Наше единственное лето: второй шанс

– Можно догадаться, как напичканным тестостероном парням нравятся молоденькие девочки… – негромко, но жестко сказал папа.

– Пап, у них другое… – Дима сжал кулаки и уверенно смотрел на отца. – Даньке Элька семь лет уже нравится. Но он даже близко к ней не подходил, вот только сейчас…

– Хватит, Дима, – папа тоже отложил столовые приборы и посмотрел на меня: – Через три дня ты уезжаешь поступать в Москву. Это и должно занимать все твои мысли, а не гуляния по ночам со взрослыми мальчиками.

– И ты, Володя, остановись, – вмешалась в разговор бабушка. – Вы с Надей оба не совсем правы. Я думаю, что Элечка прекрасно понимает, насколько важно хорошо подготовиться и успешно сдать экзамены. Но сердцу не прикажешь…

– Мама, вот только не нужно здесь этой романтики! – возмутился папа.

– Если вы уже забыли, то напомню, что ваша дочь уже совершеннолетняя, – продолжала бабушка. – Пора бы доверять ей побольше, а не делать выводы, глядя на других.

В кухне повисла тишина.

Я и сама не поняла, откуда во мне взялась эта смелость, но я сказала:

– Простите меня за то, что ушла вчера без спросу. Так получилось… И – да, мама, – между нами «что-то происходит». Даня очень нравится мне…

Мама прикрыла ладонью глаза, папа отвернулся и смотрел в окно. Их молчание длилось так долго, что я трижды успела пожалеть о сказанном.

– Допустим, что мы преувеличиваем и делаем выводы, глядя на других, – наконец сказал папа, – но я очень тебя прошу, Эля, пока ты живешь с нами, не уходи из дома без спросу и возвращайся не позднее полуночи…

– Ну, па-а-ап, – я чуть не подпрыгнула на стуле. – Полночь? Да в это время все только гулять выходят…

– Тогда не позже часу!

– Такой комендантский час для шестнадцатилетних вводят! – возмутился Дима.

– А вы, молодой человек, – папа ткнул в Диму пальцем, – головой отвечаете за младшую сестру. Если твой друг хоть пальцем ее тронет…

– Пап, – возмутился Димка, – мы в двадцать первом веке живем. Еноту понятно, что он ее уже пальцем тронул…

Раздался сильный грохот – это папа ударил кулаком по столу, так, что все тарелки на нем звякнули.

– Хорошо, я буду за ней присматривать, – потупив голову, согласился Дима.

– Именно это я и хотел услышать. Я надеюсь, что ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать: в первую очередь ты старший брат, а потом уже друг. Обоим дома быть не позже двух часов ночи! – папа встал, громко отставив стул, и ушел в свою комнату. Мама собрала тарелки, поставила их в раковину и, тяжело вздохнув, проследовала за ним.

Только тогда мы с Димкой наконец-то переглянулись, и он подмигнул мне, что на нашем языке означало: все путем, прорвемся!

– Ну что, революционеры мои, чай пить будем? – с улыбкой сказала бабушка, расставляя на столе чашки.

– Конечно будем! – с энтузиазмом согласились мы.

Глава 5

Я зашла в комнату Димы в тот самый момент, когда он уже собрался и накидывал на плечи свою джинсовую куртку.

– О, Элька, готова? – он снисходительно окинул меня быстрым взглядом с ног до головы: джинсы, голубая рубашка, белые кеды и волосы, собранные на голове в кичку. – И как Данька разглядел тебя под этими джинсами и бесформенными толстовками?

Мой брат удивленно покрутил головой, а я только улыбнулась. Как только классе в шестом мама купила мне первые джинсы, так я продала душу кэжуалу, и из него и не вылезаю. Удобно, практично и красиво. Разве нет?

– Дим, спасибо, что вступился за меня перед родителями.

– Фигня вопрос! Смотреть на тебя было больно, как котенок мяукала там что-то… – брат отмахнулся, словно ничего особенного и не сделал.

На самом деле он, сам того не понимая, показал мне, что мы с ним уже достаточно взрослые и можем отстаивать свою точку зрения. Особенно перед родителями.

Я обняла его и крепко прижалась к его груди.

– Элька, ну что за нежности телячьи? Ну хватит, – он аккуратно высвободился из моих объятий и серьезно посмотрел на меня: – И ты, значит, тоже в Даньку втюрилась?

Я согласно кивнула и не смогла сдержать счастливую улыбку.

– Два дурака – вот вы кто! – констатировал мой брат и положил в карман ключи от мотоцикла.

– Это еще почему? – возмутилась я.

– Потому что у вас ничего общего нет! Он технарь пробитый, а ты – гуманитарий, он в Питере, ты в Москву собралась, он парень опытный, а ты… эээх… – Дима махнул на меня рукой и пошел к выходу. – Поехали уже на дискотеку.

Я забежала к родителям в комнату, чтобы попрощаться. И хотя они еще не сменили окончательно гнев на милость, но хорошего вечера мне пожелали.

С бьющимся сердцем от предвкушения скорой встречи с Даней, я выбежала на улицу, где Дима уже завел свой мотоцикл.

К клубу мы подъехали, когда почти стемнело. Дима подрулил к нашей компании, стоящей недалеко от входа.

Сегодня здесь была и Таня, зато не было того, встречи с кем я ждала с особым нетерпением.

– Даниловы, ну наконец-то! – Женя протянул Диме руку и широко улыбнулся мне.

Мы поздоровались со всеми и присоединились к ребятам. Они как раз заканчивали обсуждение завтрашней поездки на озеро. Решили отметить окончание школы и защиту дипломов, проведя весь день на пляже: купаясь, готовя вкусную еду и просто наслаждаясь солнцем и последними днями свободы.

Звучало очень заманчиво.

Таня стояла в стороне от меня и о чем-то оживленно и весело разговаривала с Ромой. Выглядела она как обычно замечательно: обтягивающие брюки, туфли на высоком каблуке и короткая маечка, сидящая на ней идеально.

Внутри что-то неприятно шевельнулось. Ребята знали о том, что мы поссорились, но, чтобы не раздувать скандал еще больше, просто делали вид, что ничего не произошло. Вот только мне такое поведение, как выяснилось, давалось непросто.

– Привет, – ко мне подошел Саша. – Можно тебя на пару минут?

– Далеко не уходите, чтобы мы вас видели, – сказал Дима и повернулся к Сергею, продолжая начатый разговор.

Саша с удивлением уставился на спину моего брата, а Женя не преминул заметить:

– Сань, ты что успел натворить, что Димыч жестит так?

Сашка ничего не ответил, потому что я, взяв его за рукав и испепеляя взглядом своего брата, отошла от нашей компании на расстояние, достаточное для спокойного разговора.

– Я тебя слушаю, о чем ты хотел поговорить? – избегая смотреть ему в глаза, спросила я.

Саша внимательно посмотрел на меня и только потом сказал:

– Ты… изменилась.

– Жарко, волосы сильно мешают, вот и собрала их…

– Нет, не то…

У меня внутри все оборвалось. За пару дней, прошедших с нашего выпускного, со мной, и правда, много всего случилось. Главное из которого – мои отношения с Даней. И из-за этого я действительно чувствую себя иначе, чем прежде.

Я наконец-то набралась смелости и посмотрела на Сашу.

– Черт! – выдохнул он и закрыл глаза, без слов поняв, что я и Даня вместе. – Элька, зачем?

Я молчала, опустив взгляд. Что я могла сказать? Что мои чувства к Дане похожи на огромную волну, которая обрушилась на меня неожиданно и затопила все кругом? Или то, что я не хочу сопротивляться своим и Даниным чувствам и отрицать тот факт, что нас жутко тянет друг к другу?..

В итоге я не сказала ничего.

– Глупая! Он разобьет тебе сердце! – почти крикнул Саша.

Глаза его горели, он тяжело дышал, отчего грудь высоко вздымалась под белоснежной футболкой.

– Потапов, не мог бы ты не орать на мою девушку? – неожиданно рядом появился Даня и нежно сжал мою руку.

Саша опустил взгляд на наши сплетенные руки, и мускулы на его щеке непроизвольно дернулись. Он посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и сказал, не обращая внимания на стоящего рядом Даню:

– Эля, будь, пожалуйста, осторожна с ним. Я не доверяю ему. Он бл**** и бабник. Еще недавно он провожал Таню, а теперь вдруг перекинулся на тебя…

– Все, Потапов, мое терпение закончилось, – как-то слишком спокойно сказал Даня и обнял меня. – Поговорим позже.

– Ну и тварь же ты, Шустов… – сквозь зубы почти прорычал Саша. – Знаешь же, что она девочка еще, хочешь затащить ее в…

Даня не дал Саше договорить. Как я не цеплялась за его руку, он уверенно высвободил ее и ударил моего одноклассника и друга по лицу. Удар был такой сильный, что Саша, хоть и устоял на ногах, но отступил на несколько шагов. Он дотронулся до губы, из которой пошла кровь, поднял на Даню полные ненависти глаза и быстро сократив разделяющее их расстояние, ударил в ответ.

Парни дрались не на жизнь, а насмерть. Оба они были крепкими и хорошо подготовленными, удары наносили сильные и точные.

Я впервые видела драку так близко, но страшнее всего было то, что оба парня были мне не безразличны, а причина всего происходящего – во мне. Я обхватила голову  руками и изо всех сил закричала…

В тот же миг меня обняли крепкие мужские руки. Это был Дима. Закрыв собой парней, он крикнул подбегающей следом Свете:

– Уведи ее отсюда!

Наши ребята пытались их разнять, но я-то знала, что сдержать накопленные эмоции этих двоих было невозможно.

Последнее, что я видела сквозь слезы, застилавшие мне глаза – это кровь на Сашиной белой футболке и разбитые Данины кулаки…

Кое-как Света довела сопротивляющуюся меня до ближайшей лавочки в сквере. Я рыдала в голос, пыталась вернуться обратно и никак не могла успокоиться. Меня била дрожь, дышать было тяжело, из легких словно весь воздух вышел, рыдания душили меня. Я чувствовала только страх и вину и молилась о том, чтобы с парнями все было в порядке.

– Эля, Эля, пожалуйста… – казалось еще немного и Света заплачет вместе со мной. – Ну, успокойся же ты! Там наши ребята, они не дадут им поубивать друг друга…

– А если… если… – при одной мысли о том, что может случиться, у меня голова шла кругом! – Они же больно друг другу делают.

Я снова зарыдала, а Света погладила меня по спине:

– Слишком красивые оба! Пусть немного подправят друг другу личики, – решила она пошутить, но вышло только хуже – я зарыдала еще громче.

Моя подруга терпеливо ждала, пока я успокоюсь. Постепенно слезы уступили место страху: что с ними? Где они сейчас? Все ли хорошо?

– Света, мне нужно увидеть их…

– Да, конечно, пойдем. Наверняка все собрались у Ромки, у него родители на выходные на дачу уехали, дом пустой.

Я встала и почувствовала, что мои ноги до сих пор дрожат. Света взяла меня под руку, и мы пошли в сторону Роминого дома.

– Расскажешь, что у вас троих происходит? – спросила она через какое-то время.

– Мы с Даней встречаемся.

– Что-о-о-о?! – Света от неожиданности даже остановилась.

Я кивнула и пошла дальше.

– Элька, ты серьезно? – подруга не смогла сдержать смешок. – Он все-таки добился тебя!

– Почему все, кто узнают об этом, так удивляются? – я действительно не могла этого понять.

– Потому что вы… – Света ненадолго задумалась. – Вы абсолютно разные! И все же вы вместе… Удивительно!

Я шла молча, слушая Светины размышления и пытаясь найти у нас с Даней что-то общее. Это оказалось сложно. Когда мы подошли к Роминому дому, возразить мне по-прежнему было нечего.

Судя по свету во всех окнах и гулу голосов внутри, все наши ребята, и правда, собрались здесь.

Я забежала в дом и увидела сидящего на диване Сашу. Его лицо было в синяках и ссадинах, сильнее всего пострадал правый глаз. Рядом с ним он держал пакет со льдом, а Таня обрабатывала специальной мазью приличную гематому на спине.

Саша поднял глаза на меня, и я увидела в них раскаяние.

– Элька, где ты была? – обеспокоено спросил Дима.

– Эти два красавчика довели ее до истерики, чуть успокоилась, – сообщила подошедшая Света. – Живы?

– Живы, – из кухни вышел Рома, растирающий льдом подбородок. – Вот же два придурка! Нам всем прилетело, пока разнимали их. Кто-то из зевак милицию даже вызвал, пришлось убегать.

Я слушала разговор ребят, а сама не сводила глаз с разбитого Сашиного лица. На глазах снова выступили слезы.

– Элька, не надо, – тихо и хрипло сказал он. – Мы оба не стоим этого.

Ни слова не говоря, я окинула взглядом комнату, зашла на кухню…

– Где Даня? – пустым и отстраненным голосом спросила я.

– Не знаем, – сердито ответил Дима. – Приводить их в одно место было бы глупо.

Я остановилась, еще раз внимательно посмотрела на Сашу и на молчавшую и помогающую ему Таню, и вышла на улицу.

Разглядывая едва освещенную фонарями дорогу, я пыталась понять, куда мог пойти Даня. В больницу? Домой? Вернуться в клуб? А, может, он на смотровой площадке, на холме?..

Меня мучила назойливая мысль, что я бросила его, словно признала правоту Сашиных слов. И то, что сейчас он один, а меня нет рядом… Как будто я осталась с Сашей, беспокоясь больше о нем.

Я не знала, что мне делать. Поэтому я просто продолжала идти.

Подходя к своему дому, на скамейке под кленом я увидела знакомый силуэт. Даня сидел, сгорбившись и низко опустив плечи.

Сердце сбилось с ритма, я рванулась к нему. Глаза Дани были прикрыты, услышав мои шаги, он поднял голову и посмотрел на меня. Я подбежала и, взяв его лицо в ладони, попыталась разглядеть, сильно ли он пострадал.

Ссадина на левой скуле и сильно разбита губа. Острая, как спица боль пронзила все мое тело. Ему досталось гораздо меньше, чем Саше, но отчего же мне так больно?

Даня обнял меня и уткнулся мне в живот.

– Испугалась, да?

Я запустила пальцы в его волосы и взъерошила их.

– Никогда больше так не делай, – срывающимся голосом попросила я.

– Не делать чего, малая? – его голос звучал устало. Он притянул меня к себе и усадил на колени. – Я мужчина и не мог проглотить подобное. Не сделай я ничего, вышло бы, что он прав.

Даня аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядку. Я взяла его руку. Она сильно припухла, а в районе средней косточки была рваная рана. По моим щекам медленно потекли слезы.

– Эй, не надо… – Данин голос звучал обеспокоенно и нежно одновременно.

Я обняла его и изо всех сил прижалась к его груди, слушая, как гулко стучит его сердце. Он нежно гладил меня по спине, укачивая на своих коленях. Постепенно я успокоилась. А все потому, что он был рядом.

– Пошли ко мне, я обработаю твои синяки, – вытирая оставшиеся слезы, я нехотя встала с его колен.

– Не переживай, я в порядке, – Даня улыбнулся, и тут же его лицо исказила боль, которую он старательно попытался скрыть, обернув в шутку.

– Пошли, мой гордый мужчина, мой папа все-таки врач, и что-что, а перевязки я умею делать.

– Слушаю и повинуюсь, любимая…

В груди стало тепло, я пошла вперед, чтобы скрыть пылающие щеки и совершенно идиотскую счастливую улыбку.

Глава 6

Дома было тихо, мы на цыпочках прошли в мою комнату и прикрыли дверь.

Пока я искала йод, перекись, вату и пластыри, Даня, стоя у двери, внимательно изучал мою комнату.

Светло-зеленые обои с оранжевыми кружочками, широкая кровать с желтым постельным бельем, голубые занавески и белый ковер с длинным ворсом – в общем и целом очень даже жизнерадостно. Слева – небольшой платяной шкаф. Письменный стол завален тетрадями, книгами и какими-то нужными листочками, а вдоль двух стен от пола до потолка – книжные полки. Рядом с кроватью в пяти довольно высоких стопках были сложены книги, которым не нашлось места ни в книжном шкафу, ни на столе.

– Я, конечно, догадывался, что ты любишь читать, но чтобы вот настолько… – Даня был сильно удивлен количеству книг и даже не пытался скрыть это.

Я улыбнулась:

– О, да. Будь осторожен, это заразно.

Я взяла его за руку и усадила на кровать.

При хорошем освещении я быстро промыла и продезинфицировала раны и ссадины на лице. Пока я стояла, склонившись над ним, Даня совершенно бесцеремонно разглядывал меня: мое лицо, шею, вырез на рубашке… От этого внимательного взгляда больших серых глаз у меня руки подрагивали, а по спине пробегали мурашки.

С рукой дело обстояло сложнее. Все пальцы шевелились, – не перелом точно. А вот рваная рана, длиной сантиметра три, выглядела не очень.

– Дань, руку надо бы зашить, – держа ее на коленях, сказала я.

– Ерунда, малая. До свадьбы заживет, – он постарался улыбнуться и даже подмигнул мне.

– Какой же ты красавчик со всеми этими ссадинами и синяками, – я встала, чтобы принести йод и залить рану.

– Шрамы украшают мужчину, – он поймал меня за руку и усадил к себе на колени. – И спасибо за «красавчика».

Я не выдержала и аккуратно поцеловала его, пытаясь не тревожить разбитую губу, но Даня быстро превратил мой целомудренный поцелуй в страстный и нетерпеливый. Я боялась сделать больно, поэтому позволила ему вести. И это было чертовски волнующе!

Почувствовав, что я полностью доверилась ему, Даня открыл глаза, посмотрел на меня и медленно развернувшись, осторожно положил меня на постель, оказавшись сверху. Он неспеша целовал мои щеки, нос, лоб и губы, задержавшись тут подольше, а потом спустился ниже – к шее и ключицам. Сердце и без того колотящееся как бешеное, сжалось и рванулось в бездну, а внизу живота стало невыносимо жарко. Я замерла, едва справляясь с бурей свалившихся на меня эмоций.

Наверное, я была похожа на испуганного олененка, потому что Даня вдруг отстранился и лег рядом.

– Не бойся, малая…– тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза.

– Я не боюсь, – я невольно опустила взгляд под напором этого серого океана.

– Храбрая моя девочка, – он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

– Я за тебя сегодня очень испугалась…

Лицо Дани исказилось от боли.

– Детка…

– Я не понимаю, как так вышло, что вы с Сашей подрались из-за меня.

Даня обнял меня и поцеловал в волосы:

– Какая же ты, Элька, глупышка… Может, мне не рассказывать тебе о том, что… – Даня намеренно замолчал, чтобы разжечь во мне любопытство.

– О чем? О чем? – я даже подскочила, и усевшись на него сверху, уперлась руками ему в грудь.

Даня шумно выдохнул:

– Нет, лучше не буду ни о чем рассказывать, – на его губах играла коронная кривенькая улыбочка, а руки уверенно легли мне на бедра.

И вот бы поставить этого наглеца на место, но мне все это до безумия понравилось! Я впервые ночью привела парня в свою комнату, мы в абсолютно недвусмысленной позе в моей постели, в любой момент в дверь могут войти родители или бабушка…, а я думаю лишь о том, что безумно, до сумасшествия хочу его поцеловать…

– Ну Да-а-а-ань, – сотворив «самые милые глазки на свете» я похлопала ресничками и надула губки.

– О, не-е-ет! – Даня картинно прикрыл ладонью глаза, словно закрывался от слепящего света. – Остановись, я все тебе расскажу!

Мы оба засмеялись. Даня сел, а я, словно уже тысячу раз так делала, обвила его ногами и руками. Его реакция на такое собственническое обращение не заставила себя ждать, и взяв мое лицо в свои теплые сильные руки, он поцеловал меня.

Оторвавшись от него, я шепотом спросила:

– Этот поцелуй, чтобы отвлечь меня, да?

– Угу, – он улыбался, – неужели для тебя какая-то болтовня важнее моего поцелуя?

Ой, хитрец! Он снова потянулся к моим губам, но я отстранилась, отчего Даня обиженно нахмурился. Получил, да? Каков ответ, таков привет.

Он чрезмерно тяжело вздохнул, снял меня со своих теплых коленей и усадил рядом.

– Причина, малая, в том, что ты очень сильно нравишься нам с Потаповым, – хорошо, что Даня не смотрел на меня, а то увидел бы, как у меня совершенно непроизвольно расплывается в идиотской улыбке рот. – А все потому, что ты чертовски привлекательная девочка, – он повернулся ко мне и с обожанием посмотрел на меня. – Есть в тебе что-то такое, что делает тебя в миллион раз привлекательнее и желаннее, чем сотни других девушек. Да еще этот твой характер колючий и неприступный – с ума можно сойти! – он вздохнул, на этот раз абсолютно серьезно. – При мысли, что к тебе прикоснется кто-то другой, я просто зверею. А зная, что Потапов делал это… – Даня сжал кулаки, отчего рана снова начала кровоточить. – Я хочу прибить его, а тебя заставить забыть все, что между вами было!

– Дурачок ты, Даня… – сказала одно, а сама почувствовала заполняющую всю меня радость. Почему-то от этого его собственнического признания у меня бабочки в животе вспорхнули.

– Еще какой, – как-то легко согласился он. – Я больше двух часов искал вас на набережной в День города. Так и знал, что Саня попытается тебя поцеловать. Меня реально трясло при мысли, что я не успею…

Я вспомнила тот вечер и появление Дани в момент, когда Саша уже почти поцеловал меня. А ведь если бы он тогда не остановил нас, все могло бы быть по-другому. В тот вечер мое сердце билось учащенно только для Сашки, и если бы мы сблизились, то, возможно, на Даню я даже бы и не поглядела.

А еще мне наконец-то стал понятен тот взгляд, которым он смотрел на меня – это был страх не успеть…

– А Таню твою я провожал, чтобы о тебе что-нибудь выведать, – он взъерошил свою челку. – Ты будь повнимательнее с ней, хоть она и твоя подруга, но…

– Мы уже не подруги.

Даня искренне удивился.

– Почему? Она обиделась после выпускного?

– Нет, – я зажала руки между коленями – моя поза, выдающая сильное волнение, – из-за тебя.

– В смысле?

– Долгая история, – опять накатили воспоминания того дождливого дня. – А если коротко, то она попросила оставить тебя в покое, я ответила, что ничего обещать не буду, она…

– Что она? – Даня напрягся.

– Она со мной не согласилась, – я попыталась говорить весело, но судя по сомнению в Даниных глазах, вышло не очень.

Он помолчал, внимательно глядя на меня, а потом придвинулся и крепко обнял.

– Такое ощущение, что большая часть компании против наших отношений, – после долгой паузы сказал он.

– Глупые, они только добавляют этим отношениям шекспировской романтики. Даня улыбнулся, и я не смогла не ответить ему тем же.

Нежный поцелуй на улыбке, и по всему моему телу снова взметнулись мурашки.

За окном стояла теплая июньская ночь, громко тикали часы, ветер колыхал занавески и доносил сладкий запах цветущей липы.

Мы лежали в моей постели, прижавшись друг к другу и впервые были так близко. В полумраке комнаты он ласково гладил мое лицо, касался волос и губ, а я находилась в своем личном раю: наслаждалась его прикосновениями, таяла от его влюбленного взгляда и запускала пальцы в его непослушные волосы, вдыхая единственный во всей вселенной его запах…

– Не уходи, пожалуйста, – глаза слипались, я едва держалась на краешке сознания.

– Не уйду, – прошептал Даня. – Спи, малая…

Он обнял меня и крепко прижал к груди. Я вцепилась в его футболку и под мерный и глубокий стук его сердца быстро уснула.

Глава 7

Меня разбудил привычный звук переставляемой на кухне посуды.

Я открыла глаза и резко села на кровати.

Даня! – как молния пронзила меня мысль. Последнее, что я помнила – это то, как я заснула в его объятиях… Не может быть, что мне все это приснилось! На мне вчерашние джинсы и рубашка, а значит, Даня – не плод моего больного воображения, и мы вновь провели эту ночь вместе.

Когда, ставшая привычной, дурацкая улыбка сползла с моего лица, меня накрыл страх: успел ли Даня уйти, пока не проснулись родители или…

Вот же жь! Второй день подряд выслушивать воспитательные беседы – это уже слишком.

Надеясь, что мой ночной гость остался тайной для всех, я быстро переоделась в пижаму и пошла в душ.

– Доброе утро! – потягиваясь и делая вид, что зеваю, сказала я. На самом деле я выспалась очень хорошо – теплые Данины объятия отличное снотворное!

– Доброе, Элечка! – бабушка хлопотала на кухне, папа тут же читал газету. Он поднял глаза и глядя на меня сквозь очки заметил:

– Доброе, соня ты наша! Ты помнишь, что до отъезда у тебя два дня осталось?

– Помню, конечно, – на бегу ответила я, радуясь, что про Даню судя по реакции, никто из присутствующих не знает.

– Тогда завтракай скорее и поехали в магазин покупать тебе чемодан. Думаю, в ближайшее время он часто тебе будет нужен.

Меня не пришлось просить дважды, и уже через двадцать минут я была готова и даже села в папину машину, дожидаясь его прихода.

На лавочке у дома сидел лохматый Дима и, потягивая минералку, видимо, пытался придти в себя после вчерашнего.

– Димка, выглядишь ужасно. Тебе не надоело?

– Надоело, Элька, но что я могу поделать? То праздники, то трагедии… Мы же решили, что «жмем на газ» этим летом.

– Какие планы на сегодня? Поедем на озеро, или все передумали уже?

– Поедем, часа через три стартуем, – он смачно зевнул, и я, повинуюсь зеркально-нейронной реакции, сделала то же самое. – Высыпаться надо, а не все это… – Дима покрутил пальцем в воздухе.

– Кто бы говорил… – решила подколоть его я.

– Тот, кто не палится так откровенно, оставляя кроссовки прямо у входной двери.

У меня внутри все похолодело, но осознав, что о Дане знает только Дима, я негромко засмеялась:

– Видел его, да?

– Угу, и кроссовки ему принес, как слуга какой графу, – Дима сморщился, изображая унизительные воспоминания. – Ладно, поезжай с папой по делам, но попробуй вернуться вовремя, а то все уедут. Кстати, Саня сегодня не едет с нами, выдохни…

Я с улыбкой кивнула Димке, предвкушая новую встречу с Даней.

Я любила проводить время наедине с папой. Иногда мы устраивали с ним такие дни или вечера: только мы вдвоем. Я заходила к нему на работу или он заезжал домой пообедать, а после приглашал меня «прогуляться». Мы болтали о разном, и он обязательно покупал мне что-нибудь вкусненькое.

Вот и сегодня, быстро выбрав в «Универмаге» большой, оливкового цвета чемодан на колесиках, мы отправились в наш любимый ресторанчик, где подавали самый вкусный грибной суп-пюре и умопомрачительно вкусные пончики.

Всю дорогу и во время покупок папа был непривычно молчалив. Видимо, мой «бунт на корабле» не прошел для него незамеченным.

Сделав заказ, я разглядывала других посетителей ресторана, когда папа, важно откашлявшись, начал:

– Эля, дочка… Я хотел обсудить с тобой один очень важный момент… – он сделал паузу и тыльной стороной руки вытер лоб.

Что это с ним? Кондиционеры здесь работали хорошо.

– Пап, попей воды, – решила я его поддержать.

– Спасибо, – он с жадностью опустошил весь стакан. – Черт! Нелепица какая-то… Я вчера маме спор проиграл, и теперь вот должен…

Что?! Мама и папа к спорам серьезно относятся? Я невольно улыбнулась.

– Эля, накануне я, конечно, погорячился в высказываниях о Дане Шустове. И поэтому мне хотелось бы… Нам с мамой хотелось бы понимать, что связывает тебя с этим парнем. И что у тебя случилось с Сашей Потаповым? Вы же встречались, а на выпускном он с твоей Татьяной был… Короче, посвяти, будь добра, своих родителей в определенные подробности своей личной жизни, чтобы мы понимали, что происходит, а не слушали всякие сплетни, – папа помолчал, а потом быстро добавил: – И, пожалуйста, без общих фраз, типа «он мне нравится», «мы привыкаем друг к другу»…

Папа выдохнул и опустошил еще один стакан воды.

Похоже, пришло время рассказать все родителям…

– С Сашей мы встречались пару недель, а разошлись, потому что не сошлись характерами… – папа многозначительно закатил глаза, а я продолжила: – Ошиблись мы, решив, что сможем из друзей стать парнем и девушкой. Ничего у меня не ёкает, когда он рядом, понимаешь? Остановиться предложила я, Саша был против. Да он и до сих пор против… – тихо добавила я. – А Даня…Пап, тут у меня все серьезно, – папа напрягся, крепче сжав вилку. – Он мне очень нравится, думаю, я встретила своего человека.

Папа долго смотрел на меня, потом положил вилку и наконец спросил:

– Вы предохраняетесь?

Я даже супом подавилась от такой прямолинейности. Что? Мы сейчас будем говорить о контрацепции? С папой?!

С трудом откашлявшись, вся красная (не понятно от чего: от кашля или от дикого смущения), я все-таки выдавила из себя:

– Мы еще до этого не дошли. А если бы и дошли, то, извини конечно, но с тобой за чашкой чая я не стала бы этим делиться.

Папа довольно откашлялся, и пряча смущение за чрезмерно активной перестановкой тарелок и чашек на столе, сказал:

– Ясно, доченька, я все понимаю. Ты уже совсем взрослая у нас… А молодость, чувства и гормоны – это то еще зелье, – папа улыбнулся каким-то своим мыслям. – Возможно, ты считаешь нас с мамой чрезмерными консерваторами и слишком строгими родителями, но мы просто хотим, чтобы ты была счастлива. Ты же знаешь, что мы с первого класса влюбились друг в друга, постоянно были вместе, потом отучились в разных городах, потом я в армии отслужил… Но все это время мы видели только друг друга. Я четко понимал, что если Надя забеременеет, то я сразу женюсь на ней, не дожидаясь диплома и прочих условностей. Потому что мы столькое вместе пережили. Наверное, поэтому мы Сашу так хорошо приняли: подумали, что ты нашим путем идешь… А тут Данька… – папа, задумавшись, посмотрел в окно. – Вот, вроде, и парень он неплохой, но что-то мне не дает покоя…

Все время, пока папа говорил, я внимательно на него смотрела, отмечая волнение, заботу, нежность, уверенность.

– Пап, спасибо, что поговорил со мной, – я дотронулась до его руки. – Теперь мне понятно, что вы с мамой не осуждаете меня. Последний месяц столько всего изменил в моей жизни! Порою я и сама не успеваю сообразить, что к чему… – я сложила руки на груди. – По поводу Дани я ничего не могу тебе обещать, кроме того, что в случае чего мы будем предохраняться, и на этом, пожалуйста, давай закроем эту неловкую тему!

– Отлично, малышка, давай уже есть, а то все остыло! – папа, как и я с облегчением закончил наш разговор, ради которого, как выяснилось, все и делалось.

Мы спокойно пообедали, много смеясь и обсуждая, какие частушки пели родители на выпускном, и какой в этом году проходной бал на вожделенный филфак.

Я снова попыталась «запомнить все»: и интерьер этого нашего любимого ресторанчика, и вкус пончиков, и отличную погоду, и улыбающегося, энергичного папу.

Мы засиделись в ресторане и уже подъезжая к нашему дому, я поняла, что в три часа, отведенных мне Димой, я не уместилась. Не успела я взгрустнуть по этому поводу, как увидела знакомый черный тонированный «мерседес» и стоящего рядом во всем белом Даню.

Сердце тут же забилось быстрее, а мои щеки покрылись румянцем.

Глава 8

– Ну, вот, стоило о нем поговорить, а он тут как тут, – как бы между делом заметил папа, паркуя нашу машину напротив дома.

Мы вышли из машины, и Даня подошел к нам, вежливо поздоровавшись с папой и улыбнувшись мне своей умопомрачительной улыбкой.

От их вчерашней стычки с Сашей осталась небольшая ссадина на левой скуле и едва припухшая нижняя губа. Руку он намерено прятал.

Папа, видимо, давно вынашивал план этой встречи, потому как расправив плечи и засунув руки в карманы важно произнес:

– Здравствуйте, молодой человек! Я так понимаю, это вы активно и регулярно практикуетесь в незамечании времени, когда моя дочь находится с вами рядом?

Вот же ж! Вспомнил, как Даня отмазывал меня за позднее возвращение перед последним звонком и решил его подколоть, намекая, что я на днях не ночевала дома?

Даня выглядел немного растерянным, но взгляда не отводил:

– Все верно. Чем больше практикуюсь, тем меньше слежу за временем.