Красный волк

– Двара Мессах. – Сказал Ош. – Хм. Звучит обнадёживающе, но про зверя, конечно, чушь собачья. Видно, нам никогда не узнать, что здесь произошло на самом деле. Хотя девчонку, Ахи, жалко. Так трогательно это сказано: «И она стала туда ходить…» Наверное, и правда, была там какая-то любовная история, окончившаяся так плачевно. У нас есть история о тайной любовнице лорда Понтифика, в древности была такая, ещё до дней Гнева. Его взяла в мужья богатая и знатная леди, а он был молод и не любил её, ну, и, разумеется, встретил в конце концов женщину, которую полюбил. Очень печальная и даже страшная история. Там тоже были птицы, которые унесли их сердца на небо. Это, как вы понимаете, метафора, так же, наверное, как зверь.

– Её отвели на мост. – Напомнила Анна.

– Ага, и она уделала в хлам того монстра, а потом спокойненько вернулась во дворец? – Хмыкнула Ва. – Лорд Ош прав, мы никогда ничего не узнаем. Что в этой истории правда, что метафора – никто уже не расскажет просто потому, что некому это сделать. Гораздо большего я жду от останков воинов: первичные анализы подтверждают их родство с мероканцами. Других доказательств, кроме этого анализа, я думаю, и не требуется.

– Видимо, да. – Неохотно согласился Ив. – Мы улетаем сегодня ночью.

– На Корту? – С надеждой спросил Тайнар.

– Нет. – Немного подумав, покачал Ив головой. – Нужно найти Шена и вытащить его, а для этого мы должны отыскать Вая Атта.

– Зачем?

– Чтобы он рассказал, почему и с чьей подачи он устроил ту бойню на Въерре. Только так мы сможем оправдать Шена.

– Вая Атта надо бы найти и не только ради Шена. – Мрачно сказала Ва. – Его боевики убили Тина у меня на глазах. И кто бы ни был в этом виновен, он ответит!

– Тогда, – холодно сказал Ош, – вам следует поторопиться и найти его раньше, чем найдут те, кто заставил его сделать это. – Повернулся и вышел. Мероканцы переглянулись.

– Ходит упорный слух, – сказала Ва, – что это – прямой приказ Лорда Понтифика. А Ош ему родственник.

– Он не помешает нам в поисках. – Возразил Ив.

– Но и не поможет? – Приподнял бровь Тайнар.

– Я и сам не потребую от него такого. А между прочим, он прав, и странно, что мы сами до сих пор не подумали об этом. Нам нужно поторопиться.

– Рон! – Напомнила Ва. – Рон Леа, он может узнать всё, и в самые короткие сроки. У него есть друзья на Биафра, даже среди клопов, и среди кипов, как ни странно, тоже. Он очень дружен с лордом Корином, полукровкой, а тот вместе с Кором в оппозиции Понтифику.

– Значит, свяжемся с Роном Леа. – Решил Ив. – Ва, это на тебе. А мы летим на Въерру.

Он поднялся в крипт, чтобы дать приказ Гриту, и застал там Анну – она сидела на полу, скрестив ноги, и смотрела на планету. Не поворачивая головы, сказала:

– Какая красивая, правда?.. Я хочу там жить. Как бы мне не нравилась Корта, я чувствовала, что Землю, Сибирь, не забуду никогда. А здесь, мне кажется, я могла бы её забыть, и быть счастливой. Здесь так красиво! Ив, может быть, мы не полетим отсюда прямо сейчас? Нам же можно находиться там вообще без всякой защиты? Может, проведём вечер на каком-нибудь море, поедим шашлычков, зажжем костёр, искупаемся, а?

–Вообще-то… – Ив колебался. – Вообще-то, я… не знаю. Мне кажется, что здесь опасно.

– Мы примем меры предосторожности. Грит будет следить, и корабль, тот, маленький, оставим рядом. Чтобы, если что, быстро улететь оттуда?

– Думаю, – всё ещё колеблясь, уже соглашался Ив, – думаю, это можно сделать. Это будет неплохо, для всех для нас, мы слишком давно в космосе. Расслабиться не помешает.

Идею члены команды восприняли с энтузиазмом. Место выбирали все, и выбрали: роскошный белый пляж на берегу небольшого острова в океане, поросшего джунглями, с небольшой, но шикарной лагуной. Джунгли тщательным образом проверили на предмет крупных хищников, никого не нашли, и высадились на острове все, не оставив на Грите никого. Ив понимал, как они рискуют, но нельзя было в такой ситуации обделить кого-то одного. Он оставил себе прямую связь с Гритом, приказав кораблю следить за космосом и особенно – за Вэйхэ, и положился на судьбу.

И оно того стоило! Проведя необходимую чистку пляжа и лагуны, мероканцы установили силовые щиты, разбили пару пляжных шатров, поставили баллоны с холодными напитками, жаровни, выкопали яму для жаркого – никаких андроидов, всё вручную, – и, включив в челноке музыку, отдались веселью и безделью. Ив ещё напрягался немного, получая сигналы от Грита: метеорит в атмосфере, морское животное поблизости от щита, – а остальные забыли обо всём на свете, веселясь так, как умели, пожалуй, только мероканцы, не употребляя при этом ни капли спиртного. Пилоты играли в мяч – практически, один в один земной волейбол, – Асте учила Гэвэнто кататься на доске; Ош, который, оказывается, не умел танцевать и играть в мяч, умел зато божественно готовить мясо и рыбу. Ва взялась помогать ему в этом, пока все остальные развлекаются, а Анна сидела между ними и Ивом, и общалась со всеми сразу.

– Вот если добавить стружку корня т’ве, – Ва, как обычно, всё про всё знала и всё умела лучше всех, – будет офигенный вкус!

– Замечательно. – Соглашался покладистый Ош. – Но стружки-то нет. И как быть?

– В смысле?

– Как ты думаешь, станет кто-то это есть?

– Ну, мясо всегда мясо, так ведь?

– Ты такой камень у меня с души сняла!

– Да ну тебя! Ты смеёшься!

– Ни боже мой. Никогда.

– Ты смеёшься! – Ва не обижалась на Оша нисколечко. – Ты, в самом деле, не умеешь танцевать?

– Нет. Лорду неприлично кривляться. Артисты показывают под музыку всякие трюки, ну, и женщины – Артистки, хм… стоит посмотреть, если ты мужчина, конечно. Особенно, если она это делает у шеста. Я в раннем детстве хотел стать гимнастом.

– Представляю, как тебя за это желание ваши дамы позорили! Ай, не мотай головой, я-то знаю ваших дам!

– Я мотаю в том смысле, что не представляешь.

– А-а! Ну, да. А как вы расслабляетесь?

– Я плавал.

– Тоже ничего себе расслабон!

– После наших тренировок двигаться не тянет. – Они с Ва, не переставая трепаться, (в процессе чего Ош ещё успевал прижать к себе Ва, полушутливо, полувсерьёз), так слаженно и даже красиво занимались приготовлением мяса, что смотреть на них было одно удовольствие.

– А что такое барабан?

– Это определённый набор движений под барабан. Только входишь в этот ритм, как он меняется, становится рваным, совершенно непредсказуемым. А ты должен успевать, иначе получаешь по ногам, да больно так – до сих пор помню. Получишь пару раз, и на ногах синяки, а то и вывих, а ты прыгай, пока время не выйдет.

– Жуть!

– Угу.

– Давай, подержу, пока поливаешь… Ух ты, Ош, ты такой секси! Анна, правда ведь, он секси?

– Осторожнее с такими словами и телодвижениями, я ведь мутант.

– Ты пусенька, я тебя не боюсь.

– Секси, пусенька – да я скоро возгоржусь!

– Ты снова смеёшься надо мной! – Восторженно смеялась Ва. – Ты, бессовестный! Я тебе леди, или где?!

– Ну вот, то пусенька, а то бессовестный…

– Одно другому не мешает. – Подмигнул ему Ив.

– Вот, попробуй. – Ош протянул на двузубой вилке исходящий соком кусок готового мяса, и Ва осторожно и немного картинно сняла его крупными белыми зубами. Подышала, промямлив сквозь него:

– Горячий!!! Ох, вкуснятина! Ош, ты разбиваешь мне сердце!

Веселясь, они совершенно не замечали Кейва, который сидел немного в стороне, один, делая вид, что наблюдает за игрой. Поведение Ва было острым ножом ему в сердце. Символическое бикини и прозрачное кортианское парео демонстрировали её фантастические формы, так сказать, без купюр; внешностью и статью она не уступала красивой, как статуя, Анне. Скрученные в небрежный хвост пышные кудрявые волосы открывали стройную длинную шею и прекрасные точёные плечи, на смуглых руках, даже на вид упругих, блестели кортианские браслеты и цепочки из серебра, золота и кораллов; браслеты были на щиколотках, и на тонкой талии блестела платиновая цепочка с камнем в виде слезы ярко-голубого цвета. Бюстгальтер, бело-бирюзово-синий, так искусно и сексуально обнимал её высокую пышную грудь, что совсем без него, наверное, было бы даже не так вызывающе и не так красиво. Парео она завязала на бедре таким убийственным узлом, что он один способен был вернуть потенцию дряхлому старцу. Яркие цвета оттеняли от природы очень смуглую, позолоченную загаром кожу и притягивали взгляд – и пилоты, и Тайнар, и даже Ив, не скрываясь, любовались высокой Волчицей с осанкой королевы и формами богини. Но только Кейв так яростно страдал при этом. Она вела себя, на его взгляд, совершенно разнузданно, даже развратно: прижималась к Ошу, обнимала, позволяла обнимать и прижимать себя, и говорила такие вещи!

– Ты такой Пуся на ощупь, Ош, так бы тебя и затискала! Гладенький, твёрденький, офигеть!

– Всю жизнь мечтал об этом.

– Не против?

– Я что, больной?

– Я от тебя без ума!

– Смотри, поверю. И сердце моё разобьётся.

– Что ты! С твоим сердечком я буду бережно-бережно. Иначе Ив и Анна меня порвут, да?

– Легко! – Фыркнула Анна.

– Мясо готово! – Громко оповестил пляж Ош. Пилоты потянулись к жаровне, запыхавшиеся, довольные, в блестящих крупинках песка на разгорячённой коже; сразу стало тесно, шумно, сверкали улыбки, капал мясной горячий сок, и кто-то громко реагировал на это, но больше было смеха. Тайнар, оттесняя Оша, обнял Ва, требуя, чтобы она и его назвала пусей; та хихикала и притворно толкалась. Кейв поднялся и пошёл к воде. Его ломали и мучили самые противоречивые, неопределённые и бурные эмоции и чувства. Он определённо ненавидел Ва, и в то же время ему мучительно хотелось её внимания. Кажется, он возненавидел Оша – во всяком случае, осуждал его за некинтанианское поведение и поощрение разврата. Обижался на Анну и Ива, которые тоже поощряли это безумие. Совершенно точно ненавидел себя за то, что происходило в нём самом. Когда Ва тискала Оша, он не мог не думать о том, что он ничуть не хуже, и не представить себя на его месте – и от этого его переполняли возбуждение и ярость, и стыд за самого себя. К Ва он не чувствовал ни симпатии, ни уважения, как человек, она для него не существовала – это была только эротика, только желание.

Зайдя по пояс в воду, он боролся и с желанием, и с яростью, и с эротическими видениями, в которых то Ош был с Ва, то он сам, причём грубо, даже жестоко. Его знобило и бросало в жар, и больше всего на свете он боялся, что кто-нибудь поймёт его состояние. Анна звала его, Ив и Ош – тоже; он отвечал, что не хочет есть, холодея от страха: сейчас кто-нибудь подойдёт и всё увидит… Если кто-нибудь приблизится, – решил про себя, – поплыву в море. Лучше морскому ящеру в пасть, чем этот позор!

Хвала небесам, никто не подошёл. Кейв, воспользовавшись тем, что все отвлеклись, спрятался в катере, лёг, свернувшись в клубок. Анне сказал, что скверно себя чувствует, и она попросила его обследоваться. Он пообещал, молясь про себя, чтобы она к нему не прикасалась. Обошлось. Вот только Ив, кажется, что-то понял. Он оказался слишком наблюдателен и умён – чего нельзя было сказать на первый взгляд, слишком красивым и мягким он казался поначалу. От внимательного взгляда его тёмно-серых глаз не укрывалось ничто; он успевал увидеть малейшую тень на лице собеседника и правильно растолковать её в доли секунды. Он понял, что происходит с Кейвом, хоть и не до конца, и понял причину – впоследствии он больше никогда не старался сталкивать его и Ва, ничего никому не объясняя. И с Кейвом говорить на эту тему он не стал – не был уверен, что сможет пройти по лезвию бритвы и сохранить мир между собой и братом любимой женщины. Другой человек, менее благородный, возможно, пренебрёг бы этими нюансами, поставив Анну в положение меж двух огней, заставил бы её метаться между двумя врагами, каждый из которых был ей дорог, но Ив так не мог. Кейв – мог, и сделал бы это, даже не думая, что поступает плохо, но Ив не дал ему такой возможности, искусно уходя от столкновений. Каждый день он, как капитан прежде всего, с напряжением ждал, что произойдёт взрыв – а что что-то произойдёт, он был уверен. Ва беззастенчиво и беззаботно флиртовала с Ошем и Тайнаром на глазах у Кейва, женским безошибочным чутьём угадывая, что того это задевает – не родилась ещё женщина во Вселенной, не почуявшая бы это, – а Ив не мог объяснить ей, почему этого делать нельзя. Он и сам до конца не понимал, потому, что сам был далёк от подобных чувств и проблем, и был счастлив в любви. Как все мероканцы, он не знал стыда в сексе; религии Мерака не знали первородного греха. Он не афишировал свою любовь, но и не скрывал её, наслаждался ею в полной гармонии с собой, и мог только догадываться, какой ад царит в душе человека, которого всю его жизнь учили стыдиться самых естественных и невинных чувств и потребностей. Ош был совсем другим потому, что леди Арина, воспитывавшая их обоих, особо боялась мероканской чувственности Кейва, которая, по её мнению, могла его выдать, и боролась с нею особенно жестоко, пресекая на корню все его подростковые фантазии и мечты. Ош в этом смысле был, как и большинство мужчин Кинтаны и Земли: понимал, что грешит, но любил этот грех и снисходительно прощал себе его. Сравнивая их, и не зная нюансов, Ив склонялся к мысли, что у Кейва что-то не в порядке: может, с потенцией, может, ещё с чем-то, что мучает его и заставляет злиться. Ради Анны он пытался оберегать Кейва, старался больше не сводить его с Ва, давал им задания в разных уголках Грита, и избегал всяких разговоров на фривольные темы в его присутствии. И понимал при этом, что возникшую проблему так просто не решить.

Покидая орбиту планеты, все собрались в крипте, чтобы посмотреть на неё в последний раз.

– Я уверена, нам здесь будет хорошо. – Высказала общую мысль Ва. – Это мероканская планета, это точно!

– Мы ещё сюда вернёмся. – Пообещал Тайнар. – Как мы назовём эту звезду и планету?

– Я думаю, правильно будет назвать эту звезду именем той несчастной девушки, которую казнили. – Сказал вдруг Ош. – Ахи. Она это заслужила. Я, знаете, часто думаю об этой истории; она почему-то не даёт мне покоя. Жаль, что я не писатель, я написал бы эту историю. Это же так… так здорово! Представляете, он целует её, и её кровь превращает его в дракона, который мстит всем за свою любовь…

– Её… кровь?! – Воскликнул Ив.

– Ну, да, а что?

– Вы что, никогда не слышали легенды об анху?!

– Что-то такое… – Прищёлкнула пальцами Ва. – Что-то в детстве…

– Это легенда о ящерах, – сказал Ив, – которые жили миллионы лет назад в каком-то пра-мире. Они были супер быстры, супер сильны, супер кровожадны, и быстро уничтожили всё живое в своём мире. И встали перед выбором: либо погибнуть, либо измениться. И они изменились. Превратились в анху, расу защитников и целителей. Но стоит анху попробовать живой крови, как он превращается в кровожадное чудовище, которого невозможно остановить. Это только легенда, но теперь я понимаю, откуда она возникла. Мы и правда, потомки тех людей! Они принесли эту легенду с собой. Я согласен с лордом Ошем: звезду нужно назвать именем той девушки. Она это заслужила, хотя бы уже тем, что дала жизнь такой красивой легенде.

– Ты капитан. – Сказал Тайнар. – Как скажешь, так и будет.

– Значит, эта звезда носит имя Дар – Ахи. – Решил Ив. – Ну, а планета, планета, конечно, Озакх. Тут тоже двух мнений быть не может.

– Представляете, мы нашли Озакх?! – Воскликнула Ва. – Да все обалдеют просто от такого! Тысячи лет это была легенда, миф, в который не верил почти никто! И вдруг мы её нашли! Да это… Это сенсация!!!

Планета тем временем превратилась в крохотный, с копеечную монету, диск и исчезла совсем. Снова перед Гритом распахнулась пылающая бездна космоса, и много дней пути к теперь уже конкретной и значительной цели. Правда, теперь его пассажиров и экипаж ждало нечто более трудное – влиться в чужой для некоторых из них мир и попытаться стать там своими. Обременённые тайнами и открытиями, способными перевернуть мир, они испытывали страх и беспокойство, но черпали силы и надежду друг в друге. Они были вместе.

Глава двенадцатая

Арена.

Появление Дома Мессейс; то, что бывший киборг, пропавший вместе с Гритом, оказался Кровью мероканского Дома Вера, и готовность этого самого Дома взять его под свою защиту; наконец, странные события на Въерре и непонятное даже младшим лордам Кинтаны поведение Понтифика – всё это взбудоражило Кинтану так, как эту спокойную планету не лихорадило с последней войны. Происходили какие-то неслыханные и опасные вещи. То, что мероканские Дома будут мстить Понтифику, если окажется, что события на Въерре происходили с его ведома, казалось очевидным всем, кроме, кажется, самого Понтифика – а о чём думал он сам, оставалось тайной даже для его жены. Она знала о пагубной страсти своего мужа, и каждый день со страхом ждала, что это будет раскрыто; но теперь он переходил все границы. Ужасное это было чувство: знать, что происходит, и не иметь никакой возможности что-то исправить. Ей казалось, что Союз в тупике, выхода из которого нет. Мероканские Дома не уступят; кортиане подержат их; Бард и Шхар только и ждут, чтобы Корта откололась от Союза, и последуют за ними. Союз распадётся, и Лига набросится на них, легко уничтожив по одному. Без мероканского космического флота Кинтана не сможет защитить и себя, и Савалу, и беззащитную Раббе, жители которой не строили кораблей и не умели воевать. Мероканцы не придут на помощь Кинтане, если выяснится, что кинтаниане повинны в гибели мероканцев на Въерре.

А самое ужасное – она не знала, насколько эти упорные мерзкие слухи о причастности к трагедии её мужа правдивы! Она не была уверена в нём. Он вышел из – под её контроля и постепенно превращался в безумца, готового рухнуть в пропасть самому и увлечь за собой целые миры. Она винила себя, как всякая благородная леди. Когда она просмотрела момент, в который он начал принимать пска?.. Она сделала, что могла, узнав правду; но теперь поздно. Пятеро детей! Алита сумет позаботиться о себе, но как быть мальчикам?! Сыновья такого отца – это же клеймо на всю жизнь!..

Осень заканчивалась; в садах острова Факиа пахло горечью отцветающих трав. Леди Факиа всегда любила это время, тихое, покойное, туманное, золотистое; но теперь всё, что она прежде любила, только сильнее подчёркивало, чего она может лишиться в любой момент. Всё, что доставляло удовольствие, теперь причиняло боль. Каналы; одинокие изящные деревья, изогнувшие свои ветви так картинно и изысканно; скользящие по безмятежным гладким водам узкие лодочки с высокими носами – всё это казалось чужим и даже враждебным. И если бы не мучительные мысли о детях!..

Появление в саду сестры Арины облегчения не сулило. Проблема лорда Оша, племянника, была одной из самых тяжёлых; в последнее время ясно стало, что она тесно связана с остальными, и обсуждать её леди Факиа не хотела. Теперь она понимала, что Ош с самого начала знал и про Мессейс, и про Кайла Ивайра; он понимал, чем это грозит, и не сказал никому и ничего! Впрочем, вряд ли это что-то изменило бы. Если бы он открыл на Савале, кто был с Ва Вера, что произошло бы? Она много раз думала об этом, пытаясь смоделировать ситуацию, и каждый раз приходила к выводу, что скорее всего, это обернулось бы катастрофой для всех. Мероканцы всё равно поднялись бы против Кинтаны, так как Вера взяли этого преступника, Кайла Ивайра, под свою защиту, как свою Кровь, и покушения на священные права Озакх не стерпели бы. Кипы и так поторопились – ой, как поторопились! – с этим Шейнаном; если бы она знала, что задумал её муж, она остановила бы его! Да, он двойник Л: вара; но изолировать его можно было бы иначе, не привлекая к этому отпетого преступника Вая, не устраивая такой шумихи, не вступая в смертельную конфронтацию с мероканскими Домами. Такое было чувство, что Понтифик сделал это… намеренно; да, намеренно, чтобы поссориться с мероканцами и развалить Союз на пороге войны. От этой мысли было так страшно, что внутренности свёртывались в узел и начинали мелко трястись.

Но она была леди; на лице её не отражалось ни тени настоящих чувств, даже перед сестрой. Она протянула к той руки и улыбнулась нежно, по-родственному, встречая сестру в гостиной с раздвинутыми створками окна-двери от пола до потолка. В её доме царила тишина, в отличие от мероканских домов, где всегда было шумно, играла музыка и за окнами голосили гленки; на гладкий пол террасы, опоясывающей дом, и частично – гостиной, падали изумрудные блики света, проникающего сквозь листву густо оплетающих решётку террасы цветущих лиан. Тишину нарушали только щебет и пение птиц и насекомых, тихие и мелодичные. Обе леди были в белом; леди Факиа была по-домашнему, в белом платье без украшений, подчёркивающем её угловатую некрасивую фигуру, леди Арина была в белом брючном костюме. Как настоящие кинтанианки, они не красились, не делали причёсок, не пытались никак подчеркнуть свои достоинства или скрыть недостатки – это считалось среди них вульгарным и низким, не достойными настоящей леди ухищрениями. Но не смотря на полное отсутствие каких-либо украшений, они выглядели внушительно и стильно, благодаря величавости и надменности своего облика. Леди Арина, когда-то сильно пострадавшая в Геште, до сих пор носила шрамы, рубцы и швы на всём теле, в том числе и на лице, но никто не посмел бы назвать её уродиной, настолько гордо и уверенно она держалась и несла свои увечья.

Усадив гостью, леди Факиа приступила к церемонии приготовления традиционного напитка, подаваемого близким родственникам; это было настоящее священнодействие, во время которого жестами своих больших, но очень изящных рук она задавала тон будущей беседе и всей встрече. Непосвящённый был бы просто заворожен красотой движений, но леди Арина читала их, как книгу. Она видела, что сестра её подавлена и грустна, и не хочет беседовать на серьёзные темы. Деликатность не позволяла ей пренебречь желанием сестры; но она уверена была в то же время, что поможет ей своим советом, снимет напряжение и смягчит боль. Она прекрасно понимала, что творится с сестрой, и так же боялась поступков своего зятя; но так же она понимала и страх сестры за детей, и то, что если они скажут ЭТО вслух, даже наедине, пути назад не будет. Нужно было искать другие пути, и будучи прекрасно воспитанной и образованной кинтанианкой, она этот путь нашла.

Приняв напиток обеими руками, как чашу с причастием, она произнесла только что сочинённую похвалу изумрудным бликам света на полу – настолько тонкую, что я даже не буду пытаться её перевести. Короткая и ёмкая, как японские танка, она несла в себе массу намёков, скрытых течений и имела даже не двойное, а тройное и далее, дно. Леди Факиа, как опытный в этом смысле дайвер, почти мгновенно ответила таким же глубоким и тонким воспоминанием о капле росы в сердце паутины, сотканной на засохшем цветке.

– Эта печаль, – пригубив напиток, сказала леди Арина, грустно и нежно улыбнувшись сестре, – похожа на ту, что я испытала, глядя на голубые травы Мехротры, волнуемые ветром. Это очень печальная планета, не смотря на покой, что царит там вечно. Вечный покой печален, ведь его желают умершим.

– Мехротра, – даже не дрогнув, ответила леди Факиа, – действительно, очень печальная планета. Я не была там никогда, но в моём сердце отпечатался облик печальный, таинственный и немного странный. Но в то же время я связываю его в моём сердце с надеждой. Ведь Мехротру почитают все, даже мероканцы.

– Как странно. – Заметила леди Арина. – Вчера я размышляла над тем, что эти друзья-соперники Кинтаны даны нам Провидением не случайно. Мудрость Провидения несомненна, и они возможно, учат нас терпению, способности не терять надежду и идти на компромисс?

– Возможно… – Задумчиво ответила леди Факиа. – Благодарю тебя за прекрасные слова, Арина. Как раз сегодня они были мне так нужны!

Визит был завершён, как положено, со всеми необходимыми церемониями и положенными фразами. Леди Факиа чувствовала даже лёгкую дрожь, как в юности, от радости и воскресшей надежды. Мехротра! Словно сквозь тьму и холод отчаяния забрезжил огонь. Ведь это выход, и какой!..

Связавшись с Роном Леа, Ив знал уже через четыре дня, где скрывается Вай Атт. Теперь осталось самое сложное: как добыть его оттуда, получив при этом неоспоримые доказательства его преступной деятельности? Сдать его кипам они не хотели; в таком случае сложно было бы рассчитывать на то, что они когда-нибудь позволят мероканцам его увидеть и с ним говорить. Нужно было сделать так, чтобы мероканцы, а не кипы, арестовали Вая, и желательно с таким доказательством его вины, с каким ничто не могло бы поспорить. Это был самый быстрый и надёжный способ оправдать и вытащить Шена, так, по крайней мере, казалось Иву и Кейву с Анной. Ведь формально кипы держали его в тюремном терминале как раз за те преступления, в которых его якобы обвинил и за которые пытался задержать Вай; если же останется только родство с Л: варом, то за это кипам придётся задержать и остальных Мессейс, чего они сделать в создавшейся ситуации не решатся. Всё казалось просто, и дело было за малым: как получить эти самые доказательства? С этим возникла проблема.

Вообще-то, теоретически всё и здесь было просто: нужно было купить у Вая либо пска, либо, что надёжнее, клона женщины-мероканки. Только вот практически осуществить это было почти нереально. Мероканцу Вай никогда такого клона в здравом уме и твёрдой памяти не продаст. Нужен был либо шхарианец, либо гаранин; никого похожего в данный момент под рукой не было. Ив подумал про своих приятелей с Ариги, но Арига находилась в месяце пути от нужного места, а времени было мало. Прыгнуть через пространство Гроома с Агой и раббианами на борту Арига не могла; рассчитывать на них было нечего. Ив, тем не менее, выхода другого не видел, и тут Кейв предложил отправить на терминал к Ваю Оша. С того момента, как Ва назвала Оша сексуальным, Кейв вообще начал смотреть на друга косо; между ними возник холодок. Ош, как человек гордый и довольно-таки замкнутый, после единственной безуспешной попытки выяснить, что происходит, сам отдалился от Кейва. Но оба они это не афишировали, и странное их отчуждение стало заметно только в момент обсуждения создавшейся ситуации. Даже Анна посмотрела на Кейва с изумлением, когда он вдруг сказал:

– А что мы гадаем и мучаемся, у нас ведь есть кинтанианский лорд, который пожил на Савале и узнал вкус подобных развлечений. Его желание заполучить достойную замену савалянке вполне естественно.

– Ты о чём? – Ив единственный не понял, о чём он.

– О женщинах особого склада, конечно. Тех, которые относятся к мужчине, как к своему господину, и всё такое. Ни на одной из развитых человеческих планет такую не найдёшь.

Ив вспыхнул и вскинулся, но Ош опередил его; лицо его потемнело, но сказал он совершенно спокойно:

– В этом есть резон. Мне Вай может и поверить.

– Я против этого. – Категорично заявил Ив. – Это издевательство!

– Почему? – Приподнял бровь Кейв. – Ош сам говорит: в этом есть резон. Ему лучше знать!

– Я был там! – Воскликнул Ив. – А ты не был!!! Женщины особого склада…

– Ивайр! – Перебил его Ош. – Так думают все, кто там не был; Кейв прав. Вай Атт наверняка думает так же, и поверит мне.

– А если не поверит?.. Этот терминал принадлежит гаранской мафии; ты вынужден будешь прилететь туда совсем один!

– Если не поверит – тем хуже для них. – Спокойно сказал Ош. – Или ты сомневаешься в способности клык-офицера справиться с такой ситуацией?

– Да ведь дело не в этом… – Растерянно произнёс Ив. – Дело ведь в тебе!

– Я переживу. – Ош встал. – Всё так; кроме меня всё равно этого сделать некому, и дело с концом.

Анна молча смотрела на Кейва и на Оша, не совсем понимая, что происходит. Её встревожило и испугало происходящее, но она пока боялась вмешиваться. Ив явно был рассержен, и это пугало её ещё больше; с самого начала она боялась размолвки между Кейвом и Ивом. Теперь она видела и могла оценить тонкую политику Ива, который ухитрялся балансировать на грани и сохранять дружеские отношения с Кейвом, но это понимание и было сутью её страха. Она видела, сколько делает Ив, видела, что это ради неё, была бесконечно благодарна ему за это, и тем сильнее был её страх, что Кейв всё равно всё испортит. Ей тогда придётся умирать от стыда за него, метаться между ним и Ивом, в тщетных попытках что-то вернуть. Именно в тщетных. Ни Ив, ни Кейв не были людьми, готовыми поступиться своими принципами и своим достоинством. Она уже жила так, метаясь между мужем и друзьями, пока постепенно не лишилась друзей, а потом и мужа. Теперь она изменилась, очень сильно, стала сильнее, твёрже, последовательнее, лучше умела постоять за себя, меньше боялась обидеть… Но любила по-прежнему слепо и яростно. Ну, знала она, кто такой Кейв, знала лучше, чем Ив! Но именно поэтому в любви её к нему была какая-то фанатичность. Она готова была защищать его от всего мира, ведь больше никто не стал бы этого делать. Он был клык-офицер, сильный, практически, супермен, но у него было хрупкое сердце, кусок льда, который так легко было разбить, и это было бы уже навсегда! Она видела, что его никто не любит. Пилоты не относились к нему с открытой неприязнью, но и не баловали дружелюбием. Он словно в вакууме находился, с ним никто не стремился сблизиться, в общей компании он был один. Он никак не показывал, что для него это хоть что-то значит, но Анна чувствовала, что он сознает свою обособленность и где-то в глубине души страдает и сильнее ожесточается. Где-то глубоко подо льдом тлела искра тепла, и вот за эту искру Анна и готова была биться один на один с любым врагом, с любой бедой, с любыми помехами. Вот только объяснить этого даже Иву не могла, потому, что всё это было так тонко, так смутно, на уровне интуиции и подсознания. Она просто безумно жалела и любила своего брата, и стремилась его защищать.

Ив с Ошем и Тайнаром уже обсуждали детали предстоящей операции, а Анна всё не могла прийти в себя. Ей хотелось сразу же поговорить с Кейвом, но она не решилась уйти вслед за ним – а Кейв ушёл сразу. Ош сделал вид, что не заметил этого, только Ив проводил его непонимающим и недовольным взглядом. Анна пыталась слушать, что говорят Ош и Тайнар, но не могла сосредоточиться.

А они спорили. Ив настаивал на том, что Ош полетит не один, а Ош возражал, что тогда лучше вообще не лететь. Тайнар предложил сделать так: Ош прилетит на терминал, а через полчаса после него возле терминала выйдет Грит. Ив не хотел оставлять Оша одного даже на полчаса; но в итоге ему пришлось уступить – и согласиться даже продлить время до часа, так как получаса Ошу могло не хватить на то, чтобы договориться с Ваем и совершить покупку. Вместе они отправились в ангар, готовить корабль для Оша, оставив Анну наедине со своими сомнениями и страхами.