Уроки за гранью

Эра двоечника

Андорегон Первый лениво рассматривал панорамы своих владений, передаваемые летящим на малой высоте дроном. Столица жила привычной мирной жизнью. Аборигены неспешно прогуливались по улицам, а при виде оглушительно стрекочущей божественной птицы падали ниц. Андорегон задержал геликоптер на несколько минут, с наслаждением наблюдая за их извивающимися по булыжной мостовой щупальцами, а потом направил машину к окраине города.

В окрестных посёлках всё было спокойно. В полях и садах убирали урожай лиловых колосьев и розовато-желтых фруктов. Большинство взрослых заканчивали работу, чтобы пойти в храм, а дети резвились во дворах, перекидываясь самодельными мячами из недозрелых плодов и время от времени принимаясь бороться, обвивая друг друга псевдоподами. На благоговейные взгляды крестьян хотелось смотреть бесконечно, но надо было думать о главном – предстоящем торжестве в Храме Верховных Богов.

Источник разума в верхней камере пирамиды он разрушил еще накануне, а теперь осталось лишь довершить задуманное, окончательно низвергнув убитого конкурента.

До начала праздника Даров Природы оставалось еще больше часа. В ожидании триумфа Андорегон предался воспоминаниям.

…далекий 2158-й…

"Решением комиссии в состав экипажа очередной трансгалактической поисковой экспедиции назначаются Николай Селиванов и Андрей Туров…"

Николай – отличник по интеллектуальной, технической, физической и морально-психологической подготовке, лучший выпускник Академии. И он, Андрей, еле получивший диплом и почти не способный выполнить тестовые задания без помощи компьютера.

"Нас отправили в самый бесперспективный и опасный участок галактики. Я неудобен им, потому что превосхожу их по интеллекту и критикую систему, а ты… ну, сам понимаешь, почему", – едкие слова этого умника окончательно укрепили в Андрее скрытую ненависть.

Пульсирующий сигнал ноосканера. Источник – планета земного типа в созвездии Змееносца.

"Здесь есть разумная жизнь. Похоже, почти как у нас в позднем палеолите".

"Сообщаем в Центр! Нас ждет награда!"

"Слушай, Андрей, а давай не будем никуда сообщать. Наоборот, отключим связь с Центром. Пусть все считают нас без вести пропавшими. А мы создадим здесь новую цивилизацию. Понимаешь, ведь если на Земле узнают об этом мире, то быстро сделают здесь такую же империю бездумных и бессмертных потребителей, полностью зависящих от электроники. Нами управляют троечники, а я отличник и хочу создать мир культуры и разума".

Первое желание врезать этому выскочке парализатором сменилось мыслями: "Ведь даже если нас наградят, то потом меня отправят в новую, более сложную экспедицию, и я могу не справиться, моя неграмотность всплывет в самый неподходящий момент. А здесь ведь можно стать властелином, самым умным и всемогущим".

Приземление. Коричневые аборигены с шестью щупальцами, в панике разбегающиеся от корабля… Постройка сети пирамид с ментальными генераторами, настроенными на частоты их мозга. Дополнительная настройка на блокировку распространения ментальных метаволн в окружающее пространство, чтобы никакой ноосканер больше не нашел.

Голограммы, являющиеся дикарям… визиты в их стойбища в экзоскелетах… спасение тяжелобольных… обучение… строительство…

Развитие земледелия и ремесел… передача технической информации наиболее развитым… открытие школ… интеллектуально-спортивные игры… первые города…

Регулярные богослужения, церемонии и праздники у подножия храмов, когда идущие из генераторов потоки информации вливались в головы аборигенов, делая их все более разумными, мирными и культурными.

Андрей исправно помогал Николаю в обустройстве нового мира сто восемьдесят шесть местных лет, наблюдая за сменой пяти поколений, пока…

"Они готовы. Их ритмы вышли на расчетный уровень. В ближайшие равноденствие активируем полное подавление агрессии, высший интеллект и бессмертие. Расчеты показывают, что инициацию пройдут больше восьмидесяти процентов", – радостно воскликнул Николай, с восторгом глядя на гистограммы на мониторе, и добавил: "А когда они разовьются полностью, снимем блок и откроемся Центру".

"Они станут равными нам по разуму или даже умнее! И нас же могут свергнуть – или посадить, если откроемся. А Николай… ведь он же может свалить всё на меня, что это я угрожал ему и заставил всё это сделать", – тревожные и жестокие мысли окончательно взяли верх над сомнениями, и рука потянулась к бластеру.

Запах горелого мяса, кровь и обгоревшие ошметки мозга…

"Андрея Турова больше нет. Есть только великий Андорегон Первый, наместник бога на этой земле. А Николедон неугоден богу и будет поражен огнем с небес", – дождавшись, пока многотысячная толпа соберется вокруг храма, привычно готовясь поднести собранные плоды в дар к стопам двух огромных статуй высших существ, он навел перекрестие на одну из них. Мгновением спустя из чрева зависшей над храмом божественной птицы вырвался сноп огня.

"Пускай живут как сейчас, не лучше, и поклоняются мне. И пусть снова воевать начнут друг с другом, а то скучно смотреть. Добавлю импульсы агрессии в те резонаторы, которые я не разрушил. Потом, когда надоест, позволю им понемногу развиваться, но очень медленно. А пока пугать их буду иногда и подшучивать над ними, чтобы знали, кто в доме хозяин", – размышлял он, наблюдая за царящей у храма паникой и потягивая наркотический коктейль.

Битва черного носорога

Тревога ворвалась в дремотное сознание Тумарона, вырвав его из многолетней истомы. Монстры прорвались и собирались разрушить его мир. На этот раз, в священный день, когда открываются врата между мирами, угроза была не привычно-кажущейся, на легкий зуд от микроскопических красных точек которой он уже давно перестал обращать внимание, а реальной, вгрызающейся в его владения огненным смерчем. Узкая бордовая воронка, вырвавшаяся из джунглей Промежуточного мира, вонзилась в томную зелень его родной стихии, с каждым мгновением набирая силу и угрожая разрушить ее до основания, превратив в полыхающую вечным пламенем хаоса вотчину драконов.

Усилием воли заставив себя сконцентрироваться, Тумарон всмотрелся в источник опасности. Пока очаг вторжения был очень маленьким, но именно это пугало больше всего. Для него не составляло труда легким движением раздавить сотню или даже тысячу драконов и их приспешников в их естественном облике, но уничтожить этот ничтожный по размеру, но в сотни раз более смертоносный по сравнению с обычным вторжением канал было не под силу.

(В самом деле, разве можно прихлопнуть микроба или вируса так же, как обычную назойливую муху?)

О том, что несет этот пламенный свищ, уже начинающий искриться и разделяться на множество отростков, Тумарон знал от своих друзей, вынужденных покинуть свои миры под ударами красных драконов и влившихся в его необъятную сущность. Оставался только один выход – воевать на чужой территории по чужим правилам. Уменьшиться до размеров навязанного врагом поля боя и стать…

"Кем же стать?" – мучительно размышлял Тумарон, перебирая всплывающие из полузабытых темных глубин разума образы знакомых существ. "Таким же, как они, крылатым и когтистым?" – он с отвращением примерил это чудовищное обличье, но отверг его, поняв, что вряд ли сумеет быстро научиться летать после долгих лет ленивого полусна и тем более не справится в одиночку с множеством врагов в их родной стихии, и услышав шелестящий шепот воспоминаний поверженных драконами друзей "Там, наверное, дремучие заросли и трудно летать. Лучше стань кем-нибудь тяжелым, сильным и всесокрушающим".

"Тигром? Медведем? Нет, их шкура недостаточно толстая, и драконы прожгут ее своими огненными струями или растерзают клювом и когтями. Надо стать толстокожим… Слоном? Нет, он слишком велик и не сможет передвигаться в дебрях Промежуточного мира, да и плохо вооружен… Нет, надо стать… как же зовут этого зверя… Единорог… Древнее животное – носитель светлой силы… Нет, его современное воплощение – носорог! Огромный черный зверь, такой же мирный, спокойный и ленивый, как я, если его не злить, с непробиваемой ороговевшей кожей и могучим оружием, способным выпустить кишки любому врагу", – решил наконец он и стал конденсироваться в месте нападения.

Мир со свистом сворачивался перед ним. Новое тело стремительно уменьшалось, из призрачно-размытого становясь всё более плотным и послушным, а пурпурная нить пробитой драконами воронки приближалась и превращалась в зловещее зарево пожара. Из серой полумглы показалось прозрачное лицо жреца Срединного мира. От него исходили стремление к разрушению и черно-красная воронка ритуала освобождения сил тьмы – первопричины грядущей катастрофы. Вложив в острие оружия всю злобу разъяренного носорога и страстное желание оставить мир прежним, Тумарон бросился на носителя зла, целясь ему в глаз, но уже в следующее мгновение пожалел о необдуманной атаке. Тело зверя было еще слишком разреженным и не принесло жрецу вреда, а из полумглы потревоженного логова врага вырвались десятки драконов. Здесь, на открытом пространстве, шансов на победу в схватке с ними не было – непробиваемая шкура еще не успела полностью сконденсироваться из вихрей туманного эфира, а полупрозрачные глаза оставались полностью беззащитными перед разверзшимися когтями и клекочущими клювами чудовищ. Мгновенно оценив обстановку, Тумарон снова стал быстро уменьшаться, отстреливаясь от чудовищ сбрасываемым избытком эфирной плазмы, и устремился к причудливым постройкам и непроходимым зарослям Промежуточного мира – порождения жрецов, в котором решалась судьба Вселенной. Ему повезло – спасительные стены были совсем рядом, и в то мгновение, когда когти одного из преследователей уже скользнули по спине, Тумарон воспользовался гибкостью еще не до конца оформившегося тела и протиснулся в узкий лаз между блестящими строениями.

Здесь царил полумрак и раздавались шелестяще-скрежещущие звуки. Тумарон продирался сквозь дебри намертво сплетенных друг с другом разноцветных лиан. Сначала он лишь ощущал приближение цели по исходящим от нее волнам тревоги, но вскоре ее зарево стало заметным. Багровые всполохи поднимались ввысь, превращаясь в огромных эфемерных тварей, рыщущих в поисках выхода на простор…

"…моего мира, который я создавал веками. Скоро он может превратиться в ад", ужаснулся Тумарон и усилием воли заставил себя двигаться еще быстрее, отчаянно прорываясь сквозь дебри и завалы…

Красный туман исходил из дупла огромного дерева с уродливо извивающимися по земле корнями, окутывал поляну, расстилался по окрестным зарослям и устремлялся в небо клокочущими пузырящимися сгустками. Сквозь марево проступали силуэты каких-то существ, но разглядеть их полностью не удавалось. Превозмогая саднящий зуд в горле и носу, Тумарон направился к источнику эманации…

Из джунглей донесся хруст, и через несколько мгновений поляна наполнилась гулким топотом копыт трех омерзительных тварей с чешуйчатой кожей и желтовато-черными клыками. Они были меньше Тумарона, и он принял бой, сначала выждав паузу и подпустив врагов вплотную, а потом с протяжным рыком бросившись на ближайшего из них. Рог пропорол его насквозь, выпустив дымящиеся зеленые кишки. Резко мотнув головой с корчащейся пронзенной тушей, Тумарон сбил с ног второго. Третий зашел сзади, но его зубы лишь сдавили толстую и упругую шкуру, не причинив большого вреда. Тумарон развернулся и, встав на дыбы, повалил противника и припечатал его к земле увесистым копытом…

Сверху послышался свист, и из тумана выступили очертания черно-красных перепончатых крыльев. Это были два дракона, но не такие огромные, как в наружном мире, потому что продраться сквозь дебри могли лишь самые маленькие из этих смертоносных существ. Тумарон не стал встречать врагов рогом, а наклонил голову, пряча глаза, и принял удар покрытой броней спиной. Как только когти вонзились в шкуру, увязнув в слоях подкожного жира, он резко опрокинулся и подмял врагов всем своим телом, слыша пронзительные крики, сменяющиеся хрустом костей и предсмертными хрипами…

… Он давил, топтал, распарывал рогом и продвигался вперед… и снова колол, бил, валил, топтал, а потом складывал трупы на гладкие и гибкие корни адского дерева, перекрывая путь питающим его сокам. Поток багрового испарения постепенно ослабевал. Сами корни никак не поддавались его рогу и копытам, извиваясь, натягиваясь до предела, но не разрываясь… Наконец, уже подойдя вплотную к чудовищному растению, Тумарон уперся в его огромный и каменно-твердый ствол и из последних сил поддел рогом самый маленький из входящих в него отростков. Корень затрещал и с хрустом оторвался, обнажив множество блестящих искрящихся веток. Яркая вспышка и оглушительный грохот заполнили всё вокруг. Запахло гарью, и все тело охватили судороги и нестерпимая боль. Сначала дерево притянуло Тумарона к себе, а потом отбросило на землю, погружая в пронизанную разноцветными вспышками темноту…

* * *

Сознание медленно возвращалось сквозь плывущие перед глазами разноцветные круги. Багровый туман рассеивался, уходя в далекие чуждые пространства вместе с отвратительными эманациями стремительно распадающихся трупов поверженных врагов. Массивное и грозное тело черного носорога тоже постепенно расплывалось и разрасталось, с каждым мгновением становясь всё более прозрачным и бесформенным. Огромный разум Тумарона восстанавливался, вбирая в себя привычные вибрации микроскопических частиц, несущихся по проводам и дающих свет и тепло, мягких и теплых искусственных волн, наполняющих эфир музыкой и причудливыми картинками, и повседневной жизни родного мира – обрывков разговоров, эмоций, мыслей, игр, любви и секса. Вскоре его оболочка сравнялась по размеру с головой жреца Срединного мира. От нее исходили растерянность и смятение, и вокруг больше не было ни одного дракона. Усилием воли задержав расширение, Тумарон плавно проник внутрь и стал говорить. Долго, спокойно и убедительно…

* * *

"И на кой мне всё это нужно? Мне девятнадцать лет – надо с девушками встречаться, к сессии готовиться, спортом заниматься и жить как нормальные люди, а я чего творю? Совсем уже обалдел с этой хренью. Стабилизация протоплазменных сгустков невозможна – потратил только на эту машину полгода, а что в результате? Красноватые всполохи, неспособные отдалиться от генератора больше чем на метр, неустойчивый разряд, который почему-то стал ослабевать, хотя я постоянно увеличивал напряжение, и короткое замыкание… Нет, на фиг, не буду больше этой ерундой заниматься. И бродилки с монстрами и прочие сетевые игрушки уже достали – сижу как проклятый ночами, а кончится всё тем, что из института выгонят и в армию отправят. Всё, начинаю новую жизнь", – похожие мысли впервые пришли в голову второкурсника Андрея Семенова несколько минут назад, еще до неудачного окончания эксперимента, вместе с резким приступом головной боли, ужасом и ощущением, что его мозг вскрыли как консервную банку, и туда попытался ворваться кто-то чужой, огромный и разъяренный. Потом это наваждение отступило, сменившись привычным фоном "Всё задолбало – институт, учеба, тупые однокурсники со своими плоскими интересами и вообще весь этот мир… Хочется исследовать что-то новое, за что могут сразу Нобелевскую премию дать, а всё остальное время играть и погружаться в миры, где нет этих дурацких бумажных законов, а есть место подвигам и приключениям". А сейчас… казалось, что замыкание произошло не только в генераторе, который он как безумный собирал на даче четыре месяца, воруя детали из институтской лаборатории, но и в голове, и во всем теле. То, чем он жил последние полгода, куда-то отступило и стало рассеиваться как предрассветный туман или тяжелое похмелье. "Надо сдать все «хвосты»… что там у меня накопилось… курсовик по сопромату… задание по теормеху… контрольная по физхимии… зачет по социологии… если напрячься, всё можно успеть и допуск до сессии получить. И Ленка Крылова… она же сама ко мне клеится всё время, а я из-за всей этой дряни на нее внимания не обращаю. Если еще не охладела, надо ей ответить и познакомиться поближе, заодно и с заданиями друг другу поможем", – эти здравые мысли, заполняющие сознание подобно родниковой воде или по крайней мере огуречному рассолу после вчерашнего, были внезапно прерваны холодной и какой-то потусторонней тревогой: "А ведь если… если бы я сделал это, то где гарантия, что стабильные протоплазменные сгустки не стали бы расти и развиваться самопроизвольно, и потом их удалось бы остановить?"

"Их становится всё больше… они растут и стремительно размножаются, превращаясь в огромных огненных драконов, способных менять форму, становиться невидимыми и проникать повсюду… они пожирают на своём пути всё, что вырабатывает энергию… через несколько дней в мире не будет электричества, и наступит хаос, и придет всё то, о чем я мечтал, погружаясь в паутину компьютерных стрелялок – мир без бюрократических документов, суеты, заумной учебы и нудных правил, охваченный пламенем войны героев с монстрами…

И вообще, кто подсказал мне эту идею, до которой не могли догадаться нобелевские лауреаты? Как-то уж слишком неожиданно она пришла мне в голову как раз тогда, когда я махнул на себя рукой и возненавидел весь мир…"

Эти видения и мысли были слишком явственными и леденящими, чтобы отмахнуться от них как от пустых бессмысленных фантазий и галлюцинаций

(за исключением промелькнувшего перед глазами полупрозрачного носорога, который, похоже, действительно был каким-то глюком).

Вооружившись массивными плоскогубцами с кусачками, Андрей решительно направился к прибору.

Чужой дракон

– Есть еще вопросы? – магистр Микарин обвел взглядом аудиторию, собираясь заканчивать предэкзаменационную консультацию.

– А как получить разбавленный нектар сразу, без стадии разбавления? – спросила Вилимана со второго ряда.

– Я же рассказывал и показывал это на примере раствора соли. Надо одновременно настроиться на два компонента, почувствовать их образы и на цветной линейке смешения задать нужную пропорцию, чтобы доле воды соответствовала синяя часть, а соли – зеленая. Сконцентрировать волю на материализации и произнести заклинание воды, держась правой рукой за синюю часть, а затем заклинание соли, держась левой рукой за зеленую. Плохо, что не помните таких важных вещей. Завтра обязательно попрошу тебя это продемонстрировать в качестве дополнительного вопроса. Ну ладно, если вопросов больше нет, на сегодня закончим, и жду вас завтра, – с этими словами магистр еще раз пристально посмотрел на учеников, после чего его худощавое тело стало медленно таять в воздухе – сначала стали прозрачными и исчезли ноги, потом туловище, затем мантия взмыла вверх, плавно растворяясь в небе и, наконец, растворилось лицо Микарина. Разумеется, консультацию проводил фантом магистра, а сам он управлял своим образом из дома и, как обычно на лекциях, завершил выступление не мгновенным исчезновением, а эффектной дематериализацией, чтобы повысить интерес к своему предмету, персоне и учебе в целом. "Вот сдадите успешно все экзамены, и на последнем курсе тоже этому учиться будете", – произнесли как-то его порхающие в небе фиолетовые губы, складываясь то в веселую и добрую улыбку, то в саркастическую усмешку, то принимая серьезное и строгое выражение.

Лиара сидела на ученической скамье и, пытаясь сосредоточиться, смотрела то на зеленые облака, неспешно плывущие по лиловому небу, то на окружающие поляну дендроны с длинными вьющимися ветвями и огромными розовыми цветами, источающими пряный аромат, то на сияющий фиолетовым огнем алтарь. Она осталась одна в аудитории под открытым небом после консультации, которую почти не слушала, погруженная в свои мысли, мечты и фантазии.

– Ты чего сидишь? Пошли поиграем немного, а потом готовиться надо, – звала ее лучшая подруга Силея.

– Нет, я хочу потренироваться, чтобы управление драконом пересдать, – ответила Лиара.

– Дался тебе этот дракон! Ну подумаешь – восьмерка… У тебя же по другим предметам и семерки были, а сейчас к магии воды готовиться надо, – продолжала уговаривать ее Силея.

– Нет, мне это очень нужно. Я хочу сосредоточиться, а магию воды я и так знаю, – пробормотала Лиара с упрямым и слегка сердитым видом, после чего Силея отступилась со словами:

– Ну ладно, как знаешь.

Лиара нисколько не сомневалась в том, что сдаст магию воды на десять баллов. Она помнила все заклинания и прекрасно чувствовала, как и в каком количестве конденсировать из воздуха жидкости, чтобы получать требуемые смеси, напитки и снадобья. Впрочем, всё это не особо интересовало её – обычный экзамен, который надо сдать, и обычные знания, которые вряд ли понадобятся в будущем – ведь напитки, нектары и эликсиры все равно готовят специальные мастера по особым рецептам. А вот дракон… он не давал ей покоя и манил, заставляя всё время думать о неудаче на предыдущем экзамене и вновь прокручивать в голове тот момент, когда подходящий к концу плавный и безупречный полет превратился в кошмар. "Ну почему, почему он вдруг взбрыкнул, стал кружиться над алтарем и чуть не сбросил меня перед самой посадкой? Что ему не понравилось – ведь я четко велела ему садиться, и он спокойно спускался. Чего он испугался?", – мучительно размышляла она, хотя более трезвые мысли "Ну подумаешь, мало ли чего ему взбрело в голову. Ведь и оценку мне снизили всего на два балла, потому что я в этом почти и не виновата была, всё правильно делала. А пересдать этот экзамен я и потом смогу, в следующем году" и склоняли ее к тому, чтобы покинуть аудиторию и устремиться вдогонку Силее.

Повинуясь странному смешанному чувству досады, любопытства и

(ОЩУЩЕНИЯ ПРИБЛИЖАЮЩЕЙСЯ БЕДЫ – ЧУДОВИЩНОЙ И НЕОТВРАТИМОЙ, ОТ КОТОРОЙ ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНО СПАСЕНИЕ – ЛЕТЕТЬ, БЫСТРО, КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ И БЕЗ ОГЛЯДКИ… ИЛИ ОТБРОСИТЬ ЭТО НАВАЖДЕНИЕ И ОСТАТЬСЯ СО ВСЕМИ, ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ)

смутной тревоги, она настроилась на Друни, затаившегося в окрестных зарослях. Это не составило труда – уже через несколько мгновений она ощутила его присутствие и вошла в его голову, заполненную ленивой полудремой после обильной порции сочных мясистых листьев. Дракон отдыхал после позавчерашних экзаменационных полетов, и Лиаре стало жалко это беззлобное дрессированное существо, вынужденное делать столько бессмысленных и далеко не всегда приятных для него движений, повинуясь чужой воле. "Лететь! Ко мне!" скомандовала она и тут же подумала "Друни, пожалуйста, ну давай совсем немножко полетаем, а я тебе сейчас твой любимый нектар сделаю, заодно и к магии воды подготовлюсь", глядя на дракона, поднявшегося из-за деревьев и нехотя взмахивающего перепончатыми крыльями.

Друни был послушен. Повинуясь привычному мысленному зову, он опустился перед Лиарой и подставил спину. Они описали круг над поляной, потом пролетели над рощей дендронов, облетели здание Академии магии, затем устремились к реке, пронеслись над возвращающимися с консультации одноклассниками, удивленно поднявшими головы на машущую им рукой Лиару и бросающими на нее недоуменные взгляды, в которых отчетливо читались мысли "С ума сошла – балуется вместо того чтобы к экзамену готовиться", и, наконец, стали плавно возвращаться на исходное место. Такой полет тянул не то что на десять – наверное, на двенадцать или даже двадцать баллов, если бы такие оценки вообще ставили. "Ну почему ты не захотел слушаться и так плохо летал тогда, на экзамене?" – думала Лиара, гладя натруженную спину дракона, подлетающего к алтарю – возвышающейся над поляной кварцевой пирамиде со светящимся фиолетовым наконечником. "Тебе надоело всех катать? Но ведь я же была всего лишь пятой, а за мной летали еще двадцать четыре ученика, и многих из них ты возил безупречно. Или потому, что я недостаточно ласково гладила тебя? Или… или ты испугался… того странного сна, который я увидела тогда, во время экзаменационного полета… Да, тот сон о другом драконе, который намного больше тебя и тоже возит людей, но только не на спине, а в своем чреве… Там, внутри дракона, было много людей, одетых в странные одежды. Я была там… Я оказалась там потому, что меня позвала девушка по имени Света, которая читала волшебную книгу – совсем не похожую на наши книги заклинаний, но там тоже были заклинания, и я прилетела на ее зов. Рядом с ней был молодой человек по имени Андрей… а я стала частью ее, слышала ее странные мысли об их удивительном мире и вместе с ней разговаривала, обнималась и целовалась с Андреем, но я не помню, о чем они говорили, потому что…

… потом я рассказала об этом нашей наставнице Карулане, и она…"

Воспоминания о том, что следовало выбросить из памяти навсегда, нахлынули подобно урагану, затягивая сознание в бешеный поток видений.

– Ты видела зло. Это чужой дракон из враждебного мира, – шипела Карулана. – Ты смотришь на меня и на этот кристалл в моей руке… Тебе хочется спать. Ты видишь только кристалл. Он увеличивается и поглощает твой разум. Он забирает все чуждое, что мешает тебе жить, и стирает память о том, что ты мне рассказала. Навсегда – отныне и во веки веков…

Друни задрожал и бешено захлопал крыльями – намного сильнее, чем тогда, но Лиара не обращала на него внимания. Чужой дракон снова был рядом. Он, прозрачный и еле заметный, стремительно набирал высоту, становясь все более плотным и унося в своем чреве тех, кого она уже видела в прошлый раз. Они разговаривали на непонятном языке, но Лиара ощущала, что разговор шел…

… о ней… ее мире… или чем-то похожем…

Она не могла этого понять, но чувствовала, что должна устремиться туда, к ним, потому что…

…чужой дракон был страшным, но здесь с каждым мгновением становилось еще страшнее…

Гора, на склоне которой они с подругами так любили гулять, глядя на море и соседние острова… Чужой дракон летел над ее вершиной, а сама гора… дрожала, гудела и источала ужас… или это рычал чужой дракон, сотрясая гору? Внезапно из горы пошел дым, а гул и страх стали нестерпимыми. Друни судорожно пытался взлететь ввысь, а Лиара, прижавшись к нему, наблюдала, как склоны горы зазмеились трещинами, из которых полился красно-оранжевый свет, а потом…

… гора превратилась в огонь. Он стремительно приближался, застилая небо кровавой завесой и поглощая лес, сады и дома. Друни рвался вверх, но было уже поздно – волна жара окутала их…

Вниз… алтарь… стать священной жертвой своего фиолетового огня, а не этого, дикого и необузданного… Лиара дала команду, и Друни послушался, спикировав на вершину пирамиды… Фиолетовый свет кристалла… камни, со свистом летящие над головой… быстрее… туда… к ним… ведь я не зря их увидела… они несут спасение… как полностью перенестись в чужое тело? Мы этого еще не проходили, это будет в последнем классе Академии, но ведь мы уже расспрашивали старшеклассников и немного тренировались… сконцентрироваться на том, что я уже видела… она там, в чужом драконе… я чувствую ее… она думает… да, она думает о том, что здесь происходит… они говорят об этом… войти и встроиться… быстрее, иначе я сгорю, я уже горю… Друни… его крылья покрываются пузырями… Друни, милый, прости меня! Прощай! Прощайте все – родители, подруги, учителя, я буду помнить вас и свяжу наш погибший мир с миром чужих драконов…

Чужой дракон – что с ним? О боги, он ранен – разлетающиеся от горы камни пробили дыру в его боку… у него отрывается крыло, и они погибнут… мы все погибнем…

Огня и жара больше нет, но дракон падает, он раскалывается пополам, и ее

(меня… нас)

выбрасывает в воздух через его разорванное чрево… мы летим обнявшись с Андреем… я чувствую ужас… его, ее и свой… но ведь… нас же учили планировать и замедлять падение…

Надо представить, что под нами что-то летающее… неважно что, волшебная скатерть или… главное – представить, настроиться, сконцентрироваться и материализовать…

Свист воздуха… внизу берег моря… он приближается… быстрее… никак не сосредоточиться…

Друни… конечно, я могу его отлично представить… его голова… длинная шея, которую я только что гладила… и крылья… вот он, здесь, под нами… он прозрачный и…

(МЕРТВЫЙ)

но он летит, и мы тоже летим… то есть падаем, но не так быстро…

Это же наш остров… и даже гора почти та же… но она не горит… и там, вдалеке… какие удивительные дома…

Лес… какие странные деревья, совсем не похожи на наши… они приближаются… главное, не врезаться… Друни, пожалуйста… ты таешь, больше не могу удерживать тебя, но могу управлять… мимо деревьев и зарослей… еще немного… помедленнее… плавнее…

Поляна… камни… аккуратнее… между этими глыбами… ну, еще чуть-чуть…

Фиолетовое свечение – почти такое же, как там, но очень бледное, такое же, как фантом Друни. Оно зовет меня… как хочется туда, назад – раствориться, исчезнуть и тихо спать вместе со всем нашим миром.

Нет, зачем мне туда, к мертвым, если можно быть здесь, с живыми, пусть и чужими? Я знаю, они будут звать меня в царство теней, но ведь я смогу иногда говорить с ними. Ведь нас же в прошлом году учили разговаривать с умершими, и моя миссия – проложить мост между двумя мирами.

Испуганные мысли Андрея и

… Светы… то есть…

… теперь меня? Значит, я буду ей? То есть вместе с ней?

Света, ты же не возражаешь, чтобы мы были вместе? Ведь ты же сама позвала меня, потому что думала о нашем мире, я это чувствую. Я не буду мешать тебе жить твоей жизнью, а просто буду иногда помогать.

Мы спасены – целы и невредимы, только поцарапались о ветки деревьев и слегка о камни ушиблись. Здравствуй, новый удивительный мир!

* * *

– Этот вид летающих доисторических существ был недавно обнаружен на Канарских и Азорских островах, – рассказывал экскурсовод, демонстрируя реконструированный скелет за стеклом.

Андрей и Света стояли рядом, но не слышали его слов. Они купались в водовороте воспоминаний – о том, что ворвалось в их жизнь во время полета на Канары

– Слушай, мне приснилась девушка из другого мира. Она была здесь, рядом с нами в самолете, и пыталась разговаривать со мной. Сначала я ничего не понимала, но потом она как бы вошла в мою голову и стала передавать мысли напрямую. Она говорила, что летела на своем драконе, а потом увидела нашего. Она считает наш самолет огромным драконом. Я хотела ей ответить, но проснулась. Как прикольно! Слушай, ведь она, наверное, из Атлантиды! Она же была как раз здесь, на Канарских и Азорских островах, – возбужденно шептала она, когда самолет заходил на посадку.

– Блин, начиталась ты фэнтези и насмотрелась этих передач по РенТВ и ТВ3, вот и снится черт знает что. Знаешь, я ведь тоже этим интересовался. Как-то спросил об этом нашего препода по истории, так он сказал, что всё это никем не доказано. Я стал про разные артефакты говорить, а он поморщился и пробурчал: "Если даже представить, что такая цивилизация и была, то она абсолютно чужда нашему миру, потому что совершенно не вписывается в нашу концепцию истории и к тому же полностью исчезла, почти не оставив следов. Не знаю…, – ответил тогда Андрей…