… Что за зохен ее укусил? Она всегда плевать хотела на сквозняки, Маэдо еще удивлялся в свое время. Он только от Ильтена слышал, как она его загоняла во время беременности своими капризами по поводу окна. Вот зохен! А если она…

Додумать мысль он не успел: они приехали на место. Плато здесь круто обрывалось вниз, и это притягивало любителей различных экстремальных развлечений – они тут были не одни. У ресторанчика фотографировалась группа альпинистов, недавно совершивших восхождение сюда; с уступа какие-то парни запускали беспилотные планеры. Дельтаплан, стоящий в стороне, выделялся ярким красным пятном, возле него курил мужик в таком же ярком костюме.

– Светлого солнца, господа. – Он поклонился, когда они подошли; сигарета в отставленных пальцах описала замысловатый эллипс.

Тереза, глядя на нее, поморщилась. Да что с ней? Курение в Тикви одобрялось не всеми, но Тереза этот порок никогда не осуждала, а пару раз и сама…

– Начнем с инструктажа, – радостно провозгласил мужик.

Тереза кивнула. Понятно, что без этого их к аппарату не допустят. И правильно, наверное. Только скучно… Волей-неволей фокус внимания сместился на планер пацанов, задрожавший над пропастью в потоке восходящего воздуха. Хрупкая конструкция скользила по невидимой стихии, как по волнам, нырнула вниз, словно с гребня, опять выправилась… Тереза подошла к бортику – поглазеть на ее путь. Внизу в сиреневой дымке различалось русло реки, совсем рядом – буквально несколько метров под ногами – проплывало облако. Река скрылась за холодными ватными клочьями, появилась снова, а планер исчез… Внезапно закружилась голова. Тереза схватилась за поручень, отводя взгляд от пропасти.

– Что с тобой? – подскочил испуганный Маэдо.

– Бывает, – лениво протянул инструктор. – Тут не только у впечатлительных дамочек живот прихватывает, в полете и у нашего брата сфинктеры расслабляются.

Тереза глянула на него свирепо, но выразительности взгляду не хватило. В глазах все еще кружилась речная вода с облаками вперемешку, и желудок чувствовал себя неспокойно.

– С тобой все в порядке? – Маэдо, видя ее заторможенность, скинул с себя ветровку, завернул Терезу, растер ей ладони. – Тебе плохо? Может, ну его, дельтаплан этот? Давай я позвоню врачу, у меня записан телефон доктора Крида.

Она сглотнула и сделала неуверенный шажок – прочь от обрыва. В виде исключения она была согласна с Маэдо: не до дельтаплана. Одно к одному: вина не хочется, от курева мутит, и перепады настроения, и головокружение с тошнотой на ровном месте… Все это было совсем недавно, не успело выветриться из памяти. Влипла.

– Толку от твоего Крида? – выдавила она. – Нихесу надо звонить.