Глава 5
Ника вышла на крыльцо. Над Генуей темным бархатом расстилалось небо и сияли звёзды. «Куда делся почти целый день? Я же приехала максимум часа полтора назад», – девушка вытащила телефон. В другой руке были зажаты подарки Федерико и в сенсор пришлось ткнуть носом. На экране высветилось время – двадцать минут первого. Веспа верно ждала у обочины. Ника опустилась на сиденье и со страхом разжала кулак. На ладони лежало абсолютно целое золотое кольцо и треснувший медальон. Сердце пропустило такт, сорвалось, как камень с обрыва и покатилось вниз с грохотом, от которого заложило уши.
От широкой трещины тонкой веточкой отделилась ещё одна, стала шире, и тоже пустила отростки. Меньше чем через минуту у неё в ладони лежала горсть песка. Ника с силой сжала кулак обратно, но это не помогло. Крохотные песчинки просачивались сквозь пальцы и исчезали, не долетев до земли.
На одинокую девушку уже стали обращать внимание, несколько человек спросили, все ли в порядке. Ника, с трудом улыбнувшись, уверила, что все хорошо и заставила себя вернуться в отель.
Было страшно, что не получится заснуть, но измученный необъяснимыми событиями мозг с радостью отключился, как только голова коснулась подушки.
Очнулась она от стука. С надеждой, что всё, случившееся вчера всего лишь сон, Ника распахнула дверь и… На пороге стоял Борис. Чернила каракатицы въелись в лицо Неклюева, делая его похожим на Мерлина Мэнсона.
– Ах, ты ж бл…! —у неё вырвалось популярное русское слово, которое на итальянский переводится как «я обескуражена», но с большей экспрессией.
– Ника, хочу попросить прощения. Не знаю, что на меня нашло. Думаю, что эта призрачная баба меня околдовала. Нам надо поговорить о наших ошибках и о том, как восстановить отношения, – с этими словами Борис попытался протиснуться в номер.
– В жопу иди, сильвупле, в чужую, – руки у неё опять были заняты, правой Ника держала дверь, левой стягивала одеяло на груди, поэтому выпихивать бывшего пришлось ногой. Сдвинуть сто килограммов получилось, уперевшись пяткой в Борискино пузо и резко разогнув колено. «Жених», не ожидавший сопротивления, опрокинулся на спину так, что пол на этаже вздрогнул. Ника закрыла дверь, села на пол и наконец-то расплакалась.
Выходить из номера не хотелось, но к двум часам желудок взбунтовался и девушка собралась перекусить. Закрутила волосы в высокий пучок, натянула джинсы, футболку, спрятала покрасневшие глаза за солнечными очками и поехала на очень поздний завтрак.
В кофейне на углу её уже узнавали. Бариста улыбнулась и не спрашивая налила латте da portar via. Ника взяла стаканчик и только собралась попросить завернуть пару свежих сфольято, как за спиной раздался знакомый голос:
– Девушка, у вас удивительные глаза, вы похожи на сирену. Стойте, стойте, куда вы так спешите?
Медленно повернулась и увидела брюнета.
– Федя? – добавив в голос убойную дозу ехидства, спросила она. А по щекам вдруг покатились слезы.
– Но, Федерико, – он схватил Нику в объятья и, дыша ей в макушку, шепотом добавил, – я ни за что не отпущу тебя в твою холодную Россию. Судя по тому, на каком пальце у тебя мое кольцо, ты выйдешь за меня замуж.
– Оно на том пальце, на которое налезло, – пробубнила Ника.
Федерико повернулся к сидящим в зале:
– Я не могу надеть ей кольцо, оно уже у неё на пальце. Но мне хочется, чтобы она ответила на самый важный вопрос. Я забыл его задать.
Бариста передала ему букет, и Рико встал на одно колено.
– Ника, ты выйдешь за меня замуж?
– Да!
Эпилог
На свадьбу приехали родители и горячо одобрили нового жениха. Папа звал Федерико на рыбалку и обещал научить топить баню, мама заманивала в Россию кулинарными шедеврами. Приглашение было принято с энтузиазмом и уже несколько месяцев тесть с зятем обсуждали в скайпе веники и блесны. Общались они по-русски и маму умилял акцент итальянского графа.
Язык Пушкина и Достоевского Федерико выучил случайно. В начале прошлого века в его палаццо верхний этаж арендовал эмигрант первой волны, сбежавший от череды революций в Российской империи.
Отгадать тайну, как у брюнета получилось снова стать человеком, они не смогли и остановились на варианте, который нравился романтичному итальянцу. Федерико был уверен, что во всем виновата любовь. Как он признался, такое сильное чувство в его жизни случилось впервые. Проснувшись на следующее утро после пикника, Рико решил, что ему все приснилось – и призрачное существование, и встреча с Никой. Первой мыслью было, сейчас же пойти к отцу и сказать, что он ни за что не женится на Франческе. Второй – нужно срочно ехать в кофейню, где они познакомились.
Жить во дворце оказалось прикольно. Правда, больше высоких потолков с фресками Нике нравился вид на море из окна ванной.
Самым счастливым в этой истории оказался Джанлуиджи. Дворецкий сначала засобирался на покой, но передумал, решив дождаться, когда молодые обзаведутся наследниками.
P.S. Ника все-таки призналась мужу, что сначала приняла его за Давида Дамиано. Рико долго ржал. А потом сказал, что хоть поет не хуже, но нет, не похож – он не до такой степени любит эпатаж, а по современным меркам вообще очень благочестивый католик.