– Постараются, Алекс, но их вера тоже хрупка. А если вера в людях хрупка, значит, их можно сбить с истинного пути. Разве в вашей истории мало примеров, когда толпа, управляемая одним человеком – вождём, преследующим какие-то свои личные интересы, сметает всё на своём пути, порой изменяя ход истории, отбрасывая развитие цивилизации на сотни лет назад. У такой толпы нет разума.
– Но в нашей истории, есть и другие примеры, когда один человек возвращал на путь истинный миллиарды людей. Своим примером, указывая дорогу людям на долгие годы вперёд.
– Ты имеешь в виду Пророков и Посланников, Алекс?
– Да, безусловно, ведь они немало сделали для духовного развития человечества, без которого невозможно процветание планеты.
– Это постоянная борьба, Алекс, в которое преобладает то одна сторона то другая. Разве во славу Пророков люди не шли на великие преступления. Оскверняя их учение, сводя на нет их заслуги. Ученики Иисуса, шедшие за ним, уверовали в него, но отказались от него при возникновении угрозы их жизни, и вместе со всеми бросали в него камни.
– Но ведь они всё же осознали свои ошибки и, следуя заповедям его, дальше понесли его учение, в некоторых случаях даже ценой своей жизни.
– Ты считаешь это верой, когда верующие разделились на множество течений, и тратят время на бессмысленные споры, а то, и на открытую конфронтацию, чтобы доказать свою правоту. И прикрывая его именем свои корыстные интересы, шли на кровавые крестовые походы. То же самое делают и с учением следующего за Иисусом Посланника, пророка Мухаммеда. Он призывал к объединению всех людей на планете и переходу к следующему этапу развития человечества. При этом не отвергал ни одного из Пророков, посланных на Землю до него. Он говорил, что он приёмник Иисуса. И что Иисус один из самых любимых его Пророков. Что случилось с последователями Мухаммеда, они тоже разделились на разные течения. Представители каждого течения, доказывают свою правоту, не слыша при этом своих оппонентов. Они говорят одно и то же только на разных языках, и своим пустым криком разделяют людей на ещё более многочисленные осколки. И самое печальное в том, что на это уходят годы. Последствие всего этого – отставание от более развитых цивилизаций во Вселенной.
Я стоял молча, не зная, что возразить Правителю.
– Алекс, тебе ещё надо побыть с дедом, у тебя осталось очень мало времени. Полетели.
– Полетели.
– Пока у тебя есть над, чем поработать Алекс. В следующем году мы встретимся на более длительное время.
Мы с Правителем прилетели к деду. Правитель попрощался с нами и поспешно ушёл. Дедушка и бабушка очень обрадовались, когда увидели меня здоровым и в хорошем настроении. Как я мог так их напугать. Я постарался сгладить обстановку.
Вечером, когда мы с дедом остались одни, дед предупредил меня, что мне не следует рассказывать отцу, о том, что я видел здесь.
– Я бы отдал всё, чтобы ещё раз встретится с моим сыном, но, к сожалению, это невозможно. Нельзя злоупотреблять доверием, оказанным нам. Я благодарен за то, что мне позволено, встретится с тобой Алекс.
– Я тоже дед. А на счёт отца не беспокойся. Я понял, что, о моём путешествии не должен знать никто на Земле.
На следующее утро к нам пришли попрощаться со мной только Правитель, Аристотель и мой друг Тед. Все прошло без пышных проводов. До корабля мы с дедом полетели одни. Корабль был готов к отлёту. Несколько инженеров стояли возле корабля. Они, что–то сказали деду, затем мы сели в корабль и взлетели. Зевс не набирал большую скорость, дав мне, возможность ещё раз взглянуть на планету, пока мы не вышли в открытый космос.
Дед разбудил меня, когда мы уже вошли в атмосферу Земли. Приземлились мы на том же месте, пройдя через водопад, и многочисленные проходы пещеры. Проводив меня до дверей, дед обнял меня и сказал:
– Ну, что, Алекс, до скорой встречи, я не люблю долгих прощаний, иди первым и не оглядывайся.
– До свидания, дед.
Глава 20
Пройдя по длинному коридору, я подошёл к двери, которая открылась, при малейшем прикосновении. Я вышел в храм, где ждал моего возвращения Енн. Он сидел в полумраке на коленях перед дверью. Увидев меня, Енн широко улыбнулся своей очаровательной улыбкой, привстал и поспешно подошёл ко мне.
– С возвращением тебя, Алекс! – сказал он чуть дрожавшим голосом.
– Здравствуй Енн!
Я бросился к нему на шею и крепко обнял его. За то время пока меня не было, Енн похудел, и осунулся, на его голове заметно прибавилось седины. Он очень плохо выглядел, все это время он проводил в молитвах, и его состояние тронуло меня до глубины души. Я продолжал его обнимать и быстро говорил ему:
– Енн тебе не зачем было меня тут ждать, со мной все было в порядке. Ты самый преданный и терпеливый друг. Я очень люблю тебя, Енн.
Енн тоже прижался ко мне.
Мы с Енном вышли из храма и потихоньку спустились вниз. В нижнем храме монахи, увидев нас, вышли на улицу, и приветствовали нас низким поклоном. Видимо мы их застали врасплох, потому что, они выглядели удивлёнными. Я ответил на их приветствие, и старался вести себя как обычно, так как вёл себя до ухода в верхний храм. Я по-прежнему шутил, разговаривал, может быть, я разочаровал их, и не оправдал их надежд. Но я знал, что только так я смогу успокоить в них любопытство, присущее даже монахам. Увидев, что нечего особенного со мной не случилось, они быстро вошли в своё обычное русло, и я вместе с ними. Они знают, что в верхнем храме есть, то, что не дозволено им, знают и то, что Енн получает там какую-то информацию, но не более того. Больше могут узнать только те, кто поднимется на более высокий уровень в своём развитии.
Я видел, они были довольны, тактикой моего поведения, и ничего не спрашивали у меня. Так прошло несколько дней, а мы с Енном так ни разу и не поговорили. Он как будто нарочно избегал встречи со мной. Я знал, где его можно найти в уединении, и на следующее утро я последовал туда. Как и предполагал, я застал Енна на краю большого оврага, где он обычно любил уединяться. Он сидел неподвижно, словно застыл, но я знал, что он почувствует моё приближение, как бы тихо я к нему не подкрадывался.
– Ты нашёл меня, Алекс, – сказал Енн.
– Да Енн, это было сделать не трудно, ведь ты показал мне все свои излюбленные места.
– Ошибаешься, Алекс, – с чуть заметной улыбкой сказал Енн, – я показал тебе не все места, кое-что я сохранил и для себя.
– Ну, тогда пойдём, покажешь мне это место сейчас, у нас на это достаточно времени, пока только раннее утро, – пошутил я, – и почему ты не спрятался от меня там? Ведь в последнее время ты всячески стараешься убежать от меня.
– Не от тебя Алекс, а от себя.
– Почему? – встревожено спросил я, – что-нибудь случилось?
– Ничего Алекс, я борюсь с собой. Со своими низменными мыслями, которые иногда не дают мне покоя.
– Какие мысли ты считаешь низменными? Они касаются меня? Это вовсе не низменные мысли, Енн, мы, прежде всего обычные люди, которым не чужды любые мысли, порой даже те, с которыми нам тяжело справится.
– Нет, Алекс, я уже разобрался со своими мыслями.
– Ты посчитал, что не имеешь права спрашивать меня ни о чём? Ты подавляешь своё любопытство, считая эти мысли порочными? Ты на это имеешь право Енн, и у меня есть, что рассказать тебе.
– Ты не имеешь на это право Алекс, и у меня нет не малейшего желания подвергать тебя какой–либо опасности.
– Суровый наказ Енн, но я знаю, где мне остановится.
– Жизнь монаха состоит из того, чтобы бороться с собой и совершенствоваться. Все монахи уединяются, чтобы повернуться к своей доброй половине и искать ответы там. Никто более не в состоянии помочь нам. Если нам будут помогать, справляться с нашими запретными мыслями, то путь к совершенству будет очень длинным, и возможно одной жизни будет для этого недостаточно.
– Я не искушаю тебя, Енн.
– Знаю Алекс. Не будем об этом, лучше я тебе покажу моё самое любимое место.
– Мне это предложение больше нравится, Енн. Пойдём. К моему большему удивлению Енн привёл меня к водопаду, обходя гору, на которой стоял верхний храм. К водопаду, за которым был скрыт вход в пещеру. Мы стояли на краю водопада, шум подающей с огромной высоты воды, закладывал уши, и мы не слышали друг друга. Енн предложил подняться верх по тропинке.
– Там меньше шума и сверху вид прекрасней, – сказал Енн.
В этом суровом уголке мира, вид сверху на водопад был просто фантастическим. Стоило солнцу выглянуть из-за туч, радуя суровые тибетские горы, словно играя с ними в прятки, как бушующий водопад загорался всеми цветами радуги, переливаясь в каждой капле воды. Какую–то загадочность пейзажу придавало то, что вся растительность, вблизи водопада, имела невероятно насыщенный зелёный цвет, а дальше – цвет зелени был бледнее, и граница между ними была резко очерчена. Река перед обрывом текла очень тихо, наблюдая, за её течением, с трудом верилось, что она превращается в бурлящий водопад. Мы с Енном устроились на берегу реки. Енн постелил небольшое покрывало на зеленную травку. Конечно, мне больше всего хотелось бы поделиться своими впечатлениями, о моем полёте с Енном, но этого делать было нельзя. Почему? Я сам хотел бы ответить на этот вопрос, но пока у меня не было вразумительного ответа. Ответ придёт, но потом, этой фразой я учился терпению, и откладывал безответные вопросы. Енн ещё не пришёл в себе после длительного пребывания в одиночестве. Это отразилась на цвете его лица, бледный без единого намёка на румянец. Енн говорил мне, как притягивает его это место.
– Я прихожу сюда, только тогда, когда ноша мыслей становятся, невыносимо тяжёлой, – сказал Енн, – и справиться с ними мне помогает именно это место. Я берегу его, и не прихожу сюда часто, словно боюсь, что оно потеряет свою положительную энергию, если приходить суда слишком часто. Хотя меня тянет сюда всегда.
– Я думаю Енн, что у этого огромного водопада достаточно энергии, чтобы поделиться с нами и не утерять свою способность исцелять души. Мне тоже очень понравилось здесь.
– Это место не может не понравиться Алекс.
– Да, Енн, он находится близко к храму, ведь верхний храм и есть загадка.
– Да Алекс, безусловно, я тоже так думаю. Это место, окружено энергией храма.
– Ты видел, что–то странное на этом месте, Енн.
– Да. Это место притягивает не только меня, но и тех монахов хранителей храма, которые жили несколько тысячелетий назад. И каждый хранитель открывался следующему преемнику. И никто из нас не может найти связь, между храмом и водопадом. Видеть это явление удавалось не всем хранителям, но те, кто видел это явление, описывали его одинаково. И вот этот список пополнил и я, среди хранителей, которые это видели.
– Что? Енн, что это за явление?
– Ярко оранжевый шар, который появляется над водопадом и исчезает в одно мгновение, словно его и не было.
– Когда ты видел, этот шар Енн.
– За день до того, как ты зашёл в дверь в храме.
– Ты как–то связываешь эти события Енн?
– Это только мои предположения, такие же, как у всех моих предшественников. Связь между сообщениями иероглифов на дверях и этим загадочным светом над водопадом. Но они не всегда следует друг за другом, поэтому трудно найти между ними связь.
– То есть, как я тебя понял Енн, иероглифы могут появиться, не зависимо от света над водопадом и наоборот.
– Да, Алекс, поэтому нельзя связывать эти явление, но и отрицать их связь тоже нельзя.
– Свет над водопадом могли видеть не только хранители, но и другие монахи.
– Да Алекс, дело в том, что они увидели свет над водопадом и после того как мы с тобой зашли в храм. Они рассказывали, что на этот раз свет тянулся далеко в небо. И лишь взлетев очень высоко, свет исчез.
– И монахи связывают эти явление, с моим входом в храм?
– Такое уже было, давно, во времена других хранителей.
– Монахи требуют объяснение?
– Нет, Алекс, монахи ничего никогда не требуют, они довольствуются, той информацией, который говорит им хранитель. Это все не имеет, никакого значение для меня Алекс. Я лишь хотел показать тебе это место, а на счёт этих явлений, я знаю столько, сколько должен знать.
– Ты ведь не открываешь всю информацию монахам?
– Нет, они тоже знают столько, сколько должны знать. И не требуют с меня большего. Они считают себя ещё не готовыми к другой информации. Неизвестно, как мы поведём себя, знай мы больше.
– Тебе, Алекс, надо уже собираться домой, завтра ты должен вылететь домой. Я посажу тебя в самолёт, а отец тебя встретит в аэропорту. Я говорил с твоим отцом, и он настоял, чтобы я тебя не сопровождал. Он сказал, чтобы я не беспокоился, что в этом нет необходимости.
– Отец прав, Енн, нет оснований для беспокойства.
– Тогда спустимся вниз, Алекс, уже поздно, а ты даже не пообедал.
– Да, Енн, я здорово проголодался.
На следующее утро Енн посадил меня в самолёт, и я полетел домой.
Глава 21
Как и договорились, в аэропорту меня встретил папа.
– Сын, ты повзрослел, – сказал папа, крепко обняв меня, – каникулы в Тибете пошли тебе на пользу Алекс. Мама очень обрадуется, когда увидит тебя. Она хотела прийти встретит тебя, но ты же знаешь, какая она сентиментальная, поэтому я попросил её остаться дома. Она сейчас готовится к твоему приезду. Думает, что ты исхудал, и почти все время переживала за тебя, а ты вон какой вымахал.
Мы с папой сели в машину и поехали домой. По дороге папа спрашивал меня о Тибете.
– Ну, что Алекс, не тяжело было остаться без нас почти на все каникулы, ведь ты же в первый раз уехал на такое длительное время.
– Папа, ответить честно или соврать? – пошутил я.
– Конечно, честно, – улыбаясь, сказал папа.
– Я не успел соскучиться, папа, время пролетело так быстро.
– Ха, ха спасибо сын, за правду. Да, по-видимому, Енн тебе не оставил времени для скуки. Наверное, к вечеру ты еле добирался до постели, и засыпал ещё до того, как твоя голова касалась подушки.
– Да папа, но мне это ни столько не надоедало. И хоть в Тибете суровый климат, но там есть, чем заняться.
– Ты не соскучился по тёплой морской воде, Алекс. Пока ещё тепло, и ты ещё успеешь покататься на волнах.
– Вот завтра же и поедем к морю, если ты не против, папа?
– Вовсе нет сын. Тебя дома ждёт ещё один сюрприз, который тоже не прочь поплескаться в тёплой воде вместе с тобой.
– Деда, Боб?
– Это же был сюрпризом, а ты уже догадался. Теперь я от него получу взбучку. Я его ели уговорил остаться с мамой, и сделать тебе сюрприз.
– Так в чем дело, пап, я ничего не знаю, ты мне ничего не говорил.
– Договорились.
Дома меня ожидал сюрприз, собрались все, от дедушки Пита, до бабушки Мэри, все дружно вышли на террасу, когда услышали шум подъехавшей машины. Вперёд выбежала бабушка Мэри, в свойственной ей манере она обняла меня и потрепала волосы, сказала несколько комплиментов, и тут же пожаловалось на сильный голод, так как никто не хотел садиться за стол до нашего возвращения. Я бросился на шею дедушке Бобу, с последней нашей встречи он ещё прибавил в вес. Мама внешне спокойная, стояла в стороне, терпеливо ожидая своей очереди, но я-то знал, как у неё трепетало сердце. Что бы развеселить её, я покрутился возле неё, продемонстрировав несколько новых приёмов, и сказал:
– Ну, что мам я вырос?
– Она засмеялась, прижала меня к себе и целовала, поглаживая мои кудри.
За ужином все бурно что–то обсуждали, спорили, смеялись. Про меня почти забыли. Я этому был только рад. Уже немного перебрав лишнего, дед Боб обратился ко мне.
– Алекс…ссс.., мы с тобой завтра пойдём на рыбалку, о–одни я, и ты, и все, хорошо?
Я, в знак согласия, каждый раз кивал ему головой.
На следующее утро, дедушка забыл, о своих обещаниях, да я на него и не обиделся. Я к нему привык. У него жутко болела голова, и папа, подшучивая над ним, наливал ему, что–то спиртное:
– Лучшего лекарства для тебя сейчас Боб, просто не найти. Головную боль «как рукой» снимет. Кстати ты обещал Алексу пойти с ним на рыбалку, что–то ты не спешишь.
– Только не сегодня Сэмюель, завтра, завтра. Алекс меня поймёт.
– Не беспокойся деда, мы с тобой лучше сегодня во что-нибудь сыграем, – вмешался я в разговор.
Немного приходя в себе, дед обрадовался, что я его поддержал, и уже весёлым голосом сказал:
– Хорошая мысль Алекс, пойдём на террасу сыграем нашу любимую, а завтра поедем к морю.
– Может быть, и нас возьмёте с собой? – сказал папа, все ещё улыбаясь.
– Ну, конечно же, поедем на пикник все, наловим, рыбы и приготовим уху.
– Хорошо, я приготовлю все необходимое, и приведу в порядок прицеп, – сказал папа.
Бабушка Мэри от поездки сразу же отказалась, сославшись на то, что она не выносит запаха рыбы, ну а все остальные с радостью согласились, даже дедушка Пит.
Утром мы поехали к морю, быстро наловили рыбу, и тут же принялись за стряпню. Дед Боб готовил уху, а дедушка Пит принялся за своё фирменное блюдо. Он жарил рыбу на углях, а затем поливал её соусом. Погода была солнечная, и пикник удался на славу. Папа всё звал меня искупаться в ещё тёплой воде, а мама жалела, что два года подряд я не мог летом искупаться и вволю насладиться тёплыми летними днями. Я успокаивал маму, что поездка в Тибет вовсе мне не в тягость. Я с удовольствием остался там, и никто меня к этому не принуждал. А искупаться на море, я ещё успею.
На пикнике мы остались допоздна, уже стемнело, когда мы тронулись домой.
Погостив у нас ещё несколько дней, дедушка Боб и бабушка Мэри разъехались по домам.
Начался учебный год, и я пошёл в школу. Жизнь потекла своим чередом. Отец ходил на работу. У мамы увеличились заботы, дедушка Пит болел, и она уделяла ему очень много времени. Меня родители считали уже взрослым человеком, и своим временем я распоряжался самостоятельно. В университетскую библиотеку я ходил уже сам, и мог заказывать книги оттуда. В университете меня уже хорошо знали, и с большим удовольствием помогали мне, когда я обращался к кому-нибудь из преподавателей за помощью. Круг моих интересов возрастал с каждым днём, а вместе с ним росли и мои знания. Грубо говоря, я использовал многих преподавателей, как путеводителей, никогда ни показывая им чему я стремлюсь. Это знал и папа, поэтому он не вмешивался в этот процесс. Я ещё не говорил ему, что я знаю, о его участии в миссии, к которой меня готовили.
Отец все больше и больше интересовался моими увлечениями в разных областях знаний, и предлагал мне свою помощь. Хотя я и часто обращался к отцу за помощью, но он считал свою помощь не достаточной, хотел помочь ещё больше. Я не хотел нагружать его более того, что он и так уже делал для меня. После того, как я побывал в Тибете, отношение к своей мисси у папы в корне изменилось, он, словно только сейчас понял всю её важность, и готов был работать на износ, посвящая всё своё свободное время мне. Я знал, что для него это честь, помогать мне, и мне ничего не оставалось, как подчинится его воле. Я взвалил на него почти все работу, по подбору книг. Это было нелегко, ему приходилось часами разбираться в старых книгах, которые лежали в архивах библиотеки. Иногда выезжать в другие города, чтобы найти нужный материал. Когда он находил то, что было нужно мне, то звал меня, или уговаривал служащих библиотеки, дать ему возможность ознакомится с материалом за приделами архива. Папа подключал все свои связи, в университете, чтобы ему беспрепятственно, предоставили нужные материалы. Конечно, не всегда удавалось это сделать, но папа старался. Я был ему очень благодарен, без него я бы не справился.
Словно по огромному конвейеру все эти книги безостановочно проходили через меня. Иногда папу это пугало, но он всё не решался меня остановить. Со временем он просто свыкся с мыслью что, остановить это не в его силах. Даже я не мог бы этого сделать, хотя у меня и не возникало такого желания. Он всё больше стал смотреть на меня, как на неземное существо, всячески стараясь скрыть это от меня. Я лишь иногда прислушивался к его мыслям, мне не хотелось узнавать мысли моего отца. Я не поделился с ним тем, что у меня появилась способность читать мысли собеседника, хотя на этой информации не было запрета. Может быть, я поступил так, чтобы не напугать и не насторожить его, в общении со мной. Я по большей части оттачивал эту способность на совершено не знакомых мне людях.
Заканчивался учебный год, и мне нужно было подготовить маму к новой длительной поездке. Ей и так приходилось нелегко, потому что дедушке Питу становилось все хуже. Мне нужно было найти подходяще время, чтобы поговорить с ней.
После очередных процедур дедушке, мама сидела на террасе, любуясь весенним садом. Я быстро побежал в кухню, сварил кофе, и с подносом выйдя на террасу, устроился рядом с мамой. Мама улыбнулась, и как обычно погладила меня по голове.
– Спасибо, Алекс, извини, что я не уделяю тебе достаточно времени, как дела в школе? Ведь скоро выпускные экзамены.
– Мам ты за это не беспокойся, всё идёт хорошо. Я уже не маленький, чтобы ты со мной нянчилась. Тебе и так нелегко. Мама, как на счёт того, чтобы нанять сиделку для дедушки Пита, так ты совсем выбьешься из сил.
– Не нужно, Алекс, он же не прикован к постели, да мне это не в тягость. Это мой долг, Алекс, он вырастил меня при живых родителях, и смотрел за мной с пелёнок…
– Знаю, мама, прости. Я его тоже очень люблю.
– Мама, ты знаешь, что я оканчиваю школу, и мне нужно устроиться куда-нибудь.
– Знаю, сын, – с улыбкой ответила мама, – ну, и куда же ты хочешь устроиться? Ты уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно выбрать профессию.
– Всё дело в том, что я пока не хочу спешить с этим.
После небольшой паузы мама сказала:
– Ты хочешь пойти на работу Алекс. Тебя не возьмут, ведь ты же ещё несовершеннолетний.
– Нет, мама я не о работе. Я хочу продолжить обучение в Тибете, до моего совершеннолетия. И у меня будет достаточно времени, чтобы подумать, о будущей профессии.
– Ты это делаешь добровольно, Алекс? – Почти сквозь слезы спросила мама.
– Мама, ты расстроилась? Поверь мне, никто меня к этому не принуждает. Я это делаю по собственному желанию.
Я сел на пол подле неё, и положил голову на её колени.
– Может быть, ты и прав Алекс, – немного успокоившись, сказала мама, – тебе надо повзрослеть. А продолжить учёбу, ты ещё успеешь. Отец знает об этом?
– Да, мама, просто он не решился сказать тебе об этом.
– Он одобрил твоё решение Алекс?
– Да, мама ему нравится, то чем занимается Енн. Он хочет, чтобы я отдохнул от книг, и укрепился физически.
– Он поверил тебе, что ты оставишь свои книги? – улыбнулась мама, – я не против, Алекс, если вы так решили. Конечно, я бы хотела, чтобы ты был рядом, но так не бывает. Дети взрослеют и покидают родной дом.
– Никто не собирается покинуть дом, легко же ты хочешь отделаться от меня, – мы засмеялись.
– Когда ты думаешь поехать туда Алекс?
– Как только позовёт Енн.
Разговор с мамой прошёл как нельзя лучше, теперь мне нужно было сдать выпускные экзамены, и ждать вестей от Енна.
После выпускных экзаменов, Енн долго не давал, а себе знать. Я уже стал, беспокоится. Только к концу лета Енн позвал меня. Эта весть была для меня как самый большой и долгожданный подарок. За лето я хорошо отдохнул, и мне уже не терпелось побыстрее, уехать.
В Тибете все были очень рады моему приезду. Енн за год оправился. До того, как подняться к верхнему храму, мы с Енном, были почти неразлучны. Мы оба знали, что на этот раз, я задержусь там намного дольше. Енн каждый день поднимался в храм, чтобы прочитать иероглифы на дверях, он ждал сообщения. Так продолжалось несколько дней. После очередного дня, когда я купался в горячем источнике, Енн тихо подошёл к краю бассейна, и сел на корточки. Я сразу догадался, что он получил сообщение, и почти прокричал:
– Что пора?
Он в знак согласие кивнул головой.
– Когда?
– Завтра утром Алекс. Я знал, что ты обрадуешься, Алекс.
– Ещё бы Енн, на этот раз они заставили ждать долго. Енн широко улыбнулся, пожелав мне спокойной ночи, ушёл. Я сразу лёг спать, пытаясь побыстрее уснуть, чтобы приблизить утро. Но как я, ни старался, сон не шёл ко мне. До самого утра я пытался как–то отвлечься. То брался за чтение, то ходил по комнате, из угла в угол, но ничем долго я не мог занять себя. В коридор я не хотел выходить, чтобы не разбудить монахов. Они должны были отдохнуть после трудового дня. Какая была длинная ночь, как, оказывается, долго люди спят. Время тянулось целую вечность. Чуть стало светать, и я не смог уже находиться в помещении. Я вышел на улицу и бродил по двору храма.
– Доброе утро, Алекс, – услышал я голос Енна откуда–то из глубины двора. А потом появился и он сам, – тебе не спится?
– Нет, ты давно здесь, Енн? Ещё так рано, почему ты не спишь?
– По той же причине, что и ты, Алекс.
– Я не хотел тебя будить, Енн. Если бы я только знал, что ты не спишь, мы бы скоротали ночь вместе.
– Я очень рад, Алекс, что тебе не терпится быстрее попасть туда. На этот раз я буду спокойно ждать, твоего возвращения.
– Пойдём, Енн, заварим травяной чай, и поговорим за чашечкой чая.
– Пойдём, Алекс, пока не проснулись монахи, устроимся возле печи, там тепле, и попросим Чин заварить нам вкусный чай. Он уже давно на ногах.
Ранним утром на улице было очень холодно, я весь продрог. Протянув руки к огню, я согревался, пока Чин заваривал чай. Чин был поваром у монахов, у него были ещё несколько помощников. Весёлый, немного тучный для монаха человек, он очень обрадовался, когда увидел нас в своей кухне, и тут же засуетился, заваривая чай. Он быстро освободил край длинного стола, тщательно его протёр, и уже через несколько минут, был готов ароматный чай. Чин с низким поклоном позвал меня и Енна сесть за стол. Я невзначай подумал, вот что не хватает нашей цивилизации – простого человеческого внимания. И какой был вкусный чай, в приготовление которого Чин вложил частичку своей души.
Чин продолжил работать, а мы с Енном сидели за чаем пока полностью не рассвело.
– Нам пора, Алекс, – сказал Енн.
Я быстро побежал в комнату, взял заранее приготовленный ранец со своими вещами, и вышел во двор, где меня ждал Енн. Монахи нас не сопровождали, но они все стояли во дворе храма, когда я вернулся с ранцем. Когда они успели? Потом по дороге к верхнему храму, Енн сказал мне, что это он не разрешил им подняться вместе с нами. Поэтому они попрощались со мной в нижнем храме.
Я не интересовался у Енна почему он так поступил, он знает, что делает. Внутри храма я с Енном попрощался. И полушутя сказал:
– Не вздумай сидеть здесь и ждать меня. Ничего мне там не угрожает, ты видишь, как я туда рвусь.
– Да, Алекс, вижу, иди с Богом, я буду ждать тебя со спокойным сердцем.