Небесный замысел любви. ГРАНТИМИЛА. Книга вторая

– Слава Богу! Какая же она молодец. – выдохнул Гарик.

– Хорошо. Надо же было такому случиться. А чего он так к ней привязался? Он же только ее увидел? – Борис в недоумении смотрел на Гранта.

– Мила нечаянно спутала ему все его планы. Она помогла его другу Андрею, что не входило в его планы, вот он и разозлился.

– Разозлился? Это называется разозлился? И что он хотел сделать?

– Боря, ты тупой? Поди спроси у него, что он хотел сделать, – огрызнулся Грант.

– Я не понимаю, какие такие его планы она смогла спутать за один-два дня случайного знакомства? Да так, что он решился на такое, что похитил ее, – недоумевал Борис.

Грант устало посмотрел на Бориса: «Не понимаешь? Ну и хорошо, не заморачивай себе голову, отдыхай, мы же в отпуске».

Борис посмотрел на Гарика: «Ты чего-нибудь понимаешь?»

Гарик пожал плечами: «Мне кажется, что часть происходящего понимаю, а чего-то другого не понимаю…»

– Гарик, ну, объясни мне, хоть часть того, чего ты понимаешь, у меня голова кругом как-то пошла, чего он к нашей Людмиле привязался? – недоумевал Борис.

– Ну, часть причины тебе Гриша пояснил, но еще она ему понравилась, а она его другу отдала предпочтение в симпатии, ему крышу и понесло сносить, но там еще эти его какие-то планы, которым она помешала, вот у него и связался в мозгу клубок черных мыслей, который ему мозг закрыл.

– Понравилась? – Борис вытаращил глаза.

– А ты не видел, как он на нее смотрел во время рассказа анекдотов? – усмехнулся Гарик.

– Нет.

– Потому что сам не сводил с Людмилы глаз вот и не видел, а там все было видно, – Гарик улыбался.

Грант, сузив глаза, смотрел и слушал диалог друзей.

– У Людмилы много лиц, для одних она неприступная королева, для других желанна и любима, для третьих она таинственная, загадочная, для кого-то она не досягаемая, а для некоторых она поперек горла стоит. Вот для него Мила поперек горла стала, – медленно и задумчиво произнес Грант.

– Поперек горла… почему? – удивился Борис.

Грант закатил глаза, отошел на шаг от Бориса.

– И какие такие симпатии она отдала его другу? – усмехнулся Борис.

– Ну-у, какие-то отдала симпатии, раз стала этому Андрею помогать играть в карты, – Гарик поднял вверх брови.

– Да никаких симпатий она никому не отдавала, просто пожалела его и все. Перестаньте выдумывать, – огрызнулся опять Грант.

– Кого пожалела? – Борис внимательно посмотрел на Гранта.

– Отстань! Боря, ты можешь от меня отстать с этими не нужными расспросами? Ты понимаешь, что я итак достаточно перенервничал сегодня, – вспыхнул Грант.

– Но я тоже волнуюсь и хочу разобраться в происходящем?

– За кого ты волнуешься? – вскипел Грант.

– За Люду… за тебя… – смущенно произнес Борис.

– Спасибо, что переживаешь за меня, друг. А вот за Людмилу, за мою невесту, позволь мне переживать. Если ты за нее переживаешь, то представь, как я переживаю! Представь! И отстань от меня со своими переживаниями, мне хватает своих переживаний! – Грант кипел, взрывался, глядя на Бориса.

– Эй, друзья, вы чего? Гриша, ты чего так кипятишься? Успокойся, на вас уже смотрят, – Гарик примирительно похлопал по плечу Гранта.

Грант закинул назад голову, закрыл глаза, простонал, открыв глаза, подался вперед к Миле. Она оглянулась, продолжая разговаривать с Алимом, увидев Гранта, слегка нахмурилась, протянула ему руку, отвечая что-то Алиму. Грант, увидев протянутую руку Милы, тут же подался к ней, схватил ее за руку, сжал, приложил к своему лбу.

– Что случилось? – Мила посмотрела на Гранта, нахмурившись.

– Ничего. Мила, прошу, пошли отсюда.

– Да, конечно, идем, – повернулась к Алиму, – в общем я все уже сказала. Извините, но я очень устала, хочу пить, есть и спать. Спасибо еще раз. До свидания.

– Конечно, вам надо отдохнуть после всего, что на вас навалилось. Грант, извини, что задержал Людмилу. Мы еще увидимся. До свидания, Люда, – Алим пожал ее руку.

Мила повернулась к Гранту, прошептала: «Грант, ты как?»

– На взводе, уже взрываюсь, не могу никого больше видеть. Прошу, пошли в номер.

Мила устало посмотрела на него: «Спокойно. Я должна еще кое-что сделать», – прошептала она.

Грант тяжело задышал, раздраженно заморгал глазами: «Нет, хватит на сегодня всего. Прошу, пошли отсюда».

– Мне надо это сделать, – твердо произнесла Мила, посмотрела ему в глаза. – Спокойно. Пошли.

Мила пошла вперед, подошла к Антону, который уже стоял в окружении людей Алима и зло смотрел на нее. Она спокойно посмотрела ему в глаза: «Когда комар садится на яйца, приходит понимание, что все-таки есть вопросы, которые лучше решать мирным путем».

– А ты умная.

– Не я, китайская мудрость.

– Вот я и говорю, что ты умная не по годам.

– Просто я умею и люблю читать, и запоминать, что мне нравиться, вот и все.

Они смотрели друг на друга, все смотрели с интересом на них. Мила усмехнулась: «А ведь я просила тебя по-хорошему услышать меня и остановиться. Помнишь? – Антон молчал. – Никогда не желай того, что тебе не принадлежит. – Антон усмехнулся. Она разозлилась. – Поскольку ты так и не понял, тогда… вот тебе на память мое алаверды, – схватила его за волосы, ударила ему в пах и оттолкнула. – Чтобы похотливые желания поубавились, – подмигнула ему. – И на память о нашей встрече», – добавила оглянувшись.

Все ахнули. Антон, скорчившись, застонал. Алим, улыбаясь, похлопал в ладоши. Андрей зажмурился. Борис и Гарик переглянувшись, улыбнулись и уставились на Гранта.

Грант подошел, посмотрел внимательно на Милу, подошел к Антону: «А это на память от меня за твою подлость в темноте и на одного… и за нож, против девушки», – нанес ему удар в низ живота. Антон ахнул и отключился. Грант подошел к Миле.

– Он его убил, – произнес один из людей, нагнувшись к Антону.

Грант, усмехнувшись, оглянулся: «Я не сильно. Очнется. К сожалению, мерзавцы долго живут», – взял Милу за руку, она шла медленно и неуверенно, он обнял ее за талию, привлек к себе, и они пошли к выходу.

Борис и Гарик с распахнутыми глазами последовали за ними. Молча дошли до лифта.

Грант вызвал лифт, посмотрел на друзей: «Сегодняшний вечер отдыха закончился. Спасибо всем за внимание и переживания. Завтра просим нас не трогать, у нас стресс от переизбытка бакинского отдыха. Встречаемся в шесть тридцать вечера, по плану мероприятий. До свидания», – Грант подхватил Милу на руки и внес в лифт.

Никто не успел ничего сказать, лифт тронулся.

Около номера Грант поставил Милу на ноги, она была притихшая и задумчивая, не выпуская ее руку, он открыл номер. Вошли, он закрыл дверь на ключ, прислонил ее к стене, посмотрел на ее уставшее лицо, коснулся лицом ее лица, погладил ее волосы. Оба молчали. Он стал осыпать ее лицо нежными поцелуями, прижал к себе.

– Мила, чего хочешь? – прошептал он.

– Горячий душ, – прошептала она.

Он утвердительно покачал головой, открыл дверь в ванную комнату, посмотрел на нее. Мила стояла, прислонившись к стене, с закрытыми глазами. Он быстро принес из комнаты стул, поставил в ванную комнату, взял за руку и осторожно посадил ее на стул. Вышел, принес ее халатик и шлепки.

Мила улыбнулась: «Спасибо. Теперь иди».

Грант опустился на колени: «Нет, я не уйду. – Мила удивленно взглянула на него. – Ты совсем слаба, а если ты упадешь? Позволь я тебя раздену и помогу принять душ?» – он нежно смотрел на нее, снял с нее босоножки.

Мила расширила глаза: «Грант, ты чего? Нет, я сама».

– Мила, ты должна перестать меня стесняться. Теперь мы вместе, мы едины. – Она смотрела на него, не моргая, уставшими глазами. – Прошу, позволь… я так этого хочу.

– Нет, я сама.

– А ты упрямая. Позволь тебе помочь, не упрямься.

Мила встала: «Грант, я в порядке и сама. Иди, спасибо».

Грант встал, улыбнулся плотно сжатыми губами: «Любимая, смелая и упрямая моя девочка… хорошо, только не закрывайся, я рядом», – захватив ее босоножки, вышел, прикрыл дверь, вошел в прихожую, скинул туфли, носки.

Вошел в комнату, включил радио, сделал громче звук, пел Рашид Бейбутов. Снял рубашку, достал из шкафа трусы-боксеры, кинул на кровать, вышел на балкон… Вскоре вернулся в комнату, захватив трусы, подошёл к двери ванной комнаты, прислушался, подумал и заглянул…

Мила стояла в ванной, застегивала халатик, волосы были влажные, она разрумянилась, посмотрела на приоткрывшуюся дверь, улыбнулась: «Я закончила, можешь войти».

Грант вошел, положил вещи на стул: «Все в порядке? – она кивнула головой. – Позволь я отнесу тебя? Или опять скажешь сама?»

– Позволяю, – улыбнулась она.

Он подхватил ее за талию, она обвила руками его шею, прижалась к нему, подняла ноги, и он вытащил ее из ванной, внес в комнату. Посмотрел на нее, потерся носом о ее нос, коснулся губами ее губ, проведя из стороны в сторону. Мила притянула его голову к себе, запустив руки в его волосы, он осторожно положил ее на кровать и впился губами в ее губы, их поцелуй был долгим… оба тихо застонали.

Грант отстранился: «Я в душ, а ты поспи немного, ты устала», – встал, прикрыл ее ноги покрывалом, пошел в ванную комнату.

Мила закрыла глаза, повернулась на бок и быстро уснула.

В номер громко постучали. Грант, в трусах, с полотенцем в руках, открыл дверь ванной комнаты, прислушался. В дверь опять постучали, он приоткрыл дверь.

Перед дверью стоял официант с тележкой: «Уважаемый, велено передать Людмиле ханым-гыз, – он быстро втолкнул тележку в номер, не дождавшись ответа Гранта, вкатил тележку в начало комнаты, – приятного отдыха», – быстро вышел.

Ошарашенный Грант, не проронив ни слова, закрыл дверь. Посмотрел на тележку – цветы, шампанское, вино, гранатовый сок, две бутылки минеральной воды, ваза с фруктами, сладости, лаваш, в чайнике чай. Он приподнял крышку блюда – горячий шашлык из курицы, осетрины, баранины, приподнял вторую крышечку – черная икра. Около цветов шкатулка. Он расширил глаза, посмотрел на все это, подвез тележку к кровати Милы. Вернулся в ванную комнату.

Мила почувствовала около губ что-то гладкое и мягкое, непроизвольно разомкнула губы, в рот влез мягкий шарик… улыбнувшись, она приоткрыла глаза и стала медленно жевать ягоду винограда, протянула руку назад… и повернулась… Грант, сидя на кровати, нагнувшись к ней, целовал ее ладонь, он смотрел на нее с блуждающей улыбкой.

– Привет, мне плохо без тебя, – тихо произнес он, прижал ее руку к своей щеке, закрыл глаза.

– Привет, иди ко мне, – ласково позвала Мила.

Он лег рядом, они смотрели друг на друга, он гладил ее волосы, лицо, шею. Она гладила его лицо, теребила его волосы. Придвинулись ближе друг к другу. Он положил руку на ее талию, закинул ногу на ее ноги, их ноги переплелись, рука гладила ее от талии вверх, вниз. Мила привстала, он протянул ей под шею руку, она легла ему на плечо, он обнял ее… Мила навалилась на него, касаясь лицом его лица. Он не выдержал и, запустив руку в ее волосы, притянул ее голову к себе, страстно поцеловал… перекатился и навалился на нее. Она обняла его за бедра, притянула к себе.

Он глубоко задышал, уткнулся ей в шею, прошептал: «Я хочу тебя сегодня зацеловать, так я по тебе соскучился. Разреши мне любить тебя…»

– Как? – прошептала она.

– С огромной нежностью моей любви к тебе, – прошептал он.

– Да. Грант, люблю тебя…

 
От сердца рождается нежность, подруга волшебной любви
И нежность рождает слова, что шепчут влюбленных уста
Слова, от которых голова кружится и тают сладостно сердца
Слова любви рождают нежность, а нежность – любви слова…
 

– Мила, нет… остановись… прошу, любимая, ох… сто … – Грант, тяжело дыша, привстал, сел, спустил ноги на пол, потер лоб, закрыл глаза, обхватив руками голову.

Мила смотрела на него прищурившись, тяжело дышала, закрыла глаза: «Зачем ты меня разбудил?» – чуть слышно произнесла она.

– Люблю тебя и очень желаю тебя… – тяжело дыша, ответил он.

– Не очень, судя по твоему поведению со мной. Может нам…

– Нет, – он быстро прервал ее, – не говори ничего. – навалился на нее, прошептал, – Мила, родная, любимая моя, я очень тебя люблю и сгораю от желания тебя… но пойми меня… твой отец взял с меня слово. Я дал слово твоему отцу… я никогда не нарушал своего слова… я… – уткнулся ей в шею. – пойми меня, услышь и пойми мои мучения…

Она вздохнула: «Зачем ты давал ему слово?» – нахмурилась.

Грант усмехнулся: «Ну, ты даешь, я что должен был сказать отцу, извините, Сергей Илларионович, должен вас поставить в известность, что мое огромное желание, рожденное страстной любовью к вашей дочери привело к тому, что я лишил ее девственности в ее день совершеннолетия. И я не могу вам ничего обещать и успокоить вас, как отца, потому что я мечтаю только об одном, что буду любить вашу дочь не только душой, но и телом. Я так должен был ему ответить? – выпалил Грант на одном дыхании, посмотрел на нее, – Мила, так?»

Мила растерялась от его страстной речи, потом засмеялась, посмотрела на него, шуткой ударила его кулаком по спине.

Грант грустно улыбнулся: «За что?» – поморщился.

– А если бы было за что, совсем бы убила, – смеясь, произнесла она.

– Какая же ты у меня воинственная, – Грант потёрся носом о её нос. – Мила, ты меня поняла?

– Да. Только, если честно, мне такое положение не нравится, – вздохнула Мила.

– А уж мне, как не нравится, не могу передать словами. И что делать? – вздохнул Грант.

– Ты меня спрашиваешь? – засмеялась тихо Мила.

– А кого же мне еще спрашивать? Тебя, только тебя, одну тебя, во всем тебя, только твое слово для меня закон.

– Держать свое слово, которое ты никогда не нарушал. Что здесь спрашивать? – Мила задумалась.

Грант внимательно посмотрел ей в глаза: «Но ты меня правда поняла, или язвишь сейчас? Мила, я очень хочу, чтобы ты поняла меня… и меня очень переполняет желание».

– Грант, я тебя поняла. Надо что-то придумать…

– Придумать? – Грант посмотрел ей в глаза.

Мила весело села, увидела столик: «Это что такое?»

Грант встал, подвез столик к кровати: «Это тебе привезли».

– Мне? От кого? – удивилась она.

– Понятия не имею.

– Интересно, давай посмотрим, – Она вскочила, осмотрела столик, быстро взяла горсть винограда, сунула в рот себе и Гранту по нескольку ягод.

Грант от ее столь быстрого действия растерянно медленно начал жевать, улыбнулся, молча смотрел на нее. Мила взяла шкатулку, открыла, вытащила два конверта и записку, прочитала, вскинула вверх брови, улыбнулась плотно сжатыми губами, заглянула в конверт, там были деньги, вытащила их и пересчитала.

– Грант, это мой приз за анекдоты, – тихо засмеялась, – а ведь я была уверена, что насчет приза это дуреж. Удивительно… Не обманул Алим-муэлимм. – Заглянула во второй конверт, пересчитала деньги, опять засмеялась. – Обалдеть – это приз за мою помощь ему, – вдруг подкинула деньги второго конверта вверх, они дождем посыпались на нее, бросив первый конверт на столик, она посмотрела на Гранта.

Грант, нахмурившись, смотрел на нее.

Она подскочила к нему: «Грант, ведь это здорово! Теперь у меня есть деньги на мой отпуск, и я не буду твоей содержанкой. А еще я отдам родителям остаток кредита за мой инструмент и мама не будет больше ворчать. Ура!» – радостная, ладонями быстро потерла его щеки, обняла и уткнулась ему в шею.

Грант растерянно похлопал глазами от ее шутливого приема, отстранился от нее и молчал, нахмурившись.

Мила удивленно заглянула ему в лицо: «Что? Почему ты хмуришься?»

– Мне все это совсем не нравиться, – сузив глаза, посмотрел на нее.

– Почему? Я честно выиграла их. Разве не так?

– Так.

– Тогда почему ты хмуришься?

– Мне все это не нравиться, – упрямо повторил Грант.

– Что не нравиться? – раздраженно спросила она.

– Что ты играла на деньги.

– А что в этом такого? Грант, не драматизируй.

– Ты, что сама не понимаешь, что это не твое? Ты не должна этим заниматься! Это опасное развлечение!

– Что в этом опасного? – тихо произнесла она. – Перестань.

Грант быстро натянул брюки, нервно застегнул пуговицу, сунув руки в карманы, уставился в окно. Мила вздохнула, присела на кровать, оглядела столик.

– Грант, ну перестань, давай поедим? Я так есть хочу.

Он молчал, не смотрел на нее. Она подошла к столику, приоткрыла крышку, увидев шашлык, улыбаясь, взяла маленький шампур с рыбой, сунула в рот: «У-у, как вкусно, – подошла к нему, – открой ротик, – хмурясь, он отвернул в сторону голову, – Грант, ну перестань, прошу тебя».

Он молчал. Она сунула в рот кусочек рыбы.

– Мила, мне больно, – тихо произнёс он.

– Больно? От чего тебе больно?

– Ты только что причинила мне боль.

– Я? Нет, я не могла причинить тебе боль.

– Ты только что сказала, что ты теперь не будешь моей содержанкой… как ты могла так подумать, – он сверкнул на неё глазами, – ты так думала?

Мила нахмурилась, задумалась, потом подошла к столику, положила шампур с рыбой под крышку, вытерла руки салфеткой.

– Нет, я так не думала, но то, что у меня совсем нет денег и я полностью на твоей шее, меня это напрягает… очень.

– Что ты такое говоришь? Ты не на моей шеи, ты моя любимая, ты моя невеста! И я должен о тебе заботиться, – возмутился он.

– Грант, это мое внутренне чувство, оно совсем не касается тебя… нет, я не так сказала. Это чувство не должно тебя обижать, совсем не должно.

– Мила, я люблю тебя, и ты моя невеста, значит все, что мое – это теперь твое. Как ты могла думать, что ты содержанка? – Грант помахал головой из стороны в сторону, – неужели ты так думала?

– Грант, я так не думала. Наверное, я не так выразилась, не правильно подобрала слово… но это чувство действительно у меня было и есть… я честно тебе говорю… – Они посмотрели друг на друга, оба были грустными. – Я не хочу ничего рассказывать, но у меня четко сформировалось чувство, что я не буду никогда и ни у кого на содержании. Никогда и ни у кого… это идет от моей семьи и совсем не связано с тобой. Ничего не спрашивай, иначе я разревусь, мне неприятно об этом говорить. Я всегда буду сама зарабатывать себе на жизнь и ни у кого никогда не буду просить помощи. Я дала себе слово и не нарушу его. Просто пойми меня…

Грант внимательно посмотрел на нее, складка пролегла между бровями, он подошел к ней, обхватил ее лицо ладонями: «Мила, запомни, все что есть у меня, это твое, я отдам тебе последнюю краюшку хлеба, не раздумывая. Я ведь тебе отдал свое сердце. Это мое внутренне состояние, не сомневайся в этом», – прошептал он.

– Мне так приятно это слышать, – чуть слышно прошептала она.

– Это так и есть. Верь мне.

– Верю. Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда намеренно не причиню тебе боль… если только нечаянно, не обдуманно. Но это не должно считаться, и ты мне всегда должен об этом говорить, чтобы не завязывался узелок. Запомни это. Я люблю тебя.

– И ты должна мне говорить, если я тебе нечаянно причиню боль. И я люблю тебя очень, – страстно поцеловал ее… отстранился и посмотрел в глаза, – ты обещаешь мне, что ты не будешь заниматься этим всерьез, я имею в виду карты.

– Нет, конечно, нет! Даже не сомневайся на этот счет. Грант, я даже не думала об этих деньгах, просто помогла и все.

– А о чём вы говорили с этим Алимом?

Мила смутилась: «Он предложил мне сотрудничество».

Грант вспыхнул: «Какое ещё сотрудничество?»

– Грант, я сразу отказала во всём. Не стоит говорить больше об этом.

– Хорошо. Я рад, что мы все прояснили.

– И я рада. Ты теперь не сердишься?

– Нет, моя хорошая. Вообще, ты большая умница и молодец у меня.

– Есть немного. Но для меня все это так неожиданно.

– Да, в жизни много неожиданного происходит, когда его совсем не ждешь… а теперь я хочу тебя покорить ты же голодная. Да?

– Да! – засмеялась Мила. – А я покормлю тебя, потому что ты тоже голодный, но никогда не говоришь об этом.

Грант тихо засмеялся. Они придвинули столик к кровати и стали кормить друг друга шашлыком. Грант открыл шампанское: «Давай немного выпьем за нас с тобой, чтобы наш первый отпуск был незабываемым».

– Давай. Чтобы наш отпуск был счастливым.

– Да. За счастливый и незабываемый наш отпуск! – Грант поцеловал её.

Они выпили немного шампанское. Из приемника зазвучала азербайджанская музыка. Мила жуя, ритмично задвигалась. Улыбающийся Грант, смотрел на нее, наливая шампанское.

Мила хитро посмотрела на него: «Армянское радио спросили, что такое шампанское – средство для снятия женщины».

Грант засмеялся: «Ты это не рассказывала».

– Да, у меня еще есть кое-что в запасе только для тебя.

– Ты удивительная.

– Ох, ох, не льсти мне, открой ротик, – положила ему в рот мясо.

Грант, жуя и улыбаясь, не сводил с неё глаз, потом посмотрел вокруг, тихо произнес: «С ума сойти».

– Что? – улыбаясь, посмотрела на него Мила.

– Сидим, кругом разбросаны купюры, как в кино про бандитов.

Мила посмотрела по сторонам: «Не-а, мы не бандюги, просто сегодня повезло немного. Небеса подкинули выигрыш для решения наших проблем, вот и все. Давай соберем наши купюры, чтобы не разгневались небеса и не подумали, что мы не благодарные, – Мила посмотрела на Гранта. – Вместе».

Грант ответил ей серьезным внимательным взглядом: «Наши… Вместе», – тихо произнес он.

Они быстро собрали все денежные купюры. Грант передал Миле последние двадцати пяти рублёвки, внимательно посмотрел на неё.

Мила сложила все деньги в одну кучку, не считая, разделила на две части: «Грант, это нам на отпуск, чтобы мы себе ни в чем не отказывали», – протянула ему.

– Мила, нам хватит с тобой того, что у меня есть.

– Грант, прошу. Давай не будем начинать все сначала. Это, – показала на первую кучку первого конверта, – положу в НЗ. Это, – показала на вторую кучку, – отдам родителям. А это, – показала на вторую часть денег, – на отпуск нам. Утверждаешь, мой повелитель?

Грант смотрел на неё и молчал. Мила сжала губы, посмотрела на него. Он молчал.

– Не берешь? Хорошо. Тогда я их выброшу сейчас, с балкона, – пошла к балкону…

Грант расширил глаза, удивленно наблюдал за ней…

Мила вошла на балкон, задумалась, вначале взяла двадцати пяти рублевку, подумала и взяла десятку, показала Гранту, подняла верх руку и отпустила, купюра полетела вниз. Мила, ухмыляясь, смотрела на её полет, приготовила вторую купюру, подняла вверх руку… посмотрела вниз, как приземлилась первая купюра… Грант взял ее за руку. Мила оглянулась. Он, улыбаясь сдержанной улыбкой, смотрел на неё, протянул свой бумажник. Она протянула ему деньги. Он отрицательно покачал головой, молча вновь протянул бумажник. Мила взяла бумажник, положила в него часть денег, закрыла, протянула ему. Он взял бумажник, бросил на тумбочку.

– А остальные давай положим в сейф, – улыбаясь, произнес он.

– Да, – она протянула ему конверт.

Он отрицательно покачал головой, взял её за руку, потянул к себе: «Сама положи».

Она улыбнулась, отстранилась от него, сложила вторую часть денег во второй конверт. Положила оба конверта в сейф.

– Код сейфа сама установи, – Грант отошел.

– Грант, не серди меня, я не знаю, как это делается, иди ко мне.

Грант, сдержанно улыбаясь, молча стоял. Мила вздохнула, подошла, положила руки ему на грудь, погладила его. Его дыхание участилось. Она посмотрела ему в глаза и пробежала пальцами по его спине, опустилась ниже, потом вверх… Грант не выдержал, прижал крепко к себе, склонил голову и опустил лицо в ее волосы. А она продолжала его возбуждать, путешествуя руками по его телу, их губы встретились в страстном поцелуе…

– Моя любимая упрямая девочка, – прошептал он.

– Совсем не упрямая… я же справедливо распределила… скажи…

– Скажу…

– Что…

– Что… что…

– Грант! – воскликнула она, тяжело дыша, отстранилась.

– Мила! – тихо воскликнул он, улыбаясь, тяжело дыша.

– Ну, скажи… я же справедливо распределила?

Он вновь притянул ее к себе, продолжил целовать…

– Грант, скажи мне…

– Я… пожалуй, … соглашусь с тобой…

Мила довольная улыбнулась и продолжила напор.

Грант застонал: «… что ты делаешь… стой…»

– … домогаюсь тебя…

– … нет… остановись… я…

– нет… я… так…

– Мила … – он поднял ее на руки, положил на кровать… в сторону полетели его брюки… халатик…

– … что ты делаешь со мной…

– … люблю тебя…

 
Он любил и был любим любимой, огромной нежностью окутал ее.
Нежность и любовь едины, слиянье рук, слиянье ног, сердец и тел.
От прикосновения кровь закипела, вихрем овладела ими страсть.
Мир исчезал и только музыка любви звучала наяву и в их сердцах.
 

…Они открыли глаза, посмотрели устало друг на друга… Оба улыбались… Мила, закусив губу, закрыла глаза.

– Мила… – замолчал, не договорив, он еще тяжело дышал, его лицо светилось, погладил ее волосы, слегка нахмурился.

Она, глубоко дыша, тихо засмеялась: «Не волнуйся, ты свое слово не нарушил. Ты, как истинный джентльмен, просто не мог отказать домогательствам своей любимой невесты, вот и весь ответ. Твое слово при тебе. А при мне ты. И папа никогда ничего не узнает. Все довольны. Вот и решение мучений и желаний».

Грант глубоко вздохнул, привстал, его лицо светилось: «Обожаю тебя! Господи, какая же ты умная и любимая».

Они рассмеялись, уткнулись друг в друга.

Грант опять расцеловал ее: «Мила, только ты задаешь темп нашей любви. Поняла?»

– Да.

– Я так счастлив.

– Неужели? – хитро улыбнулась она. – А ты строго следишь за безопасностью наших отношений. Да?

– Конечно. Мы эту тему с тобой обсудим подробно попозже, – он нахмурился, – а сейчас как же было?

– А сейчас и еще несколько дней можно.

– Класс!

– Может мы поедим все-таки, наконец, до отвала, – она засмеялась, вскочила, быстро влезла в халатик, застегнулась.

Грант рассмеялся, закрыл лицо руками, затем натянул брюки, налил шампанского. Уселись, подвинули столик.

– Грант, надо закрыть сейф.

– Да. Только давай я оставлю в бумажнике поменьше денег.

Он вскочил, взял с тумбочки бумажник, оставил там несколько купюр, бросил бумажник назад, остальные купюры положил в документы и убрал в сейф.

– Мила, смотри, какой ты хочешь установить код? – она назвала, – так и вот так… и сейф закрыт, все просто, – улыбнулся Грант.

– Поняла. Теперь приступим к трапезе с любимым.

– С большим удовольствием и удовлетворением души и тела приступаю к трапезе со своей любимой королевой, – засмеялся Грант.

Они чокнулись бокалами, улыбаясь, принялись за еду.

– А ты правда выбросила бы деньги? – позже тихо спросил он.

– Да, – улыбнулась она, – если бы ты стоял и дальше молчал.

– Я так и знал. Какая же ты отчаянная и очень любимая.

– Потому и отчаянная, что любимая, – засмеялась она, положила аккуратно ему в рот кусок мяса, второй кусок сунула в рот, – ешь, любимый, нам понадобиться много сил в отпуске.

Грант, довольный, прожевал, сдерживая улыбку, внимательно смотрел на нее. Положил мясо в рот: «Прожевала? Ешь, как следует, любимая, нам силы понадобятся еще сегодня и каждый день», – с улыбкой положил в ее рот кусок осетрины.

– Неужели? А как же твой запрет? – засмеялась Мила.

Грант, улыбаясь, притянул ее к себе, прошептал: «С нашей любви снят запрет моей любимой невестой. Я так мучился».

– Я знаю, – посмотрела ему глаза, прошептала, – и еще, я не такая сильная, как ты.

– Мила, ты всегда меня чувствовала и понимала, – поцеловал ее.

Довольные они продолжили свою трапезу…

– Почему ты не впустила меня в душ? – тихо спросил Грант, немного позже, протягивая фужер с шампанским.

– Хотела быстрее смыть грязь его лап, – нахмурилась Мила, сделала два глотка шампанского.

– Прости. Не подумал об этом.

– Забыли.

– Скажи, где ты так научилась играть в карты?

Мила тихо засмеялась: «Папа научил».

– Отец?

– Ну да. Это мое родовое приданное, бабушка, мать отца, владела редким карточным даром, гадала, играла. Лет в шесть я начала играть. Бабушка, когда к нам приехала, меня учила играть, потом уже отец. У нас в бараке, где мы жили все играли, я всегда внимательно следила, как играли взрослые. Потом, когда подросла, с мальчишками играли во дворе отдельно от взрослых, в деревне. Там меня еще подучили в покер играть, один очень интересный мужичок. Так, что это игра, можно сказать, игра моего детства, – жуя, беспечно рассказывала она.

– И всегда выигрывала?

– Конечно, нет. После того, как тонула, заметила, что во мне что-то изменилось… я стала, как-то чувствовать по-другому… я не знаю, как это объяснить… И еще заметила, что если я злюсь, то выигрываю, как правило всегда, а если не злюсь, то ничего не чувствую и игра идет как-то по другому руслу, и здесь проигрываю. Мне, кажется, это происходит за счет внимания, я как-то запоминаю какие карты выходят, ход игры вижу и еще есть маленькие секретики, что от бабушки помню и что сама открыла, но я о них умолчу.

– Почему?

– Должна же быть в королеве какая-то тайна, – засмеялась.

– В королеве должна, – улыбнулся Грант, положил ей в рот кусочек рыбы. – Если злишься? Хм, интересно. А сегодня ты злилась?

– Не то слово, клокотала от злости… мне не нравились эти дядьки, а Андрея было жалко. Его Антон подставил, в общем, я злилась на все и очень даже сильно.

– Тебе Андрей нравится?

– Он симпатичный. Только не надо ничего придумывать, у меня уже есть любимый, – внимательно посмотрела ему в глаза.

Грант улыбнулся, приблизился к ней, посмотрел в глаза, поцеловал. Сделали по два глотка шампанского, продолжили еду.

– А ведь, когда ты играла у нас, ты не злилась, ты была спокойная и улыбающаяся и выигрывала.

– Ошибаешься. Я не злилась, но внутренне сердилась… Борис был так уверен в своем выигрыше. Я не сердилась, когда играла с тобой, помнишь? – Мила хитро улыбнулась.

– Помню, – глаза Гранта улыбались.

– И мы сыграли с тобой в ничью. А почему ты не брал деньги?

Грант нахмурился: «Я не закончил свои вопросы. Не меняй тему разговора».

– Грант, прошу, ответь на мой вопрос, честно.

– Я твердо убежден, что я должен тебя содержать. Я мужчина, брать деньги от женщины это ниже мужского достоинства, – Грант серьезно посмотрел ей в глаза. – У нас с тобой в дальнейшем будет только так. Эти деньги просто исключение из правил, внештатная ситуация, – он был очень серьезен. – И ты больше никогда не будешь играть на деньги.

Мила задумчиво посмотрела на него. Он смотрел молча на нее, затем протянул ей стакан с минеральной водой. Мила молча взяла, кивнула головой.

– А почему ты не сердилась тогда? – улыбнулся он, как ни в чем не бывало.

– Ты мне был симпатичен.

– А по тебе этого тогда не было заметно.

– Ну, по тебе тоже не было заметно, – усмехнулась Мила.

– Вот уж нет, как только я видел тебя во мне все загоралось. Меня так к тебе тянуло, и я сжимал зубы.

– Это внутри… то чего никто не видел. Ты очень скрытный.

– Да. Я замкнутый человек и никого не впускал в свой мир, кроме тебя.

– Для меня было полной неожиданностью твое признание тогда, в лесу… Я помню меня охватило большое волнение, которого я раньше не испытывала.

– Но ведь тебе не в первый раз объяснялись в любви?

– Не в первый.

– Сколько раз.

– Три.

– И, что ты тогда чувствовала?

– Ничего, ухмылялась и прекращала эти разговоры.