История войны 1814 года во Франции

Граф Платов, чтобы исполнить данное ему государем поручение освободить содержавшегося в Фонтенбло пленником Папу, двинулся к этому городу, но уже Папа был увезен оттуда за два дня до прибытия казаков. Отряд Сеславина, устремясь еще левее, достиг Бона (Beaune) на дороге из Монтаржи (Montargis) в Орлеан и испортил Орлеанский канал, не зная о повелении императора Александра сохранить в целости сей канал, служащий для доставления съестных запасов из южных департаментов Франции в Париж⁵².

Бездействие главных сил Большой армии было тем более несвоевременно, что неприятель не мог оказать им решительного сопротивления. Виктор и Удино, сознавая свое бессилие, отступили в ночи с 2 (14) на 3 (15) февраля, с разрешения короля Иосифа, за реку Йер (Ières). Наполеон, получив донесение Виктора об опасности, угрожавшей Парижу, приказал Макдональду, тогда формировавшему в Мо (Meaux) свой расстроенный корпус, немедленно идти в помощь войскам, оставленным против Главной союзной армии. Таким образом, французские маршалы соединились с макдональдовым корпусом 3-го (15-го) в довольно выгодной позиции за рекой Йер. Правый фланг их оборонительной линии был осажен назад и имел за собой позицию у Вильнев-сен-Жорж (Villeneuve St. Georges), которую сам Тюрен считал превосходной для небольшой армии, а левый был направлен в ту сторону, откуда мог прийти Наполеон. Здесь, на расстоянии 40 верст от Парижа, расположились французские войска следующим образом: корпус Виктора на левом крыле, у Шом (Chaulmes), примыкая правым флангом к Сенартскому лесу, а левым к Фонтене (Fontenay); корпус Удино в центре, на большой дороге из Провена к Парижу, у Гин (Guignes); корпус Макдональда на правом крыле, у Солер (Solers). Число их вообще, вместе с подкреплениями, прибывшими из Парижа, простиралось до 40 000 человек. Генерал Пажоль с своим небольшим отрядом отступил чрез Мелюн, сохраняя сообщение слева с Макдональдом и справа чрез Корбель (Corbeil) с Шарпантье, стоявшим с двумя дивизиями Молодой гвардии, сформированными в Париже, у Эссонн, на левой стороне Сены⁵³.

Союзники, вместо того чтобы воспользоваться затруднительным положением неприятеля, заботились только о собственном охранении и, колебаясь в нерешимости, напрасно теряли драгоценное время. 3 (15) февраля были получены в главной квартире князя Шварценберга две депеши от генерал-лейтенанта Дибича. В первой из них, 2-го (14-го), из Маклоне (Maclonay), близ Монмираля, генерал Дибич доносил, что слухи об отступлении Наполеона к Парижу оказались ложными. «Я сам видел, – писал он, – довольно большие колонны, кои от Монмираля тянулись к Шампоберу, и кажется, что Наполеон, прогнав Сакена за Марну, поворотил большую часть войск своих к Блюхеру»⁵⁴. Вслед за тем Дибич писал 3-го (15-го), в 8 % часов утра, из Маклоне, что расспросы пленных подтвердили посланное им накануне сведение о движении Наполеона к Шалону; по словам их, «у императора французов было не менее 60 000 человек, в числе которых от 10 000 до 12 000 человек, прибывших из Испании; а Сакен и Йорк отступили за Марну и уничтожили мост у Шато-Тиери, но Наполеон приказал восстановить его, из чего можно заключить, что союзники ушли далее»⁵⁵. Эти сведения побудили союзных монархов и князя Шварценберга на военном совете, собранном в Ножане, решить, чтобы корпусы Витгенштейна и Вреде двинулись к Сезанну и далее к Фер-Шампенуазу либо Соммесу, частью для того, чтобы выручить Силезскую армию, «в особенности же чтобы прикрыть движение Главной армии к Арси и Труа»⁵⁶. Но прежде еще, нежели можно было приступить к исполнению этих распоряжений, в полночь с 3-го (15-го) на 4-е (16-е), пришло новое донесение Дибича, отправленное им из Маклоне 3-го (15-го) в час пополудни, о возвращении Наполеона с Старой гвардией после дел при Жанвилье и Этоже в Монмираль и о движении главных сил его к Ла-Ферте-су-Жуар⁵⁷. Император Александр, получив это известие, тотчас отправился вместе с князем Волконским в Ножан к князю Шварценбергу и, застав его спящим, разбудил фельдмаршала, удивленного неожиданным прибытием российского монарха. Государь сел на кровать его и, сообщив ему полученные известия, изъявил мнение, что следовало собрать всю армию либо, по крайней мере, большую часть ее у Провена, но, по настоянию главнокомандующего и генерала Лангенау, было, напротив того, решено по изменившимся обстоятельствам приостановить передвижение корпусов Главной армии к Сезанну, Арси и Труа, оставляя все войска в занимаемых ими позициях до получения достоверных сведений о движениях неприятеля и донесений Блюхера о времени, когда он может собрать свои войска и действовать в связи с Главной армией; а в ожидании того примкнуть Главную армию правым флангом к Сене, имея пред фронтом реку Йонну; корпуса же 3-й, 4-й, 5-й и 6-й оставить впереди, расположив их так, чтобы, в случае надобности, они могли отойти за Йонну и соединиться с резервами⁵⁸.

Расположение Главной армии, от Мери до Фонтенбло и от Нанжиса до Сан, было весьма растянуто и столь же неудобно для обороны, сколько и для решительного наступления. А между тем Наполеон действительно обратился в помощь войскам, отступившим за реку Йер, и уже был близко. Но прежде изложения событий, последовавших в долине Сены, необходимо объяснить действия, происходившие на других пунктах театра войны, сперва корпуса Йорка против Макдональда, а потом Блюхера – против Наполеона.

Глава VIII
Наступление Йорка и Блюхера в долину Марны

Поручение, данное Йорку при движении Блюхера к Бриенну. – Наступление Йорка к Сен-Мигиель. – Опасное положение его корпуса. – Занятие им Сен-Дизье и движение к Витри. – Дело при Ла-Шоссе. – Отступление Макдональда к Шалону. – Меры, им принятые для обороны этого города. – Наступление прусских войск к Шалону. – Бомбардирование Шалона. – Переговоры. – Сдача Шалона и отступление Макдональда. – Занятие прусскими войсками Витри. – Движение Блюхера от Бриенна в долину Марны. – Дело при Судроне. – Занятие союзниками Витри. – Открытие сообщения с Йорком. – Прибытие корпусов Клейста и Капцевича. – План действий Блюхера. – Разобщение его армии.

В начале (в половине) января, по занятии передовыми войсками Силезской армии Понт-а-Муссон и Нанси и по отступлении Нея, Виктора и Мармона за Маас^[37], Блюхер решился, опередив Главную армию, двинуться далее с корпусом Сакена и войсками Олсуфьева, в числе от 27 000 до 28 000 человек; корпус же Йорка с русской кавалерией генерал-лейтенанта Бороздина 2-го¹, всего до 20 000 человек, получил назначение обложить Саарлуи, Люксембург, Тионвиль и Мец и овладеть какой-либо из сих крепостей, занятых новобранцами, открыв сношения с жителями или «посредством штурма, хотя бы такое предприятие было сопряжено с потерей тысячи человек, и даже более». В случае же, если бы оказалось невозможным овладеть помянутыми крепостями, было предписано поручить блокаду Люксембурга и Тионвиля генералу Редеру с кавалерией Клейста, до прибытия его корпуса, а блокаду Меца – кавалерии Бороздина; сам же Йорк должен был двинуться на Сен-Мигиель (St. Mihiel) вслед за Блюхером².

Распоряжения Блюхера поставили Йорка в весьма неприятное положение. Покушения овладеть сильными крепостями не обещали ни малейшего успеха; обложение Меца и Тионвиля с обеих сторон Мозеля требовало разделить корпус на несколько частей, которые были бы лишены сообщения между собой по неимению мостов, судов и понтонов. Число войск в корпусе, вместе с не успевшим еще присоединиться Восточно-прусским полком, не превышало 20 000 человек³. В таких обстоятельствах едва ли было основательно требовать, чтобы Йорк, при самом открытии трудного похода, пожертвовал «тысячу человек и более» для действий, коих успех был крайне сомнителен. Генерал Йорк, не желая возложить ответственность в таком предприятии на подчиненных ему генералов, решился убедиться лично в возможности данного ему поручения. Рекогносцировки, им произведенные, удостоверили его, что всякое покушение овладеть помянутыми крепостями было напрасно, а временное обложение их могло повести к раздроблению корпуса и не позволило бы сосредоточить большую часть его прежде 16 (28) января.

В главной квартире Блюхера ожидали совершенно иных последствий от действий йоркова корпуса. Успешное покорение Бюловым крепостей в Голландии подавало многим надежду, что французские коменданты нигде не окажут упорного сопротивления. Полагали, что Йорк не сделал всего, что мог сделать: «Генерал Йорк, – по словам Мюффлинга, – проехался от одной крепости к другой и раздал везде визитные карточки»⁴. После этих неудачных покушений Блюхер, отказавшись от нечаянных нападений на крепости, приказал Йорку, оставив для наблюдения за ними казачьи отряды и часть подкреплений, следовавших к армии, двинуться к Витри. У Саарлуи был оставлен один из прусских ландверных кавалерийских полков под начальством майора Биберштейна; генерал-майор Редер (Roder) с частью кавалерии клейстова корпуса наблюдал за Люксембургом и Тионвилем, а генерал-лейтенант Бороздин с полками Митавским и Новороссийским драгунскими и 2-м и 4-м Украинскими казачьими, в числе от 1700 до 1800 человек, обложил Мец⁵.

Генерал Йорк, желая приобресть хорошее расположение жителей, воздерживался от реквизиций, коими столь неумеренно пользовались французы во все продолжение наполеоновых войн, и сам за все платил наличными деньгами. Во время квартирования в Понт-а-Муссон, где Йорк стоял в замке одного из французских генералов, он потребовал при отъезде счет издержкам для заказанного им для себя обеда на 20 приборов и получил от метр-д’отеля в ответ, что с него не возьмут ничего, и что хозяин считает большой для себя честью пребывание у него в доме знаменитого генерала Йорка. Но суровый Йорк, зная, что этот самый французский генерал, в 1806-м году, находясь в Берлине, занимал квартиру в королевском дворце, потребовал к себе метрдотеля и сказал ему: «Конечно, я могу и имею право не только занять этот замок, но разорить его до основания (niederzureissen und Salz auf die Statte zu streuen), потому что ваш генерал имел дерзость поместиться в берлинском королевском дворце, как будто бы в своем доме, но я хочу показать всему Свету различие между прусским и французским генералами, и потому требую счет». За тем приказано было выдать метрдотелю двойную сумму⁶.

Как в главной квартире 1-го прусского корпуса было получено вторичное предписание Блюхера (от 25 января н. ст. из Гондрекура) об ускорении движения к Витри, то генерал Йорк, прибыв 15-го (27-го) в Сен-Мигиель около полудня, тотчас выслал оттуда графа Генкеля (Henkel) с передовыми войсками авангарда к Бар-ле-Дюк, где надеялись найти русские войска. Ротмистр Остен, с 50 человеками кавалерийского ландвера шедший в голове генкелева отряда, прибыв туда уже в сумерки, въехал в город со всей своей партией, встретил на торговой площади спешившуюся кавалерию, опросил ее, и хотя не получил никакого ответа, однако же, не обратив на то внимания, приказал своим людям слезть с лошадей и отправился в управление мэра (mairie). Там нашел он до 20 французских офицеров, хлопотавших о квартирных билетах столь усердно, что они вовсе не заметили его присутствия. Пользуясь тем, Остен незаметно вышел из комнаты, пробрался к своим солдатам и тихомолком приказал им сесть на коней. Но уже в городе трубили тревогу, кавалерия спешила заградить путь прусскому отряду, пехота встала у выхода в поле, а стрелки заняли дома на улицах. Несмотря, однако же, на то, храбрый Остен пробился сквозь неприятелей и присоединился к отряду Генкеля, потеряв 17 человек. Сам он был ранен.

Известие об этой стычке, полученное Йорком 16-го (28-го) утром, удостоверило его в занятии неприятелем Бар-ле-Дюка. Из рекогносцировки, сделанной по направлению к северу, оказалось, что сильный неприятельский корпус (маршала Макдональда) прошел чрез Клермон; известно было также, что Мармон отступил от Вердюна и находился в Шалоне и что Наполеон, прибыв туда 13-го (25-го), отправился на следующий день в Витри; а по свидетельству жителей, 15-го (27-го) со стороны Сен-Дизье слышна была сильная канонада. Положение йоркова корпуса, считавшего в рядах своих не более 17 500 человек⁷, было крайне опасно: будучи отрезан от Блюхера, он находился между наполеоновой армией и французскими крепостями; жители страны, доселе остававшиеся равнодушными свидетелями борьбы войск, были возбуждены прибытием Наполеона и его воззваниями. Казалось, требуемое им поголовное вооружение готово было осуществиться. Селения, оставленные их обитателями, были совершенно пусты; поселяне укрывались в лесах, угоняли туда свой скот, прятали запасы, нападали на отсталых либо на небольшие отряды союзных армий, убивали солдат в домах своих: возгоралась народная война.

В таких обстоятельствах генералу Йорку следовало как можно поспешнее открыть сообщение с прочими союзными войсками. Не имея о них достоверных сведений, можно было только предполагать, что ближе всех находился корпус графа Витгенштейна; при переправе отряда графа Генкеля через Маас у Гама (Ham) находящийся там брод оказался неудобным для артиллерии, что заставило Йорка 16 (28) января послать туда только кавалерию авангарда и резерва, которой было предписано следовать за войсками Генкеля прямо к Бар-ле-Дюку; пехота же с артиллерией получила приказание переправиться через Маас в Коммерси, в 15 верстах выше Гама, и двигаться по дороге в Линьи (Ligny). Как Бар-ле-Дюк был очищен французами, то Генкель занял его без сопротивления. В тот же день, 16-го (28-го), получено было известие о деле, происходившем накануне у Сен-Дизье, и отступлении оттуда отряда Ланского. Генерал Йорк по достижении 17-го (29-го) Линьи, получив достоверные сведения о занятии Сен-Дизье восемью тысячами человек маршала Мармона, условился с графом Витгенштейном, стоявшим в Жуанвиле, атаковать неприятеля совокупными силами; 18-го (30-го), в 10 часов утра, прусский корпус двинулся двумя колоннами к Сен-Дизье; а в третьем часу подошел к городу сам Йорк с левой колонной, в которой находились три пехотные бригады и резервная кавалерия, и тотчас атаковал неприятеля, не выждав прибытия своей правой колонны. Командовавший французскими войсками генерал Лагранж, получив приказание идти от Сен-Дизье к Бриенну, отступил поспешно и был преследован столь настойчиво, что не успел сорвать мост на Марне. Восточно-прусские фузелеры захватили одно орудие и множество пленных, а кавалерия продолжала наступление по бриеннской дороге. Генерал Йорк имел намерение идти к Бриенну, но 19-го (31-го) в 2 часа утра пришло от графа Витгенштейна известие о полученном им из главной квартиры предписании соединиться с корпусом Йорка в Сен-Дизье и вместе с ним идти к Витри. Как такое распоряжение согласовалось с последними приказаниями Блюхера, о котором не было никаких позднейших сведений, то генерал Йорк выслал 19-го (31-го), в первом часу пополудни, 1-ю бригаду генерала Пирха в авангард к Витри, притянул обратно от Васси к Сен-Дизье свою кавалерию и на следующий день, 20 января (1 февраля), выступил с главными силами корпуса к Витри. Различные, одно другому противоречившие распоряжения, присланные к Йорку из штабов обеих союзных армий, замедлили сбор его корпуса к Витри до следующего дня⁸. Генерал Йорк покушался овладеть укрепленным местечком Витри, но, встретив сильное сопротивление, ограничился обложением его, а между тем от пленных было получено сведение, что Макдональд, прибыв в Шалон, выслал генерала Себастиани с авангардом в числе до 6 000 человек к Ла-Шоссе, на половине дороги от Витри к Шалону. Генерал Йорк, с своей стороны, решился 22 января (3 февраля), оставив бригаду Пирха для наблюдения за Витри, атаковать неприятеля прочими силами у Ла-Шоссе. Утром в 5 часов подошел Юргас с восемью эскадронами своих драгун к Ла-Шоссе; граф Генкель, с шестью эскадронами ландвера и лейб-фузелерным батальоном, стоял против занятого неприятелем селения Ольне (Aulnay); вскоре вслед за драгунами прибыл Кацелер с семью эскадронами авангарда, за которыми следовали еще шесть; полковник Варбург с пехотой авангарда оставался назади⁹. Еще до рассвета на французских биваках раздались звуки труб и слышно было передвижение артиллерии и войск. Прусская кавалерия тотчас построилась к бою в две линии, кинулась навстречу неприятелю и после нескольких атак, быстро следовавших одна за другой, опрокинула его к Ла-Шос-се, а пехота авангарда выбила французов из этого селения и заставила их отступить за речку Муавр (Moivre) с потерей трех орудий, семи зарядных ящиков, одного знамени национальной стражи марнского департамента и нескольких сот пленных¹⁰.

Генерал Йорк, стянув под вечер к Ла-Шоссе весь свой корпус, кроме бригады Пирха, остававшейся у Вертю, сделал распоряжения к общему нападению на другой день либо к преследованию, в случае отступления французов. В 10 часов ночи передовые прусские войска, заметив, что неприятель снялся с занятого им берега Муавры, двинулись за ним вслед, остановились в полночь на несколько часов, а потом, выступив еще до рассвета, подошли к Шалону 23 января (4 февраля) в девятом часу утра.

Город Шалон был окружен высокими стенами и частью глубоким рвом; все главные улицы были заграждены баррикадами, а заставы прикрыты прочными тамбурами. На высотах левого берега Марны, господствующих над равниной к югу от города, французы поставили две 12-фунтовые батареи. Предместье Сен-Меми (St. Memmie), на дороге из Витри, сильно заняли пехотой. Большая часть кавалерии генералов Арриги (герцога Падуанского) и Эксельмана была переведена на левую сторону реки; Келлерман (герцог Вальми) с парками отошел по дороге к Эперне, и тогда же было приказано истребить все мосты, паромы и суда между этим городом и Шалоном. У Макдональда вообще было от 10 000 до 12 000 человек.

Генерал-майор Кацелер, приблизившись с авангардом к городу, потребовал сдачи и, получив отказ, ворвался с своими фузелерами в 11 часов утра в предместье Сен-Меми, выбил оттуда неприятеля и вышел вслед за ним на площадку с аллеями, отделявшую предместье от городского рва, но, будучи встречен перекрестным огнем трех орудий, поставленных у заставы Св. Иоанна, и 12-фунтовых батарей с левого берега Марны, был принужден отступить сперва в предместье, а потом на мызу. Здесь, близ выхода в поле, храбрые фузелеры оборонялись против сильнейшего неприятеля несколько часов. В продолжение этой перестрелки прибыл Йорк, а к 4 часам пополудни стянулись почти все прочие войска 1-го прусского корпуса. Обозрев кругом город, генерал Йорк нашел близ Реймсской заставы обвал в стене и решился повести штурм с этой стороны войсками 8-й бригады принца Вильгельма, в подкрепление коему была назначена 7-я бригада Горна. Но для избежания штурма и напрасной потери людей положено было бомбардировать город в следующую ночь. Генерал Йорк, приказав поставить на высоте близ мельницы 12-фунтовую батарею и восемь гаубиц, послал графа Бранденбурга парламентером в город с требованием сдачи и с угрозой бомбардирования. Генерал Себастиани, исправлявший должность коменданта, объявил Бранденбургу, что будет дан ответ из 80 орудий.

Генерал Йорк приказал бомбардировать город. В сумерки был открыт огонь с 12-фунтовых и гаубичных батарей и в то же время восточно-прусские полки возобновили нападение на предместье Сен-Меми. От нескольких удачно попавших гранат произошли пожары. Перестрелка же в Сен-Меми постепенно слабела; Йорк, желая узнать причину тому, послал туда начальника своего штаба полковника Валентини, который, прискакав на место побоища, нашел, что солдаты открыли неожиданно два больших погреба с шампанским, приняли его за отличное белое пиво и, опорожнив несколько тысяч бутылок, подверглись обычному действию коварного напитка: одни из них продолжали штурмовать дома с бутылкой в руке, другие стреляли двойными зарядами, иные лежали в сладком сне под градом пуль либо продолжали пить, оставя заботу об угрожавшей им опасности. Получив донесение Валентини, Йорк приказал сменить провинившиеся полки бригадой Горна.

В полночь, когда в прусском корпусе уже оказался недостаток и в артиллерийских зарядах, и в патронах, с передовых постов донесли о прибытии парламентера. Йорк приказал принять его. Явилась депутация, состоявшая из мэра и почетнейших граждан, в сопровождении инженерного полковника, который объявил, что герцог Тарентский (Макдональд), снисходя на просьбу шалонских жителей, приказал ему отправиться вместе с депутатами муниципалитета. За тем мэр продолжал речь полковника, прося о пощаде города и уверяя, что маршал дал слово очистить его в 7 часов следующего утра. Генерал Йорк отвечал, что «он воюет не с мирными гражданами Шалона, а с маршалом Макдональдом, и потому готов заключить с ним договор о выступлении из города его войск». Таким образом, по прихоти Судьбы довелось Макдональду вести переговоры о сдаче защищаемого им города с Йорком, бывшим за 13 месяцев пред тем у него под начальством. Как прибывший с депутатами полковник не имел никакого полномочия, то генерал Йорк, по убедительнейшей просьбе граждан, послал с ними в город графа Бранденбурга, требуя: «Во-первых, немедленно очистить Реймсское предместье; во-вторых, выступить из города в 7 часов; и в-третьих, оставить город и учрежденные в нем магазины в таком состоянии, в каком они находятся в настоящее время». Маршал гордо отвергал предложенные ему условия, но был принужден покориться необходимости. Французские передовые посты немедленно отошли назад, а войска 8-й бригады принца Вильгельма заняли Реймсское предместье. На следующий день, в 7 часов утра, раздался громовый удар. Это был взрыв каменного моста на Марне, по приказанию Макдональда. Йорк, узнав о таком явном нарушении французами заключенного ими договора, тотчас вступил в Шалон, но остановился у разрушенного моста, где противоположный берег реки был сильно занят стрелками Макдональда, для прикрытия отступления его войск. Как в то же самое время пришло известие о занятии Витри войсками Пирха, то генерал Йорк предписал ему идти левым берегом Марны к Шалону, чтобы облегчить переправу корпуса. Но арьергард Макдональда, не выждав прибытия прусской бригады, отступил в сумерки, вслед за прочими войсками, по дороге к Эперне. Туда же направился выступивший из Витри отряд генерала Монмари (Montmarie).

В награду за покорение Шалона и Витри Йорк получил австрийский военный орден Марии Терезии¹¹.

24 января (5 февраля), в тот самый день, когда генерал Йорк овладел Шалоном, Блюхер с корпусами Сакена и Олсуфьева уже находился в окрестностях этого города.

На военном совете союзных государей и полководцев, собранном в Бриеннском замке 21 января (2 февраля), было решено для облегчения продовольствования войск двинуть войска к Парижу по двум направлениям. Одновременно с наступлением Главной армии по долине Сены Блюхер, на основании общей диспозиции, должен был «приблизиться к Марне для поддержания действий корпуса Йорка на Шалон»¹². По достижении же войсками Блюхера Марны и по соединении его с Йорком предполагалось, чтобы он, усилясь корпусами Клейста и Ланжерона, двинулся на Мо к Парижу. Такое разделение сил, способствуя удобнейшему снабжению обеих армий средствами страны, не подвергало их никакой опасности, если бы, с одной стороны, князь Швар-ценберг, не упуская из вида неприятеля, расстроенного в бою при Ля-Ротьере, не дал ему времени оправиться, а с другой – Блюхер наступал по возможности сосредоточенными силами. В таких обстоятельствах Наполеон, вместо того чтобы обратиться с главной массой сил против Блюхера, нашелся бы в необходимости оставить их для прикрытия Парижа от Большой союзной армии, а если б он с главными силами пошел против Блюхера, то не мог бы нанести ему большого вреда и подал бы случай князю Шварценбергу достигнуть Парижа.

21 января (1 февраля) Блюхер, получив приказание идти в долину Марны, тотчас выступил с войсками Сакена и Олсуфьева, в числе 20 000 человек, по указанному направлению и на следующий день прибыл к Сент-Уэн (St. Ouen)^[38]. Как легко было предвидеть, что Макдональд будет искать соединения с Наполеоном, то Блюхер двинулся 23 января (4 февраля) наперерез французскому корпусу, к Фер-Шампенуазу, отрядив Олсуфьева к Соммесу, где пересекаются дороги от Витри к Сезанну и от Арси к Шалону. На следующий день казачий полк, посланный для наблюдения за крепостцой Витри с левого берега Марны, доставил известие о движении неприятельской колонны из Витри по направлению к Ватри. Это был отряд генерала Монмари с большим парком, для прикрытия коего Макдональд послал из Шалона кавалерию Эксельмана. Блюхер, имея в виду отрезать неприятеля, направил свои войска двумя колоннами: Олсуфьева от

Соммесу к Ватри, а Сакена от Фер-Шампенуаза к Судрону (несколько левее Ватри). Как войскам последнего, и в особенности его кавалерии, выдвинутой по сезаннской дороге, надлежало сделать переход более 20 верст, то прибытие их замедлилось, и французы успели бы уклониться от встречи с русскими и присоединиться к главным силам Макдональда, если бы не были принуждены остановиться у Бюсси-д’Эстре (Bussy-d’Estrée), чтобы покормить лошадей парка. Пользуясь тем, Сакен настиг неприятеля в сумерки и открыл огонь из нескольких орудий. Со второго выстрела взлетел один из французских ящиков, а быстрое наступление егерей 10-й пехотной дивизии довершило смятение и беспорядок в парке. Два орудия, 30 зарядных и патронных ящиков, множество других повозок и более 200 пленных достались в руки победителям. Только лишь наступившая ночь спасла неприятеля от совершенного поражения и способствовала ему уйти к Бержеру и присоединиться к ближайшим войскам Макдональда, стоявшим близ Вертю¹³.

В следующую ночь пришло в главную квартиру Блюхера известие от Йорка о переговорах его с маршалом Макдональдом и сдаче Шалона. Получив вслед за тем сведение о занятии прусскими войсками Витри, фельдмаршал приказал привести это местечко в оборонительное положение и снабдить его небольшим гарнизоном. 25 января (6 февраля) открыты были неприятельские арьергарды на обеих дорогах, ведущих от Шалона к Парижу. Одна из них, большая почтовая, пролегала по левому берегу Марны до Шато-Тиери, потом переходила по каменному мосту на правый берег и продолжалась по нему до Ла-Ферте-су-Жуар, где снова переходила на левую сторону реки; другая, проселочная, постоянно шла левым берегом Марны до Ла-Ферте и далее до Трильпора. Обе они были вымощены камнем и весьма удобны для движения войск. По первой дороге отступали главные силы Макдональда, а по второй только небольшая часть его корпуса (остатки отряда Монмари).

Генерал Йорк по занятии Шалона приказал возобновить взорванный неприятелем мост, а в то же время стягивались войска и снабжался парк отбитыми у французов зарядами. 26 января (7 февраля) союзники продолжали преследовать Макдональда, который еще накануне отошел к Эперне. Большие обозы и парки, находившиеся при его корпусе, замедляли его отступление, и потому Блюхер надеялся, направив корпус Сакена по проселочной дороге на Монмираль, предупредить неприятеля в Ла-Ферте-су-Жуар и отрезать ему отступление, между тем как Йорк будет преследовать его с тыла по большой дороге. Подобные действия, будучи исполнены с надлежащей быстротой, повели бы к уничтожению макдональдова корпуса либо, по крайней мере, к овладению всеми находившимися при нем парками и обозами. Вместо того Блюхер, получив донесения о предстоявшем прибытии корпусов Клейста и Капцевича в окрестности Вертю, остался там в ожидании их с войсками Олсуфьева, и тем не только ослабил Сакена, но лишил себя возможности распоряжаться своевременно действиями своих корпусов.

28 января (9 февраля) прибыли к Вертю корпусы Клейста и Капцевича.

Корпус Клейста после сражения при Лейпциге был оставлен для обложения Эрфурта; когда же на основании конвенции, заключенной 8 (20) декабря 1813 года Клейстом с эрфуртским комендантом дивизионным генералом д’Альтоном, гарнизон, очистив город, отступил в цитадели Петерсберг и Цириаксбург, прусский корпус получил назначение присоединиться к блюхеровой армии, действовавшей во Франции. Генерал-лейтенант Клейст, оставив в Эрфурте отряд генерал-майора Ягова в составе 15 батальонов, восьми эскадронов, одной батареи и одной пионерной роты¹⁴, выступил 6 января н. ст. с остальными войсками в числе 14 000 человек¹⁵ к Кобленцу, переправился там через Рейн и, оставив назади 9-ю бригаду генерал-майора Клюкса с приказанием соединиться у Трира с высланным туда прежде отрядом генерал-лейтенанта Редера, двинулся далее обоими берегами Мозеля с 10 000 человек¹⁶. Затем, обойдя крепости Тионвиль и Мец, корпус Клейста продолжал движение через Коммерси к Шалону, прибыл туда 26 января (7 февраля) и перешел к Вертю 28 января (9 февраля)¹⁷.

Генерал-лейтенант Капцевич, находившийся под Майнцем, прибыл с 8-й дивизией и резервными полубатальонами своего корпуса к Вертю также 28 января (9 февраля)¹⁸.

В это время Силезская армия занимала следующее расположение: Сакен с 16 000 человек, прибыв накануне в Монмираль, остался там дневать, выдвинув авангард под начальством генерал-адъютанта Васильчикова к Ла-Ферте-су-Жуар; Йорк с 18 000 человек стоял у Дормана; авангард его под начальством генерал-майора Кацелера атаковал накануне арьергард Макдональда, состоявший из дивизии генерала Брейера (Brayer), на высотах позади Дормана, и потом сменивший брейеровы войска отряд Монмари у Крезанси. Неприятель отступил к Шато-Тиери, взорвав мост на Марне. На следующий день, 9 февраля н. ст., Кацелер, наведя мост на судах выше разрушенного французами, преследовал неприятельский арьергард к Ла-Ферте, а Васильчиков, прибыв по дороге из Монмираля, вогнал в этот город стоявшие впереди его дивизии Брейера и Молитора и отбил у них три орудия. Но Макдональд, усиленный двумя тысячами конскриптов, отразил русские войска и на следующий день, уничтожив за собой мосты в Ла-Ферте и Трильпоре, отступил к Мо, где присоединились к его корпусу 8 000 человек национальной стражи. Одновременно с движением Йорка к Дорману и Сакена к Монмиралю прочие войска Блюхера остались далеко назади, а именно: Олсуфьев с 4 000 человек у Шампобера; Клейст с 8 000 человек у Вертю; Капцевич с 6 000 человек между Вертю и Витри. Следовательно, блюхерова армия в числе 50 000 человек была растянута на 70 верст¹⁹.

Союзный полководец, не имея возможности руководить действиями Сакена и Йорка, должен был дать им определительную инструкцию на случай встречи с превосходными силами неприятеля. Такая предосторожность была тем более необходима, что высланные по дорогам к Ла-Ферте-Гоше и Вилленоксу для открытия сообщения с графом Витгенштейном казаки Карпова не успели исполнить данного им поручения, и потому Блюхер, не имея достоверных сведений ни о Главной армии, ни о неприятеле, не мог считать себя обеспеченным от нечаянного нападения.