– О-о, Йанко, дружище! Мы думали, тебя уже прикопали!
– И вам не болеть, – Йан уклонился от шутливых тычков. – За что меня копать на сей раз?
– Как же, за купеческую-то дочку!
– Она в монастыре, и я вообще был согласен жениться!
– Га-хаха, и не на то согласишься, когда лопата у шеи!
Компания ввалилась в «совятник», но притихла при виде коменданта. Отставной вояка браво спал, и поэтому без упрёков пропустил шалопаев внутрь, к дормиториям. Йан с разгону влетел в свой, маленький – всего на четыре кровати, дормиторий, ещё пустой по случаю каникул, и рухнул на голый деревянный лежак. Стопки конспектов под кроватью пахнули в лицо бумажной пылью.
Всё, он дома.
Глава 15
Две пары глаз недружелюбно смотрели на Йеру. Такого сопротивления от супругов Брикс она не ожидала. Ведьма снова и снова оглядывала тесную комнатку портных, пытаясь понять – чем вообще можно заманить их в ряды колдовского восстания? Властью? Деньгами? Комнатка бедная: только кровать, на которой лежит задумчивая Илла, сундук и стол, где свалены ткани, мотки нитей, куски кружев и швейные принадлежности. За спиной главное богатство – зеркало в половину человеческого роста, куда смотрятся заказчицы. Взять зеркало в заложники и угрожать разбить? Чушь, это только луфы над ними трясутся…
– Норжен! Илла… Почему? Разве вы не хотите перестать прятаться? Колдовать в открытую?
– Мы не присоединимся ни к каким интригам, – Норжен сказал – как кусок ткани отрезал. И встал посреди комнаты, скрестив руки на груди.
– Вы бы разбогатели!
Илла слабо сказала:
– Мы рады и малому. И тебе советуем. Бунты – это грязь и смерть, а мы любим жить. Пускай тихо, но жить.
– Но почему-то же вы не пошли с покаянием в церковь? – возмутилась Йера. – Ну, когда впервые Дар обнаружили – не пошли, как проповеди велят, к наставнику, выбрали вольную жизнь вне Церкви? Если бы вы и впрямь хотели тихой жизни, жили бы сейчас при монастыре, в паучьей рясе…
Супруги обменялись взглядами, Илла усмехнулась.
– Именно поэтому. Когда я поняла, что могу… Знаешь, может и не зря наставники нас причисляют к Дьяволице, мы ведь и правда делаем выбор… Я действительно захотела денег. Ведь все двери, замки и сундуки видны насквозь! – Она шевельнула пальцами, намечая нужный жест, и Йера понимающе кивнула. Простейшее «ощупывание» нитями, которое интуитивно осваивает почти каждый новичок. – И попыталась ограбить купца.
Йера снова кивнула. От простейшего магического жеста – простейшая защита, сигнальная нить, поставленная местным «пауком». Как только сундук с деньгами вскрыла чужая рука, хозяин почувствовал раскаленную иглу в запястье и кинулся к наставникам.
– Меня очень быстро нашли, и если бы не Норжен…
– Я отбил свою ведьму, и перечеркнул шансы на покаяние, – Норжен подошел к жене, взял за руку с такой нежностью, от которой даже зачерствелая Йера чуть не прослезилась. – И мы не хотим терять друг друга из-за интриг какого-то баламута – Креса, да?
– Да.
Йера, чувствуя, что проигрывает этот раунд, рассеянно подошла к окну. Как же склонить этих мастеров на свою сторону? Деревянные ставни с простой резьбой – игла и ножницы, были распахнуты. С высоты второго этажа улочка казалась ещё теснее.
– Если тебе больше нечего добавить, можешь идти, – грубовато закруглил разговор Норжен.
– Вас ждут клиенты?
– Нет, сегодня никого. Илла расхворалась.
– Давайте я посмотрю. – Йера подошла к кровати. – Поверьте, у меня немалый… лечебный опыт.
– Не трудись. Мы уж чего только не перепробовали. Когда удирали от наставников, «жнец» зацепил мою девочку за бок.
Йера, присев у кровати и растопырив пальцы, и сама почувствовала. Илла с виду была совершенно цела, но нити вокруг её тела, в боку – разорваны, рассечены безнадежно, и зримые ткани тела стремились распасться вслед за ними. Портниха, бледная, покосилась на Йеру с той безосновательной надеждой больного, с какой луф вцепляется в пузырек с новым лекарством.
– Каждый месяц подштопываю её. И ребенка из-за этого не можем завесть…
В голосе Норжена прорезалась такая грусть, что Йера даже отвлеклась от нитей. Вот уж шутка судьбы: мужчина сам хочет детей от любимой – и они не могут!
– А ведь, будь у меня Грань, я могла бы… – наобум протянула Йера. – Да, точно.
– Что за грань? – прошептала Илла.
– Артефакт один, я его ищу. Знаете про Моннера?
– Нет.
– Совсем отшельники! Это мастер такой был, великий… хотя, неважно. Главное, что через пару седьмиц у меня будет артефакт, который может вам помочь.
Йера посмотрела в лица супругов, чувствуя воистину дьяволицкую смесь стыда и удовольствия за этот шантаж.
– Помогите мне, и я помогу вам.
Супруги снова переглянулись, и торжество начисто вытеснило стыд. Она сумела! Нашла к ним ключ.
– Что нам надо сделать?
– Для таких искусных портных, как вы – ничего особенного. – Йера начала стаскивать с себя платье. – Перекроите меня в мужчину. Не волнуйтесь, только до пояса, низ мне, надеюсь, не понадобится… хотя было бы любопытно попробовать, ну да ладно. Сделайте мне мужское лицо и туловище, так, чтобы потом вернуть всё назад, как было.
– Можем мы узнать, зачем? – Норжен ещё стоял, наклонив голову, а Илла уже садилась, с профессиональным интересом оглядывая новую задачу.
– Надоели домогательства, – усмехнулась Йера. И впрямь надоели, кстати. – Думаю, вам спокойней будет спаться, если вы не узнаете.
– И это всё? – дотошно уточнил Норжен.
– Возможно, мне понадобится перевоплощаться несколько раз. А что до магической бури – когда она начнется, вы сами разберетесь, что делать и с кем быть, – уклончиво ответила Йера.
***
Юный монах из Йеры получился – загляденье. Кареглазый, с нежным личиком и шапкой непослушных кудрявых волос, он в простой коричневой мантии выглядел так трогательно, что на юношу оглядывались и женщины, и мужчины. Знали бы они все, что ниже пояса… Бриксы обещали, что эффект продержится до трех дней, если не колдовать, но затем истинная сущность всё равно проявит себя и настоящий облик вернётся.
Скромно потупившись, Йера дошла до площади, где жил наставник. Единственный, чье участие в заговоре Крес гарантировал. Но Тидер – следователь, «жнец», и наверняка сейчас настороже, соваться к нему в дверь глупо. Вот если бы подслушать…
Йера обошла небольшой двухэтажный дом без прикрас. Чуть не попала под копыта и колеса кареты, мстительно прищурилась вслед – будь её воля, торопыга уже летел бы вверх тормашками.
– Пора приближать колдовскую революцию, – беззвучно произнесла ведьма, молитвенно сложив ладони и снова оглядывая дом. Странный выбор места – торчит, прилепившись к глухой стене соседнего, трехэтажного домищи, где нанимает квартиры всякий сброд. Прямо на дорогу выпирает… Почему? Что такого в этом месте?
Йера закрыла глаза, пытаясь магически прощупать землю пальцами ног. Колдовать ногами ещё неудобнее, чем есть или причёсываться, короткие пальцы еле-еле зацепляют Нити, но, кажется, она на верном пути! Ведьма отбежала в сторону, спряталась от чужих взглядов за углом скорняжной мастерской и наклонилась к мостовой. Коснулась пальцами булыжников, старательно не обращая внимания на мух и навоз между камнями. Так и есть! К дому наставника вёл туннель.
Теперь всё ясно – здесь когда-то была стена древнего букколийского городища, а под ней подземный ход. Один конец его – в доме Тидера, а второй? Йера выпрямилась, пошла за туннелем, постоянно прощупывая направление и спотыкаясь – и вскоре вышла к ревущему потоку Инкурсы.
Прохожие один за другим стали оборачиваться на юного монаха, что перебрался через шаткую ограду набережной и полез в реку. На мосту немедленно сгрудились мальчишки:
– Ща будет топиться!
– А вдруг он «паук» и будет оживлять утопленцев, как Ава?
– Спорим?
Йера досадливо вскинулась. Несколько кумушек, толстяк с сушеными фруктами в горсти… Собрались на зрелище. И ведь не разгонишь магией. Что же ещё их отпугивает?
– Братья… – голос, непривычно густой, сломался, Йере пришлось прокашляться. – И сёстры! Вознесём же молитвы за всех безвременно утонувших, дабы души их спаслись от ненасытной Дьяволицы и слились с Вершителем нашим…
Эдак она научится справляться с людьми безо всякого колдовства! Йера с трудом удержала на лице скорбную мину, видя, как горожане, очерчивая перед собой священный знак, пятятся и расходятся. Тратить время на скучную молитву не пожелал никто, ну совсем выветрилась из луфов богобоязненность! Мальчишки уже дрались, выясняя, кто кому проспорил, и не смотрели на монаха, а зря. Убедившись, что никому нет дела до фигуры в воде, тот резко нырнул. И не вынырнул.
Вход скрывался под толщей воды в половину человеческого роста. Йера вынырнула в абсолютной тьме и шумно забултыхалась в намокшей мантии, жадно вдыхая сырой воздух с запахом плесени. Нашарила ногами скользкий покатый пол, почти выползла из воды и на ощупь двинулась вверх по тоннелю.
Довольно широкий коридор – раскинув руки, Йера не дотягивалась от одной стены до другой, но невысокий, потолок едва не скребет макушку. С каждым шагом делалось всё суше, в стене стали попадаться ниши. Может, это был склад, может, захоронение… Вскоре воздух потеплел, пахнуло домашней пылью, и Йера споткнулась о ступени. Вверху – деревянная дверь, за которой в отдалении слышались голоса.
Ведьма припала чутким ухом к двери.
«…не должны…»
«…монастырь…»
«…Авского стада не с нами!»
«…Арестиса…»
– И что тут к чему? – беззвучно рассуждала Йера спустя бездну времени, растирая затекшую ногу. Соединить обрывки фраз в связную картину, подслушать разговор без магии – ничего не разберёшь… Рискнуть? А как потом выбираться? А может, вскрыть дверь… Йера всё-таки растянула между пальцами крошечную искорку света и увидела над головой полки с глиняными сосудами. Зелья? Секретные опыты? А…
– А-а-а!
Сверху точно на руки Йере упал клубок копошащихся нитей. Они змеями хватали за пальцы, норовя оплести, сжать. Искра полыхнула ярким огнем прежде, чем Йера успела обдумать заклинание, мелкий клубок сгорел, но рядом упал его собрат покрупней – куча копошащихся веревок размером с ребенка покатилась к ведьме, и тут же воздух взвыл охотничьим рожком.
Бросив ещё одну искру в веревочного монстра, Йера кинулась наутек. Хлопнула дверь, пещера озарилась светом факелов, ведьма едва успела запрыгнуть в нишу.
– Тидер, ты уверен, что это не крыса? – беспокойно спросил глубокий мужской голос.
– Абсолютно, – ответил более высокий и резкий голос. – На крыс у меня капканы маленькие и беззвучные, вычищаю их раз в седьмицу. Нет, тут пробежало что-то очень крупное… Смотри, капкан сгорел!
Йера боялась шелохнуться, но сырость ведьме была неподвластна. В носу резко засвербело, она пыталась сдержаться… И чихнула так, что ударилась лбом об нишу.
– Здесь! – воскликнул Тидер, подбегая к нише с протянутой правой рукой, а в левой сжимая факел. Судя по комбинации пальцев – средний полусогнут, остальные сжаты – при любой попытке сопротивления врага накрыло бы очень неприятное колдовство. Йера и не пыталась, полуоглушенная собственным ударом о камень. Покорно сползла на пол, прижимая руку к груди и пытаясь определить – она ещё мужская или уже превращается в женскую? Такой глупый провал!
– Гляди-ка, Рефинье, – изумился Тидер. – Это же монах!
– И впрямь, – согласился Рефинье. Йера подняла взгляд и увидела молодого, но уже седого наставника. Его глаза казались разноцветными в свете факелов… А может, не казались?
Тидер уже по-простому схватил «парня» за плечо.
– Ты кто такой и почему крадешь вина?
Так это просто погреб! Вот балда.
– Я… а вы кто? – спохватилась Йера. Побольше наглости? Надо тянуть время, пока в гудящую голову не придёт годный ответ. Пока она ещё мужчина, крохотный шанс остаётся.
– Тид, может, допросим его в доме? – предложил Рефинье.
– Да, ты прав. – Тидер шевельнул кистью, и пленника стянули верёвки.
Йера поймала взгляд Рефинье с ноткой сочувствия и вдруг вспомнила, какой она милый монах.
***
Тидер провёл пленника в низкую квадратную комнату и бесцеремонно толкнул в угол. Йера едва обратила на это внимание – толкали её часто, и, несмотря на ситуацию, ей было невероятно интересно, как живёт наставник-дознаватель, «паук» и «жнец». Скромно: в центре комнаты простецкий письменный стол, где раскиданы перья и свитки, стопки книг громоздятся на столе и на полу вокруг; несколько стульев. По стенам из неровной кладки налеплены листы с рисунками – чудные звери, химеры, небывалые цветы, под каждым рисунком выведена цитата на букколийском языке. Тидер пододвинул к пленнику стул, ножка которого предательски хрустнула. Морщась под смешки Рефинье, хозяин дома подлатал мебель магией. Йера невольно потянулась к нитям. Забавно, кажется, тут все вещи латаны-перелатаны, включая одежду «паука». Совсем не следит за телесной жизнью.
– Хорош глазеть, – прикрикнул Тидер. – Рассказывай, кто ты.
– Монах…
– Как зовут?
– Йерен…
– Из какого монастыря?
«Монах» замолчал, упрямо сжав губы, вытаращился на допросчиков исподлобья.
– Что ты забыл в моём подвале? Опять молчишь? Реф, да его, кажется, подослали. Выйди, наверное, я поговорю с ним по-другому. Посуровей.
Нет, нельзя этого допустить, личина разлезется! Надо сказать хоть что-нибудь, неважно… Сволочи какие…
– Да, вы такие! Суровые! А сами-то! Тоже мне, святые! – Йера выкрикивала первое, что приходило в голову, но оба «паука» замерли, и успех надо развивать. – Да вы злодеи сами!
Рефинье выступил вперёд и удивительно мирно переспросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Что слышали! Бесчинствуете! Грабите, творите что вздумается! И это ещё, ну, это, между собой… – Йера взглядом указала на седалище и захлопала ресницами. Вот будет неловкость так неловкость, если они соблазнятся…
Наставник оказался стойким к соблазну, и только расхохотался:
– Ай, Тидер, говорил я тебе, что нашу дружбу считают более тесной, чем на самом деле! И кто же тебе такие интересные истории про нас рассказал, а, мальчик?
– Никто… я вообще… да все вы такие, что я, других не видел… – «монах» стушевался.
Внезапно и дознаватель задумался, смягчился.
– Реф, а может, он жертва наших сканков? Йерен, откуда ты знаешь про разные бесчинства?
– Да уж видел… – внезапно Йеру осенило вдохновение, будто сама Дьяволица нашептала. Крес упоминал отдельные монастыри… – Из Нисского монастыря я! И там всё что хотите было. Да, я сбежал! Ни душа моя, ни плоть не в силах этого вынести! И прятался здесь! И вы можете сделать со мной что угодно, но подлецами останетесь всё равно!
И дознаватель, и наставник универсума привыкли к истерическим выпадам – один от своих жертв, второй от студиозов, поэтому спокойно переглянулись. Рефинье подхватил ещё один стул, подсел ближе к пленнику:
– Успокойся, ничего мы с тобой делать не будем. Мы и сами ненавидим таких нечестивых наставников, и наоборот, защитим тебя от них…
– …если ты говоришь правду, – закончил фразу Тидер. – Погоди, Реф, слишком уж громко он кричит, как будто что-то скрывает.
– Мы можем проверить…
– В Нисский монастырь нам теперь хода нет, как и в любое сканковское логово. Я всё-таки проверю нашего гостя по-своему.
Тидер протянул руку к лицу пленника, но тот отшатнулся и со стоном выдавил:
– Стойте, я… я скажу! Если вы правда не из них… мы с братьями запланировали бунт. Это против всех правил Вершителя, но то, что они делают, тоже против правил! Да рассудит Он наши души… и меня снарядили в столицу для подготовки, добыть оружие. Дару мы слабо обучены… теперь вы знаете всё.
Последние слова «монах» почти прошептал и поник головой. Рефинье решительно отвёл руку друга прочь от пленника.
– Не бойся, ни тебе, ни твоим друзьям ничего не грозит… с нашей стороны. Думаю, мы даже поможем вам. Тид, развяжи его, и давай покормим, а потом ты расскажешь нам ситуацию в монастыре поподробней, да, Йерен?
Через три часа Йера вышла из дома Тидера совершенно оглушённой. Обвела вокруг пальца двух «пауков», заручилась их поддержкой, узнала массу сведений, практически проникла в ряды заговорщиков! Правда, теперь придётся действительно отправиться в Нисский монастырь и организовать среди тамошней братии заговор, а то ещё раскроют её личину раньше времени. Ничего, недолго осталось.
Глава 16
Солнце палило не по-осеннему беспощадно, даже в тени цветастого шатра было жарко. Шатёр установили по случаю рыцарского турнира, и Йера в толпе прочих придворных дам вынуждена была лицезреть и потеть. Вытащила было складной веер, но оказалось, что это южное изобретение в Лестеции редкость.
– Ой! – восхитилась Белли, сегодня в ярко-малиновом платье. – Кто-то подарил, да? А я слышала, в Альталии такими веерами подают сигналы возлюбленным! Сложен на треть – значит, ты мне нравишься! Сложить полностью и хлопнуть по руке – осторожно, идёт муж!
– Обмахиваться полностью раскрытым веером значит – мне жарко! – буркнула Йера.
– Не сложилось с кем-то? – Белли истолковала раздражение собеседницы по-своему.
Йера не стала её разубеждать. Только позавчера она вернулась из Нисского монастыря, где под видом посланника из столицы собирала кружок заговорщиков из монахов, недовольных внутренними порядками – таковые и впрямь нашлись. Ещё сутки ушли на то, чтобы привести себя в нормальный женский вид и вникнуть в столичные новости…
Герольд дунул в визгливую трубу и гордо проорал:
– Следующие противники – Райцер Винноморский и Ланн Биллерский! Меч против меча!
Пёстро разодетые рыцари сошлись под такими же пёстрыми знамёнами посреди ристалища. Райцер – кажется, белобрысый, цвета одежды жёлтый и багровый. Йера тоскливо уставилась на зрелище. Как же они медленно и неэффективно орудуют этими железными дрючками, даже немного жаль убогих. Не то что молниеносная, искромётная схватка колдунов… Ведьма оглянулась и убедилась, что она практически одинока в своём мнении: дамы вокруг, вельможи с семьями на соседних скамьях, король с приближёнными – все с пристальным интересом наблюдали за схваткой, спорили об исходе, охали при каждом выпаде. Белли даже слегка подпрыгивала на месте от волнения, хоть это и не подобает даме. Отрешённо-презрительное лицо было только у королевского шута-уродца, который на миг забылся и задумался о чём-то своём, да у «паука» за плечом короля. Незадача, надо срочно изобразить интерес!
Йера повернулась к рыцарям, подалась вперёд, и вовремя: Райцер выбил меч из рук противника, повалил на землю и приставил конец меча к носу побеждённого.
– Полная победа! – заорал герольд. – Райцер Винноморский сейчас победил! Слава рыцарю!
Райцер благородно протянул руку побеждённому, в ответ услышал крепкое словцо и обещание встретиться ещё раз. Стянул шлем, подошёл к скамьям, где сидели придворные дамы – те завздыхали и взволнованно зашуршали платьями, и внезапно громко заявил, глядя на Йеру:
– Свою победу я посвящаю посланнице Йеринде!
Изумлённые охи. Белли подтолкнула девушку:
– Поблагодари же его хотя бы!
Йера вынужденно встала, выдавила из себя улыбку и несколько приличествующих слов. Вот только лишнего внимания не хватало! Барон Мюзьи и прочие отвергнутые бараны уже гаденько ухмыляются. Учитывая, сколько ей предстоит всего провернуть, лучше держаться в тени…
Когда в потемневшем небе проклюнулись первые тусклые всполохи дыхания Дьяволицы, Йера в одиночестве выскользнула из дворцовых покоев в сад и заспешила к дальней калитке. Туда редко кто забредает, можно незаметно покинуть дворец для очередных подлых ведьмовских проделок. Ах ты ж Дьяволица, нет.
По заросшей садовой дорожке уныло бродил в одиночестве давешний рыцарь-победитель. Впрочем, встрепенулся, увидав девушку:
– Прекрасная Йеринда, как я счастлив вас видеть!
– Вообще-то я хотела от вас скрыться, Райцер, – честно ответила Йера.
Нагло, но красивым дамам позволительно. Надо же, обычно жаждущие обладания мужчины от отказа приходили в ярость, язвили, а этот всерьёз расстроен. И в порыве даже перешёл на «ты»:
– Что же мне сделать, чтобы завоевать твоё сердце?
– Для начала убедиться, что оно у меня есть.
– Я верю, что есть. Ты слишком прекрасна. А ещё – ты особенная, совсем не такая, как другие… знаю, так говорят всем, но я искренен! готов присягнуть в том на Священном Тексте!
Ведьма пожалела, что не носит с собой миниатюрную копию Текста – вот была бы шутка! Но, взглянув на рыцаря, поняла, что он бы и поклялся без колебаний.
– Ты сурова, как северное море, глаза как волны, захлёстывают с головой, – нараспев продекламировал Райцер. – Пальцы тонкие как ветви юного деревца, волосы как хмель… Ради тебя я готов на всё, загадай любое безумие – лишь позволь дышать с тобой одним воздухом…
Стихи, ну надо же. Милые глупости. Глупости, но милые… А главное – искренние, уж она с её опытом фальшь заметила бы. Приятно. Как будто тебя любят ради тебя, а не ради своего удовольствия.
Райцер заметил лёгкую улыбку дамы и, ободрённый, схватил Йеру за руку. Она инстинктивно дёрнулась.
– О, не бойся, клянусь что я не причиню тебе вреда! Послушай, как бьётся моё сердце – и поймёшь, что я не лгу!
Райцер положил ладошку Йеры на доспехи напротив сердца. Стука она, конечно, сквозь латы не почувствовала. Машинально отметила, что могла бы рукой сквозь металл вырвать означенный орган, и тут же поразилась собственной привычке к жестокости. Этого-то парнишку за что?
Рыцарь ещё более ободрился, увидав, что дама не отнимает руку.
– О чём ты задумалась?
Йера смутилась.
– Ты будто менестрель, так красиво говоришь…
– Я и хотел быть менестрелем. Но это не пристало моему титулу, вот и пришлось стать рыцарем. И неплохим, заметь!
– Да-да, – рассеянно сказала Йера, вспоминая и наглого барона, и свои «рабочие» планы на вечер. Пфф, нет, ведьма должна быть эгоисткой в поисках удовольствия, иначе какой смысл!
Она схватила рыцаря за уши, притянула к себе и поцеловала.
Он был удивлён, но только за. Пока дама не оттолкнула его:
– А теперь мне пора идти.
– К мужчине?
– К друзьям, супружеской паре, успокойся. И обещай не следить за мной!
– О, не будь так жестока, дай мне доказать свою любовь делом. Ведь, клянусь, никого я не любил больше, чем тебя!
Всё равно пошёл следом, балда. Ничего, она выскользнет от Бриксов через секретный ход.
***
– Не, пиво в «Коровьем броде» никудышнее!
– Переименуем забегаловку в «Коровник»!
Студиозы посреди комнаты гогочут, лузгают жареные семена, Йан за столом морщится и пытается сосредоточиться на работе.
Перо поскрипывает металлическим наконечником об свиток, оставляя чернильный след. Трудовые мозоли на руках, отметины бурного лета, уже побледнели. «…о том же рёк Суровейший Ноябрин в комментарии к пятой главе Священного Завета Авы…» Так, и где на этом столе сборник «Комментариев»?
Йан перебрал свитки, стопки пергаментов и с возмущением узрел нужную книгу под широким седалищем однокурсника, который примостился на углу стола.
– Обнаглел совсем, Толстяк? Дай сюда Ноябрина!
– Тебе жалко для товарища? Она такая мягонькая, истрёпанная… Злой ты стал после каникул.
– Весёлого мало, особенно когда впереди семинар по истории Церкви. Хорошо хоть Рефинье больше ничего не ведёт. Интересно, почему?
– Проблемы у него. Вроде как изобличил продажного аббата, и себе же хуже сделал. Не грусти, Йанко, сейчас тебя развеселим, – пообещал Толстяк, и обратился к косоглазому юнцу напротив: – Деркеч, расскажи про двух ведьм!
– О-о… – заухмылялся Деркеч. – Йан, ты не слышал? Ловили, значит, тут двух ведьм…
– Где? Когда? – насторожился Йан.
– Да неважно! Так вот, окружили их «пауки», значит, и кричат – сдавайтесь! А те понимают, что крышка, и вдруг как начнут на глазах у всех «пауков» целоваться!
Слушатели возбуждённо зашептались и подтянулись поближе к рассказчику:
– …что, друг с дружкой прямо?
– Ага! А у «пауков» же строго с женщинами, кто-то, значит, даже глаза позакрывал от такой срамоты, замялись и медлят с поимкой. Ведьмы смекнули выгоду, и давай ещё жарче ласкаться!..
– Тьфу! – не выдержал Йан и швырнул перо в рассказчика. Острый наконечник воткнулся в грубую материю. – Я думал, что-то серьёзное, а это обычные брехливые байки!
– Йанко, не занудствуй! – возмутились остальные студиозы. – Деркеч, так что с ведьмами?
– Повязали их всё равно, – неприязненно буркнул рассказчик и запустил перо назад хозяину. – Что тебе не нравится?
Йан подобрал писчий инструмент и призадумался. Студиозы тоже притихли, ссора сбила шутливое настроение. Слова пришлось выбирать очень тщательно:
– Мне последнее время кажется… что мы… не совсем хорошо представляем, кто такие ведьмы. То, чему нас учат… не всегда… как в жизни.
Толстяк пожал плечами:
– Может быть. Правду только «пауки» знают, ну или простые наставники из Кругов.
– Они не расскажут… Но должны же и мы знать? Я уже всю книготеку перерыл.
– Это в книготеку Авса надо, значит. Или Консистории.
Йан оживился:
– Думаешь, там есть хорошая книготека?
– А то! Будут тебе наставники главных храмов, значит, бегать к нам в универсум за книгами.
Сосед Деркеча из тени пробурчал:
– А не пошёл бы ты, Йанко, учиться? А то нудно стало, как на коллоквиуме!
– Списать не дам, – пригрозил Йан.
И впрямь надо выйти на воздух, в этом шуме голова не варит.
На улице уже темнело. Дневные заботы окончились, лавки закрылись, на стенах домов зажигали факелы, молодёжь выбиралась на гуляния. Йан подумал, не прикупить ли пирожок, но нашарил в кармане только тонкую церковную свечку. Можно обменять, но эта свечка сейчас – последнее его достояние, все заработанные летом деньги он уже спустил на гулянки и (немного) на бумаги и перья к учебному году.
Вечерний воздух остудил разгорячённую голову и уже леденил ноги в сандалиях, когда Йан дошёл до Судебной пощади. Напротив возвышалось здание Консистории, высокое, с заострёнными башенками и зарешеченными окнами. На нижнем этаже в окнах виднелся тусклый свет.
– Неужели не все бумагомараки расползлись? – пробормотал Йан и саркастически усмехнулся от мысли, что в будущем может пополнить их ряды.
Пока студиоз шёл к тяжёлой резной двери, свет в окнах погас. На улицу вышел грузный мужчина в светлой рясе, но без нашивок. Низший наставничий чин…
– Благословен будет ваш вечер! – начал Йан. – Мне бы в книготеку…
– Завтра, с девяти утра! – грозно рявкнул наставник, повернулся к Йану задом и принялся запирать дверь. – Первый этаж, от этой двери прямо, вход в конце коридора… Ты студиоз? Разрешение есть?
– От профессора, – соврал Йан. Если что, добудет.
– Не годится! От наставника не ниже Четвёртого круга.
Йан тоскливо поглядел в спину чинуше. Прошёлся туда-сюда под колоннадой, рассеянно глядя на резные каменные цветы, листья на колоннах, нервно сминая несчастную свечку в кармане. Человеку, который чудом скрылся от дознавателей, к высшим чинам путь заказан.
Вернувшись к двери, Йан вдруг вспомнил: наставник просто запер её на ключ. Никакой защитной магии, видно, её накладывают по необходимости на отдельные ценности, а не на всё здание. Всё-таки большинство людей, что здесь трудятся, не имеют Дара. Замок, правда, хитрый, сложный, врезан глубоко в дверь.
Йан наобум пошёл за наставником, светлая спина ещё мелькала в свете факелов конце улицы. Почти догнал на площади, но опять отстал. Что он ему скажет… Ого!
В живот наставника с разбегу врезалось низенькое тощее дитятко, босое и с двумя короткими косичками. Чуть не сбило с ног, тут же рассыпалось в извинениях и рвануло бежать дальше. Кошелёк с пояса наставника при этом исчез.
– Совсем обалдела, Рожа! – пробормотал Йан.
Воры и студиозы низшей ступени часто пересекались в городских безобразиях, будущие богословы знали о грехах не понаслышке.
Воришка ловко затесалась в толпу гуляющих, оставив жертву ошалело хлопать глазами. Йан припомнил, какая вокруг тёмная, запутанная сеть улочек и рванул наперерез. Ключи от дверей Консистории тоже лежали в кошельке.
Догнал у самого края площади – а нечего отращивать косы, стриглась бы под мальчонку, не поймал бы.
– Наставников общипываешь, значит?
– Пустите! Господин богослов, пожалуйста! – Из-под руки Йана выглянули два круглых синих глаза.
Йану и так было жалко малявку – заклеймят же на всю жизнь. А горожане-то бегут сюда…
– Кошелёк мне – живо!
Студиоз подхватил увесистый кошель – да, было на что польститься бедняжке Роже! Косичка выскользнула из пальцев и вместе с обладательницей скрылась в тёмном переулке ровно в тот момент, как к месту действия подбежали первые горожане, а за ними, отдуваясь от непривычной физической нагрузки – хозяин кошелька.
– Прошу вас, господин наставник, – Йан церемонно протянул ему кошелёк. – К сожалению, воришка вырвался, но ваше имущество в целости.
Наставник спешно проверил содержимое кошелька, убедился, что и впрямь всё на месте, осенил Йана благословением и поковылял дальше. Горожане тоже стали расходиться, один из них презрительно бросил:
– Жадина! От такого тугого кошеля мог бы хоть монетку отжалеть в благодарность!
Йан скептически ухмыльнулся и достал из кармана смятую восковую свечу. Он получил свой приз: на куске воска чётко пропечатался зубчатый след от ключа. Да, за считанные мгновения – у студиозов тоже ловкие пальцы.
Осталось только сделать свой ключ.
***
Этим вечером портные Бриксы снова потрудились над внешностью Йеры: волосы выбелили, глаза подсинили, горбинку на носу подровняли. Аббат Нирри бывает при дворе, он не должен узнать в придворной посланнице гулящую девку.
Ведьма одёрнула платье в красно-белую полоску – предписанная городским девицам расцветка. Вспомнила поэта-рыцаря, вздохнула и приказала себе выкинуть эту нежданную приятность из головы – теперь не до сантиментов. Ещё раз обошла дом аббата Нирри, точней, небольшой дворец, изукрашенный золочёной лепниной и сверкающий стеклянными окнами богаче любого графского замка. Убедилась, что помнит все ходы-выходы, в последний раз прикинула планы комнат и коридоров, и наконец «нашла» нужный вход. Боковой, для гостей попроще. Как она заметила за седьмицу наблюдений, девицы в одежде такой расцветки сюда заходили довольно часто, и почти не повторялись: аббат любил разнообразие.
Слуга с подсвечником и впрямь не удивился, провёл гостью прямиком в покои. Пламя свечей озаряло обстановку шикарнее дворцовой: узорчатые ковры, вазы, резное дерево, роспись на потолке…
– Кто? – недовольно спросили из спальни. – Я не ждал… Но пусть войдёт, пусть.
Кровать занимала половину комнаты. Из-за расшитого полога высунулся аббат в кружевной ночной сорочке. Йера посмотрела на отвисшие щёки, узкие мутные глаза и фыркнула про себя. Противники Нирри симпатичнее как мужчины, но воздерживаются, а это, тьфу… Даже слегка жаль сдавать ребят.
– Ваше святейшество, я не вовремя?
– Неожиданный сюрприз. – Нирри не двигался с места, следил за девушкой, как удав за кроликом. – От кого ты?