О том, что, может, суждено? Но что не каждому дано!
TextВсё возможен, может быть, коли нам не угодить!»
Хороша же, право, шутка, чёрный юмор на минутку
дабы, сгладивши печали, об одном забывали -
«Если мы сюда пришли, дабы пользу принести
так уж вышло, есть и те, кто разжился на беде!»
И они, лишь забавляясь, да насилием питаясь
опустились до людей, в коих нет уже идей!
Их, всецело ненавидя, воспаляемся, как видим
А, когда они в прицеле, изменяются на теле!
Часть
III
Под вечернюю зарю, в море-солнечном краю
завязался разговор, под внимание сторон
На душе же веет радость, как она туда закралась
и, лишь сладостью поя, она ластится меня!
На далёких континентах, хоть одна у нас планета
даже воздух для дыханья веет разные мечтанья
И в Пути, под солнцем южным, только Друг бывает нужен
И ты смотришь на него, словно Брата своего
обретая для души – очень тонкое во дни
Это ново, и так странно – не угрюмо, не гуманно
оно теплится тебя, нечто новое селя!
И до нас, кто самый старший, за столишком приседавший
улыбаясь на лице, говорит об этом дне:
«Вы, Ребята – Молодцы!
Все – достойные Бойцы!
Коли ране были путы «Кто? И как? Да коим чудом?»
То сейчас у нас делишки – это общее, Братишки!
Потому, моя рука – будем вам, как за отца
И, коль надобно чего – обращайтесь до него!»
Тут, один, из вновь прибывших, эту весточку открывши
у СтаршОго вопрошает, наставлений ожидая:
«Мне по-жизни так сложилось, и семьи не получилось
только верою служу, да людишек сторожу
Я другому не обучен и к семейству не приучен!
Но, есть братья и сестрички, красотою, как синички
есть подруги и друзья возле сердца у меня!
И в вечернем перезвоне, в этом дивном разговоре
как-то странно отразилось – мне немного загрустилось!»
А СтаршОй, всех оглядевши, словно было Оно прежде
отвечает тем парнишкам, оседая на умишках:
«Вот, всех рядом, кто с тобой – называй же ты Семьёй!
Мы, хоть в чине – не солдаты
Но, п