Глава 10.4.
Большой дом был залит ярким электрическим светом, но особенно ярко и нарядно смотрелась задняя площадка возле веранды. Высокие толстые свечи, выстроенные ровными рядами, горели сильно и ровно, продолжая и усиливая танцующие блики костра. Люмена изо всех сил старалась сосредоточиться, но телефон, надрывавшийся от звонка где-то в доме, отвлекал не хуже назойливой мухи. Девушка чертыхнулась и открыла глаза. Гуля, стоявшая по левую сторону от нее, удивленно подняла брови. Через секунду все участники ритуала вернулись к реальности, цепь была разорвана.
– Не получается, – констатировала Фейм и покосилась на входную дверь, за которой продолжал заливаться бешеный телефон. По дороге время от времени проезжали запоздалый путники, девушки слышали шум двигателей. Вряд ли кто-то из них удивится богатой иллюминации, к странностям этой семейки все давно привыкли.
– Да что ж такое-то! – не выдержала Беллума и решительно направилась в дом. Заскрипели ступеньки, хлопнула входная дверь и через секунду тишину нарушило её громкое раздраженное «Алло!»
Сестры осторожно переглядывались, нежась у костров. Жар был достаточно сильным, но не обжигал, если стоять не слишком близко. Если бы кто-то в этот момент пролетал над поселком на самолете и вертолете, он увидел бы красивый узор концентрических кругов: самый большой – обведенный мелом, внутри него на одинаковом расстоянии полыхали пять костров, от каждого из которых к центру тянулся лепесток из свеч, выставленных усеченным ромбом. На острие каждого ромба располагалась девушка.
На их лицах было абсолютно одинаковое выражение мрачной сосредоточенности и спокойствия, какое у спортсменов перед стартом, и сестры казались очень похожими, хотя на самом деле это было не так. Голубоглазая Люмена, с завивавшимися крупными кольцами каштановыми волосами, полные губы подрагивают от напряжения, длинные ресницы оттеняют румянец на нежных щеках. Стройная до худобы Фейм – темные провалы огромных глаз в сочетании с черными волосами создают поистине магическое сочетание. Полная противоположность ей – Гуля, смешливая пампушка со светло-пшеничными косами. Рядом с ней похожая на сказочного эльфа Морба, тонкая и гибкая как ива, на голове топорщится ежик темных волос. Место у пятого костра сейчас было пустым – оно принадлежало Беллуме.
Сквозь треск горящих дров снова послышался шум двигателя, теперь более явный. «Вот разъездились» – раздраженно подумала Люмена, которой не терпелось поскорее закончить начатое.
– Девочки, – отбой, – скомандовала с крыльца Беллума, – Собираемся.
– Давай еще попробуем? – предложила Морба.
– Кто звонил? – одновременно с ней прокричала любопытная Гуля.
– Не надо уже ничего пробовать, – буркнула Беллума.
На дорожке, ведущей к дому осторожно зашуршал гравий, проминаясь под шинами приземистой черной машины, казавшейся пришельцем из преисподней в мерцающих лучах костров. Тем более эффектным получилось появление Андриуса.
Вскрикнув, Люмена кинулась к мужу, поддерживая рукой подол домашнего платья. Андриус подхватил жену и крепко прижал к себе, приподнимая над землей. Девушка громко завизжала от счастья. Этот возглас словно стал командой для остальных. Девушки налетели роем, со всех сторон обступая чудом воскресшего родственника, стараясь тоже приобнять и погладить его.
Подъехала «коровка», из которой вылезли Марк и Эдгар. Они задержались на заправке, чтобы позвонить домой и предупредить близких. Внезапное возвращение Андриуса могло стать слишком большим потрясением для Люмены, которая со дня на день могла родить. Остальные поехали вперед, на машине Аваритии, и потому добрались очень быстро.
По дороге Ира вкратце рассказала зятю о событиях последних месяцев. Андриус порадовался, что в целом всё в порядке, но был вне себя, из-за того, что в течение нескольких недель никто не сообщил ему правды. На справедливые замечания Джозаса о том, что их появление он скорее всего воспринял бы как бред сумасшедшего, Андриус недовольно фыркал и утверждал, что узнал бы жену даже из комы.
– Почему ты не пришла ко мне? – спрашивал он Люмену, целуя в лоб и щеки.
– Я хотела, – пояснила девушка, – бабушка не разрешила.
С крыльца раздался голос Беллумы:
– Не надейся, она тебя душить шла.
Все снова отчего-то рассмеялись.
– Бабушка! – воскликнула Люмена, пряча голову на груди мужа. Она боялась даже на секунду отпустить его руку или отвести взгляд, – Я так переживала.
– Мы все переживали, – поддержала дочь Ира, появляясь откуда-то сбоку. Андриус немного развернулся, чтобы обнять и её тоже.
– Как мои? – спросил он тихо.
Ира слегка напряглась:
– Ничего. Папа конечно себя винил, Анна всё плакала.
– Ну а потом?
– А потом мы им ещё ничего не говорили, – крикнул с поляны Эдгар. Он поочередно обходил костры, заливая каждый водой из стоявшей у дома дождевой бочки. Костры шипели и отфыркивались, пуская клубы белого дыма.
– Вы с ума сошли, – дернулся Андриус, – Эдик, я тебя прибью, честное слово!
Ира придержала его за куртку:
– Как думаешь, что бы с ними стало, если бы мы ошиблись?
Возразить было нечего.
Кто-то предложил идти наконец-то в дом. Дружное семейство пестрой толпой перетекло в гостиную, оставив костры тлеть в уютной темноте.
Эпилог.
Прошел месяц. Приехали родители Андриуса. Беллума всерьез опасалась за их рассудок, впрочем, им было от чего тронуться – не каждый день воскресает давно похороненный сын. Томас то и дело прятал набегавшие слезы, Анна ходила за ним, как за маленьким, то и дело хватая в охапку и крепко прижимая к себе. Андриус не сопротивлялся, а наоборот с удовольствием принимал заботу и ласку. Люмена не отставала от свекрови, попробовав пару раз отлупить блудного мужа, она с радостью приняла его обратно, понимая, что в потере памяти не было его вины.
Людмила не хотела мириться с потерей жениха и время от времени предпринимала попытки водрузить того обратно. Андриус пытался объясниться с девушкой, но оставался в её глазах мерзавцем, польстившимся на деньги богатенькой выскочки. Следует, однако, отметить, что её всё чаще стали видеть в компании начальника смены охраны больницы, а значит и для неё жизнь продолжалась очень неплохо.
Носа Андриус забрал себе. Он выходил из общежития, после очередного выматывающего объяснения с Людмилой и заметил в конце коридора знакомый комок дымчатого меха. Котенок кинулся к своему спасителю и стал радостно выписывать круги у него под ногами, умильно заглядывая наверх. Андриус недолго думая закинул кота в сумку, и, предупредив соседок, что кормить больше никого не придется, отвез того на дачу к Беллуме. Сумрак поначалу настороженно отнесся к пополнению, но, когда понял, что его личному комфорту ничего не угрожает, быстро обучил Носа основным трюкам и проделкам. Теперь их воинственные метелки хвостов можно было часто наблюдать в разных концах участка.
Однажды утром Люмена проснулась от неприятных ощущений. Поясницу тупо тянуло, словно распирая изнутри. Она попросила Андриуса достать ещё одно одеяло и хотела поспать ещё, но неприятные ощущения не уходили. Пришлось вставать. Внезапно по ногам потекла теплая жидкость. «Вот блин, – подумала девушка, – Ещё и описалась». Странно, что, прочитав за время беременности гору специальной литературы и получив миллион советов от многочисленных родственников, она далеко не сразу поняла, что начались роды. Люмена переоделась, протерла ночной рубашкой пол, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить мужа, и пошла как обычно пить утренний кофе. Андриус спал, вольно раскинувшись на широкой кровати. Даже посапывал немного.
С первого этажа слышался гулкий бас Томаса, кому-то что-то уверенно доказывающего. Люмена спустилась было к ним, но на последней ступеньке сморщилась от вновь нахлынувшей боли и приостановилась, держась за перила.
– Ребенок, ты чего? – обеспокоенно спросил Джозас, отставляя чашку с кофе, он удобно расположился в кресле-качалке переставленном с террасы по причине плохой погоды.
Со дня на день ждали наступления зимы. Иногда природа расщедривалась и бросала на землю пару-тройку горстей снега, но и эта малость быстро подтаивала, превращая землю под ногами в грязное хлюпающее месиво. Так же мелодично хлюпали носы несчастных, то и дело простужавшихся на холодном ветру. Хмурые воды залива угрюмо накатывали на мерзлый берег, мечтая наконец-то укрыться слоем плотного монолитного льда и уснуть до следующей весны.
– Спина болит, – пожаловалась Люмена, переводя дыхание. Она прошла через гостиную и осторожно опустилась в кресло.
– Ооо, – протянула догадливая Беллума, расцветая улыбкой.
– Пойду-ка я машину греть, – поддержал её Томас, и пояснил – Рожать изволит её благородие-с. Скоро я стану любимым дедушкой Томом.
Последняя фраза упала как спичка на ворох сена. Все забегали и засуетились, больше мешая, чем помогая Люмене. Беллума кенгуриными прыжками унеслась за вещами. Из спальни прибежал помятый Андриус и тоже стал бегать и суетиться, то подбегая к тихонько сидящей в кресле жене, то выписывая круги по гостиной с заходом в кухню. Люмена с интересом наблюдала за происходящим, прислушиваясь к ощущениям внутри тела. Было немного страшно, но интересно, время от времени накатывали волны теплой боли, распространявшейся вокруг поясницы.
В больнице всё прошло штатно, особенно, если принять во внимание, что отдельная палата и акушерка давно были оплачены и дожидались своего часа. Добиться королевских условий было сложно, несмотря на профессиональные связи Марка, Джозасу пришлось изрядно раскошелиться на взятки, но чего не сделаешь для родной дочери? Люмену сразу проводили в смотровую, и, убедившись в том, что всё идет как надо, на некоторое время оставили в компании бабушки и матери, которые были тут же. Взволнованных мужчин попросили удалиться, пообещав позвать, как только будут новости.
Какое-то время женщины прогуливались по коридору, останавливаясь, чтобы переждать очередной болевой спазм. Их шаги гулким эхом отскакивали от пустых стен. Оглядевшись по сторонам, девушка поняла, что эта часть больницы совсем новая и только готовится к тому, чтобы принять первых пациентов, видимо, потому и получилось положить её отдельно. Ира молчала, поддерживая Люмену под локоть. Беллума внимательно следила за состоянием внучки, готовая в любую секунду позвать докторов, но после очередного витка, девушка сама остановилась и строго возвестила «Пора»
К вечеру ослабевшая от напряженных трудов Люмена смогла взглянуть на новорожденную. Джозас договорился, чтобы малышку принесли в палату к матери. Андриус сидел рядом и едва дыша заглядывал в белоснежный сверток.
– Такая маленькая, – прошептал он удивленно, – С кошку размером.
– Сам ты кошка! Не переживай, она вырастет, – улыбнулась Люмена, – Надеюсь, что не с тебя ростом, а то одежды не купить будет.
Андриус тихо засмеялся и протянул руку, и обнял жену, другой рукой он осторожно потрогал малышку за нежную щечку. Дочка уморительно наморщила крошечный носик, но не проснулась
– Как назовем? – спросил он жену, – Хочу, чтобы имя выбрала ты.
Люмена довольно зарделась и потерлась затылком о плечо мужа.
– Я думала, может Настей? – предложила она и пояснила, – В переводе с греческого это имя обозначает «воскресение», как напоминание о том, что наша любовь сильнее смерти.
За окном завивался снежными клубами первый сильнейший буран. Словно кто-то настеж распахнул ворота, державшие белые хлопья на пороге. Люди приостанавливались, удивленно глядя в черное небо, но потом ускоряли шаг, стремясь побыстрее спрятаться от порывов ледяного ветра, врывающегося под одежду. Болтались бесполезные фонари, истерически визжали металлические качели в ближайшем парке, но в маленькой палате уютно горели лампы, было тепло и тихо.
– Мою правнучку будут звать Ренатой, – раздался от дверей властный голос. В палату величественно вплыла Беллума в сопровождении Иры и Аваритии, – Дай-ка я на неё взгляну.
На фоне воя ветра, появление получилось довольно эпическим. Женщины сгрудились вокруг роженицы, заглядывая на младенца. Девочка проснулась, заслышав громкие голоса, и теперь разглядывала гостей странно темными серьезными глазами, опушенными густыми черными ресницами. Затем, довольная увиденным, она сомкнула веки и снова уснула, убаюканная теплом материнских рук.
Беллума удовлетворенно покивала головой, переглядываясь с дочерями. Ребенок был выше всяких похвал! Тринадцатая ведьма, воплощенная тьма, наконец-то увидела свет.