– А что, собственно, случилось? Я ведь уже перешла дорогу, меня не могла сбить машина! – я стала оглядываться по сторонам и увидела в нескольких метрах от меня машину, которая на всей скорости въехала в ограду и капот которой теперь дымился. Чуть подальше на тротуаре лежал мужчина, вокруг него толпились люди, куда-то звонили, кричали, кто-то копался в той самой машине. Видимо, в поисках аптечки.

– Вам сильно повезло. Водитель машины потерял контроль над автомобилем, после того как около светофора его подрезали, и, уходя от столкновения, водитель резко вывернул руль, и машину понесло прямо в вашу сторону. Если бы еще на метр левее, и вы бы сейчас лежали вместе с тем мужчиной, – мужчина махнул рукой в сторону лежавшего без движения мужчины. – Ему повезло меньше, но он, слава богу, жив. Ждем скорую.

– Мда уж, мне последнее время прям сильно везет. Я не могу ждать скорую долго, у меня через несколько часов самолет, – сказала я, встала на четвереньки и поползла в сторону забора. Мысль была проста – держась за ограду, медленно встать на ноги.

– Девушка, давайте я вам помогу, – сказал мужчина, и у меня все перед глазами начало кружиться, потом я поняла, что меня поднимают. Но меня нельзя ставить резко на ноги, я наклонилась, и меня вырвало прямо на его ботинки. Отличная благодарность за помощь. Начала оседать снова на землю.

Он молча отошел от меня, через пять минут пришел, рывком поднял меня на ноги и понес от толпы.

– Мы едем в больницу, – сказал он, – карета скорой помощи пусть занимается мужчиной.

Меня засунули в машину, на заднее сиденье. Дверь машины снова открылась, и я увидела руку с пакетом.

– Это если снова затошнит. Похоже, у вас хорошее сотрясение мозга. Надо пройти обследование, может быть так, что и ребра не целы. И гематомы будут колоссальные, так как задело вас хорошо.

Мужчина сел за руль и медленно тронулся с места.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Николай. А вас? – спросил он в ответ.

– Дайана.

– Необычное имя, красивая девушка, только вот день, видимо, не слишком ваш сегодня, – грустно улыбнулся он.

– Ну почему же. Стоило попасть под машину, чтобы познакомиться с таким красивым мужчиной. Скажите честно, вы делали пластические операции, да? – я почувствовала, что прихожу в себя.

– Хм, а вы дерзкая, – засмеялся Николай. – Нет. Просто мама армянка, а папа коренной американец, вот и получился я такой, какой есть. Метисы всегда симпатичные.

– Ммм, ну хорошо, что так, – закрыла глаза и откинулась назад. Все вокруг переставало ходить кругами и резко приближаться.

– Приехали, Центральная больница, – сказал через какое-то время мой спаситель.

– Я могу скоро тут начать жить, – сказала я и вышла из машины. – Спасибо вам большое, Николай. Вы мне очень помогли. Я вам должна что-то?

– Обижаете… Хотя да, приглашаю вас поужинать где-нибудь в спокойном месте после того, как вы придете в себя и выздоровеете, – сказал Николай и вышел из машины, широко улыбаясь. Ослепительно красив. И на лицо, и на фигуру. Прямо с обложки журнала.

– Увы, поужинать не получится, я сегодня улетаю и не знаю, когда прилечу обратно. Спасибо вам за все, – повернулась и пошла в больницу.

Через два часа меня отпустили. Я доехала до гостиницы, собрала сумку, вызвала такси и поехала в аэропорт. Даже не ожидала, что смогу спокойно доехать, а потом так же спокойно долететь до Москвы. Приехав домой, приняла душ, все тело болело, мышцы были напряжены до предела. Стоя под горячей водой, натиралась мылом до остервенения. Вышла из душа и легла спать. Проснулась утром очень поздно, даже удивительно неприлично поздно. На часах было одиннадцать часов дня. Умывшись, выпила большую кружку кофе, оделась и встала около зеркала в удивлении. Одежда, которая совсем недавно сидела на мне как родная, теперь висела как мешок. Усмехнулась про себя, вот что значит настоящий стресс. За последний месяц жизнь круто изменилась. И как выбираться из всего этого, четкого плана не было. Нервное напряжение не проходило. Плечи были сжаты, взгляд зверя, к тому же на шее был хороший синяк. Хорошо, что не на лице. И тут я решила накраситься. Раньше я не выходила из дома не накрашенной и без укладки, а в последнее время совсем забросила себя. Аккуратно и скромно накрасилась, уложила волосы, зафиксировала лаком. Посмотрела на свои руки. Нет, женщина не должна так себя запускать. И раз я уже проспала все на свете, по пути в офис заеду в салон сделать маникюр.

Через три часа я приехала в офис. Поднялась на этаж. Зашла в офис. Огляделась. Те немногие сотрудники, что остались здесь, ответственно работали над маленькими проектами. Нашла взглядом менеджера, который привлек наш большой заказ-проблему. Она поймала мой взгляд и съежилась. Я указала на дверь своего кабинета и пошла, зная, что она придет следом. Встала у окна, смотрела на город и ждала. Менеджер зашла в кабинет и подошла к моему столу. Обе молчали.

– Скажи мне, откуда ты взяла краснодарский заказ? – задала я вопрос и повернулась к ней лицом.

– Я… не помню, – оправдалась менеджер.

– Тогда тебе нужно приложить максимум усилий, чтобы вспомнить, – спокойно сказала я и села в свое кресло. – Присаживайся, разговор будет долгим, и пока не вспомнишь, не выйдешь из этого кабинета.

– А что случилось? Они отказываются платить? – спросила испуганно сотрудница.

– Платить не отказываются, но очень хотят нас убить. Кристина была тяжело ранена и потом похищена из больницы неизвестными людьми. На меня также два раза совершено покушение, – спокойно сказала я.

Глаза менеджера стали большими, как блюдца, от страха и ужаса, она сжалась на стуле, закрыла лицо руками и долго молчала.

– Поэтому нам важно знать от начала до конца – как к нам попал этот заказ, – продолжила я.

– Да, я понимаю. Я хорошо, да, помню этот день, потому что в этот день было много отказов от потенциальных клиентов, и когда эта компания согласилась принять наше предложение, я несказанно обрадовалась. Мне ведь за учебу и жилье платить, и премия очень нужна, а продажи не шли, заявок не было, и я была совсем расстроена, – заговорила менеджер.

– Не тараторь, возьми листок бумаги и восстанавливай хронологически этот день, – я протянула ручку и листок бумаги.

Она долго рисовала что-то на листочке, смотрела в потолок, морщила нос и лоб и в итоге выдала:

– Список компаний вместе с этой дал мне Аркадий. Да. Точно, у меня даже сохранен этот список, могу принести. Я проверила все компании, и оказалось, что из всего списка только одна компания по отчетности за последние годы теряла в показателях. Я всегда проверяю в программах отчетности, перед тем как звонить в компанию.

– Ты уверена? – спросила я спокойно, хотя во мне вдруг начала подниматься ярость.

– Д-д-да, – запинаясь, ответила девушка.

– О нашем разговоре никому ни слова, поняла меня? Никому, ради своей же безопасности, а может, и жизни.

– Я поняла, никому ни слова, – ответила быстро девушка и задрожала, как осиновый лист.

– Напомни, как тебя зовут? Прости, у меня столько задач, что я не запомнила. Ты ведь недавно у нас работаешь?

– Аделина. Да, я работаю у вас всего четвертый месяц, – ответила Аделина.

– Красивое имя, означает надежность. Значит, Аделина, берешь сумку, говоришь, что тебе стало плохо и ты отпросилась домой. Езжай домой и пару дней посиди дома. Успокойся, приди в себя. Никто не должен заподозрить неладное. Иди.

– Хорошо. Спасибо. И… простите меня, пожалуйста, меньше всего я хотела бы, чтобы у вас были проблемы, – сказала Аделина.

– Ты здесь ни при чем. Это злая игра злых дяденек, нас просто использовали втемную. Но если ты будешь молчать и не создавать новых проблем, то мы справимся. Аркадию тоже ни слова о нашем разговоре. Веди себя как обычно.

Аделина кивнула и вышла из кабинета.

Аркадий, значит… мда… Аркадий. А я думала, ты в нашей команде. А раз ты не в нашей, на кого же ты работаешь, дорогой мой друг? А ведь мне он нравился как человек, и ум у него редкий. Как жаль, что такие люди из-за денег продаются. Я долго сидела, смотрела в окно, постукивая ручкой по столу. Открыла ноутбук и купила билет до Краснодара. Раз мои враги там, то и мне нужно быть там. Жертва не должна далеко убегать от охотника. Иначе это уже будет не жертва, и игра перестанет быть интересной.

Теперь я могла не беспокоиться за Крис, беспокоиться мне стоило только о себе. А жить и ждать, когда за мной придут и прибьют, не в моих правилах. Если получится, то выживу. Страшно очень. Но пути обратно нет, только вперед. Купив билет, оделась и вышла из офиса. Нужно было еще заехать к старому верному другу, вернее, к бывшему любовнику, который работал в ФСБ. Ему я точно могу доверять. Он в этих делах не замешанный, и мы с ним связаны кровью, как истинные индейцы. Это было сделано ради шутки, еще давно, когда мы были вместе, но он это воспринял всерьез. Мы тогда дурачились и, порезав руки, закрепили союз рукопожатием. И проговорили клятву – мы с тобой одной крови, ты и я навсегда. Теперь, вспоминая это, я ехала в метро и улыбалась. Я знала, что застану его на работе, поэтому, подъехав, вышла на станцию раньше, прошла в парк, села на скамейку и написала ему СМС: «Волчица ждет своего волка, как обычно».

Через полчаса на мое плечо легла тяжелая рука. Юра всегда приходил незаметно, но я всегда его чувствовала.

– Пойдем, тут есть место тихое, можно поговорить, – и пошел к выходу из парка.

Я тяжело встала, все-таки все тело болело, и поплелась следом.

Сев подальше от окон в самом углу кафе с приглушенным светом, мы смотрели друг на друга молча и долго.

– Выглядишь паршиво. Говорил тебе, не уходи от меня, я бы тебя никогда пальцем не тронул. А сейчас на шее синяк и заметно хромаешь. И взгляд не как обычно спокойный и веселый, – наконец сказал Юра.

– Это не житейское. Меня хотят убить. Помолчи и послушай меня. Потому что мне нужно, чтобы ты меня прикрыл и еще чтобы достал чистый пистолет.

И я рассказала ему все от начала до конца. Он хмурился, скрипел зубами, но молчал, только желваки заиграли. Мы снова долго молчали.

– Когда ты улетаешь? – спросил он.

– Сегодня в полночь, – ответила я.

– Рано, но и задерживаться нельзя, иначе заподозрят. Прикидывайся дурочкой, тормози работу, вообще, начни халатно относиться к ней, несерьезно. Мне на почту сбрось все данные на участников сегодня же. Я вылечу через три дня, у меня как раз отпуск должен быть через месяц, вот и воспользуюсь им, но сейчас. Я буду тенью. Посмотрю, следят ли за тобой. Пистолет будет у тебя завтра в номере, адрес напиши и есть ли там камеры, – четко проинструктировал меня Юра.

Я молча достала из сумки бумаги и положила ему на стол. В данных бумагах была вся информация на всех сотрудников, даже на завод.

– Меня еще волнует то, что на бумаге на заводе три собственника. Но ни один до сих пор не появился, вся информация приходит от финансового директора компании. Юридически по всей операционной деятельности ответственность несет один из собственников, Бронников Марк Денисович. Но его никто не видел последние полгода, нет ни одной фотографии в делах. То есть его вообще никак не идентифицировать. Даже копии паспорта нет в компании, представляешь. Меня это очень беспокоит. От его имени по генеральной доверенности действует второй генеральный директор, при этом доверенность так хитро составлена, что в случае чего все последствия лягут на этого Бронникова. Либо он очень глупый человек, либо я не знаю что. И мне надо с этим разобраться. Я не смогу сейчас уйти просто так, да меня и не отпустят. Мы нашли такие операции и можем доказать криминальный характер данных, что нас проще убить и закопать, меньше дадут.

Я откинулась на стуле и поморщилась. Совсем забыла про удар и гематому на спине.

– Иди, – сказал Юра, – мне надо подумать. Все будет хорошо.

Я вышла из кафе, прошла по дороге, подошла к светофору, стояла, ждала зеленый сигнал. Вокруг была толпа, девушки хихикали, парни весело шутили. Двое мужчин с серьезными лицами что-то обсуждали, машины неслись по дороге. Я ничего не поняла, услышала только свое имя, Юра кричал, сильный толчок, резкая боль, и наступила темнота.

V

Временами я слышала голоса, яркий свет, в горле пересохло, хотелось открыть глаза, но сил не было, и снова темнота. Лениво удивилась, что все еще жива. Вот, наверное, ребята расстроились, что и в этот раз не получилось. Больше не буду переходить дороги на светофорах, исключительно подземные переходы. Снова темнота.

Проснулась, сил не было. Пытаюсь слушать тишину, двигаться не хочется, какая-то штука на лице, мешает. В туалет хочется жуть, очень дискомфортно. Мысли текли очень вяло, сознание было смутное. Надо открыть глаза. С третьего раза получилось открыть, но перед глазами туман. Интересно, где я? Как ежик в тумане? А где моя котомка?

– Очнулась! – облегченно выдохнул знакомый голос. Но кто это? Голос знаю, но не знаю, кто он. Я потеряла память? Как такое могло случиться? Я сфокусировала взгляд на мужчине, симпатичный.

Кто-то вошел в помещение, над ухом что-то противно пищало.

– Тааак, давайте посмотрим, как наша красавица себя сегодня чувствует? О, глазки открыла, молодец! Сильный организм, я же говорил, молодой человек, что ваша девушка победит. Такие, как она, всегда побеждают, бывших спортсменов не бывает, – говорил тихо врач и осматривал меня.

– Она не спортсмен. Она финансист, – ответил мой мужчина.

– Может быть, но тело у нее тренированное, мышцы в тонусе, сильные. И она умеет быстро группироваться, потому что если бы этого не было, то неделю назад вы бы ее похоронили, – отозвался врач.

– Да, тренировалась она много лет, последние полтора года только перестала. И спарринги по рукопашке мы с ней каждый выходной устраивали, – гордо продолжил мужчина.

– Крепкий орешек. Молодец. Но сейчас ей нужно отдыхать, сейчас сделаем укол, и она уже будет спать восстановительным сном. Так что вам можно ехать домой, – сказал врач, и я стала проваливаться в сон. Значит, я тут уже неделю.

– Я останусь здесь, рядом с ней. У меня отпуск, я посплю тут на стуле, – услышала я как через ватный диск.

– Ну зачем на стуле, прикатим вам кровать, будете спать рядом в комфорте.

Открыть глаза в этот раз получилось с первого раза, и туман рассеялся. Я видела белый потолок. Все так же противно пищало над ухом. Я лежала и прислушивалась к своим ощущениям, почему-то было легко. Но хотелось спать. Что со мной случилось?

– Волк дождался своей волчицы, – услышала я тихий голос. Откуда-то я знаю данное выражение. Но не помню откуда.

Я разлепила губы и хотела ответить, но вместо слов услышала собственный хрип.

– Пить, – со второй попытки четче попросила я.

– Да, давай аккуратно, трубочка, втягивай, – мягкий голос оказался очень близко.

Я жадно начала пить воду, и она была очень вкусной, такой вкусной воды я не пила никогда. После того как утолила жажду, попыталась приподняться. Острая боль пронзила спину, и я вскрикнула.

– Сказать-то нельзя, что сесть хочешь? Подожди, не шевелись, у тебя сильно повреждена лопатка. Сейчас все организуем.

Я почувствовала, как задвигалась постель. Подъемник, озарило меня. Конечно, современные кровати снабжены автоматическими подъемниками изголовья. Так стало намного удобнее, и я смогла оглядеть помещение. Двухместная палата. Цветы на столике, за окном деревья и солнце. Я посмотрела на мужчину, он мне казался очень знакомым, но вспомнить имя я не смогла. Я закрыла глаза и некоторое время пыталась вспомнить. Открыла глаза, посмотрела на мужчину и снова не узнала. А он сидел и смотрел на меня с нежностью и болью. Взял мою руку, ладони стало горячо, он мягко погладил пальцы.

– Как же я испугался, что лишился своей волчицы. Мы связаны с тобой кровью, – сказал он и повернул руку ладонью вверх. Я увидела на запястье небольшой шрам. Такой же шрам был у меня на правом запястье. Я помню ощущения, как мне становилось тепло всегда, когда я подушечками пальцев нащупывала этот шрам.

– Я не помню ничего, – прошептала я, и стало очень страшно. Должно было случиться что-то очень страшное, чтобы я потеряла память. Мне так хотелось вспомнить его, внутренне я чувствовала, что рядом с ним я защищена.

– Вспомнишь. От сильного стресса и удара головой такое случается. Врач предупреждал об этом, но и обнадежил, что память вернется в ближайшее время, – ответил мужчина и положил руку мне на живот. Сразу стало спокойно, как будто это единственно правильное действие. Я закрыла глаза и положила голову на подушку.

– Тебя всегда успокаивала моя рука на твоем животе. Я все время буду рядом, больше я тебя ни на шаг не отпущу от себя, пока не пойму, что ты в безопасности. И даже твой муж не сможет мне помешать, – сказал мужчина.

– Муж? Я замужем??? – удивилась я и замолчала, слушая свои внутренние чувства – нет, я определенно не могу быть замужем. Я чувствую одиночество внутри, и предполагаю, что не вышла бы замуж, если бы это чувство не ушло.

– Когда все случилось… – начал мужчина.

– Что случилось? – спросила я пытливо.

– Когда тебя толкнули, и ты полетела прямо на несущуюся машину, и тебя после доставили на скорой в клинику, и ты была на операции, я порылся в твоем телефоне и позвонил вашему Аркадию, аудитору. Буквально на следующий день приехал мужчина в сопровождении нескольких человек. Он представился твоим мужем, главный врач больницы сразу стал бегать вокруг него, как вокруг елки. И тебя перевезли на следующий день в частный санаторий с личным врачом. Мужчина поблагодарил меня, сказал, что все про меня знает, и попросил тебя беречь, потому что он не может сейчас быть рядом, и уехал. К слову, у твоей палаты круглосуточно сидят бравые ребята и не отвлекаются ни на что.

– Странно, я ничего не помню. То есть ну абсолютно ничего. Я помню корпоратив перед Новым годом, как я пыталась напиться и у меня ничего не получалось. И все.

– Как раз после этого корпоратива все проблемы в твоей жизни и начались. Но об этом мы поговорим попозже. Сегодня к вечеру мы с тобой сделаем попытку встать. Должно получиться. Ты на самом деле везучая, сломано только два ребра и вывихнуто было плечо. Если не считать все эти увечья, отделалась ты легко.

– Да уж, а болит все так, как будто по мне несколько раз проехались, – проворчала я. – Как тебя зовут?

– Дела-а-а… Юра, приятно познакомиться, я твой бывший возлюбленный, – усмехнулся парень.

Встать мне в этот день так и не разрешили, поэтому первые шаги я сделала лишь спустя три дня. Через неделю мне разрешили выйти на улицу. Вначале совсем не было сил, уставала быстро, много отдыхала. Дни были удивительно теплые, солнце начало пригревать. Мой названный муж больше не появлялся, и я даже понятия не имела, как он выглядит. Все время пыталась вспомнить, но все безуспешно.