Исповедь Самбервилля

Из любопытства Джес заглянула в ее бледное лицо, хотя прекрасно знала, что в храме неприлично разглядывать. Но она видела эту девушку впервые, и это заставило поддаться очередному соблазну.

Глаза незнакомки были то ли закрыты, то ли опущены вниз. Круглый вырез на черном платье открывал вид на ключицы, которые сильно выделялись на мертвенно-бледной коже.

– Джес, – голос монсеньора заставил ее прекратить наблюдение.

Одновременно встрепенулась и неизвестная гостья. Ее поистине черные глаза, словно две огромные черные дыры, с испугом уставились на Джес, а потом на священника. На нем она слегка задержала взгляд, а после снова опустила угольные ресницы.

– Я пришла исповедаться, – неохотно произнесла Джес, – идите первая, я подожду, – обратилась она к хрупкой незнакомке.

Не хотелось это делать при свидетелях.

– Что? Нет, – девушка отчаянно замотала головой, и ее косички пришли в движение, – извините, я просто задумалась, я…

Она поднялась со скамьи и Джес смогла полностью оценить ее.

Ее черное платье не было траурным, и скорее всего, оно не видело ни одних похорон. Свободный крой слегка прикрывал коленки, и Джес показалось, что это, наверное, единственное приличное платье в котором можно было прийти в храм. Такие не продавали в этом городе. Такие в Самбервилле не носили.

Джес проводила девушку взглядом, оценила ее длинные ровные ноги, когда она зашагала к выходу, словно по подиуму.

«Идеальная кандидатура в жены мистера Самбера», – пришла в голову мысль и ударила уколом ревности в самое сердце.

– Тебя не было на службе, что-то случилось? – поинтересовался монсеньор.

– Кто это? – кивнула в сторону выхода Джес.

Странная незнакомка не шла из головы.

– Я не знаю, – пожал плечами святой отец, – она пришла сюда, когда все уже разошлись. Я не решился к ней подойти, мне кажется она хотела побыть наедине с Богом. Без посредников.

– Очень странно что есть люди, которые приезжают сюда по своей воле, – ухмыльнулась Джес, но тут же поймала на себе осуждающий взгляд, – прошу прощения.

– Не место делает нас, мы вселяем в него душу, – Кристиан взял ее руку в свою ладонь, – это могло случиться где угодно. Не город отнял у тебя его. Так было угодно Богу.

– Богу угодно наблюдать за моими мучениями. Чтобы я проклинала все, что меня окружает. Каждый камень под ногами.

– Ты должна отпустить его. Я уверен, он хочет, чтобы ты была счастлива здесь. Он ждет пока ты проживешь долгую, счастливую жизнь, и в глубокой старости покинешь свое тело. А там, вы будете вместе.

– Так может не стоит ждать? Может все ускорить?

– Что ты такое говоришь? – взгляд молодого монсеньора стал серьезным, – ты сама знаешь, что самоубийство – страшный грех, которому нет прощения. Бог вдохнул в тебя жизнь – это самое дорогое что у тебя есть. Ты обязана переступать через все испытания, преодолевать их и идти дальше. До победного конца. Пока Господь сам не позовет тебя к себе.

– Я согрешила. Вы знаете, что я носила траур, не только внешне, но и сердцем. Оно затянулось в черные шелка, обливаясь слезами. Я молилась о том, чтобы ему там было хорошо. Ставила свечи каждую неделю и заказывала мессу.

– Джес, мне не в чем тебя упрекнуть, кроме того, что твой траур затянулся. Ты должна жить дальше. Заполни свое сердце иными чувствами.

– Об этом я и хотела поговорить. Мне нужно покаяться. Мой грех ужасен, святой отец.

Джес опустила взгляд. Стыд подступил комом к горлу и не давал высказаться.

– Я изменила ему, – шепотом произнесла она, и слезы потоком хлынули из глаз, – я предатель. Мне нет прощения. Наложите на меня епитимий, прошу.

– Джес, послушай меня.

Монсеньор приобнял ее и тут же пожалел о том, что начал исповедь не в стенах конфессионала. Там все было по-другому. Там, он чувствовал себя отцом церкви и слугой Господа.

А здесь, он ощущал себя простым смертным, которому не чужды ни чужая скорбь, ни раскаянье.

– Твоя жизнь продолжается, ты молодая девушка, у которой есть желания. Как и у всех людей на земле. Скажи мне, ты встретила того, с кем готова быть до конца своих дней?

– Я не смогла справиться со своей похотью. Она завладела мною, а я не смогла воспротивиться. Мне так стыдно.

Джес громко всхлипнула и ее возглас раздался эхом по храму.

– Мы с тобой беседовали неделю назад. Все было иначе, – монсеньор воспроизвел в памяти их прошлый разговор.

Тогда он говорил с Джес, которая наложила на себя пожизненную печать вдовы. Ее мысли были только о работе и об усопшем муже. Ему было жаль девушку, и каждый раз он пытался вселить в нее веру в будущее. В светлое, счастливое будущее.

– Он вдохнул в меня что-то неизвестное. Я не знаю этих чувств. Но я понимаю, что это неправильно. Так нельзя. Я боюсь его с невероятной силой, но и хочу его не меньше. Он заполнил все свободное пространство вокруг меня, вселился в мысли, и кажется, я влюбилась.

– Любовь – прекрасное чувство. И отнюдь не является грехом, Джес, – улыбнулся монсеньор, – я рад, что скорбь отступила. Этот мужчина, он знает о твоих чувствах?

– Нет. Я никогда не смогу произнести это вслух. Он… Он…

– Откройся ему. Если ты выговоришься, тебе станет легче. Сколько ты будешь давить в себе то, чем должен быть наполнен человек до остатка? Твое признание не грех, и не нужно говорить об этом, как о чем-то постыдном.

– Наверное, вы правы, – Джес вытерла слезы, – я расскажу мистеру Самберу о своих чувствах, потому что не смогу иначе.

– Что? При чем здесь господин мэр?

– Вчера он имел неосторожность проявить ко мне жалость, или Бог знает, что еще. И я поняла, как давно он мне нравится. Я всегда открещивалась от этого, считала полным абсурдом, выталкивала подобные мысли из своей головы. Но вчера произошло непоправимое. Старые часы долго стояли и показывали одно и то же время. Время смерти моего мужа. А вчера, они пошли. Мистер Самбер опытный часовщик, настоящий мастер, снова привел их в ход.

– Джес, подожди, ты…, – монсеньор потер пальцами переносицу, пытаясь угомонить свое повышенное сердцебиение, – ты же знаешь мэра. Знаешь, что его душа далека от Бога. И что…

– Он построил этот город, собрал здесь самых несчастных и одиноких. Никому не было до нас дела. Кроме него. Он воздвиг этот храм, пусть и не верил в Бога. Он дал всем работу. Так можно ли говорить, правильно ли говорить о том, что его душа хуже моей или чьей-либо еще?

Он единственный, кто обратил на меня внимание. Хотел помочь. Это было искренне. Это было так, как он умеет.

– Послушай, – святой отец сжал ее плечи в попытке вывести из гипноза, в который ее ввел Самбер, – ты ничего не знаешь о нем. Мы ничего не знаем о нем. И никогда не узнаем его истинных помыслов.

– Он ходит к вам. Посещает исповеди. Вы что-то знаете?

– Знаю, Джес. Поэтому умоляю, держись от него подальше.

Монсеньор отпустил ее и попытался привести дыхание в норму. Он и так сказал много лишнего. Он не должен был. Но сейчас, таинство отошло на второй план, потому что страх за Джес был сильнее.

– Я не понимаю вас.

Ей хотелось выяснить, что он имел в виду, но святой отец уже закончил требу, оставляя много недосказанного.

– Иди с Богом, Джес.

Исповедь Самбера давила на его плечи, душила горло, выкалывала глаза и вырывала язык по самое окончание.

ГЛАВА 2

– Я не вовремя?

Самбер нахмурил брови, когда на его пороге появилась еще одна гостья.

Что за день открытых дверей? Совсем недавно он сетовал на судьбу и Вселенная, как всегда, услышала его неправильно. Появление Джес было приятным сюрпризом, садовник не соврал.

Этот странный паренёк, что-то бормотал про необычные свойства цветка и очень рекомендовал разжиться парой клумб. Если раньше Кайл видел в нем необычное растение, то теперь был намерен узнать о его влиянии больше. Всегда ли запах производил такой эффект, или этой ночью произошло то, что случилось бы без всяких соцветий? Джес давно не была с мужчиной, а накануне он достаточно постарался для того, чтобы произвести на нее впечатление.

– Мистер Самбер? – незваная гостья выдернула его из приятных размышлений.

Он знал, кто стоит перед ним, но показывать этого не собирался. В конце концов, он никого не приглашал и не обязан быть любезным.

Ее длинные белоснежные волосы, сегодня были собраны в ажурную косу, стройные ноги обтянули черные лосины, заправленные в высокий сапог. Под кожаной курткой виднелся воротник белой блузки, а аккуратные пальчики нетерпеливо теребили сумочку. В таком виде она выглядела более привлекательно, чем в старом подвенечном платье.

– Я пришла по делу.

– Я не принимаю дома. А в выходные дни не принимаю вообще, – сухо произнес он, и развернулся в сторону дома.

– Я думаю, ты мог бы сделать исключение, раз уж я здесь.

Такой настойчивости можно было только позавидовать.

Она ускорила шаг и обогнала его. Возле беседки достала из сумки папку с бумагами.

– Не переживай, я много времени не займу.

– У тебя очень интересный подход к делу, Амели, – проговорил он, когда суета с бумагами была окончена.

Самбер обогнул беседку и сел на кованную лавку.

Сегодня было воскресенье. Самый скучный день из всей недели, который тянулся нескончаемо долго. Кайл имел власть над многим, но время пока ещё было ему неподвластно.

–Ты помнишь моё имя, а это уже гарантирует успех.

Амели широко улыбнулась и села напротив. Не так вальяжно, как мужчина напротив, но и не с меньшим достоинством.

– Я знаю имена всех, кто живёт в моем городе, не думаю, что этим людям как-то по-особенному везет.

– Я думаю, иметь такого ответственного мэра уже удача для каждого.

Иметь? Самберу показалось, что она сделала намеренный акцент на этом слове.

Слишком нагло. Можно сказать, непозволительно. Ворваться в его дом, бросать двусмысленные намеки. Это только на первый взгляд может показаться храбростью и вызвать восхищение. На самом же деле, эти действия попахивали банальной тупостью.

– Это мой диплом, аттестат, характеристики, рекомендации и прочие документы, которые должен иметь любой уважающий себя специалист, – Амели придвинула к нему аккуратную стопочку. – Управление активами, планирование бюджета, аудит – я хороша в этом.

– Англия? – Кайл все-таки взял в руки бумаги, а потом поднял на нее насмешливый взгляд, – у меня уже есть секретарша.

Амели чуть не подавилась от возмущения.

Кого он в ней увидел? Да и что в конце концов возомнил о себе? Мэр глухой деревни должен вцепиться руками и ногами за такого специалиста.

Она пришла сюда к самому главному человеку города, а вместо этого видела перед собой напыщенного пижона, чьё высокомерие не соответствовало ни статусу, ни месту, ни ситуации.

Хотелось прямо глядя в глаза высказать все, что она о нем думает, и получить от этого истинное наслаждение.

Но она не могла этого сделать. Ей нужна была работа, пусть и на короткое время. Еще был вариант, заинтересовать мистера Самбера как мужчину, но и он с каждой секундой казался все более невозможным.

Ни интереса, ни желания, в свой адрес она не видела. Даже банальной заинтересованностью не пахло.

Только насмешка и скука в тёмных глазах, которые уже хотелось выколоть.

– Ты, наверное, неправильно меня понял, – Амели натянула на лицо фальшивую улыбку, – я действительно хороший специалист.

– Как давно ты приехала в город? – Кайл задал неожиданный вопрос, лишая ее времени на раздумья.

– Позавчера ночью.

Амели знала, что если не врать, то и запоминать ничего не придется.

– Почему ночью?

– Дорога длилась дольше, чем я рассчитывала.

– Мы слишком часто с тобой видимся за эти два с половиной дня.

Амели нахмурилась от дискомфорта. Если вчера он безжалостно раздавил её розу, то сегодня, похоже, собирался пройтись своими лакированными ботинками и по ее самолюбию.

– Можешь быть спокоен. Мне это тоже не приносит особого удовольствия.

Неужели здесь действительно никто не мог поставить его на место?

На фестивале Амели неоднократно видела, как участницы с вожделением и страхом смотрят на мэра, но тогда приняла это за массовое помутнение рассудка. Теперь же, она понимала, что опасаться им действительно было чего. Им, но не ей.

Кайл никак не отреагировал на ее колкость.

Что ещё может выдавить их себя женщина, которая чувствует, что не способна завести мужчину? Только одно – отзеркалить. Спрятать внутрь прежнюю улыбку и острить.

– Встреча не приносит тебе удовольствия, потому что я не заинтересован в этом.

Самберу стало интересно, получится ли у него разуверить в себе Амели еще больше.

– Тем лучше для нас обоих. Значит ты поторопишься подобрать для меня подходящую должность как можно быстрее. Например, сейчас.

Амели стала собирать свои бумаги, а ее боковое зрение уловило усмешку Самбера.

Ее воображение рисовало картину, как она впивается ногтями в его самодовольное лицо и оставляет кровавые отметины. Скручивает мощную шею и бьёт в солнечное сплетение. Амели шумно сглотнула, когда ей пришлось бросить ещё один взгляд на его тело. Такое слаженное, наверняка приятное на ощупь. Но Бог не допустил просчетов: самые красивые растения, обычно ядовитые. Все яркое и привлекающее в природе внимание, всего лишь отравленная пустышка.

– Я думаю, что у меня есть для тебя одно хорошее предложение.

– Да? И какое?

– Хорошее предложение, – Кайл кивнул в подтверждение своим словам, – самое то, для хорошего специалиста в котором нуждается город. Как там ты говорила, аудит?

– И управление активами, – повторила Амели.

Чертов мистер Самбер, она слишком плохо его знала, чтобы понять, искренен он или блефует. Остаться в дураках давать ему и ещё один повод для злорадства не хотелось.

– Нужно съездить кое-куда, обсудить детали.

– Без проблем, – Амели пожала плечами, – назови адрес, и я немедленно туда отправлюсь.

– Мне бы хотелось самостоятельно ввести тебя в курс дела, – проговорил Кайл.

– Это было бы любезно с вашей стороны…

Амели достойно выдержала очередной взгляд. Оказывается, не так уж и сложно переубеждать, когда умеешь это делать.

– Я переоденусь и отвезу тебя.

Еще одно проявление эгоизма и невежества. Воспитанные люди приглашают в дом и предлагают напитки. Но Амели понимала, где находится. Это место не было похоже на город её мечты, и она не собиралась долго здесь находится.

Ее больше соблазняли густонаселенные мегаполисы и наполненные событиями дни. Роскошные апартаменты, изысканная публика, азарт, интрига. Ощущение, когда идёшь в ва-банк и срываешь гигантский куш. Испытывал ли этот грубый и ограниченный субъект, хоть что-то из вышеперечисленного? Вряд ли.

Судя по всему, ему нравилось крутиться в этом микроскопическом мирке, делать вид, что центр всего существующего на земле – он.

Кайл вышел на улицу спустя пятнадцать минут. Сбросил спортивную одежду и облачился в более привычную для себя.

Амели, к своему разочарованию отметила, что вещи были явно дорогими.

Марку пальто и его обуви она определила без раздумий.

В голове не укладывалась мысль о том, что здесь столько зарабатывают. Амели понимала, что он мэр города, видела весьма недурной особняк, допускала что городская реликвия. Закрыла глаза на брендовую одежду, которая могла оказаться у мистера Самбера случайным образом, но когда из гаража выехал и притормозил рядом серебристый Bugatti Veyron, она совсем растерялась.

Амели не удержалась и провела пальцами по зеркальному боку, сама открыла дверь и села на переднее сидение.

Кайл видел восторг в её глазах. Ничего необычного. На девушек всегда производят впечатление дорогие тачки. Только сейчас было одно «но»: производить впечатление не входило в его планы.

– Сколько здесь…

– Тысяча двести лошадиных сил, – со скучающим видом, опередил вопрос своим ответом Самбер.

Амели схватилась за ремень безопасности.

С такими характеристиками, машина больше напоминала самолет. Она могла бы около получаса искренне восхищаться автомобилем, его комфортным салоном и идеальной сборкой, но рядом сидел совсем не тот человек, с кем хотелось это делать.

Его взгляд был полностью сосредоточен на дороге, левая рука лежала на руле.

За окном проносились совсем непрезентабельные виды, осень уже во всю господствовала в городе, разукрашивая пышную растительность в палитру из жидкого золота.

Водитель даже не включил музыку, словно в тишине он чувствовал себя гораздо лучше.

– Я поселилась в отеле, – Амели решила заговорить первой, – это не очень удобно. Во-первых, он находится почти на въезде в город, во-вторых, условия не слишком для меня удобны…

– Отелем предусмотрены все удобства, в которых нуждаются туристы.

– Возможно. Но я не турист. Я бы хотела найти что-то более удобное, и поближе к работе. Если она меня устроит…

– В этом не может быть и сомнений. Ты не сможешь отказаться.

Самбер улыбался и ей не нравилась эта улыбка. Она была хищной, как у голодного зверя.

– Интересно, – пробормотала Амели и бросила ещё один короткий взгляд на мэра. – Эта девушка, которая от вас выходила, я видела её на фестивале. Вы вместе?

Кайл покачал головой. Амели не поняла, что это значило: отрицательный ответ, или же эмоции, вызванные порывом ее бестактности. Переспрашивать не хотелось. Если тебе не ответили с первого раза, вряд ли на второй что-то изменится.

– Возможно мне просто стоит порыться в интернете и найти нужную информацию, если человек, который должен знать о городе все, не проявляет гостеприимства?

– Уверен, ты отыщешь там много забавной чуши.

– Любое мнение имеет право быть высказано.

– У меня свои понятия на права.

– И какие же?

– Ты должна была ознакомиться с ними сразу после того, как пересекла черту.

– А они что, какие-то особенные здесь?

Амели поправила резинку, которая обхватывала толстую косу.

Ей было неловко и как бы она не старалась разговорить мэра, ничего не получалось.

– Правила жизни в больших городах, значительно отличаются от маленьких, – сухо произнес Кайл.

– А с чего ты взял, что я из крупного города?

– Одежда, маникюр, речь.

– Ну тебе же местоположение не мешает ходить в «Brioni», – Амели выгнула бровь.

– Зачем ты приехала сюда?

– Захотела сменить обстановку.

– Ты знаешь кого-то из города?

– Нет, это важно?

– Откуда узнала про Самбервилль?

– Я не понимаю, это допрос? – Амели нервно посмотрела в окно, и скорость машины её больше не радовала. – Мы скоро приедем?

Только сейчас она обратила внимание на то, что горизонт утратил всякий намёк на подобие улиц. За окном мелькали поля, лысоватые макушки и острые кроны деревьев.

– Это зависит от того, как скоро я получу ответ.

Кайл не любил сюрпризы, ненавидел подарки. Появление настойчивой блондинки не входило в его планы. Это произошло слишком спонтанно и могло нарушить все его планы.

– Ты обещал мне рабочее место, – решила идти в наступление Амели.

– Для чего ты приехала в Самбервилль? – повторил он, и машина остановилась.

Амели казалось, что она слышит, как в её висках стучит пульс.

– У меня нет ответа на этот вопрос! – выкрикнула она. – Ни в одном городе, в который я приезжала, об этом не спрашивали!

– Я предупреждал о том, что у меня свои правила.

– Это не значит, что все должны слепо им следовать…

Амели напряглась, когда он потянулся к её волосам, провел пальцами вдоль ажурного плетения и убрал косу, коснувшись груди.

Она только успела возмущенно открыть рот, когда его пальцы коснулись замка и ремень безопасности был расстегнут.

– Выходи из машины.

– Что?! – Амели не верила своим ушам, – до города километров двадцать!

– Не заставляй вытаскивать тебя силой. Ты и так отняла у меня слишком много времени.

– Я не понимаю, за что?

– Я оказываю тебе услугу, и даю время придумать правдоподобную причину визита. Если успеешь вернуться в город засветло, можешь даже не переживать за свою безопасность. Самое страшное здесь происходит ночью.

Несколько дней назад

– Давай быстрее, что ты там возишься? – прошипела Амели.

Ее нога нервно подрагивала на педали газа, а пальцы, которые крепко впивались в мягкий обод руля, время от времени сводило судорогой. Напряжение в тесном салоне старого пикапа висело не шуточное. Амели не отрывала глаз от зеркала заднего вида. Она была не готова встретиться лицом к лицу со своей смертью.

– Марта, ты будешь садиться или нет?!

– Алекса все равно ещё не вернулась!

Марта бросила на заднее сидение то, чем были заняты её руки, и бегло оглянулась по сторонам.

– Мы ждали и так достаточно долго, – холодно произнесла Амели и переместила руку на рычаг переключения передач.

Старенькая машинка закряхтела, когда начала набирать обороты.

– Что значит долго? Мы должны её дождаться, у нее не будет другого шанса…

– А у нас будет? – рявкнула Амели.

Это был первый раз, когда все пошло вразрез с чётким планом. Все не ладилось с самого начала, нужно было отказаться от задуманного до того, как стало слишком очевидно, что все развернувшееся представление – ловушка.

Амели закрыла на секунду глаза.

Секунда времени для Алексы, секунда для того, чтобы успокоиться самой.

И в путь.

Все сожаления нужно было оставить на потом.

– Амели, а если бы и я не вышла, ты бы тоже уехала? – Марта вздрогнула, когда машина рванула вперёд.

– Да. Тебе повезло, что ты сделала все быстро.

Перед глазами всплыло недалекое прошлое.

Массовое скопление людей, темно-синие мантии, квадратные шапочки. Женщина на сцене рассказывала о том, что у выпускников престижного колледжа совсем скоро начнётся новая жизнь. Амели в пол уха слушала, что теперь все двери перед ней будут открыты, что любой, на кого она обратит внимание, будет встречать её с распростертыми объятиями… Было скучно.

Жарко, скучно и слишком долго. Притянутая за уши нотка трагизма, совсем не трогала душу.

Уже тогда, Амели знала, что эта жизнь не для неё. Она и так сделала услугу своим родным, получая образование и оправдывая возложенные надежды с лихвой. Осознание того, что у нее есть единомышленницы, не могло не радовать.

Марта и Алекса значили для Амели гораздо больше, чем обычно могут значить подруги. Так в жизни случается, когда ты встречаешь кого-то по-настоящему близкого духом, и уже не представляешь, как жил до этого раньше.

Они попробовали воплотить в жизнь свой первый план ещё в колледже. Прибыль была смехотворной, но нужно было убедиться, что все действительно работает. Никаких осечек. Все было сработано настолько слажено, что не могло не подталкивать к попыткам развиваться дальше.

Небольшой музей исторических ценностей с радостью принял предложение организовать благотворительную акцию. Освещение в СМИ, упоминание их имени в авторитетных издательствах, могло сыграть на руку убогой постройке, с кучкой ненужного допотопного хлама.

Когда собранная благотворительная сумма в один из последних дней акции исчезла с официального счета музея, шум поднимать никто не стал.

Хвалебные оды уже были написаны. Вклад «за неравнодушие», почти болтался медалью на груди директора музея.

Все знали, что благотворительность – всего лишь повод для того, чтобы скрыть оборот чёрного нала. Никому не хотелось проблем, особенно когда не было никаких доказательств. Черный пиар, не всегда полезен, иногда – это шаг в пропасть.

Тогда, администрации пришлось раскошелиться и покрыть потери из своего кармана, извлекая извечный урок о благих намерениях. А Амели с подругами разжиться пусть и не крупной, но достаточно приятной суммой.

С тех пор, желание работать «по-крупному», крепко засело в сердцах трех. Безнаказанность кружила голову, каждой хотелось стать ещё лучше в отведённой нише.

Три молодые девушки в два счета обыгрывали серьёзных бизнесменов, вносили в их жизнь смуту. Алекса отлично владела компьютером, Марта тасовала как колоду карт финансовые схемы, а Амели умела легко входить в доверие, подбирать нужные слова, и исчезать так же незаметно, как и появилась. Иногда, чтобы расположить к себе некоторых мужчин, ей приходилось переходить рамки деловых отношений, но её это не смущало.

Мучила их совесть? Не спали ли они ночами из-за того, что очередную сумму не получат больные дети или беспомощные старики?

Нет и ещё раз нет.

Амели была уверена, что сумма в полной мере никогда бы до них не дошла. На их своеобразную группировку ещё ни разу не заявили в полицию, а значит, красть краденное совсем не грех. Только в последний раз все развалилось как карточный домик. Ураган закрутился и принялся затягивать их в воронку.

Амели вела машину и ругала себя за глупость. Очевидные вещи начинали всплывать огромными айсбергами со дна океана.

Как можно было принять полицейского за миллионера? Она же видела, как он управлялся со столовыми приборами, и ни черта не смыслил в бизнесе, который якобы основал?

Им повезло. Она просто случайно наткнулась на чертов значок копа, который по непонятным причинам решил затянуть с арестом.

Пот, который прошиб её в то мгновение, до сих пор холодил виски. Амели взяла на себя смелость спуститься в зал и отыскать Марту. Искать Лекси, просто не было времени.

– Нас вычислят по этой машине и посадят в тюрьму, – скулила на автомобильном сидении Марта.

– Вначале мы отыщем ближайший город, а потом столкнем её с обрыва, – раздраженно оборвала подругу Амели, – ты взяла документы, о которых я говорила?

– Взяла, – Марта вытерла слезы, и потянулась к свертку, который лежал на заднем сидении.

План «Б». Не такой хороший как «А», но без запасных ходов в этом деле нельзя никак.

– Отправь фотографии и напиши, что если на нас выйдет полиция, мы передадим бумаги им.

– Они же нас убьют, если узнают, что у нас есть.

– Фотографируй, отправляй, а потом выбросишь телефон.

Амели попыталась набрать полные легкие воздуха. Избежать проблем, связанных с полицией, было важно. Головорезы, в отличии от стражей порядка, не стали бы лепить их мордашки на каждый столб. Это давало возможность отсидеться в тишине, а после свалить на другой берег океана.

Главное, дожить до рассвета.

Амели видела, как трясутся руки Марты, и внутренне умоляла себя не паниковать. Хвоста по-прежнему не было. Возможно, вовремя отправленные улики, сделают так, что он и вовсе не появится.

– В окно? – Марта всхлипнула и сжала в пальцах телефон последней модели.

Она дождалась кивка подруги отбросила телефон подальше от дороги.

Они уже ехали несколько часов. Марта уснула. Амели тоже чувствовала подступающий сон, когда на дороге замаячила вывеска.

Большая, деревянная, резная. Буквы приветствовали ее и приглашали в Самбервилль.

Амели старалась не ехать центральными дорогами, пыталась путать след и понятия не имела, куда именно она приехала. Старенькое авто не предусматривало навигатора, да и пользоваться телефоном было опасно. Она сохранила его только для того, чтобы связаться с Алексой, и продолжала верить, что ей тоже удастся сбежать.

– Марта, – Амели осторожно потрогала девушку за плечо, – смотри, какой-то город.

Та сонно поморщилась, рассматривая тускло подсвеченную вывеску.

– Нужно отогнать тачку подальше. Завтра решим, что с ней делать, – проговорила Амели и завела мотор.

Теперь, спустя несколько дней, Амели ощущала дежавю. Два часа в дороге, и вывеска с названием чертового города снова маячила перед её глазами.

***

Дорога к храму была уже выучена вдоль и поперек. Хотя что сложного? Если идти все время прямо, навстречу огромным старинным башенкам, то мокрый асфальт обязательно приведет тебя к нему.

Она ходила туда каждый день. Искупала грехи? Говорила с Богом? Нет.

Просто ноги сами вели ее туда.

Марта обхватила свое тело руками, чтобы защититься от сквозного ветра. Так себе городок. Мрачный, скупой на хорошую погоду и приветливых жителей. Задерживаться, и тем более оставаться здесь, не хотелось.

Впрочем, Марта давно позабыла что такое сентиментальность и сочувствие. Эмоции давно покинули ее тело, без предсмертного вздоха. Просто в какой-то момент она поняла, что чувств поубавилось. Но когда нога переступала порог святилища этого странного города, все внутри регенерировалось. Святые места были тому виной, или же Он, Марта не знала.

Но каждый раз, наблюдая, как вереница жителей лениво плелась из храма, она бросалась к своему мрачному наряду, чтобы снова вернуться туда.

Сегодня был третий день, а за ними так никто и не приехал. Марта смотрела новости по каналам, но о них никто не упоминал. И только переживания о Алексе не давали ей покоя.

– Я заметил, что ты приходишь каждый день после службы. Я могу узнать причину?

Марта вздрогнула, как вздрагивала каждый раз, когда кто-то подходил к ней неожиданно.

– Я не люблю большого скопления людей, монсеньор, – тихо ответила она.

В каре-зеленых глазах священника плескалось понимание. Ровные брови, без всяких изгибов, квадратный, мужественный подбородок, гладковыбритая кожа.

– Меня мучают головные боли, и я люблю тишину…

Только стоило Марте заговорить о боли, как воспоминания острым ножом разрезали её разум, и тело сжалось от спазма.

Горячее дыхание, всхлипы, эхом разносимые под куполом собора, сорванная колоратка, жадные губы, сорванная мантия…

Марта сдавленно простонала и коснулась пальцами висков. Священник придвинулся к ней ещё ближе, дотронулся подбородка, и обжег лицо горячим дыханием:

– Вам плохо?

– Приветствую, монсеньор!

Марта наконец-то смогла вдохнуть свежего воздуха, когда приступ прошёл так же быстро, как и начался.

– Я не помешал, святой отец?

По длинному проходу между церковных лавок, самоуверенно шел мужчина. Его размашистый шаг был тверд, а на губах застыла улыбка. Ему нравилось то, что он застал их врасплох.

– Служба давно окончена, мистер Самбер, – монсеньор убрал руки от лица девушки, – я принесу вам воды.

– Есть в этом что-то такое, да? – Самбер присел на свободное место и кивнул на распятие, которое занимало практически всю стену, – самопожертвование, забота о других. Ты, наверное, восхищаешься этим?

– Если он умер ради нас, то это был глупый поступок, – Марта опустила длинные ресницы.

Она не хотела встречаться глазами с мэром. По внешнему виду, она легко определила кто находится перед ней.

– Очень смелое заявление, – мистер Самбер широко улыбнулся, – может быть, я покажусь грубым, но мне интересна цель твоего визита.

– Я…

Марта закусила губу до боли, когда поняла, что попалась. Дьявол в человеческом облике раскусил ее.

– Носишь траур? – кинул догадку Самбер, – не люблю тех, кто убивается по умершим. Говорить с людьми, нужно пока они живы. Любить надо, пока они живы. А после, им уже все равно.

– А что же здесь делаешь ты? – сорвалось с губ прежде, чем она поняла, что не нужно было этого делать.

Единственное, что следовало сделать – это попрощаться и бежать. Бежать со всех ног.

– Обожаю этот запах. Он дарит мне умиротворение. Мирра действует на меня, как качественное успокоительное, а эта лепная красота? Здесь даже пыль хранит в себе больше, чем древнейшая книга мира.

Марта коротко скользнула взглядом по гладко приглаженным волосам, по обесцвеченным глазам, которые были подняты вверх, по идеальным скулам. Лишь на секунду, потому что не хотела, чтобы он разгадал ее.