Эра счастья

Он снова захохотал:

– И я твердо убежден, что это еще не все! Кира! Надо срочно посылать институтскую разведгруппу в Зону! Там где-то рядом еще должны лежать здоровье и благополучие!

– Понятно, – улыбнулась Кира, осмысляя, насколько глубокую мысль на самом деле сейчас озвучил ее друг в своей насмешке. Действительно. Что хотели, то и получили.

– Валера, но ведь на самом деле так много людей, которым наш объект очень необходим, всерьез. Они не умеют по-другому жить, не знают как, не верят, что вообще может быть как-то иначе.

– Ты таких лично знаешь? Я – нет.

– И я нет. Но думаю, что их много. И они нуждаются.

– Эх, слишком далеки мы от народа, – снова съязвил друг и иронично добавил одну из старых шуток, – и это здорово!

Кира попрощалась, поняв, что, пока он в таком настроении, свои глубинные сомнения обсуждать с ним не имеет смысла: все будет обращено в шутку. А высмеивать счастье, или стремление к нему других людей, или, уж тем более, смысл собственной научной деятельности, результаты которой как раз и должны принадлежать людям, она совсем не хотела.

***

Волк сидел в баре и раскручивал на столе монету. Выглядел он как всегда: простая рубашка, джинсы, пронизывающий, чуть усталый взгляд. Вокруг полным ходом шло веселье, как в любом обычном баре за полночь, но над ним как бы висел непроницаемый купол. И в общей суматохе, пьянстве и бреде он оставался нетронутым всем происходящим, как будто был вне его. Как будто видел это все по телевизору или слушал об этом рассказ. Мало кто из посетителей отдавал себе отчет в особом отстраненном положении Волка, но тем не менее ни один не решался подсесть за его пустой столик, на котором, кроме монеты, больше ничего не было.

Волк сидел, рассматривая завсегдатаев и новичков на этом мнимом празднике жизни не то с иронией, не то с брезгливостью. Иногда по его лицу скользила тень грустной улыбки – и тут же исчезала. Мысли его то кружили вокруг посетителей, то уносились в какие-то одному ему известные дали. Настроение было ни к черту.

«Странные мы все-таки существа – люди, – неторопливо размышлял он, рассматривая вращающуюся монету, – нам постоянно чего-то не хватает, мы постоянно куда-то бежим, к чему-то стремимся. Какой бог вложил в нас это беспокойство? И заставил искать неизвестно что любыми путями? И мы ищем, ищем, как слепые котята, стремимся куда-то, не разбирая дороги, не выбирая средств. Как мало мы серьезно задумываемся о собственном предназначении! А если и задумываемся, невзначай, ненадолго, то потом очень часто отрицаем бессмысленность своего существования – кто чем может: заливаемся спиртным, обжираемся, распутничаем или даже становимся трудоголиками… Одним словом, впадаем в крайности. Кто-то отчаянно замыкается в себе, кто-то бездумно развязывается. Кто-то остервенело копит, отрекаясь от сегодняшней жизни, а кто-то транжирит, не веря, что завтра придет новый день… Которого лучше б и не было. Зачем? Если он так безумно похож и на предыдущий, и на миллион других ему подобных дней. А сами мы? Только кривозеркальное отражение друг друга. Ведь именно поэтому мы друг друга так бесим, убиваем, насилуем или просто треплем нервы. Мы ведь все жутко похожи и не можем простить другим всей той душевной гадости, которую сами же порождаем. Поэтому и не можем, не имеем сил избавиться от нее. Она уже стала частью нас. За это мы изживаем сами себя, изживаем в себе Человека. Тонем в своих пороках, стараясь понадежнее изваляться в грязи, чтоб под ней уже не достали нашу нежную глупую душу. Или преследуем за пороки других, чтоб создать хотя бы видимость собственной чистоты, чтоб хотя бы для других продемонстрировать обретенный смысл. Как смешно и глупо! И как это все по-людски… По-нашему».

Вращалась монета. А Волк рассуждал и нехотя наблюдал за кипением бесцельного и жалкого существования, которое на языке людей называется красивыми словами «веселая жизнь» и «отдых». Он сидел так во многих местах Виноградного, но нигде не находил опровержения своим мыслям. Ноги сами несли его из тихой норы за размышлениями, за наблюдениями.

Вот и сегодняшняя ночь не стала исключением. Он сидел в каком-то баре, каких было не счесть, и лениво наблюдал за столь непонятными ему существами, не подозревая, что сам является объектом наблюдения. Наблюдатель сидел слева от стойки, практически за спиной Волка, поэтому оставался для него незамеченным. Человек, проявивший интерес к Волку, так же, как и сам Волк, был родом не из этого пьяного мира и появился в нем только благодаря недавним событиям, которые подсказали ему, что помощи можно ждать лишь от Волка.

Идея наблюдающего была грандиозная, и все в ней было хорошо и даже гениально, кроме одного, – личности самого Волка. Наблюдатель знал, что личность эта непростая, загадочная, закаленная, которая так и горела, так и жгла Волка изнутри, пробиваясь наружу только вместе с пронизывающим до костей диким взглядом хищника. И вот теперь он сидел совсем рядом. Один. И можно было подойти и заговорить. Но что-то удерживало человека от этого поступка. И время начало отсчитывать второй час терзаний Наблюдателя и размышлений Волка:

«Человек самое непонятное существо из всех, живущих ныне на Земле, – Волк в который раз раскрутил монету на столе. – „Венец природы“, изучая флору и фауну, восторгается необычностью и необъяснимостью мира, не подозревая, что, воистину, самым необъяснимым является он сам. Ему дан разум, свобода воли, потребность в поиске смысла жизни. И что же? Все это он заменяет простыми животными инстинктами и рефлексами. У него на все всегда готов ответ, даже на самый сложный вопрос, на который в принципе не существует ответа. Ему кажется, что у него есть выбор и он может изменить свою судьбу, быть ее хозяином, в то время как сам по себе удивительно предсказуем. Зачем же он наделен столькими прекрасными возможностями, если не умеет или попросту не готов использовать их? Что это? Неудачный эксперимент природы? В каждый новый момент жизни человеку кажется, что он меняется, но это не более чем фокусы памяти. Он просто забывает, что все это с ним уже случалось, а новые лица – только новые маски, новые мысли – вывернутые наизнанку старые, новые чувства – новая иллюзия, не более того…»

– Доброй ночи, – перед Волком возник незнакомец. Какой-то боязливый и неестественный.

Волк посмотрел не то на него, не то сквозь него, ожидая, что тот тут же исчезнет, не посмев спросить, занят ли этот столик.

Незнакомец и вправду замешкался, но потом, видимо, собравшись с последними силами и храбростью, произнес:

– Вы позволите присесть, или вы кого-то ожидаете?

Получив еще один пренебрежительно-холодный взгляд, незнакомец, покрывшись испариной, сглотнул и продолжил почти заикаясь:

– У м-меня к вам дело, е-если позволите. В-важное.

Волк указал взглядом на стул напротив.

Незнакомец сел, не зная, радоваться ему, что добился разрешения на деловой разговор, или опасаться, ведь контакт только начинался, а он уже был абсолютно подавлен и растерян. Но что такого страшного в этом человеке по кличке Волк?

Видя, что Волк не собирается поддерживать разговор или как-то ему помогать, он выдохнул и произнес:

– Мое имя – Шакал. Мы почти родственники, – Незнакомец не удержался и издал идиотский смешок, отчего ему самому стало еще больше не по себе. Ожидая, что Волк тоже представится, он вытащил руку из-под стола, чтобы ответить на рукопожатие. Но взгляд Волка выражал усталую настороженность. В нем читалось лишь одно: раз есть дело, значит, ты знаешь мое имя, и давай о деле, пока я не выкинул тебя вон с моего столика, а то и вовсе из этого бара.

Рука Шакала, повисшая на секунду в воздухе, покорно легла на стол. Рядом с ней – другая. Как будто именно для этого он поднимал их с колен.

– Мне сказали, что вас зовут Волк. Хорошо. Других имен мне и не надо. Я перейду прямо к делу, – представившийся незнакомец старался не смотреть на Волка, что хоть как-то помогало ему сосредоточиться на собственных мыслях и словах. – Но для начала ответьте мне, уважаемый, верите ли вы в бога?

Спрашивать о боге в этаком вертепе разврата и грехопадения было более чем несуразно, и губы Волка сами собой скривились в грустной ироничной усмешке. Но глаза остались все такими же выжидательно холодными, правда, теперь в них светилось что-то еще. Шакал понял, что именно. Такое же выражение он мог бы увидеть в глазах черта или самого дьявола, которому задали вопрос о вере в бога. Даже если он и верил, то уж, конечно, не так, как это делали другие люди.

Незнакомец снова сглотнул. Разговор совершенно не вязался. Он не знал, как продолжить, но он должен был сделать это: убедить Волка. Другой надежды не было.

Нужно собраться с силами и начать снова.

– Не гневайтесь, я спросил для того, чтобы знать, как повести дальнейший разговор, но, видя, что вы очень молчаливы, я расскажу вам все по существу, а потом мы решим, как действовать дальше. Дело в том, что события, которые привели меня к вам, чрезвычайно важны не только для меня, но и для всей нашей страны, и даже для всей планеты.

Шакал больше не поднимал глаз на Волка, чтобы тот не сбил его своим видом и особенно взглядом. Поэтому голос его не был больше растерянным и дрожащим, но и уверенным его назвать тоже было нельзя:

– Все каналы телевидения и радио разносят по миру новость о том, что в Зоне найдены Оболочки Счастья. Что вы думаете обо всем этом? – спросил незнакомец. И не делая паузу для ответа, предчувствуя его отсутствие, продолжил. – На этот счет существует много мнений. Они есть у каждого, включая последнего алкаша в этой забегаловке. Но я хочу открыть вам истину. Точнее, я хочу познакомить вас с Великим Человеком, который эту истину сможет вам открыть.

Шакал поднял глаза, чем совершил непоправимую ошибку – все поджилки снова затряслись от необъяснимого ужаса перед человеком, который не сказал еще ни слова, в то время как ему самому говорить-то было больше нечего. Он исчерпал свою роль, но так и не достиг цели – заинтересовать Волка и вывести из бара, потом посадить в свою машину и увезти за город, в их тайную резиденцию.

И тут Шакал решился на последнее средство. На чудовищную ложь, искупать которую ему придется лично перед Хозяином, но это была последняя возможность, чтобы растормошить неприступность Волка:

– Я понимаю, сейчас каждый может горделиво хвастаться тем, что знает истину, даже если она добыта на дне бутылки. Но я действительно могу помочь открыть истину. А подлинна она уже хотя бы потому, что знание ее – великая ответственность и тайна, которую не дано постигнуть простым людям. Но вы должны ее открыть для себя. Потому что вы можете помочь. Вы должны стать Великим Посвященным. Так сказал наш господин, увидев это в своих откровениях. Он мне дозволил только назвать его имя. Вы готовы услышать его?

Волк уже даже не злился, а просто устало ждал, когда этот мелкий сектант допоет свою религиозную песню и уберется прочь. А тот торжественно, как важнейшее заклинание, произнес:

– Его имя – Велигор!

В этот момент для Шакала действительно случилось чудо, на которое он так рассчитывал, упоминая имя своего всесильного покровителя: напускная усталость Волка улетучилась, как будто ее и не было. Волк сверкнул глазами и впервые за вечер произнес – или тихо прорычал, отчего незнакомцу захотелось умереть или никогда не рождаться на свет:

– Велигор?!

Волк поднялся и, казалось, навис над всем баром и несчастным незнакомцем в частности. Шакал остался сидеть, так как трясущиеся ноги не позволили бы ему даже приподняться со стула. Волк подошел к нему и, подняв за шиворот, как котенка, поставил на ноги и подтолкнул к выходу:

– Веди.

Трясущийся Шакал пришел в себя только за рулем своего автомобиля, в который его впихнул Волк. Дрожащими руками Шакал повернул ключ зажигания, привычно глянув в зеркала. Машина тихо тронулась и побежала из Виноградного на запад.

Волк, устроившийся на заднем сиденье, больше не причинял Шакалу страданий. Тот его просто не видел, потому что был занят дорогой и собственными планами. Привычные действия внутри родной машины начали приводить Шакала в чувство. Он старался нарисовать себе в подробностях ход своих дальнейших действий. И теперь его беспокоило только то, как объяснить Велигору появление постороннего непосвященного человека в его резиденции.

После нескольких километров эта проблема показалась ему легко разрешимой.

«Главное, – думал про себя Шакал, – что я доставлю ключик от Зоны прямо в руки к Хозяину, а уж этому он будет рад и великодушно простит мне диалог в баре. Да, пусть все это было моей личной инициативой, а не его велением. Простит. А то, что я открыл тайное местонахождение Общества Велигора, окупится долгожданным счастьем для всех».

Волк тоже не упускал момента поразмыслить над складывающейся обстановкой: «Значит, Велигор все-таки решил действовать. Хорошо. Это его дело. И дело его религиозных приспешников. Но для чего я им понадобился? Счастье? Неужели он не понимает, что я не пойду на это? У него предостаточно власти над людьми. Он хочет еще и счастье?..»

Внезапно Волк остро почувствовал, что что-то идет не так. Они ехали по какой-то проселочной дороге, а до этого – по десятку таких же. Но слишком уж замысловат был их путь. Не наблюдая специально за дорогой, он вдруг понял, что его катают по кругу. Чутье Волка не могло его обмануть.

– Эй, там, за рулем! Долго еще в эти игры играть будешь? Ты Волка хочешь в лесу запутать?

Услышав угрозу в голосе человека, которого он уже было перестал бояться, Шакал понял, что его предосторожности не пошли на пользу. И расстроившись, что местоположение Общества Велигора будет все-таки раскрыто, грустно повернул в правильном направлении.

Через пятнадцать минут машина остановилась. Кругом был лес.

– Посидите. Мне надо на минутку… По нужде…

Шакал выскользнул из кабины и направился вглубь сосняка. Он прошел совсем немного и вот там, уже невдалеке, приметил одинокое бревенчатое зимовье. Он открыл дверь и вошел внутрь. На скамье за столом сидел глубокий старик в сером бесформенном балахоне. Его седая борода доставала до стола, на котором лежали сложенные в молитве руки и неспешно горела свеча. Не поднимая глаз на вошедшего, он строго спросил:

– Зачем пожаловал, Шакал? – голос его был тверд.

– Мне бы Хозяина отыскать. Дело он мне поручал, – в очередной раз солгал Шакал, чтобы найти Велигора.

– Поручал? – с сомнением взглянул на него старик. Его глаза испытующе уперлись в Шакала – и были это глаза не глубокого старика-монаха, а зоркого сильного воина.

– Поручал, – уверенно повторил тот. – Ну, так где его можно найти?

– А то один бог ведает… – уже по-стариковски ответил человек за столом и снова погрузился в молитву, давая понять, что разговор окончен.

Шакал, разработавший этот гениальный план, проделавший столько работы, натерпевшийся унижений от Волка, снова оказался в затруднительном положении. Если старик не подскажет, где искать Велигора, самостоятельно встречи с ним можно было искать неделями. Можно было прочесать все леса в округе, но никого не найти. Шакал решительно подошел к столу и сел на лавку напротив старика. Ему очень нужно было получить подсказку. Терпеть поражение здесь, у последней черты, за которой его ждала победа, он не собирался. Старик был верным человеком Велигора и не мог не знать, где теперь находился их Хозяин.

– Послушай, Отшельник, ты меня не понял. Хозяин поручил мне найти заветный ключ к Следам Господним. Мне нужно как можно быстрее доставить его. От этого зависит…

– Ничего он тебе не поручал, Шакал, – строго отрезал старик. – Кого провести хочешь? Старого Отшельника? Не народился еще тот человек, ложь которого я не почую.

Шакал оказался прижатым к стене, надо было раскрывать карты, иначе не видать ему Велигора, как царствия господня отродью дьявола:

– Н-ну ладно, ладно. Хорошо! Не поручал!

– Вот и проваливай подобру-поздорову! – кивнул Отшельник на дверь.

– Но я нашел заветный ключик! Нашел! – гордо сказал Шакал, надеясь, что вот сейчас-то Отшельник удостоверится в правдивости его слов и раскроет местонахождение Велигора.

И действительно: Отшельник снова пристально взглянул в глаза Шакала. Тот, зная, что говорит правду, с вызовом ответил на испытующий взгляд старика, мол, смотри, сколько хочешь, а против правды не попрешь.

– И это ложь, – лениво проговорил человек на скамье.

– Ложь? – Шакал в ужасе, как ошпаренный, подпрыгнул со своего места. Он знал, что Отшельник никогда прежде не ошибался, раскрывая истинность слов говорящего человека. – Как ложь? Ведь я знаю, что Волк может сам пойти по Следам Господним, он ходил по ним не раз. Более того, при помощи одного известного ему человека, то есть женщины, он может провести нас в лабораторию, где хранится сама Оболочка Счастья. В чем тут ложь, Отшельник?

– В этом нет лжи. Все правильно.

– Но почему же тогда, – Шакал начал кипятиться, – он не может быть Заветным Ключом, если все правильно?

– А ты сядь, – негромко, но повелительно проговорил тот.

Шакал сел.

– Нет на то воли божьей, чтоб я дела и помыслы его святые толковал. Тем паче, если сам того не ведаю.

Старик замолчал.

Шакал, открывший было рот, чтобы заставить-таки Отшельника указать местопребывание Велигора, был остановлен единственным взглядом старика.

«Ладно, пусть размышляет», – смирился Шакал, рассматривая голые стены древнего зимовья.

В следующую секунду открылась дверца, ведущая в потайную комнату, и на пороге появился сам Велигор – величественный, с гордо поднятой головой, с холодным пронизывающим взглядом, как будто только что милостиво сошел с мирового небесного престола к своим подданным.

Шакал встал и, как полагалось по этикету, низко поклонился своему могущественному Хозяину. Очевидно, что Велигор все слышал, иначе не вышел бы в эту решающую минуту. Шакал уже ожидал благословения и похвалы.

– Так ты, скотина, Волка сюда привел!? – прогремело над головой раскатистое эхо гнева Велигора. – Волка?!

Не ожидавший такого поворота событий, Шакал так и остался стоять с опущенной головой, с остановившимся сердцем, совершенно растерянный, боясь поднять глаза на своего господина.

– Прокляну, сука! – Велигор надвигался на дрожавшего всем телом, ничего не понимающего Шакала, который отступал все дальше, пока не уперся в холодную бревенчатую стену.

– Где он?! – почти прокричал он прямо в лицо размазанному по стене слуге.

Шакал почувствовал, что не в силах ответить, так как язык после всех сегодняшних переживаний отнялся напрочь.

– Ну?!

Чувствуя, что сейчас умрет, Шакал закрыл глаза и указал рукой на дверь.

В ту же секунду Велигор исчез.

Шакал медленно открыл глаза, ожидая увидеть преисподнюю и страшный суд. Странно, но он не чувствовал себя умерщвленным на месте, как это бывало с другими нерадивыми слугами величайшего Хозяина. Перед ним опять были только стол, да лавка, да седой молящийся старик на ней. Шакал без сил опустился на пол, прямо там, где только что стоял перед разгневанным Хозяином. И его терзала лишь одна мысль: проклял ли его Велигор или только пригрозил проклятьем. Прокрутив в памяти все, что случилось, он успокоил себя тем, что, став свидетелем божественного исчезновения Велигора, все еще относится к Избранным, и, следовательно, проклятье на него не наложено.

«Святейший Велигор смилостивился надо мной, – тихо порадовался про себя раздавленный религиозным страхом Шакал. – Я жив».

***

Тем временем сам Велигор, закрыв за собой дверь зимовья, самым обычным образом, без колдовства и проклятий, направлялся к дороге, на которой он ожидал встретить своего старого знакомого – Волка, с которым не виделся много лет.

Волк заметил его еще издали. Из сосновой чащи к нему уверенно шел могучий, высокого роста, плотно сложенный человек в темных одеждах. Его лицо обрамляла короткая черная борода. И даже издали были видны сверкающие черные глаза.

– Приветствую тебя, Волк, – прокричал Велигор своим мощным властным голосом, подняв правую руку вверх.

Волк кивнул в ответ и, не дожидаясь, когда тот подойдет ближе, сам пошел ему навстречу.

Когда между ними осталось не более пары метров, они оба остановились и стали всматриваться друг в друга. Смотрели долго, как будто пытаясь разгадать какие-то тайны в душе у каждого.

– Волчье чутье все так же не подводит? – голос Велигора был спокоен и тверд, как и он сам.

– Да и ты, Гора, смотрю, тоже не напрасно тогда в золотой паутинке в Зоне запутался, – Волк подошел к Велигору ближе. Опасности не было. Это он чувствовал точно. – Теперь вот твои фанатики тебя Велигором величают.

– Есть такое, друг сталкер, – улыбнулся тот и протянул руку Волку.

Волк пожал ее, с интересом рассматривая старого знакомого:

– Все такой же сильный и мощный. Как был Горой, так Горой и остался. Только вот глаза из серых черными как смоль стали. Да голос в дрожь бросает. Не был бы я Волком, тоже, наверное, в ноги тебе кинулся бы да благословения клянчить стал.

– И это верно подмечено, – согласился Велигор-Гора, увлекая Волка в лес. – Но и ты, смотрю, настоящим Волком стал. А что касается глаз, так и у тебя они раньше не зелеными были. Да. Прошлась по нам паутинка, самую суть наружу вывернула. Заветные мечтания осуществить помогла. Вот только почему – я до сих пор в толк взять не могу. Других убивала, а нас такой властью над людьми одарила…

Они неспешно шли по густому ковру из трав и хвои между огромными корабельными соснами, невольно вспоминая, как много лет назад запутались они, два друга-сталкера, в смертельной паутинке и, вернувшись из Зоны, совсем было распрощались с жизнью. Ведь все, кто с такой паутинкой лично познакомились, жили не более суток. Правда, паутинка им попалась необычная. Это они только потом поняли, когда смерть за ними не пришла ни на следующий день, ни через неделю. Наоборот, стали замечать они в себе чудесные превращения. Обычная серебряная паутинка, растрескиваясь на теле сталкера, действительно несла смерть. А вот их была другая, она так и переливалась золотом на солнце тогда, в запретной Виноградной Зоне, сияла у каждого из них перед глазами и до сих пор…

– Я тоже об этом думал. Да. Мы живы, но мы все-таки прошли через смерть. Это было страшно. Ты помнишь?

Велигор кивнул, он не мог забыть, какие адские боли разрывали его на части, рождая в нем, сталкере по кличке Гора, настоящего хозяина над людьми – Велигора. Теперь у него была власть, равной которой нельзя было найти на всем свете. Люди трепетали перед ним, как перед богом, – именно такой дар он открыл в себе после того похода в Зону.

А Волк вспоминал про свои мучения, невыносимую боль и нечеловеческие страдания, которые и ему дали безграничную власть, только в отличие от Горы, он не захотел ее использовать, подчиняя себе людей. Смог найти силы, не поддаться на это искушение, на этот сладкий соблазн, мечту любого человека – повелевать сотнями людей, готовых, не раздумывая, отдать жизнь по первому слову.

Теперь они шли по лесу молча. Два исполина, два титана, имеющие нечеловеческие способности подчинять себе людей. Один мощный Гора, другой осторожный Волк – они были так похожи в своем властном могуществе и в то же время были очень разными. Один этим могуществом наслаждался, другой сопротивлялся как мог. Один стал богом на земле, а другой остался с виду простым человеком. Вот только люди, бывало, в страхе шарахались от него, как от настоящего волка, а собаки, учуяв еще издали, скулили, поджав хвост. Энергия власти Волка, не находя выхода, до сих пор продолжала преобразовывать простого сталкера в нечеловеческое создание с чутьем, силой и выносливостью волка.

– Так зачем твой пащенок притащил меня сюда? Какой помощи ты от меня ожидаешь? – прервал свои воспоминания Волк.

– А, этот Шакал… – Велигор пренебрежительно махнул рукой. – Да дурак он, мелкая сошка, вот и все. Мне хотел угодить, помочь до «Эс Икс» добраться. Думал, наверно, что я смогу на тебя надавить, чтобы ты как-то помог мне объектом завладеть. Не знаю уж, о чем он там думал, если думал вообще. Может, нафантазировал, что в Зоне еще такой есть и ты туда проведешь, не знаю…

Волк остановился и пристально посмотрел на своего старого друга:

– Тебе недостаточно власти, которая уже в твоих руках? Хочешь владеть еще и счастьем?

– Само по себе оно мне не нужно. А вот моим людям… – Велигор тоже остановился. – Видишь ли, не на все хватает моей силы. Над счастливым человеком властвовать не только проще, но и приятнее. А счастье дать я им не могу. Только подчинить.

– Сколько же сейчас у тебя народу?

Велигор улыбнулся одним уголком рта:

– Не хотелось бы тебя пугать числом.

– Да уж напугай, пожалуйста. Сотни? Тысячи? Сколько? – Волк спокойно подошел вплотную к Велигору, который был так же спокоен, как и он сам. Это спокойствие не было затишьем перед бурей. Каждый из них понимал, что поединок между ними не имеет никакого смысла и поэтому невозможен. Равные силы и равные способности не позволят кому-то из них стать победителем или побежденным. И дело было не в количестве людей, принявших чью-то сторону, а в самой силе, принадлежавшей им. Возможно, поэтому Велигор теперь так просто раскрывал свои намерения, зная, что Волк, глупо и неосмотрительно впутанный в его планы бездарем слугой, все равно, если захочет, все узнает – найдет способы разговорить самых преданных его людей.

– Давно не считал. Но если захочу, сровняю Виноградный институт с землей один и голыми руками, и никто меня не сможет остановить. Люди считают за честь служить мне. Если я пообещаю царство божие на земле, они пойдут за мной хоть даже в саму преисподнюю.

Оба замолчали.

Волк чувствовал, что это действительно может стать реальностью. Велигор понимал, что Волк не сможет остановить его, потому что, во-первых, по-прежнему противится своей власти над всем живым и потому не станет собирать армию. А во-вторых, найти за короткий срок, обучить, натаскать на нужное поведение множество людей просто невозможно, даже обладая сверхспособностями.

– Если бы я мог предположить, какие страсти разгорятся вокруг этого шарика, когда выносил его из Зоны, никогда бы не пошел за ним, – отвернулся Волк.

– Еще как пошел бы, – усмехнулся Велигор, по-дружески похлопывая Волка по плечу. – Ты по-прежнему сталкер – это вся твоя жизнь. Каждого из нас тянет туда с неимоверной силой – и каждый из нас клянется, что идет в зону в последний раз. Да и потом, как часто бывает у всякого сталкера, тогда у тебя совсем не было денег. А есть хочется всем и всегда. Даже волки, друг сталкер, долго без еды не живут, как бы ты ни старался… Я совершенно случайно узнал о твоем хабаре от людей в погонах и пустил их по ложному следу. Не благодари.

Волк удивленно взглянул на Велигора.

– Ты тоже меня когда-то спас, – прямо ответил тот, пожимая плечами.

После недолгого молчания Волк ответил тихо, но искренне:

– Спасибо за помощь.

– Да чего уж там, – вместо «пожалуйста» великодушно произнес Велигор. – Ты лучше расскажи, как узнал, что в Виноградном появилось это самое «счастье»?

– Люди, с которыми я ходил в последний раз в Зону, и рассказали мне о нем. Не верил им до последнего момента. Даже когда мы его нашли, все равно не верил, пока они не опробовали его на себе. А история действительно фантастическая.

– Я весь внимание.

Волк вздохнул и ответил:

– В каждой Зоне на планете скрываются примерно одинаковые ловушки, практически одинаковый хабар для продажи, но есть и особенности. Хармонтская Зона¹, например, прославилась легендой о шаре желаний, дорогу к которому знал только один человек.

– А, ну как же, как же, слышал я такое.

– Ну так вот это не легенда, а самая что ни на есть правда. Говорят, что открыл он свой секрет только одному сталкеру, который и пошел туда с его сыном. А когда дошли они до шара желаний, то пожелали счастья. Счастья для всех, даром, и чтоб никто не ушел обиженный².

Велигор уже не улыбался. Он понимал, что, скорее всего, все это действительно правда. А Волк продолжал:

– Но Зона не смогла дать простого человеческого счастья и пошла по натоптанному инопланетному пути: подбросила очередную игрушку в одну из своих локаций. Ей оказалась наша Виноградная. Почему именно она, я не знаю.

– Подожди, а как же вы поняли, что счастье появилось в Виноградной, а не в какой-нибудь другой Зоне? Просто пошли наудачу, что ли?

– Я именно так до сих пор и думаю. Этого никто не мог знать заранее. Хотя я чувствовал, что что-то вело меня от начала и вплоть до сего момента.

Здесь Велигор прищурил глаз, размышляя вслух:

– Говоришь, «счастье для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженный»? Тогда, выходит, что не исполнилось желание легендарного сталкера. Где ж оно даром? Где ж для всех? И как при этом кто-то может остаться необиженным? Нет, друг сталкер, ты что-то путаешь с этой легендой. Но я ее запомню. Будет во имя чего своих людей поднимать. Одна красивая фраза многих тысяч слов стоит! А справедливая фраза – и того больше.

– Да уж, – снова вздохнул Волк. – А счастье тебе самому не нужно, Гора?

– Куда уж больше? У меня его через край. Вот бы людям еще помочь, милость божью до них донести, – улыбнулся в ответ Велигор.

– Неужели действительно счастлив? – усомнился Волк.

– Счастлив, – кивнул Велигор и, заметив упавшее дерево, произнес, – давай присядем. Когда еще удастся встретиться?

И первым сел на огромную поваленную сосну.

– Как же так случилось, Гора, – разместился рядом Волк, – что ты счастлив, а людей своих этому научить не можешь, даже обладая таким умом и властью?

– Ты знаешь, сам-то я давно понял, что быть счастливым – это та задача, которую нельзя усложнять, – Велигор устремил взгляд в небо. – Счастье – в простоте…

Он немного помолчал, глядя вверх, и серьезно продолжил:

– Апостол Павел, проповедуя, говорил: «Имея пропитание и одежду – будем довольны». Такая вот простая формула. И правдивая. Но что же? Еда есть у всех. Я давно не видел ни одного голодного, хоть и попутешествовал по миру изрядно. И одежда есть. У всех. А довольных нет. Нет! Ты понимаешь? И благодарных нет! И счастливых нет. Да потому что людям такого счастья уже недостаточно. Им мало. Они каждый день хотят что-то новое, а без этого не мыслят себя счастливыми. Но и это еще полбеды. Ведь они хотят быть не просто счастливыми, они хотят быть счастливее других. Понимаешь? А это почти невозможно. Ибо чужое счастье рисуется в наших фантазиях всегда больше, радужнее, слаще, чем собственное. Вот так и получается, что другие кажутся нам более счастливыми, чем они есть на самом деле. И уж конечно, счастливее нас самих. И как ты ни убеждай человека, что нет смысла смотреть на соседа, он всегда, как подлинное общественное животное, все равно будет это делать. Так и смотрят два соседа друг на друга, и каждый несчастен оттого, что другой кажется ему более счастливым. И оба постоянно чувствуют, что для счастья чего-то не хватает: то очень многого, то какой-нибудь сущей мелочи…