Идеальность

 В туалете я оказалась быстрее, чем полностью осознала, что собираюсь делать. Голова нависла над унитазом. Еда вышла из меня сплошным потоком, минуя пальцы, вызвавшие рвоту. Я чувствовала себя грязной и противной, но стало легче. Живот опустел.

 Пока я чистила зубы и умывалась, в дверь постучала мама. Очевидно, привлеченная странным шумом, донесшимся до нее с туалета.

– Съела что-то не то, – соврала я.

 Произошедшее было настолько ужасным, что больше переедать я не могла. Каждый раз думая о том, что придется делать в случае отступления от диеты, решимость возрастала. Я хотела стать прекрасной, а блевать над туалетом было отвратительно.

Жесткий путь

 Вес двинулся вниз. Каждое утро, вставая на весы, я понимала, что теперь все контролирую. Каждый новый отвес мотивировал уменьшать количество потребляемой пищи. Способ, чтобы поменьше думать о еде, оказался простым.

 Я записалась на все секции, куда успевала. Заняла все свободное время, что имела, чтобы даже минуты на поесть не оставалось. Чем больше дел у меня становилось, тем больше похвалы я получала от окружающих.

 Рубеж в пятьдесят шесть килограмм был взят. К пятидесяти четырем я хотела подобраться как можно скорее. Поэтому занималась спортом как можно чаще. Несколько раз в день. После пятидесяти четырех аппетита уже не было. Главным стало не позволять себе расслабляться.

 Чем сильнее рамки и жестче ограничения, тем проще было их соблюдать. Мотивации добавляли и окружающие люди. Они все ели так, словно не понимали, что могут быть красивыми. Все пытались меня накормить, чем ужасно раздражали. Вес продолжал падать.

 Когда цифра на весах показала меньше пятидесяти, стало понятно, что раньше я была слишком толстой и не осознавала, что нормальный вес для девушки моего возраста это сорок пять килограмм. Просто все остальные ленятся и не хотят стараться, а я готова держаться столько, сколько нужно.

 С отцом мы не виделись уже несколько месяцев. К его приходу я хотела выглядеть идеально. Приближение к сорока пяти ознаменовалось беспокойством матери. Она все чаще задавала вопросы, что я ела в столовой и заставляла меня ужинать с ней. Во время ненавистных вечерних посиделок за едой я улыбалась и водила приборами по тарелке, делая вид, что ем.

 Мать не понимала, что отступать я не собираюсь, пока не достигну цели. Та слишком близко. Потому еду я часто не пережеванную сплевывала в туалете. Это совсем не походило на блевание, теперь я была почти красивой и не могла портить себя мерзкой едой, которую продолжала готовить мать.

 Вечное чувство легкости сопровождало меня изо дня в день, принося успокоение. Даже вода стала казаться тяжелой. Вес приближался к сорока.