Молчание цвета

Жестокость мира не от Бога, а от нас, взрослых. Потому, может, Он нам и не полагается. Быть может, Бог только для детей»,

Мы состоим из воспоминаний, которые выбрали себе сами. Мы – отражение того, о чем не решились забыть.

Если подойти к морю поближе, встать лицом к лицу, закрыть глаза – и – вдох, и – вдох, – можно почувствовать на своем затылке небесную длань. Заметили. Погладили по голове. Можно жить дальше».

Счастье пахнет апрельским ветром, скороспелой грозой, криком чижей, ленивым жужжанием пчел, голосом реки. Счастье пахнет дымом печи, скрипнувшей створкой чердачного окна, отворенной калиткой, старенькими шторами, пропускающими скудный вечерний свет.

You only live once, but if you do it right, once is enough».

Вычитала древнекитайскую мудрость: «Течение даже дохлую рыбу несет». Смысл в том, что перемены все равно грядут, бездействуешь ты дохлой рыбой, или же пытаешься что-то делать.

– В следующей жизни буду пармезаном, – обещаю я.

На ужин медовый инжир, мягкий козий сыр, немного сухого вина под старое черно-белое кино, где влюбленный Богарт уедет за Хепберн в Париж. Наивный и прекрасный, канувший в Лету мир

Забыла в таллинском кафе зонт. Пусть он прослужит долго тому, кто его нашел. А я обязательно вернусь, потому что приметам нужно соответствовать

Очередь продвигается на пролет, поворачивается ко мне другим боком. И я вижу женщину. Она рыдает – горько и безутешно. Не пряча лица, стирая бесконечные слезы ладонями. Поминутно привстает на цыпочки, высматривает среди провожающих кого-то. На последнем витке, когда вотвот уходить, она внезапно расталкивает людей, пробирается к разделяющей ленте. С той стороны к ней подходит мужчина. Она подставляет ему лицо. Он целует ее в мокрые глаза, в безвольные губы, в каштановые волосы – она заколола их н