Охота на кандидата

– 9-

Чингиз уехал в Штаты, и теперь его кабинет занимал Максим. Увидев входящую в приемную Наргиз, секретарша изменилась в лице. Только что она очаровательно улыбалась своему собеседнику – начальнику юридического отдела Леониду Пахомову, а тут улыбка замерла на ее губах, глаза превратились в два замерзших озерца, а тон, когда она заговорила с ней, стал ледяным.

– Максим Владиславович у себя?

– Да, у себя.

– Я могу войти? – Наргиз подумала, что придется прорываться в кабинет главы банка силой, но, к ее удивлению, девушка сухо кивнула:

– Только минутку терпения: я предупрежу Максима Владиславовича о том, что вы здесь. – Поговорив со своим шефом по телефону, она сухо сказала: – Проходите, пожалуйста.

Девушка с удовольствием отказала бы посетительнице, но Максим заранее предупредил, чтобы она без промедления пропускала Наргиз, когда бы та ни появилась в банке. И ей ничего не оставалось, как скрепя сердце выполнить его приказ. С каким удовольствием она выцарапала бы глаза этой очень уверенной в себе молодой женщине! И почему Чингиз и Максим так носятся с ней? Что в ней необыкновенного? Только глаза. Да и те больше пугают, чем привлекают. Ну еще волосы, густые, шелковистые, блестящие. Но в остальном она, Оксана, даст ей фору в сто очков. Только почему Максим смотрит на эту Наргиз так тепло и ласково, а на нее даже ни разу не взглянул по-настоящему, будто она пустое место? Настроение, такое хорошее с утра, испортилось окончательно. Так случалось с ней всегда, когда в банке появлялась Наргиз Велиханова.

Не успела Наргиз подойти к двери, как та сама распахнулась и показался Максим.

– Наргиз? Добрый день. Рад тебя видеть. Проходи. – Он по-дружески коснулся губами ее щеки и провел к креслам, примостившимся у окна.

– Много работы? – спросила она, кивнув на стол из красного дерева, заваленный бумагами.

– Хватает, – улыбнулся он.

– Я не задержу тебя надолго. Я пришла попрощаться. Через три часа у меня самолет в Мурманск.

– Что тебе понадобилось в Мурманске? – удивился он.

– Это по работе. Мне поручили написать статью, а для этого нужно кое с кем в этом городе встретиться.

– О чем будет статья?

– Ничего интересного. – Скажи она ему, что поездка связана с Карахановым, и он сразу забеспокоится. Так что лучше всего скрыть от него истинную цель поездки.

– Никогда не поверю, что ты взялась за что-то неинтересное. Так что давай признавайся, о чем собираешься писать.

– Об одном крупном бизнесмене. Его сейчас нет в Мурманске, так что придется собирать о нем информацию у людей, которые хорошо его знают. Ты, случайно, не знаком с губернатором Мурманской области?

– Случайно нет. Тебе нужно к нему попасть?

– Очень. Только, боюсь, мне это не удастся.

Максим верил в нее больше, чем она сама.

– Уверен, все у тебя получится. Ты решала более сложные задачи. Кстати, я знаком с директором управления ФСБ России в Мурманске. Не знаю только, пригодится ли тебе это знакомство.

Странные, темно-вишневые глаза Наргиз сверкнули. Она чуть не проговорилась, что это как раз то, что ей нужно. Нет, нельзя ничего говорить Максиму, не то он полетит в Мурманск вместе с ней. Придав своему лицу безразличное выражение, она сказала:

– Может, и пригодится. Чем черт не шутит, а вдруг я влипну в какую-нибудь историю?

– В этом ты мастак, – поддакнул он. – Хорошо, я позвоню ему и предупрежу, что в Мурманск вылетает молодая, очень интересная женщина, которой ничего не стоит вляпаться в какую-нибудь историю, и чтобы он пришел тебе на помощь, если потребуется.

– Спасибо. Ну, кажется, все, я пойду. Мне еще надо собраться в дорогу.

Максим несколько смущенно взглянул на нее.

– Заранее прошу прощения за свой вопрос. Тебе не нужны деньги?

Он знал, насколько Наргиз щепетильна в вопросах, касающихся денег. В этом он мог убедиться не раз и потому вопрос задавал с опаской.

– Нет, благодарю. Мне выплатили командировочные, так что деньги у меня есть.

– На одних командировочных… – начал было Максим, но его остановил предупреждающий взгляд Наргиз. Он вздохнул и недоговорил.

Направляясь к двери, она вдруг спросила:

– Максим, ты обратил внимание на очаровательное существо, которое обитает в твоей приемной?

– О ком ты? – не понял он.

– О секретарше Чингиза. Она влюблена в тебя по уши. Неужели не замечал? – Максим растерянно помотал головой. – Ну, так приглядись повнимательнее. Такое милое создание…

Он поморщился.

– К твоему сведению, я против служебных романов. Попахивает дешевым дамским романчиком. Тебе не кажется?

– Может быть. Но ведь девушка влюблена всерьез. Не разочаровывай ее.

– Сожалею, но не могу предложить ей то, чего она от меня ждет. Так что не стоит морочить девушке голову.

– Но почему?

– Помолчи, пожалуйста. Тебе не идет роль свахи.

– Да? Жаль? А я все хочу засватать за тебя или Чингиза какую-нибудь милую девушку. Вы не думаете, что вам обоим пора остепениться, завести семью?

– Я передам твои слова Чингизу, и мы серьезно подумаем над ними. – Он произнес это с таким серьезным видом, что она едва не поверила, но вот он не выдержал и весело рассмеялся.

– Издеваешься, да? – Наргиз обиженно надула губы.

Максим с нескрываемой нежностью посмотрел на нее.

– Мы поговорим обо всем, когда ты вернешься. Звони, не то я буду беспокоиться.

– Ты же знаешь, я не люблю телефонных разговоров.

– Тогда я буду звонить сам.

Он проводил ее до самого выхода из банка и на прощание притянул к себе, обнял.

– Береги себя, – сказал он тихо и запечатлел на ее щеке легкий поцелуй.

Она кивнула:

– Ты тоже береги себя. Когда будешь звонить Чингизу, передай ему от меня привет.

Не оглядываясь, она быстрым шагом направилась в сторону метро.

– 10-

Мурманск встретил ее холодным пронизывающим ветром. Накрапывал дождь, и Наргиз плотно закутала вокруг шеи теплый шарф. Из аэропорта она сразу направилась в гостиницу. Она не знала, сколько времени пробудет в этом городе, но наверняка не один день, так что, прежде всего, надо было подумать о крыше над головой.

Таксист, пожилой полный мужчина с аккуратным, словно циркулем очерченным ободком светло-русых волос вокруг сверкающей розовой лысины, подвез ее к зданию гостиницы «Арктика», в котором она быстренько насчитала двадцать семь этажей. Гостиница находилась неподалеку от железнодорожного вокзала, на площади Пяти углов почти в центре города, что вполне ее устраивало. Она поселилась в одноместном номере со стандартным набором мебели, приняла душ, переоделась, пообедала в ресторане гостиницы и, узнав у портье адрес, направилась в здание, где заседал губернатор.

Губернатор оказался на месте, но каждая его минута была расписана на много дней вперед и отыскать «окно» для корреспондента «МК» он не смог. Или не пожелал. Наргиз не удивил его отказ принять ее, она ждала этого. Теперь следовало найти дочь губернатора. Вполне вероятно, и она откажется встретиться с ней, но попытка не пытка. Интересно, Елена Нагиева по-прежнему живет в доме, адрес которого был указан в том досье, которое ей дали прочитать? Следовало это проверить. Она остановила такси, назвала адрес и через полчаса подъезжала к мрачному сооружению, поразившему ее габаритами и архитектурой. Оно больше напоминало европейский замок времен крестовых походов. Прямоугольная башня из красного кирпича в центре, две круглые по бокам, соединенные между собой трехэтажными строениями с высокими черепичными крышами. Тяжелые ставни на окнах, решетки в узких бойницах, стрельчатые окна центральной башни… Только рва для полного сходства не хватает, да рыцарей с мечами, прохаживающими вдоль мощных стен. Если этот дом построен Нагиевым, то у него явно не все в порядке с головой, но если в нем живет его бывшая жена, то она еще более сумасшедшая, чем ее муж.

Минут пять Наргиз любовалась домом. Обойдя два раза вдоль высокой ограды, которой был обнесен дом, она подошла к тяжелым железным воротам, рядом с которыми стояла калитка с переговорным устройством. Она нажала на кнопку, и тут же раздался сонный хриплый голос мужчины, словно только что покинувшего постель.

Наргиз назвала себя, сказала, что ей нужно увидеться с Еленой Нагиевой.

– Она здесь больше не живет, – ответил голос.

Слава Богу, подумалось Наргиз. Значит, у дочери губернатора с головой все в порядке. Она попросила сказать ей новый адрес хозяйки дома, но в ответ прозвучало категоричное «нет».

– Мы с ней подруги, – решила соврать она и назвала свое имя. – Учились вместе в одном вузе и давно не виделись. Я живу в другом городе. Сейчас приехала по делам в Мурманск и хотела с ней встретиться.

– В каком вузе? – последовал вопрос.

Она ответила без запинки:

– В Институте иностранных языков в Москве.

Из досье, составленного на Нагиева, она помнила, что его жена окончила именно этот вуз.

Последовало долгое молчание, потом голос неохотно проговорил:

– Ладно, записывайте. Улица…

Наргиз попросила подождать, достала ручку и записную книжку и записала адрес, который ей продиктовали. Поблагодарив невидимого собеседника, она сочла за лучшее быстро удалиться. Удивительно, что охранник не стал звонить Нагиевой и выяснять, существует ли у той подруга по имени Наргиз. Впрочем, охранник мог и не иметь, что называется, доступа к телу.

Дом, в котором жила Нагиева, находился в центре города, на улице Ленина. При этом он располагался так, что до него не доходил шум улицы и проезжающих по ней сплошным потоком машин. Это был шестиэтажный дом – из тех, которые называют элитными, с подземными этажами, строгим охранником, отказавшимся пропустить ее.

– Только после того, как Елена Константиновна позволит вам подняться, – сурово проговорил он, подозрительно оглядывая с головы до ног темноволосую посетительницу.

– Так она дома? – обрадовалась удаче Наргиз.

Охранник кивнул.

– Как вас представить?

– Скажите, что из Москвы приехала ее подруга студенческих лет Наргиз Велиханова.

Он связался с Еленой Константиновной и вежливо сообщил, что к ней гость, точнее гостья из Москвы.

– Как вы сказали, ее зовут? – переспросил женский голос в трубке.

– Наргиз Велиханова.

В трубке какое-то время хранили молчание, потом тот же голос, звучащий низко, с хрипотцой, попросил проводить к ней гостью.

Дубовая дверь открылась раньше, чем Наргиз успела подойти к ней.

– Так вы и есть подруга дней моих суровых? – с иронией произнесла очень ухоженная женщина, возраст которой уже приближался к тридцати пяти годам. – Наргиз ничего не ответила. – Вам же прекрасно известно: у меня нет и никогда не было подруги Наргиз Велихановой.

– На этом и строился весь расчет. Вы знаете, что у вас нет такой подруги, то же самое знает человек, явившийся к вам с визитом, вас не сможет не заинтриговать это обстоятельство, и вы, конечно, захотите узнать, кто пришел к вам под видом несуществующей подруги.

– Ну что ж, вы не просчитались. Проходите. – Женщина отодвинулась, пропуская гостью.

Наргиз вошла и, пройдя через большой холл, оказалась в гостиной, в которой доминировали синий и фиолетовый цвета. Комната была такой же нестерпимо яркой, как и женщина, стоящая перед ней. Наргиз с любопытством разглядывала ее. Яркая брюнетка с короткой стильной стрижкой, смуглая гладкая кожа, тонкие, красиво изогнутые брови, нос с едва заметной горбинкой, четко очерченные скулы, властный рот, волевой подбородок. Она было скорее худой, чем стройной, но это нисколько не портило ее. Взгляд темно-карих глаз пронизывал насквозь, словно она хотела проникнуть в самую душу и узнать, что в ней творится. Последнего Наргиз хотелось меньше всего. Она заметила, что подверглась такому же пристальному осмотру со стороны хозяйки квартиры.

– У вас необыкновенные глаза, – заговорила первой Елена.

– А вы вся необыкновенная, – не осталась в долгу Наргиз, но в ее голосе не было ни толики лести. – Ваш муж дурак, если оставил вас. А я всегда считала, что сильным, уверенным в себе мужчинам нравятся такие же сильные и уверенные в себе женщины.

– Если вы о Рауфе, то я бы не назвала его сильным и уверенным в себе мужчиной.

– Я не знакома с ним и ничего о нем не знаю, кроме того, что прочитала в досье, собранном на него. Но я всегда думала, что нельзя достичь его положения и богатства, не будучи сильным и волевым человеком.

– Всего, чего мой бывший муж достиг в жизни, он обязан моему отцу. Когда он приехал в Мурманск, он был гол как сокол и ничего, кроме огромной родни где-то в горах Кавказа, не имел.

– Почему в таком случае он отплатил такой черной неблагодарностью вашему отцу? Ведь вы развелись с ним не потому, что он развлекался на стороне с девочками? Причины наверняка были куда глубже.

– Почему это вас так интересует? – резко вскинула голову женщина. – Вы так и не представились.

– Почему же? Меня действительно зовут Наргиз Велиханова. А вот моя профессия вам, вероятнее всего, не понравится.

– Вы из милиции? Нет, – перебила она себя, – вы не похожи на работника милиции или прокуратуры. Вы журналистка? – женщина нахмурилась.

– Я ведь сказала, что она вам не понравится.

– Если бы я знала, кто вы, я бы не впустила вас сюда. Какую газету вы представляете?

– «Московский комсомолец».

– Чем же мой бывший муж так заинтересовал «МК»?

– Он не заинтересовал бы нашу газету, если бы об этом хорошенько не попросили, – предваряя ее вопрос, Наргиз быстро добавила: – Я не знаю, что это за люди. Меня не сочли нужным поставить в известность.

– Значит, вас используют как пешку в большой игре.

– Да, и я бы не сказала, что мне это нравится.

– Вы сказали, что знакомились с досье, собранным на моего мужа. Бывшего мужа, – тут же поправилась она. – Там наверняка было достаточно материала, чтобы написать ту статью, которая вам нужна. Можно поинтересоваться, какой она будет? Хвалебной или, наоборот, разоблачительной?

Наргиз развела руками.

– Признаться, я и сама не знаю. Никаких четких указаний пока не было. А в досье можно было одинаково легко найти и компромат, и позитив.

– Что же вы ищите здесь, в Мурманске?

– Все, что может дать более полную картину жизни Рауфа Нагиева в этом городе.

– Почему вы думаете, что я стану вам что-либо рассказывать? – резко спросила Елена.

– Я так не думаю, – осторожно произнесла Наргиз. – Вы вправе отказаться отвечать на мои вопросы.

– И пустить на вас всех собак, – добавила хозяйка.

– И пустить на меня всех собак, – покорно согласилась Наргиз. – Вы ведь не можете знать, как я воспользуюсь тем, что вы расскажете. Вы рискуете.

– А вы откровенны, – коротко засмеялась Елена.

– Я тоже рискую. – Поймав ее вопросительный взгляд, она объяснила: – Я ведь не знаю, может, и вы вовлечены в ту большую игру, в которой мне отведена роль пешки. Вдруг вы, в отличие от меня, дамка в этой игре?

– Вы наверняка знаете больше, чем говорите, – Елена бросила на гостью пытливый взгляд.

– Конечно. Так же, как и вы.

– Я еще ничего не сказала.

– Вы ошибаетесь. Даже из того, что вы согласились принять меня, а не отправили восвояси, можно сделать определенные выводы. Вы либо чувствуете, что вокруг вас что-то затевается, либо твердо знаете об этом. И все неожиданное, выходящее за рамки вашего понимания не может вас не заинтересовать. Как, к примеру, мое появление.

– Для обычной журналистки вы проявляете излишнюю ретивость и заинтересованность.

– Я могу показать свое удостоверение.

Елена поморщилась, словно от зубной боли.

– Не надо. Сегодня можно подделать любое удостоверение. Я лучше позвоню в «МК» и справлюсь о вас.

– Пожалуйста. Это ваше право. Удивительно, что вы не сделали этого сразу.

– Сейчас я исправлю свою ошибку, – сказала Елена и направилась к телефону.– Кстати, я активная читательница вашей газеты, и номера телефонов редакции есть у меня в записной книжке.

Наргиз ждала, с некоторым любопытством озираясь вокруг. Нет, она никогда не смогла бы жить в комнате, стены которой окрашены в такие кричащие тона.

– Нравится? – полюбопытствовала хозяйка, кончив говорить по телефону и убедившись, что ее гостья та самая, за которую себя выдает.

– Нет, – без обиняков произнесла Наргиз. – Мне больше нравятся мягкие пастельные тона. Но это обстановка очень подходит вам. Дизайном занимались вы сами?

Женщина с заметной гордостью кивнула.

– Глядя на вас, я понимаю, почему вы не захотели жить в том огромном мрачном доме, напоминающем средневековый замок. Он больше напоминает тюрьму.

– Я говорила то же самое мужу, но он даже слушать не хотел. В детстве он увлекался романами Вальтера Скотта, вот и решил воплотить в жизнь детские мечты о неприступном замке, прекрасной леди, заточенной в нем, и верном рыцаре, примчавшемся на белом коне, чтобы спасти ее. Рыцарем без страха и упрека он, конечно же, представлял себя.

– А он не был рыцарем без страха и упрека?

– Не был. Только я сразу не рассмотрела этого в нем. Он показался мне не таким, как остальные мужчины, окружавшие меня. Большей частью это были рафинированные маменькины сынки, а он, казалось, был слеплен из другого теста. Отважный сын гор с верной душой и пламенным сердцем. Прямой, честный, гордый. А потом выяснилось, что сердце черство, душа мелочна, за прямотой, честностью и гордостью скрывались коварство, лживость и трусливость. Он вошел в доверие к отцу и за короткий срок прибрал к рукам всю судоходную компанию, которой до того, как стать губернатором области, владел отец. А потом, уже за его спиной, покупал и продавал другие компании, банки, фирмы, акции предприятий. При этом не гнушался ни подкупом, ни шантажом, ни физическим устранением противников. Правда, действовал он очень умно, его имя нигде не фигурировало, нити ни одного преступления не вели к нему. Отец доверял ему, следовал его советам. Еще бы: зять старается для его единственной дочери. Только очень скоро различными махинациями почти все, что принадлежало мне – недвижимость, счета в банке, акции крупных и мелких предприятий, были переписаны на его имя или имена его родственников. Но, как известно, тайное рано или поздно всегда становится явным. Мы очнулись, когда отец оказался втянут в неприятную ситуацию с аферой, которую провернул Рауф. Огромное металлургическое предприятие, приносящее хорошую прибыль, было объявлено банкротом и продано за бесценок с молотка. Директор завода, не согласившийся участвовать в афере и отказавшийся выдать дутые цифры за реальные, показывающие истинное положение на предприятии, был убит у себя в кабинете. Машиностроительный завод в итоге за символическую цену был куплен моим бывшим мужем. Но на этот раз он, видимо, не все до конца просчитал. Кое-кто остался недоволен его действиями и явился с жалобами к моему отцу, уверенный, что тот имеет прямое отношение к махинациям зятя и находится с ним в доле. Отец был разгневан и вызвал Рауфа на ковер, однако тот не явился. Проигнорировал он и его приглашение к себе домой. Тогда отец сам пришел к нему и тогда впервые понял, что собой в действительности представляет его любимый зять. Рауф вдоволь поиздевался над отцом, рассказывал, как в собственных целях пользовался его именем, как обманывал его. Конечно, он рассказал не обо всем, но отец, придя в себя, стал проверять все его дела. Не знаю, на что рассчитывал Рауф. Что отец молча все проглотит, не станет ничего предпринимать ради своей дочери? Как бы то ни было, он ошибся. Отец все мне рассказал, я потребовала у мужа объяснений, но тот даже не стал меня слушать. В него словно бес вселился. Он заявил, что все эти годы использовал меня, что на самом деле я его нисколько не волную как женщина и так далее. Хвастался своими многочисленными любовницами, показывал мне фотографии, на которых он был окружен голыми девицами…

Елена остановилась, чтобы перевести дыхание, не спеша закурила. Наргиз терпеливо ждала.

– Зря он мне их показал, – заговорила она снова. – Вскоре, когда я подала на развод и Нагиевым заинтересовались налоговики, он просил у меня прощения, уговаривал все забыть и начать сначала. Он пытался помириться и с отцом, но тот был непреклонен. Убийством директора завода вплотную занялись правоохранительные органы, до этого спустившие дело на тормозах. Там сразу замаячила одна преступная группировка, с главарем которой несколько раз встречался Нагиев. Он понял, какие неприятности ему грозят, подключил все свои немалые связи, но, кажется, забыл, кем здесь является мой отец. Теперь он понимает, что может проиграть, и использует любую возможность, чтобы этого не допустить

– И теперь депутатское кресло – единственная для него возможность не предстать перед законом, – проговорила молча слушавшая ее до сих пор Наргиз.

– Он не станет депутатом, – уверенно произнесла Елена.

– Откуда такая уверенность?

Женщина пожала плечами.

– Я просто знаю это.

– Отсюда, из Мурманска, будет трудно влиять на то, что происходит в Дагестане. Там совсем другой менталитет, другие люди у власти.

– Но там действуют те же законы, что и по всей стране.

– Я не совсем в этом уверена, – пробормотала Наргиз.

– Вы дагестанка? – догадалась Елена.

– Да, и я лучше, чем вы, знаю законы, действующие в этой республике.

– И все же я уверенно заявляю, что Нагиев не станет депутатом.

– Вы полагаете, что статья в «МК» или в других газетах поставит крест на политических амбициях Нагиева?

– И они тоже.

– А что еще?

– Позвольте я не отвечу на этот вопрос.

– Тогда ответьте на другой. Вы не похожи на влюбленную дурочку, которой, извините за грубость, можно вешать лапшу на уши. Вы не наивны и не смотрите на мир сквозь розовые очки. Вы умная женщина, у вас два высших образования, из них одно – экономическое. В вас чувствуется ум и характер. Неужели, живя рядом с Нагиевым, вы не догадывались о его проделках? В это трудно поверить.

– Я не вмешивалась в дела мужа. – Поймав недоверчивый взгляд гостьи, Елена еще раз повторила. – Я действительно в них не вмешивалась. У меня был, да и теперь есть собственный бизнес. Кстати, это единственное, что у меня осталось. Мне принадлежат женский журнал, Дом моды и небольшая фабрика по пошиву женской одежды. Руководство ими отнимает у меня почти все время, так что заниматься еще делами мужа ни времени, ни желания у меня не было. Время от времени он давал мне подписывать какие-то документы. Перед тем, как поставить свою подпись, я всегда внимательно их изучала. И ни разу ни один них не показался мне подозрительным.

– Каким же образом ему удалось переписать то, что было на вашем имени, на свое или чужое имя?

– Не знаю, но мне как-то в руки попал документ, передающий право собственности на виллу, что на побережье Средиземного моря, мужу. Под ним стояла моя подпись. Если это подделка, то очень искусная.

Наргиз задумалась над ее словами. Через минуту ее лицо прояснилось.

– Симпатические чернила! Ваш муж использовал симпатические чернила. Вы ставили подпись под бумагами, а вскоре все, что на них было написано, исчезало. И делалась новая запись, уже обычными чернилами.

– Похоже на то, – несколько равнодушно согласилась Елена. – Но что толку гадать, как это происходило? Сейчас уже ничего не докажешь. Но, уверяю вас, Нагиев заплатит за все, что сделал.

– Каким образом? – невинным тоном поинтересовалась Наргиз.

Темно-карие глаза женщины еще больше потемнели, став угольно-черными, губы вытянулись в тонкую линию, в уголках рта притаилась насмешка.

– Вы это увидите, дорогая. И очень скоро.

– А Нагиев догадывается о ваших планах?

– А вы спросите у него, – в голосе Елены послышалась нескрываемая насмешка.

– Я не знаю, когда мне представится такая возможность. Или… – Наргиз даже запнулась от внезапно пришедшей в голову догадки. – Или вы думаете, что это он послал меня сюда?

– Я не исключаю такую возможность.

– Я не буду пытаться переубедить вас. Вы мне все равно не поверите. – Наргиз выдержала паузу и спросила: – Вы можете устроить мне встречу с вашим отцом?

– Зачем? Разве вы не узнали все, что хотели? Думаю, вам уже есть что рассказать Нагиеву.

– Надеюсь, Рауф Нагиев еще не знает о моем существовании… Елена Константиновна, мне нужно, очень нужно увидеться с губернатором. Признаться, я сама еще не знаю, чего ищу, но для того, чтобы сделать какие-то выводы, я должна получить как можно больше информации.

– Почему вы думаете, что мы станем вам ее предоставлять? Разве мы с вами по одну сторону баррикад?

– Боюсь, что нет, не по одну сторону.

– Вот так признание! – во взгляде Елены промелькнул интерес. – Так вы признаете…

– Нет-нет, – перебила ее Наргиз. – Я стараюсь не иметь дела с такими типами, как Нагиев, хотя не сказала бы, что это мне всегда удается. По крайней мере, я никогда не становлюсь по одну сторону с ними. Я представляю интересы совсем другого человека. Человека, которому, по всей видимости, отведена та же роль, что и мне. Роль пешки, которой в нужный момент безжалостно пожертвуют.

– О ком вы? – Елена казалась искренно удивленной.

– Будет лучше, если я этого не скажу. Если в будущем окажется, что мои умозаключения не что иное как бред, я буду только рада. Но прежде я должна увериться, что это на самом деле так.

– Вы говорите загадками. Как мог этот человек отправить вас сюда одну? Или вы не одна?

– Я одна, и этот человек не знает, что я здесь. Он вообще не знает о том, что я веду журналистское расследование и что оно каким-то образом связано с ним. Мы познакомились с ним недавно, и знакомство наше было коротким.

– Почему вы решили, что этому человеку грозит опасность и что именно вы должны отвести ее от него?

– Ему грозит опасность, потому что он оказался рядом с таким человеком, как Нагиев, а я чувствую ответственность за него, потому что спасла ему жизнь.

– Вы странная женщина, – задумчиво проговорила Елена.

– Ничего подобного. Кажется, китайцы говорили, что мы несем ответственность за тех, в чьи жизни вмешались, кого однажды спасли.

Какое-то время в комнате царило молчание. Наргиз выжидала, что ей скажет хозяйка квартиры, а та стояла в задумчивости, решая про себя, как быть с нежданной гостей.

– Вы надолго в Мурманск? – наконец спросила она.

– Не знаю. Это зависит не от меня.

– Где вы остановились?

Наргиз назвала гостиницу.

– Я должна подумать обо всем. Возможно, я позвоню вам завтра утром и организую встречу с отцом. Но ничего заранее не обещаю.

Наргиз поняла, что разговор закончен, поднялась и простилась с хозяйкой. Она покинула дом и долго бродила по улицам. Обычно она любила гулять по незнакомому городу, но только не сейчас. Она чувствовала себя выжатой как лимон, и красоты Мурманска ее в данный момент не волновали. Разговор с женой Нагиева дался ей нелегко. В висках ломило, глазам было тяжело смотреть. Будет лучше, через час решила она, вернуться в гостиницу и лечь в постель.

Наргиз так и сделала. Словоохотливый таксист довез ее до гостиницы, она поднялась в свой номер, приняла сначала горячий, а потом холодный душ. Контрастный душ, всегда действующий на нее благотворно, и сейчас смыл с нее усталость этого длинного дня. Она не стала ужинать, послушала вечерние новости и легла спать, уверенная, что не сможет заснуть. Но стоило ей опустить голову на подушку, как глаза закрылись сами собой и она заснула.