За одну ночь дикарь обратил всех людей в городе, подбросив в водопровод города красную полынь, пробуждающую жажду. За двое суток почти вся община Гроста была уничтожена. Выжившие, из числа новообращенных, образовали общину Рогита, а вампиры с тех пор зовут Грост своим Гамельном, по аналогии с городом из человеческих сказок».
– Что ты там надеешься найти? Причину происходящего? – Кот глубоко затянулся, высовываясь из открытого окна.
– Да. Крыса – это прямой намек на Грост, но я не понимаю логики. А она должна быть, просто обязана. Мне не хватает какой-то детали, – Гродриг отложил книгу, с силой сжимая виски. – Кот…
– В какую авантюру ты собираешься меня теперь втянуть? К вампирам не полезу.
– А придется. К одной конкретной рыжей вампирше. Нужно просто уговорить девушку пообщаться со сверстниками, узнать, чем они живут, какие идеи пользуются популярностью.
– Ты уверен, что надо искать среди молодняка? Для них Грост – что для меня Харвенская травля, дела давно минувших дней.
– Они много знают, очень много. До их наставников мы не доберемся, а вот пособирать слухи мы можем. Нам нужен кто-то из выживших тогда… Кто-то, кто застал гибель прежней общины. Это… это интуиция, – он прокрутил вилку в пальцах. – Я не уверен, что это подражатель.
Оборотень только пожал плечами, выражая нежелание лезть в дела вампиров. Следы от когтей, конечно, зажили, но встречаться с ними вновь откровенно не хотелось, слишком уж он ценил свою физическую целостность. Втравливать в разборки Маргрит – тоже нежелательно, рыжий честно признавал, что вечно смущенная, совсем еще живая, вампирша была ему чисто «по-человечески» симпатична, отнюдь не в смысле тех бесконечных шуток, которые отпускал маг.
Грод отбросил книгу, не собираясь в двадцатый раз перечитывать один и тот же текст. Докуривший Кот влез обратно, закрывай окно кухни и недовольно морща нос от сырости – небо стремительно темнело. Хотелось выбраться куда-нибудь в более теплые места, но родной Рогит цеплялся за шкуру как клещ, не выпуская, не давая даже вздохнуть.
– Закроем – и в отпуск, – маг размялся, щелкая костями. – Староват я становлюсь для этого климата, четвертый десяток все-таки.
– Ты мне ровесник, не выдумывай. Смешной для мага возраст, мальчишеский почти.
Гродриг снял с лица иллюзию первых морщин, недовольно кривя лицо двадцатилетнего парня. Что и говорить, кажущийся при первом взгляде возраст магов и нелюдей обычно можно смело умножать на два. А то и больше. Но от серых улиц родины действительно тошнило – с каждым камнем была связана история, а с каждым тупиком – труп. Это слишком утомляло.
Звонок в дверь заставил нелюдей переглянуться – кого еще к ним могло принести, тем более днем, если Риша и коллеги пользовались зачарованными жетонами, а Ривей при солнечном свете из дома не выходила. Гродриг скривился, но пошел открывать на правах хозяина квартиры. Зареванная девчонка с кровавыми разводами на лице поубавила недовольство мага, уже готовящегося выдать гневную отповедь незванному визитеру.
– Там… там страшно…
Падальщик не получил ничего более внятного, только втащил ее в квартиру. Слова не складывались в картинку, мысленно извинившись, он поймал ее взгляд и с глубоким вздохом скользнул в сознание вампирши, просачиваясь между остатками щитов. Из затянувших судорожных образов его вернула тяжелая оплеуха от Кота, уже устраивающего бессознательную рыжую на диване. Гродриг вытер рукавом сочащуюся из носа кровь.
– Оставь ее тут, записку напиши, если хочешь, и пойдем.
Оборотень хотел спросить, что случилось, но маг только отмахнулся, иногда нервно дергая плечами – перед глазами все еще стояли потерявшие контроль вампиры. Падальщик принюхался к Маргрит – ничем таким не пахло, но пару заклинаний он навесил для перестраховки. Кот черкнул пару слов на первом попавшемся листе и вложил его в руку девушки, выскакивая за дверь.
Зато характерный растительный запах ощущался от вылетевшей из-за поворота ее подружки, Грод едва успел понять, кто перед ним и изменить сброшенное с пальцев плетение. Оборотень фыркнул, морща нос. Маг спеленал вампиршу проклятием, с рыком скидывая с трости маскирующее запах крови заклинание, легшее на Кота. В городе стремительно темнело, арсенал и мощь древних бессмертных заставлял полукровку только завистливо вздыхать. Через три поворота запах красной полыни стал сильнее, за спиной выругался рыжий, искренне надеясь, что квартал кровопьющих уже перекрыли, иначе им останется только одно – бежать из города, по пути собирая уцелевших.
Риша незаметно присоединилась к их забегу, если бы не шелест чешуи, то он бы ее и не заметил. У границ, окутанных дымкой заклинаний, была толпа. Впрочем, Гроду хватило беглого взгляда, чтобы отметить, что совсем беззащитных там не было – людей отогнали в сторону. В крови Падальщика гудела магия, отзываясь на происходящее за стеной. На переходе мелькнула тень, в его сторону полетело нечто крупное.
– «Не выкорчевав дурное семя сразу, будешь выпалывать сор до скончания лет», – он вытащил сложенный пополам лист, зажатый зубами отрубленной головы Клода. – Что ему нужно?
– Ты предлагаешь мне разобрать по косточкам, что у них в голове происходит? – Кот нервно всматривался магическую ограду. – Кажется, у них какие-то внутренние разборки. Нужно ли нам вмешиваться?
– А тебе придется, – за спинами оказалась Риша. – Всем нам придется. Хотя бы потому, что скоро щит рухнет и выжившие вампиры в состоянии кровавой жажды хлынут сюда.
– Что хоть случилось? – Кот только ухом дернул, когда из-за завесы вылетела еще одна голова, лицо тоже показалось знакомым. – Всех пацифистов что ли вырезают?
– Не знаю, – нага вытянула сигарету, поднося огонек на кончике пальца, – но, говорят, в соседнем городе видели дикаря. Посчитали, что сплетня, и сообщать никому не стали. А утром я видела, как Клоду привезли сундук.
Гродриг прикрыл глаза, тяжело вздыхая. Запах красной полыни заставлял сильнее закручивать внутри гайки самоконтроля. Пусть вампиром он не был, но наследие отцовское реагировало на нее достаточно остро. Надо было срочно принимать какое-то решение. Он обещал себе поддерживать равновесие в городе, а значит, ему придется сейчас лезть за барьер и разбираться на ходу.
– Я с тобой.
– Уверен?
– Думаешь, удастся как тогда, оглушить меня и запереть в зачарованной переноске? Не дождешься, я подготовился.
– Риш? – Гродриг повернулся к наге. – Уведи пока людей.
– Звучит так, словно ты прощаешься. И даже не вздумай говорить «Может и так», я тебя воскрешу и умерщвлю еще один раз. С особой жестокостью, – с истерическими нотками хохотнула Риша.
Гродриг мягко улыбнулся в ответ и кивнул ей на людей. Некромантка сверкнула желтыми глазами, но на прощание коротко обняла Падальщика, продолжая с нервной угрозой шипеть что-то непонятное. Кот от объятий отказался, фыркнув что-то похожее на «А я и не прощаюсь, не дождешься». Риша развернулась к толпе, выпуская силу из-под контроля, уплотняя ее то тут, то там, загоняя смертных словно пастушья собака – доверенное ей стадо. Принцип был похож, даже то и дело приходилось «прикусывать» особо упрямых, тех,на кого мертвая энергия не действовала так отчетливо.
Оборотень хлопнул товарища по плечу. Кот на мерзостный запах растения реагировал только как на неприятный запах – магического эффекта красная полынь на него не оказывала. Зато от вида Грода, на лице которого явно начало проступать папашино наследие, его передернуло. Каждый раз как будто первый, хотя мог бы уже и привыкнуть, за столько-то лет, но ощущение собственной вздыбившеся шерсти все же заставило коротко провести по волосам, приглаживая их обратно. Не давая полукровке начать отговаривать, кот первым шагнул к барьеру.
– Как ты думаешь, это купол или стена?
– Если ставили наши – то может быть и стена. Но что-то мне подсказывает…
– Там брешь, – рыжий перебил Падальщика. – Оттуда идет более четкий запах.
Кот легко допрыгнул до балкона второго этажа, единственной торчащей из дымки части здания, молясь, чтобы магия не проела железо. Молитвы его явно были услышаны, прутья не скрипнули даже после того, как за них зацепился тростью Гродриг, с шумным выдохом втягивая себя наверх. Дверь явно была открыта, об этом говорило острое звериное чутье, но чтобы убедиться в этом нужно было шагнуть в густую дымку. Трость через туман проникла достаточно легко и вернулась обратно целой. Зато кончики пальцев завеса обожгла.
– От вампиров.
– Ты пройдешь? – оборотень нервно вглядывался в малейшие изменения в товарище.
– Зайти-то зайду, а вот выпустит или нет – тьма его знает. Пойдем.
– Грод! Стой!
Кот попытался ухватить Падальщика за рукав, но тот уже шагнул внутрь, так что пришлось идти следом. Благородная жертвенность, чтоб ее! Для смерти есть более легкие способы… Так, стоп, хватит, нужно догнать Гродрига раньше,чем его след пропадет, не хватало еще быть сожранным одичавшими вампирами. Резко одичавшими вампирами, стоит запомнить.
«Каждый раз я в это ввязываюсь, хотя постоянно обещаю себе, что это последний раз, а дальше я уйду. Да великая мать, куда я уйду! Он же самоубьется в первый же месяц», нервно дергал проявившимися ушами Константин, одновременно с возмущением на отсутствие у друга чувства самосохранения уговаривая самого себя взять животную натуру под контроль, а то так его точно унюхают клыкастые. Грод только плечом дернул: конечно, чтобы Кот и остался в стороне. Он будет возмущаться, шипеть хуже Риши, клясться,что это – точно последний раз и больше он никогда и ни за что с в очередную авантюру не полезет, потому что самому хочется жить, но все равно пойдет в очередное пекло. И пусть оборотень постоянно обвиняет Гродрига в попытках поэффектнее расстаться с жизнью, они оба прекрасно понимают – у полукровки шансов выжить больше, так что кто из них бездумно рискует – вопрос открытый.
– Мне начинает казаться, что ты специально лезешь в любую жопу мироздания, что тебе попадается, – кот все-таки взял свое внутреннее животное на поводок.
– Я из нее не вылезаю принципиально. Не вылезал бы, да вот тебя вытаскивать приходится.
– Это сейчас был обидный намек на мою бесполезность?
– Да.
– Я б тебе в рифму ответил, – с наигранной обидой отбил рыжий, – но она тебе не светит.
– И хвала богам, романа с вампиршей мне еще не приписывали!
– Что за несправедливость? – протянули откуда-то… сверху?
Маги первым делом отскочили в сторону от источника звука, только после этого задирая голову к говорившей. Коту, правда, пришлось тут же совершать еще один прыжок – его хищница посчитала более легкой добычей, вот только не учла, что Падальщику старый друг дорог минимум как память о лучших днях юности. Так что удар посеребренного набалдашника трости в висок оказался для нее неприятным сюрпризом. Расшаркиваться и думать полукровка был не настроен.