Судьба

Содержимое записки, кажется, было адресовано не сколько мне, сколько абстрактному "множеству" людей. Судя по всему, у него остался только один человек, с которым он мог бы поделиться своими мыслями. Было тревожно осознавать, что в тот самый вечер, когда я не мог уснуть, быть может, он сидел за своим столом и писал эту записку. Осознание того, что я мог бы исправить ситуацию, приводило меня в величайшую тоску. Может, это и было моей конечной целью в жизни? Спасти человека. Сложно сказать.

Часть VII.

После смерти Александрова прошло ещё несколько недель. Я в полной мере устроился работать в училище, попутно занимаясь изобразительным искусством и оттачивая свои навыки. Мысли о перемене мира беспокоили меня всё меньше и меньше, растворяясь в тишине обыденности моей комнатушки. Сейчас я понимаю, что это было неправильным: гасить в себе огонь, который, разгораясь, был бы способен объять пламенем весь земной шар, поглотить в себе все горести этого бездушного мира, а на руинах павшей империи построить новое, светлое и настоящее.

Жизнь продолжалась, дни шли за днями, я постепенно тонул в повседневных делах и совсем не думал о, как мне казалось, великом. Со временем у меня стали появляться клиенты, которые хотели украсить картинами свои загородные дома и роскошные квартиры. Платили они исправно и много, зачастую давая больше положенного. В месяц получалось написать несколько работ, разослать их по адресам, а взамен получить оплату: иногда не только деньгами, но и редкими украшениями, привезёнными откуда-то издалека. Вместе с работой в художественном училище я изредка посещал местное издательство, где мог за пару-тройку вечеров исправить публикации и получить скромное жалование, которого, однако, мне с лихвой хватало.

Полученные средства я откладывал по частям: на переезд в новую квартиру, еду, расходные материалы для картин, которые теперь стоили ещё дороже, чтобы соответствовать качеству. Спустя год я окончательно понял, что моей комнатушки стало не хватать, а, следовательно, стоило переехать в другую квартиру (которую по-настоящему можно было назвать квартирой).

Спустя некоторое время поиска заметок в газетах, расспросов у знающих людей, посещений различных помещений я нашёл подходящий для себя вариант. Квартира оказалась на удивление неплохой: с просторным залом, балконом и окнами, выходящими на солнечную сторону, удачным расположением относительно моего училища. Цена оказалась подходящей под мои запросы, поэтому на следующий день после просмотра я переселился туда. С учётом повышенных расходов мне приходилось брать на себя ещё больше работы, находя новых клиентов.

Я стал, как бы выразились сторонники теории Александрова, потребителем и заложником своей ситуации. Новые вещи, обустройство квартиры, дорогие краски и материалы, кофе каждое утро, которое должен выпивать каждый уважающий себя человек, новая кровать, на которой мне было бы комфортно отдыхать после рабочих будней. С каждым месяцем мой доход рос, я стал задумываться о том, чтобы вложить свои средства на счёт в банке: по словам финансистов, сейчас это новый способ сберечь деньги и получить прибыль с того, что банк использует твои деньги на свои блага. Меня заинтересовала эта идея, поэтому теперь я откладывал день и в банк, откуда каждый месяц получал небольшие проценты.

С появлением средств я начал осваивать новые знакомства в высших кругах: еженедельные посещения театров, спектаклей, светские беседы за дорогими столами и преклонение перед высшими чинами: наблюдать это было тягостно, ибо лицемерие, достигнутое в абсолюте, висело тяжким грузом в воздухе каждого загородного дома.

Я презирал это общество, хоть и был его частью: мне приходилось играть свою роль, а за это я получал привилегии в виде дополнительных знакомств и, соответственно, клиентов. Все они были поглощены своими заботами, а разговоры с ними представляли из себя односложные ответы, неловкие молчания, пресмыкания перед особо раздражёнными особами. Я это тоже презирал, но вида никакого не подавал, ибо деваться было некуда – моя роль исполнена.