– Хорошо, я сейчас решу и перезвоню вам, Фёдор.
Лера встала с кровати. Голова кружилась и гудела, как будто с похмелья. Она не понимала, что с ней. У Кати тоже всё валилось из рук, она с трудом собралась и стояла у двери, держась за голову.
– Боже мой, мне так плохо. У тебя есть таблетка от головы?
Лера кивнула, вышла в коридор, покопалась в сумке, достала пластиковый блистер. Пошатываясь, отправилась на кухню за водой.
– Давай две, – хриплым голосом попросила Катя. Лера тоже последовала её примеру, проглотив две белые продолговатые пилюли.
Сестра ушла, захлопнув дверь, а Лера снова открыла сумку, начала искать то, что не увидела там в первый раз. Она точно знала, что вчера в боковом кармашке лежали две коробочки – с обезболивающими таблетками и снотворным. У неё частенько болела голова, она тяжело засыпала, поэтому всегда держала при себе нужные лекарства. Лера в недоумении перерыла сумку, затем раздражённо перевернула вверх дном. Всё содержимое с лёгким стуком и бренчанием рассыпалось по полу. Помада, пудреница, ручки, салфетки, чеки, ещё множество мелочей и разного хлама. Таблеток снотворного не было. Лера сгребла всё обратно в сумку. Попыталась подтолкнуть неповоротливые мысли в сонной голове, еле ползущие, словно многотонный каток. Внезапно она вспомнила чай, налитый дочерью вечером, после которого сразу уснула. Смутные подозрения зашевелились в душе. Лера зашла в кухню, заглянула в полупустое мусорное ведро. Сверху валялись какие-то слипшиеся мокрые бумажки, пакетики от чая, больше ничего нельзя было разглядеть. Она взяла ведро и высыпала мусор на пол. На самом дне лежала пустая упаковка от таблеток снотворного… Ноги внезапно ослабли, она обессиленно опустилась на табуретку. «Так вот почему нам с Катей так плохо сегодня» – наконец поняла она. «Но зачем, зачем Алиса это сделала? – со страхом подумала Лера. По спине пробежал холодок. – И почему так долго спит? Она никогда не вставала так поздно. С ней что-то случилось? Господи, только не это…» – Лера в панике вскочила, опрокинув табуретку, устремилась к двери комнаты. Взялась за ручку и вдруг услышала оттуда знакомое гортанное пение, от которого острыми ледяными иглами прошило низ живота. Резко распахнула дверь. Увидела дочь, стоящую к ней спиной возле дивана, с раскинутыми, приподнятыми вверх, как у дирижёра руками. Алиса пела, точнее, выла на незнакомом языке грубым утробным басом. Лера шагнула ближе. На диване перед Алисой были рассажены, как в зрительном зале, игрушки. Старые, ещё Лерины и Катины, которые она бережно хранила. Пара кукол, большой коричневый мишка без уха, разноцветные мягкие собачки, кошечки, свинки. Похоже, Алиса собрала их по всей квартире. Лера присмотрелась и отшатнулась, крик застрял в горле. На месте игрушечных глаз зияли дыры. Рты перечёркнуты чем-то чёрным так, как будто зашиты. Лера наступила на что-то твёрдое и бросила взгляд на пол – там валялся чёрный маркер без колпачка. Дочь внезапно повернулась, уставилась на неё чернильными лужами глазниц.
– Так ведь лучше, правда, мамочка? – с издёвкой прогудел незнакомый гортанный голос изо рта дочери.
– Боже мой… Кто ты, и что тебе нужно? – сдавленным голосом спросила Лера.
От чёрного взгляда перехватило дыхание, сердце сжалось, словно она заглянула в тёмный глубокий тоннель, таящий в себе нечто ужасное. То, что снится порой в самых глубоких предутренних снах, о чём не хочется вспоминать днём.
– Скоро ты всё узна-а-аешь. – протяжно пропело существо в теле Алисы.
– Анжела… Так тебя зовут? Зачем ты это делаешь? Для чего тебе моя дочь? – дрожащим голосом продолжала Лера, чувствуя, как на голове шевелятся волосы от устремлённого ей в лицо взгляда.
– Ты о-о-че-е-ень любопытная, я же сказа-а-ала, ты всё узнаешь. Скоро-о-о, – не меняя тональности протянуло то, что было в теле дочери.
– Я хочу поговорить с Алисой. – настойчиво произнесла Лера. – Дай мне увидеть её.
По лицу девочки пробежала судорога. Видно было, что в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Чернота в глазах побледнела, они постепенно снова обрели прежний цвет и умоляюще посмотрели на Леру. Бледные губы еле слышно прошептали:
– Мама, не зли Анжелу, пожалуйста. Ей это не нравится. Или я не смогу защитить тебя. Прости. Мне тяжело удерживать её, я сейчас уйду, – голова дочери тряслась от внутреннего усилия, словно она в самом деле держит что-то тяжёлое изо всех сил.
– Доченька, мы сегодня должны поехать в одно место. Прошу тебя, так нужно. Постарайся уговорить… – Лера запнулась. – Её…
– Хорошо, я постараюсь, мам, – сквозь зубы проговорила Алиса, подёргивая головой и плечами, как от нервного тика.
Глаза дочери вновь стали стремительно чернеть, она затряслась, словно в эпилептическом припадке. Лера ощутила, что пол под ногами дрожит, как палуба судна. Вибрация волнами разливалась по комнате, а её источником была маленькая хрупкая фигурка дочери возле дивана. Дрожали и звенели стёкла в оконных рамах, с потолка осыпалась штукатурка. Ледяной вихрь пронёсся по комнате, закружился вокруг Алисы, разметав светлые волосы вокруг страшного чужого лица. Дочь вскинула руки резким жестом, завыла грубым голосом:
У-уйди-и-и.
Поток холодного воздуха ударил в грудь с такой силой, что на секунду перекрыл дыхание. Леру вытолкнуло за порог. Дверь с грохотом захлопнулась перед глазами. Она попятилась на кухню, в панике схватила телефон, дрожащими пальцами стала давить на кнопки. Номер Фёдора ответил длинными бесстрастными гудками. «Возьми трубку, прошу!» – мысленно взмолилась она. Наконец, после минутного ожидания, показавшегося невероятно долгим, монах ответил. Лера горячо зашептала в трубку:
– Фёдор, простите, вы были правы. Всё стало только хуже. Я даже не знаю, удастся ли нам увезти её.
– Хорошо, мы подъедем в три. Всё остальное решим на месте. Водитель знает о том, что девочка одержима и сможет помочь. Но всё же попробуйте уговорить…
Лере оставалось только ждать. Она в смятении ходила по комнате из угла в угол, с нетерпением поглядывая на часы, со страхом прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате. Оттуда по-прежнему раздавался звук грубого гортанного голоса, тянувшего то ли песнь, то ли молитву на незнакомом языке, от которого зудело в ушах, а по спине ползли колючие мурашки.
Глава 11 Экзорцист
Отец Иоанн получил сегодня это странное письмо от православного священника из далёкой России и раз за разом перечитывал его. Густые седые брови хмуро нависли над небольшими цепкими глазами цвета тёмного янтаря. Он устало склонил голову на руку, задумчиво потёр указательным пальцем высокий лоб, изрытый глубокими траншеями морщин. Иоанн всегда искренне радовался этим письмам. Ему казалось, что молодой православный монах, отправляющий их, очень близок ему по духу, несмотря на принадлежность к другой ветви христианства. Они оба проводили обряды экзорцизма, каждый по-своему, но занимались, в общем-то, одним и тем же богоугодным делом. Отцу Иоанну было уже за семьдесят, он многое повидал на своём веку. Но то, о чём писал отец Амвросий, казалось странным, неправдоподобным. «Возможно, волновался и немного преувеличил, неправильно подобрал, или не совсем удачно перевёл некоторые слова». Хотя в предыдущих письмах монах показал себя человеком образованным, свободно объясняющемся на чужом языке. «Просит совета… Но что могу подсказать ему я, находясь в тысячах километров? Возможно, увидев ребёнка, смог бы…»
Иоанн смотрел на светящийся экран монитора, но мысли его были далеко… Отец Амвросий очень удивился бы, узнав о том, что католик-экзорцист тоже наделён от рождения странными способностями, только немного иными. Амвросий обладал необычным зрением, а Иоанн мог чувствовать и слышать бесов в людях. Ладони сразу начинало покалывать иголочками, а в голове раздавался гул, похожий на отдалённое жужжание тысяч насекомых. Отец Иоанн прошёл долгий путь, пока наконец догадался, каким даром наделил его господь, понял своё предназначение. Он не терзался сомнениями, как Амвросий, а со всей страстью, присущей его натуре, отдался важному и нужному, на его взгляд, делу. Он занимался экзорцизмом уже более сорока лет. Также, как и Амвросий, Иоанн всегда точно знал, что сущность покинула человека, по стихшему гулу в голове. Может быть, оттого у него было столько последователей и учеников. Даже сам Папа благословил его. Только однажды за свою долгую жизнь он столкнулся с чем-то странным, чему не находил объяснения. Это не было похоже на все остальные случаи. Тогда он не смог справиться.... Давно. Лет пятнадцать назад. Родители совсем юной девушки, набожные католики, обратились к нему в отчаянии и страхе за дочь, которая менялась на глазах, умоляя приехать в маленький городок на севере Италии.
Иоанн ещё только приближался к небольшому двухэтажному дому на узкой тенистой улочке, когда почувствовал странный звук в голове, совершенно не похожий на то, что доводилось ему слышать прежде. Точно скрежет сотен напильников. А ладони охватил нестерпимый болезненный зуд, словно под кожей зашевелились прожорливые червяки, грызущие плоть. Хрупкая девушка с большим выпирающим животом неподвижно лежала, привязанная к кровати за руки и ноги. Спутанные тёмные волосы закрывали лицо. Казалось, что она спит.
– Зачем вы привязали её? – спросил отец Иоанн, морщась от жестяного звука в голове, распиливающего мозг на мелкие кусочки, с трудом удерживаясь от жгучего желания впиться ногтями и зубами в зудящие ладони.
– Она раздирает себе кожу до крови, святой отец, – тихо ответила мать девушки. – Нам приходится это делать для её же блага. И ничего не ест уже несколько дней.
– А живот? Она беременна? – резко спросил отец Иоанн.
– Нет. Её осматривал доктор, он сказал, что беременность ложная. Но она… Наша несчастная дочь думает, что у неё там, внутри, кто-то… Или что– то есть. Нечто ужасное. Дьявольское… Мать всхлипнула и перекрестилась.
Девушка вдруг резко повернула голову и впилась взглядом в лицо священника. Её выпуклые тёмные глаза с покрасневшим белками и припухшими веками умоляли спасти, избавить от страданий. Она застонала и стала извиваться всем телом, пытаясь освободиться от пут.
– Я его чувствую, он скребёт меня там, внутри, своими когтями. Помогите, – хрипела она в изнеможении.
– Когда это началось? – спросил отец Иоанн, усаживаясь на низкую скамеечку возле кровати больной, сочувственно глядя на её измученное лицо.
Отец и мать переглянулись, и мужчина неуверенно произнёс:
– Мы думаем, виновата эта поездка… У Софии есть жених. Вернее, был. Они были помолвлены, но поссорились во время путешествия. Они оба увлекались древностями, всякими таинственными мистическим достопримечательностями. Были в Румынии – в Трансильвании, в Английском Стоунхендже, в Ньюгрейндже – это в Ирландии. И вот там что-то произошло, и они поссорились. Дочь ничего не рассказывала – только плакала. Мы сначала думали, что она так тяжело переживает разрыв с женихом и пытались как-то утешить, но не хотели сильно досаждать ей. Только молились за её душу. Но вскоре стало понятно, что с Софией что-то не так. Она начала меняться. И её живот стал расти…
– Мы водили её по врачам, – заговорила женщина, с мольбой глядя ему в лицо большими слезящимися глазами. – Но все только разводят руками. Её матка пуста, это подтвердил ультразвук, но живот растёт, и моя несчастная девочка сходит с ума… Говорит, что в ней поселился дьявол. Святой отец, умоляю вас, сделайте что-нибудь. Спасите нашу дочь… – её голос прервался, она всхлипнула и отвернулась.
– Попытаюсь, с божьей помощью. Только вы должны оставить нас вдвоем, так будет лучше. Случай очень тяжёлый, но я сделаю всё, что в моих силах…
Отец Иоанн читал молитвы над одержимой пять дней. Пять долгих нескончаемых дней… В конце первого девушка притихла и прекратила попытки вырваться. Чуть стих и сводящий с ума скрежет в голове священника. Он почти поверил тому, что молитвы помогли. Решил отвязать девушку. Но, стоило лишь распутать ей руки, как она вскочила, неуловимо быстрым движением сбросила верёвки с ног, проворно поползла по полу, забилась под кровать. Он заглянул туда и обомлел – одержимая задрала длинную ночную рубашку, исступлённо царапала живот, ноги, оставляя на коже длинные кровавые полосы. Шум в голове снова усилился, словно неведомые жестянщики отдохнули и принялись за работу с новой силой.
– София, вернись на кровать, – строго сказал священник.
Девушка молча продолжала калечить себя, воздух со стоном выходил изо рта. Сколько он ни убеждал её, всё было бесполезно. Ему пришлось позвать на помощь родных, чтобы вытащить одержимую из её убежища. Больше он не пытался развязать девушке руки. Да и шум в голове не стихал, а становился всё более невыносимым. Одержимая ничего не пила и не ела, только мотала головой, скалила зубы и плевалась в родителей, терпеливо пытавшихся накормить дочь. «Нужно везти её в лечебницу, или несчастная умрёт от истощения», – грустно думал священник, глядя на землистое лицо одержимой, с чёрными кругами вокруг красных белков глаз, на выпирающие кости. Только одна часть тела становилась всё больше – вздутый подрагивающий пузырь живота. В дверь постучали, прервав его невесёлые раздумья. В комнату вошёл невысокий человек в сером костюме-тройке. С коричневым квадратным саквояжем в руке, похожим на докторский.
– Святой отец, могу я попросить оставить нас с девушкой наедине? – сухо спросил он вместо приветствия.
– Кто вы? – удивился тот.
– Я тот, кто может помочь… больной… Я вижу, что она нуждается в моей помощи. Немедленно, – произнёс он сквозь зубы, пристально глядя на огромный вздрагивающий живот девушки.
– Вы врач?
– Можно сказать и так, – усмехнулся мужчина одной стороной рта, его худощавое лицо, покрытое каким– то странным серым загаром, прорезали тонкие морщины. – Так вы оставите нас? – в голосе незнакомца прозвучали нетерпеливые повелительные нотки
Отец Иоанн хотел возразить, но внезапно поднялся и молча вышел. Ноги сами вынесли его за дверь, словно солдата, не смеющего ослушаться приказа командира. «Да кто он такой?» – пробивались возмущённые мысли сквозь металлический пилёж в голове, – «Выгнал меня как мальчишку», – ему хотелось вернуться обратно, но ноги словно приросли к полу, крепко держа на месте.
Навалившаяся внезапно тишина оглушила. Отец Иоанн недоверчиво покрутил головой. Навязчивый звук напильников, преследовавший его последние пять дней, исчез. Он поднёс ладони к лицу. Прежде нестерпимо зудящие, словно их кто-то грыз заживо – сейчас в них ощущалась приятная прохлада. Раздался звук открываемой двери, из комнаты появился странный незнакомец. Отец Иоанн вдруг почувствовал, что ноги вновь ему подвластны. Он быстро прошёл мимо мужчины с чемоданчиком и заглянул в комнату. Девушка лежала на кровати с закрытыми глазами, верёвки больше не связывали руки и ноги. Священник подошёл, склонился над её лицом. До слуха донеслось хрипловатое дыхание. Девушка спала. Он вдруг заметил то, что поразило его больше всего. Огромное пульсирующее пузо исчезло. Отец Иоанн изумлённо провёл рукой по абсолютно плоскому животу под складками льняной ночной рубашки. «Она более не одержима», – понял он с облегчением.
– Как вы это сделали? – спросил он у незнакомца, который стоял, устало привалившись к стене узкого коридора, возле двери спальни одержимой.
– Даже если я расскажу вам, боюсь, вы не поймёте. Но вы знаете, что в ней больше нет… беса. Вы же так называете то, с чем боретесь, – мужчина пристально смотрел ему в глаза, Иоанн неожиданно с изумлением понял – этот человек каким-то непостижимым образом догадался о его странных способностях…
– Кто вы? – поражённо выдохнул священник. – Как здесь оказались?
– Там, внизу, была открыта дверь, и я вошёл, – усмехнулся он. В следующую секунду усмешка пропала, мужчина сказал серьёзно. – Моё имя Марк. Я занимаюсь тем же, что и вы… в некотором роде. Только берусь за самые тяжёлые случаи. Что касается этой девушки – я узнал о ней случайно. Но, как видите, вовремя, – он снова заглянул священнику в глаза. – Отец Иоанн, прошу вас, если вы ещё когда-либо увидите нечто странное, чему неподвластны ваши молитвы… Позвоните мне.
Мужчина сунул в руку оторопевшему священнику небольшой картонный прямоугольник, повернулся и бесшумно пошёл вниз по лестнице. Отец Иоанн опустил взгляд. На ладони лежала визитка. На белом фоне значилось имя, набранное простым чёрным шрифтом: «Марк» – и номер телефона чуть ниже. Он перевернул белый прямоугольник – другая сторона картона была чиста.
– Но подождите, – растерянно произнёс священник ему вслед. – Она придёт в себя? И что с ней было?
Марк остановился внизу лестницы. Негромко ответил, повернувшись вполоборота:
– С девушкой всё будет в порядке. Прощайте, святой отец.
Девушка действительно вскоре поправилась. Родители считали, что её излечил он, Отец Иоанн. Марк и вправду вошёл в дом незаметно. Никто, кроме священника, не видел странного незнакомца. Он и сам готов был поверить, что ему привиделся сон, если бы не белый прямоугольник с именем «Марк».
Отец Иоанн открыл ящик большого дубового стола, достал старинную шкатулку с потайным замочком. Нажал на переплетение узора из листьев в центре, крышка приподнялась с тихим щелчком. На самом дне шкатулки, покрытой изнутри бархатной чёрной обивкой, белел знакомый прямоугольник. Священник пододвинул к себе старый, ещё дисковый телефон, неуверенно вставил палец в отверстие первой цифры, всё ещё сомневаясь, нужно ли звонить. «Прошло столько лет… Возможно, номер сменился», – думал он, слушая длинные ровные гудки.
– Да, – ответил глухой усталый голос, который священник мгновенно узнал.
– Кхм… Доброго вечера… Марк. Это Отец Иоанн. Помните меня? Девушку с животом? Когда-то вы оставляли мне свою визитку…
– Доброго, святой отец. Конечно, я вас помню. У меня отличная память – голос потеплел. – Так что вы хотели мне сообщить? Снова какие-то трудности?
– Не у меня. Я веду переписку с православным священником. Он тоже экзорцист, как и я. Сегодня прислал странное письмо, просит меня подсказать, как поступить. Но я ни разу не сталкивался с таким и сразу подумал о вас, Марк, – Иоанн помолчал, собираясь с мыслями.
– Продолжайте, святой отец. Что вас так насторожило?
– Не знаю, с чего начать…
– Начните сначала, – усмехнулся голос Марка в трубке, его странное лицо с кривой ухмылкой возникло перед глазами отца Иоанна.
– Хорошо, попробую передать вам так, как понял сам. Речь идёт о маленькой девочке, которая стала вести себя странно после посещения старого кладбища. Там она убежала от матери и играла на могиле со своей игрушкой. После этого… Я даже не знаю, правильно ли понял… Словом, её матери кажется, что в игрушку на кладбище забралось что-то дьявольское и оно стало влиять на девочку. Мать после узнала, что в этом месте была похоронена девушка. Сумасшедшая убийца. Она убивала детей, лет двенадцать или тринадцать назад. Её брат, кажется, рассказал, что эта девушка сошла с ума от какой-то старинной книги, которую нашла ещё ребёнком. Он тоже видел эту книгу, запомнил иллюстрации в ней – какие-то языческие жертвоприношения. А затем его сестра, повзрослев, повторила то, что было нарисовано в книге. Она воровала детей, вырезала им глаза, зашивала рты, а потом убивала ударом ножа в сердце. Затем сама покончила с собой, точно также. Так вот – с девочкой сейчас происходит нечто странное. Она стала вести себя так, словно душа этой грешницы вселилась в неё. Рисует такие же картинки, как в этой книге, говорит жуткие вещи, называет себя её именем…
– Сколько было убийств, он написал вам, святой отец? – хрипло произнёс Марк.
– Да, их было двенадцать…
Марк пробормотал что-то на незнакомом языке и с тревогой спросил:
– А новые жертвы? Кого-нибудь убили недавно таким же способом?
– Откуда вы знаете? – изумился отец Иоанн, чувствуя, как пересыхает в горле от волнения. – Да, отец этой девочки был убит два дня назад. Полицейские думают, что это некий последователь, подражатель девушки-убийцы. А мать одержимой девочки обратилась к Амвросию, она уверена, что в девочке живёт сущность… Думаю, что сегодня начнут проводить обряд. Амвросий спрашивал меня, не встречался ли я с чем-то подобным. Но я не припомню ничего такого, о чём пишет Амвросий. Я видел множество одержимых – но все они говорили о дьяволе, бесах, и вели себя похоже.
– Какой сегодня день по лунному календарю? – внезапно поинтересовался Марк.
– Н-не знаю, – растерялся священник, – а это имеет какое-то значение?
– Огромное, святой отец. Вы не поверите, насколько это важно. Подождите немного – он замолчал, до слуха отца Иоанна, напряжённо сжимающего трубку телефона, доносился только слабый шум, похожий на постукивание пальцев по клавиатуре компьютера. Наступившую затем тишину нарушил далёкий голос Марка, снова нервно воскликнувшем что-то на незнакомом языке.
– Отец Иоанн, как можно связаться с Амвросием? – прокричал голос Марка в самое ухо. Священник вздрогнул, немного отодвинув трубку. – У вас есть его телефон?
– Нет, мы только переписывались с ним… через компьютер. Вы знаете, я долго не принимал все эти новые веяния – компьютер, интернет. Но потом оценил. Очень быстро и удо…
– Нужно срочно связаться с ним. Вы понимаете, срочно! – перебил его Марк, не дослушав.
– Я могу написать письмо, но не знаю, когда он его прочтет.
– У вас есть его почтовый адрес? Реальный, а не компьютерный? Где он живёт, в каком городе? Россия огромная страна, как мне найти его там? – настойчиво допытывался Марк.
– О Господи, Создатель мой! Неужели всё так серьёзно? Вы поедете туда? – изумился отец Иоанн. – Он писал мне название города и монастыря, где живёт сейчас, в одном из писем. Этот человек монах. Сейчас найду, – священник торопливо пощёлкал мышкой. – Запишете? Город Старославль, Свято-Вознесенский монастырь.
– Напишите и срочно отправьте ему письмо. Возможно, он успеет прочесть: – «Отчитка не поможет, пусть запрут эту девочку там, откуда она не сможет выбраться и не приближаются к ней».
– Хорошо, я попробую написать всё так, как вы просите, – недовольно согласился священник, поджав губы.
В трубке раздались короткие гудки. «Странный совет. Какая мать позволит запереть ребёнка? Да ещё такого маленького. Куда и как? Может быть, он преувеличивает опасность? Странный человек этот Марк. Но всё же. Он помог тогда девушке, хотя и непонятно, как сделал это» – размышлял он, подслеповато вглядываясь в строчки письма Амвросия на экране компьютера. Тяжело вздохнул и начал медленно печатать текст, подолгу отыскивая нужные буквы на клавиатуре неловкими пальцами, скрюченными артритом. Отправил письмо и снова задумался, склонив голову на руку.
– Лунный календарь… Отчего Марк так беспокоился, спрашивая об этом? – пробормотал он озадаченно.
Склонился над клавиатурой, отыскивая нужные буквы. Приблизил лицо к монитору, вглядываясь в открывшуюся таблицу, водя по ней указательным пальцем. Наконец палец замер напротив нужной цифры. Рядом с ней был изображён чёрный диск. «Сегодня новолуние», – понял отец Иоанн, – «Через семь часов по местному времени Луна повернётся к нашей планете своей ночной стороной и станет невидимой с поверхности земли…»
Отец Амвросий проснулся, помолился и поспешил в библиотеку. Сев за компьютер, увидел, что адресат, на ответ которого возлагал большие надежды, ещё не прислал ему ответного письма. Он разочарованно вздохнул. «Похоже, Отец Иоанн ещё не прочёл. Возможно, отчего-то медлит с ответом. Посчитал, что у меня разыгралось воображение и не знает теперь, как вежливо ответить на моё письмо? Сложно поверить в то, что дух убийцы может выйти из земли, проникнуть в сознание маленькой девочки и… в игрушку. Я и сам бы засомневался, если не видел это своими глазами. Отвратительную, смердящую, источающую ненависть сущность. Но об этом никто не знает, кроме Фёдора. Вся эта история похожа на сумасшествие…» – печально размышлял Амвросий, – «Хотя причина может быть другой. Отец Иоанн уже стар, возможно, болен. Именно поэтому не в силах прочесть и ответить. Не много ли надежд возлагал я на его ответ? Скорей всего, он посоветовал бы проводить отчитку до тех пор, пока одержимая не исцелится. День, два, неделю. Он писал мне о таких случаях».
Отец Амвросий прикрыл глаза, задумчиво потёр лоб, – «Можно будет поселить эту женщину, Леру, вместе с дочерью в гостиницу недалеко от монастыря. Если она согласится. Хотя, она действительно напугана, её можно будет уговорить».
Амвросий решил, что сегодня он будет проводить обряд так долго, как только сможет и стал готовиться к предстоящему. Навязчивая мысль о том, что молитвы не помогут, сидела где-то на задворках сознания, снова и снова вызывая воспоминание того, что священник видел вчера, вселяла неуверенность в собственных силах. Ему вспомнилась тёмно-зелёная подмигивающая сущность, монаха вновь охватили сомнения. Они непрестанно и мучительно скреблись в глубине души, словно мыши под полом, что не дают покоя ночью в деревенском доме. Отец Амвросий отогнал от себя неуверенность, заставив грызунов притихнуть, и стал молиться, прося господа даровать ему уверенность и помочь в борьбе со злом. Помолившись, выключил компьютер и вышел из библиотеки. Когда монах закрывал дверь на ключ, маленький значок электронного письма отобразился в папке «входящие письма». Но Амвросий уже не мог знать об этом, как и о содержимом письма, занятый приготовлениями к обряду. Ожидая Фёдора с женщиной и одержимой девочкой, он постепенно укрепился в мысли, что всё делает правильно. Нужно положиться на Его волю, не допуская в душу сомнений…
Лера в ожидании Фёдора ходила из угла в угол, с тревогой прислушиваясь к звукам за светлым прямоугольником двери и нервно поглядывая на часы. Гортанный голос смолк. В наступившей тишине она различала только своё прерывистое дыхание и лёгкий скрип половиц под ногами. От резко раздавшегося телефонного зуммера Лера вздрогнула, бросила испуганный взгляд на закрытую дверь комнаты. Звонил Фёдор.
– Мы подъехали. Вам нужна наша помощь? – коротко спросил он.
– Я не знаю. Сейчас попробую уговорить её выйти. Но не уверена, что она согласится…
– Хорошо. Я жду в машине. Если вам не удастся уговорить её, мы с водителем поднимемся. Он знает обо всём и поможет.
Лера на цыпочках подошла к комнате дочери, приложила ухо к шероховатой холодной поверхности двери, но ощутила только свой собственный пульс, громко бьющий в виски. Она глубоко вдохнула, досчитала до пяти, распахнула дверь и вскрикнула от неожиданности. Возле порога молча стояла Алиса, тёмным тяжёлым взглядом глядя прямо перед собой. В правой руке, опущенной вниз, она держала какой-то узкий продолговатый предмет, а левой крепко прижимала к груди нечто красное, похожее на два шара. «Господи – это же наша с Катей старая неваляшка, – поняла Лера, – Алиса держит её как… как прежде Лизу…» она сглотнула комок в горле и попыталась произнести как можно уверенней, понимая, что голос предательски дрожит и срывается на всхлип:
– Доченька, нужно ехать… Помнишь, я просила тебя об этом?
Алиса медленно подняла чёрные омуты глаз, посмотрела Лере в лицо, и она невольно отпрянула на негнущихся ногах. «Боже мой, ничего не выйдет, нужно звонить Фёдору», – пронеслись истерические мысли в голове. Алиса шагнула к ней, одновременно поднимая вверх правую руку. Лера шарахнулась назад, схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть. «У неё нож в кулаке! Нож! Сейчас ОНО меня прирежет», – задыхаясь от липкого ужаса, мысленно заорала Лера, беззвучно открывая рот. Алиса сделала ещё один шаг, затем второй и прошла мимо неё, в прихожую. Лера наконец разглядела, что в руке дочери зажат большой чёрный маркер. Она облегчённо выдохнула, чувствуя мелкую противную дрожь во всём теле. Алиса нагнулась, надевая туфельки, открыла входную дверь, вышла в подъезд, не оглядываясь. Лера догнала её на площадке первого этажа. Дочь быстро спускалась по лестнице, глядя прямо перед собой тёмным прищуренным взглядом. Неваляшка негромко позвякивала в такт её шагам.
– Дай руку, Алиса, – негромко попросила Лера, вглядываясь в её застывшее лицо, – «Слышит она меня, или нет? Идёт как робот».
Дочь вышла на улицу и внезапно расслабила пальцы, выпустив из них маркер, который глухо стукнул о пыльный асфальт. Подняла вверх маленькую ладошку, холодную, как лёд. Лера крепко взяла Алису за руку, огляделась и увидела Фёдора возле синего автомобиля. Он взмахнул рукой и позвал:
– Сюда, Лера. Садитесь…
– Всё хорошо? – спросил он, когда Алиса молча нырнула внутрь машины. – Как вам это удалось?
Лера устало пожала плечами:
– Я не знаю, она даже не сопротивлялась. Но это всё к лучшему, правда?
Фёдор задумчиво кивнул:
– Всё в руках божьих. Садитесь, Лера, нужно ехать.
Она потянула на себя полуоткрытую дверцу. Волна холодного воздуха хлынула из салона автомобиля. «Кондиционер включен, что ли? – с недоумением поёжилась Лера, – Зачем? Совсем не жарко». Она села на ледяное сиденье рядом с дочерью и поняла – это от Алисы веет холодом, точно от работающего компрессора. Водитель, плотный невысокий мужчина лет пятидесяти, с седым ёжиком волос на голове, удивлённо протянул, растерянно крутя рычажки на панели перед ним:
– Что такое? Тепло на улице, а у нас холод сибирский в машине. Кондиционер сломался, что ли?
– Включи печку, Алексей, – мягко посоветовал Фёдор. – С машиной всё в порядке. Думаю, дело в другом.
Алексей, видимо, о чём-то догадавшись, замолчал, оставил в покое рычаги и кнопки. Схватился за руль обеими руками, вытянув шею вперёд. Только изредка бросал в зеркало заднего вида изумлённые и испуганные взгляды больших водянистых глаз. Лера глубоко задумалась, глядя вниз, на бесконечную серую реку асфальта, скользящую под колёсами автомобиля. Поведение дочери сбивало с толку. Ей почему-то казалось, что Алиса – вернее, то ужасное нечто, завладевшее её сознанием, непременно будет сопротивляться этой поездке. «Она даже не спросила, куда мы едем, как будто ей всё равно. Или она знает, но не боится», – от этих мыслей сердце вновь учащённо забилось, а где-то глубоко внутри заворочались сомнения в том, что отчитка в монастыре спасёт дочь. «Но второй монах, Амвросий, пообещал, что сможет помочь моей несчастной девочке, он сказал, что видел таких же, как она, одержимых, помогал им», – образ отца Амвросия возник перед глазами, его уверенный вид, умный взгляд вселяли доверие и давали надежду…
Размышления прервал завибрировавший в кармане телефон. На экране высветился номер Валентина Михайловича. Лере не хотелось разговаривать с ним, она решила просто не отвечать, сунув телефон обратно и поставив на беззвучный режим. Но он всё жужжал и жужжал в кармане, словно надоедливая муха. Она раздражённо достала его, нехотя надавила на зелёную кнопку. Поздоровавшись, Валентин Михайлович с беспокойством спросил: