Он побрел обратно к столу, как вдруг услышали, как он упал, и заплакала сестра. Мать быстро сорвалась с места и видит, как он лежит на полу и пинает ногой малую, которая сбила его с ног. Девочка плачет оттого, что пару раз он ударил её с ноги, куда достал. Она хватает дочь и уносит её на кухню.

– Не плачь, милая, – она посмотрела на дочь, а у неё разбита губка. – Вот урод.

Она пошла за аптечкой, помазала губку, а сын в этот момент дул на ранку.

– Все хорошо, сестренка.

– Мама, посему меня папа удаил? – она посмотрела на мать своими глазками, по щекам потекли слезки. – Я хотея его обнять.

– Он просто пьян, не обращай на него внимания. Может, пойдем, я вам куплю конфет?

Дети оживились, быстро собрались, незаметно вышли на улицу. Мать держала за руки своих детей, улыбалась им, и они пошли в магазин, быстро нашли отдел сладостей, дети быстро выбрали свои лакомства. И уже стояли у кассы, когда дошла их очередь, мать достала кошелёк и немного растерялась. Он был пустой.

– Но как такое… Вот тварь, – мать посмотрела на продавщицу, затем на детей.

Взяла за руки и хотела уйти.

– Мам, а почему мы не взяли наши сладости? – спросил спокойно сын.

Но сестра расплакалась и тянула ручки к конфетам, которые выбрала на полке.

– Мамя, я хотю кофетки! – закричала девочка и в момент расплакалась.

Она ничего не сказала, лишь опустила глаза и уходила от кассы. Каждый её шаг был размеренным, который она делала четко в удар пульса в её голове, злость переполняла её изнутри. Она крепко держала детей, сын покорно шел, опустив глаза в пол, он уже догадался. Только дочь вырывалась и хотела вернуться в магазин. Мать крепко её держала и тянула домой, но она просто плакала и кричала, но мать как будто этого не замечала.

– Лиза, стой, – кто-то прокричал у неё за спиной.

Все остановились и с удивлением обернулись назад. Парень, запыхавшись, добежал к ним.

– Здравствуйте, дядя Миша, – сказал малой и посмотрел на меня.

– Привет, малой! – потрепал по волосам мелкого, протянул его конфеты, какие тот выбрал.

– Не плачь, красотка, держи свои сладости, – присел к ребенку и протянул пакет, в момент улыбка появилась на её лице, она вначале взяла пакет, а затем посмотрела на мать.

– Бери уже.

Дети от радости улыбнулись и открыли пакетики.

– Что надо сказать? – спросила мать и посмотрела на детей.

– Спасибо, дядя Миша, – крикнул мелкий, а за ним повторила сестра.

– Простите, стоял дальше в очереди, пока дошла до меня…

– Спасибо вам, выручили меня. Я отдам вам деньги.

– Ой, не стоит. Это просто оплата за спасение котика, которого искала моя мать. Это ваш герой его спас из рук извергов. Так что мы в расчете, – показал пальцем на малого, а он на меня и подмигнул мне.

Хотел их оставить, как вдруг за руку меня взяла Лиза. Она опустила глаза, рука немного задрожала.

– Можно попросить об услуге? – она посмотрела на детей. – Возьми сестру за руку и сядьте на ту лавку, – она указала сыну пальцем, тот так и сделал.

Когда дети были вдалеке, она посмотрела на меня.

– Сможешь занять денег до аванса? Этот по ходу пропил все, кошелек я прятала, но он по ходу нашел его и забрал все деньги, а мне еще надо на работу…

Ничего не сказал, достал деньги, протянул ей.

– Но здесь слишком много, я не смогу…

– Держи. Мне всё равно не на кого тратить, а тебе надо их поднимать. Это не подачка и не милостыня, вернешь деньги делом, – посмотрел ей в глаза. – Ничего дурного не подумай. Ты сегодня так вкусно готовила, что мне холостяку о таком и не снилось. Когда твоего мудака не будет дома, зайди ко мне, я дам продукты, ты мне приготовишь поесть. Ну, так недельку, и мы в расчете, мне надоели пельмени и макароны, – улыбнулся ей и откланялся, она помахала мне рукой, а я детям.

Она взяла детей и пошла в торговый центр, там были маленькие аттракционы для детей, она им сделала праздник. Сколько человеку надо для счастья? Всего лишь улыбка ребенка, пару тысяч и два пакета конфет.

Шел по дороге и осознавал, что мне надо для счастья. Наверно, всего лишь помочь одному человеку, когда у тебя есть всё для жизни, кроме одного. Тебе просто некому дарить улыбку. А тут за минут десять подарил счастье сразу трем людям. Двое из которых – дети, которые не знают, что такое обычное семейное счастье. Они дарят отцу улыбки и теплоту объятий, а взамен лишь удары. Иногда лишь крики, хотя в основном одно слово больше убивает, чем десяток ударов. Ведь синяки и боль от удара заживают, чем душа от одного неосторожного слова.

Лиза вела двух детей, полных эмоций от аттракционов, которые были в торговом центре больше пяти лет. Но она не могла найти время и средства, чтобы сводить своих детей туда.

– Мама, так классно ездить на той машинке, я был как настоящий водитель.

Сестренка тоже пыталась что-то рассказать маме, поделиться своими эмоциями, но не могла. Она еще хорошо не разговаривает, потому по-детски махала руками и на непонятном языке говорила. Мать смотрела на них с улыбкой и радовалась счастью детей.

– Мам, мы же еще сходим туда, сходим? – сын смотрел на мать, но по щекам потекли слезы. – Мам, не плачь, ладно, потом как-нибудь. Только не плачь.

Она присела и обняла своих детей, вначале сына, а затем дочь.

– Сходим обязательно, как получу зарплату, свожу снова сюда. Будем чаще туда ходить, хочу, чтобы вы больше радовались, чем плакали от отца.

– Может, и с папой туда пойдем, одной большой семьей.

Мать присела и посмотрела ему прямо в глаза.

– Сынок, ты понимаешь, что отец… – немного сделала паузу, отвернув лицо. – Он нас больше не любит, сколько раз я ни пыталась ему давать второй шанс. Он не хочет меняться, ему нравится такая жизнь, быть алкоголиком.

– Но, мама, все люди меняются, если им помочь, хотя бы верить в то, что он изменится.

Слезы текли по щекам матери, она обняла сына.

– Иногда люди очень жестоки, их сердца превратились в камень и уже…

– Но как же любовь, она спасает, залечивает любую рану.

– Сынок, посмотри на меня, хочу тебе раскрыть одну большую тайну. Это реальный мир, не сказка и даже не басни из телевизора, чтобы всё наладилось, главное – в это верить. В жизни все намного сложней, чем ты еще детским наивным мышлением себе рисуешь в голове.

– Но, мама, много людей изменились в лучшую сторону.

Она встала, посмотрела напоследок.

– Но только не твой отец.

Она взяла детей за руку, и они молча побрели по темным улицам домой. Сын разглядывал небо и звезды, такое чисто небо, что можно было увидеть множество ярких точек. Ему казалось, что это пол и на него кто-то наверху рассыпал блески, которые сейчас дарят им огоньки. Кто-то наверху взял фонарик, выключил свет, и теперь, когда лучик из фонаря попадал на эти маленькие точечки, они загорались. Он представлял, что ночью, когда солнце заходит за горизонт, дети, которые живут там, на небе, выходят и рассыпают звезды по небу, а затем они их зажигают своими фонариками. А утром приходит отец-солнце и светит своим большим фонарем, освещая Землю, чтобы люди могли спокойно идти на работу и жить обычной жизнь. Он любил часто фантазировать, ведь мало кто ему мог объяснить то или иное явление. Ведь отец был занят заливанием водки в себя, а мать целый день на работе, а потом хлопочет по дому.

Сын часто к ней подходил с множеством вопросов «почему». На которые она могла с легкостью ответить, отвечала, а более сложные оставляла на потом. Хотя редко они возвращались к ним. Сын это понимал и не хотел матери добавлять проблем, он видел, как она на исходе сил пыталась справиться со всем, даже с тем, что должен делать отец. Сколько раз колола в груди боль не физическая, а душевная, из-за несправедливости, которая упала его матери на плечи. Он не понимал, почему они страдают, ведь не было на то какой-либо причины, никто не преступал закон или плохие люди его семье не вредили. Казалось, что во всем виноват их отец, но сын не замечал вины за ним. Он осознавал, что его отец болен самой страшной болезнью, которую мать называла «зависимость». Он не понимал, что это значит, ведь можно было просто не пить эту плохую воду, которую мама называет «Водка». По-детски не понимал, как взрослый человек не может отказаться от этой воды. Он сколько раз мог отказаться и не съесть конфету, хотя собутыльники отца предлагали ему за молчание. Отказывался даже от вкусных булочек со сгущенкой и однажды от мороженого, которое он не так часто получал от родителей. А тут не пить воду, от которой они сами постоянно кривляются, когда залпом выпивают стакан.

Сам неоднократно брал в руки и нюхал запах этой воды, даже раз окунул палец и попробовал её. На вкус была гадкая и невкусная вода, как это может нравиться отцу? Он до сих пор не понимал, и на это он менял детей, жену и своё счастье, но главное – это свое собственное здоровье.

За размышлениями он не заметил, как они стояли возле двери, мать ищет ключи, только в сумочке их нет. Руки дрожали, и слезы потекли по щекам, она кинула взгляд на детей. Сжала руки в кулаки и начала бить в дверь, нажала рукой звонок, а с ноги продолжала колотить по двери. В голове у неё промелькнула мысль: «Если он напился, то мы будем ночевать на лестничной площадке. Ладно, если бы одна я, но со мной двое маленьких детей, и на улице далеко не лето». Хоть на улице осень, и солнышко грело, но ночью в подъезде очень холодно. Она постелила на ступеньке свою сумочку с шапкой, чтобы не сидеть на холодном бетоне. Села, на руки взяла мелкую, расстегнув перед этим свой длинный плащ, рядом постелила для сына, который сел рядом с мамой, под задницу положил свою шапку.

– Почему папа нам не открывает дверь? – спросил сын и посмотрел на мать, которая их обнимала.

Дочь уже закрывала глазки и в объятиях почти дремала.

– Он уснул, а я забыла ключи, а если он выпил, его даже будильник не поднимет с кровати. Придется сегодня здесь заночевать, – слезы потекли по щекам, она смотрела на свою дверь, не отводила глаз.

Ей казалось, что вот-вот он выйдет из туалета и откроет им дверь, они лягут в свои теплые постели и уснут. Но прошло полчаса, за ним час, дочь уже сопела на руках матери, у которой уже затекли руки и ноги. Но она не шевелилась, чтобы не разбудить дочь.

Сын всё время ёрзает по плащу, и она осознает, что он так протрет дырку.

– Милый, пожалуйста, не шевелись, иначе наутро в моем единственном плаще будет дырка, и на работу пойду так.

– Хорошо, мама, – сказав это, он быстро нашел удобную позу, закрыл глаза и по ходу тоже уснул.

Она гладила своих детей правой свободной рукой и смотрела на свою дверь, которая была заперта. Она видела, как в глазке горит свет, знала, что муж дома. И злость её переполняет, осознавая, что сегодня она с детьми проведет ночь в грязном, холодном подъезде. Ей даже не к кому идти, родители давно умерли, оставили эту квартиру, в которую она не может попасть. Сестер, братьев, дядей и тетей у неё не было. Даже хорошей подруги, которая могла на ночь её приютить, не было, всё из-за того, что она всё свободное время умирает на работе, а потом за готовкой и уборкой.

Глаза постепенно закрывались, и она почти засыпала, как вдруг открывается дверь. Она резко распахнула глаза, думала, муж вышел покурить, но дверь открыл сосед и посмотрел на Лизу, а она на него.

– Чего здесь сидите с детьми? Этот мудак вас не пускает? – спокойным голосом спросил у них, а она отвела взгляд.

– Ключи забыла, а этот куда-то ушел.

– Или в стельку пьян. Ясно. Заходи ко мне.

– Что обо мне соседи подумают, если я переночую у тебя? Это…

Перебил её.

– Подумай о своих детях, они заболеют, не дай Бог, умрут, а тебе главное, что о тебе подумают люди, которым плевать на тебя и твоих детей? Давай, сына я занесу, а ты мелкую, – он взял на руки малого. – Сможешь подняться, или ноги затекли?

Она лишь кивнула головой, тот быстро занес ребенка и вернулся к ней, взял девочку, отнес и её. Вернулся к ней.

– Тебе особого приглашения? – сказал строго, но она опустила глаза и покорно вошла в мою квартиру.

Она разделась, разулась и проследовала за мной, я провел в одну из комнат, где было три кровати, на одной лежал сын, на второй дочь. Мелкий как мог раздел сестру и укрыл, а рядом стояла третья кровать.

– Зачем тебе отдельная комната с тремя кроватями.

– Раньше часто семья ко мне приезжала, братья, сестры племянники. Теперь они живут за границей, раз в год, но приезжают ко мне.

– Почему не уехал с ними?

– Смысл? У меня тут любимое дело, я писатель, люди меня читают, покупают мои книги. Денег у меня здесь больше, чем у родственников за границей. Хоть они тоже не бедно живут, но по состоянию у меня лучше, плюс живу в своем городе. Родные улицы, лица моих коллег и друзей. Тут всё моё родное, тяжело с этим расставаться. Жить за бугром может и лучше. Там красиво, я был там, пол-Европы объехал, но нет ничего лучше родного дома.

– Понимаю, – она снова опустила глаза. – Спасибо тебе за всё.

– Ой, не начинай. Мне больше жаль твоих детей, которые без вины страдают. Прости, мне надо успеть в магазин, если голодна, возьми бутерброды в холодильнике…

– Без тебя не буду лазить по холодильникам.

– Ладно, тогда жди. Я быстро.

Выскочил в магазин, вернулся, а они уже спят, махнул на них рукой. И пошел в комнату, переоделся и также лег спать, утром меня будит Лиза.

– Вставай, мне надо на работу.

Быстро открыл глаза, посмотрел на неё.

– А детей куда?

– В садик, сегодня среда.

– Голодная?

Она хоть махнула головой, я быстро к холодильнику, смотрю, дети уже в коридоре готовые.

– Привет, мелкие, – одним глазом посмотрел на них, ведь до конца не проснулся, махнул им рукой, а они в ответ.

Подошел к холодильнику, быстро сделал бутерброды с дорогой колбасой и сыром, сделал кофе.

– Сядьте, поешьте.

Быстро взглянул на часы, там было только шесть часов.

– Садик вроде с 7, где ты с детьми будешь гулять. Или снова – что подумают соседи?

Услышал, как заурчали животы у всех от запаха копченой колбасы. Налил детям сок и махнул за стол, она быстро их раздела, и они сели кушать. Все были голодными, ведь они только в обед покушали, а после аттракционов уснули, проспали до утра.

– Еще? – все махнули мне головой. – А ты будешь?

Быстро достал пельмени, разогрел и наложил со сметаной, через пару минут были пусты тарелки.

– Я наелся, – сказал мелкий, а я достал печенье.

– Вот, держи.

Дети мне улыбнулись, посмотрел на часы, там уже было без десяти.

– Вот теперь можешь идти, сыты и с печеньем, можете пакет забрать.

Дети загалдели, мать лишь опустила голову и пошла в коридор, я увидел, что мелкая была мокрая.

– Что малая мокрая? – мать утвердительно кивнула головой. – И ты на холод мокрого ребенка поведешь?

– Переодену в садике. Там я оставила для таких случаев запасной комплект.

– Стой, – быстро удалился в комнату, вынос одежду детскую. – Посмотри, ей должно подойти, от племянников осталось, руки не доходят выкинуть.

Она примерила, чуть великовата, но до садика дойдет.

– Хорошо, сможет дойти. Спасибо тебе, есть у тебя пакет для мокрого?

Быстро достал и протянул ей, и она немного замялась.

– Она еще тебе кровать там, я всё постираю.

– Сам всё сделаю, у меня машинка автомат, иди уже.

Она мне улыбнулась.

– Спасибо вам, дядя Миша, – сказал мелкий, махнул рукой. – Только не пойму, зачем вам одному такая большая квартира?

– Раньше тут больше людей жило, все уехали далеко-далеко. Вот приходится одному в таких хоромах жить.

– Прости за наглый вопрос, но у нас в доме только у тебя квартира на шесть комнат, как так?

– А это мы замазали одну дверь, и из двух квартир сделали одну, пробил проём между квартирами, и теперь одна большая. Долго бегал, чтобы мне дали разрешение на это, а то приходилось выходить из одной и через дверь входить во вторую. Два года обивал пороги, пока не заплатил одному толстяку, и за пять минуть сами БТИ и сделали всё. Померили, написали, разрешили, поломали и построили, – улыбнулся и почесал затылок.

– Хорошо, когда много денег.

– Поверь, не сильно. Особенно когда не на кого тратить.

– Богатые не счастливы из-за того, что нет детей, бедные не счастливы, потому что есть дети, а денег нет. Круговорот несчастья в мире.

– Я бы не сказал, что я не счастлив, просто у меня есть моя огромная вселенная придуманных персонажей, где я проживаю тысячи жизней. Я герой и злодей, счастливчик и не несчастный, сражаюсь, побеждаю, погибаю и снова воскресаю. У каждого счастье своё, даже когда я был беден, каждый день ходил на завод и писал книги, я был счастлив. Не сразу получил признание, обивал пороги изданий и редакций, множество сайтов, писал много книг, перед тем как получил первые гонорары. Даже до сих пор мои редакции мне указывают, что делать, а я ставлю минимальную сумму, чтобы все могли читать мои книги. Мне хватает на жизнь и даже с избытком, зачем гнаться за миллионами, лучше пусть миллионы смогут насладиться моими мирами, которые я придумал. Чтобы проживали со мной тысячи жизней, которые мы себе не сможем позволить.

– А ты романтик.

– Нет, фантаст.

– Я раньше любила читать, много читала, сейчас это роскошь для меня.

Достал ей книгу.

– Можешь читать, пока будешь ехать на работу, в обед полчаса. За месяц сможешь так прочитать её, одна из моих самых любимым.

– О чем она?

– О любви, там парень мог управлять временем и не мог осознать, кого он любит. Он прокручивал разные сценарии своей жизни, проживал то с одной девушкой, то с другой. Если прочтешь, то дам продолжение, многим она понравилась.

– Спасибо, обязательно прочту.

Они вышли, помахали мне и пошли по своим делам. А в это время муж лежал на постели после очередной пьянки и смотрел в потолок, еле поднялся и взглянул на себя в зеркало. В отражение он не узнавал себя, махнул на отражение рукой и побрел к холодильнику за минералкой. Начал жадно её пить, затем присел на стул, а в ушах всё тот же вопрос: «Почему у нас всё так?»

Он пожимал плечами и уставился на холодильник, на двери был рисунок его сына. С надписью «Папе», там были нарисованные шарики, целый праздник. И в момент его переносит в его воспоминания.

Прошлое.

Он радостный идет в роддом забирать жену и сына. Трезвый, а в глазах лишь радость, весь в костюме и галстуке, налакированные туфли, в руках букет цветов и коробка конфет, все как полагается.

Он сидит внизу, ожидает, пока жена выйдет и покажет впервые его сына. Он хоть и видел через окно, но в живую еще не смотрел на него, хотел впервые взять в руки его и насладиться отцовством в полной мере. Вот долгожданный момент – выходит жена, держит их сына, он отдает врачам цветы, конфеты и берет на руки ребенка. Целует его, и улыбка не спадает с лица отца, ведь это его сын, первенец, продолжатель рода. Богатырь, крепкий и сильный малыш, которому многие могли позавидовать. Ведь это его сын и гордость.

– Это мой малыш, мой сынок. – он это говорил с трепетом и шепотом, чтобы не разбудить его. – Это мой сынок, – снова и снова повторял он сам себе.

Обнял и поцеловал свою жену, которую он любил больше всего.

– Мы так долго ждали его, вот он на моих руках.

Хотя врачи говорили, что у них, возможно, не будет детей из-за резус-конфликта. Но через отважные попытки и курс лечения они держали своего малыша. Они со слезами смотрели на него, даже муж, крепкий и сильный мужчина, плакал как маленький. Он так хотел сына, с которым будет играть в футбол, долгие прогулки и даже вместе ходить на турники. Научит его кататься на велосипеде, который уже давно стоит у него в гараже, покажет потом, как ездить на машине. Ведь недавно они приобрели хорошую, хоть и поддержанную иномарку. Но на районе у него у первого появился «Мерен», на котором он рассекал улицы и вез свою жену с сыном.

Все удобства там были, а главное, не в кредит, денег было много, и они жили в достатке. Муж хорошо зарабатывал механиком на СТО. Уже была своя база клиентов, его в этом году повысили до главного механика. Теперь ему даже не надо было и пачкать руки, лишь в редких случаях, когда это мог сделать только он и то в самых дорогих машинах. Где требовалась ручная работа, и платили за это огромные деньги, ведь у него были золотые руки. Как его шеф говорил: «Ты мастер на все руки». Его очень уважали за то, как он себя вел, был за здоровый образ жизни. Ни разу не пил и даже не пробовал курить, всегда был честным и порядочным.

Жена гордилась своим мужем, всегда и во всем слушала его и помогала ему. Они жили душа в душу, особенно стал опорой для неё, когда её мать с отцом погибли в автокатастрофе. И эта квартира перешла ей по наследству как единственной дочери. Он тогда чуть не бросил работу, чтобы сидеть с ней. Начальник дал ему полтора месяца оплачиваемого отпуска, чтобы он выходил жену. Он не отходил от её постели, помогал ей во всем, был с ней в самую трудную минуту её жизни. Ведь её ничто не радовала тогда, единственное, что её спасло – это маленький ребенок. Который вроде вообще не плачет, он улыбался ей, ручкой хватался за пальчик, и казалось, что улыбается ей. Хоть в таком возрасте это было невозможно, он еще этого не осознавал. Буквально за две недели она оправилась от шока, муж, единственное, боялся, что пропадет молоко, тогда беды было не миновать. Но всё обошлось, она взяла себя в руки, привела в порядок и всё время отдавала мужу, который стал её железной опорой и маленькому сыну, который заменил её родителей. Она понимала, что когда уходит жизнь, появляется другая.

А ведь и правда, сын стал таким отзывчивым, добрым и порядочным, как её родители. Они до конца с мужем не понимали, как у них появился такой ангел-хранитель. Он заменил ей мать и отца в одном лице, он всегда утешал и её, и мужа, муж начал не понимать. Как сын сколько раз подходил к нему, плакал, просил всё бросить, как он обнимал его на улице, когда тот лежал пьяным.

Слезы потекли по щекам отца, но грубое сердце было с ранами. Он толком не помнил или пытался забыть тот момент, когда он впервые взялся за стакан, когда он стал глухим к жене, которую он так любил, даже был готов пожертвовать всем, когда умерли её родители. Он начал снова и снова прокручивать в голове, как из спортсмена он стал алкоголиком.

Помнит себя в детстве, когда кричал в глаза своего родного отца, который избивал ногами мать.

Я никогда не буду пить эту чертову водку, я не стану таким, как ты! – он кричал отцу и держал в руках палку, которая была направлена на отца.

Тот перестал бить бездыханное тело матери и посмотрел на сына.

– Ты мне не отец, ты зверь, я не буду пить и курить, – кричал и плакал маленький мальчик.

После этих воспоминаний у мужа побежали мурашки по рукам, а затем по телу. Он вспоминал, как убегал с матерью из дома, когда напивался его отец. Помнил, как прятался под кроватью ночью после сильного хлопка двери. Они с матерью знали, что пришел муж и отец. Она быстро одевала его и через окно отправляла к матери, сама смотрела, в каком состоянии муж, если не сильно пьян, раздевала и укладывала спать. Если он был изрядно пьян, сама одевалась и в это же окно уходила к родителям. Раньше помогало, прятала в чулане сына или под кроватью, но мальчик вырос, и его было уже не спрятать, потому она отправляла к родителям. В основном она получала удары мужа, но она не хотела, чтобы это видел их сын. Он мог не только избить, но мог и на глазах сына взять её силой со словами:

– Смотри, сынок, как надо брать баб, учись, пока я живой.

Она не могла позволить извергу травмировать психику сына, потому отправляла всегда к родителям ребенка. Развод на тот момент был непозволителен, особенно в глухом селе, где с этим было строго. Хотя на удивление в её семье отец никогда не позволял бить её мать. Но в других семьях терпела бабка, мать, а теперь и её череда пришла терпеть побои своего мужа.

Но однажды сын взял в руки палку и смотрел в глаза отца.

– Не позволю тебе бить мою мать. Ты мне больше не отец, нет, ты мне никогда не был отцом. Ты лишь дал мне жизнь, но отцом мне стал мой дедушка. Он единственный на селе достойный мужчина, который не пьет и любит свою жену, мою бабушку. А вы, остальные, свора алкоголиков, которые могут избивать только беззащитных детей и женщин. Я вырос, давай на мужчину напади, я тебе покажу, кто в доме хозяин. Посмотри на мои руки, какой сильным стал маменькин сынок, не твой. Для тебя я стал врагом, – после этих слов он крепко взял в руки дрын и отколотил своего родного отца.

Тот кричал, чтобы он прекратил, но его сердце было глухим к просьбе своего изверга-отца. Лишь мать пришла в себя.

– Сынок, остановись, ты не убийца, – прохрипела мать, и из рук сына выпал дрын, он кинулся к ней.

– Все нормально, я теперь тебя могу защитить, я больше никому не дам тебя обижать.

– Сынок, это твой отец, я сколько раз говорила, что нельзя поднимать руку на своего отца.

Злобно он посмотрел в глаза матери, по щекам которой текли кроваво-красные слезы.

– Это больше не мой отец, если ты его не выгонишь, то это сделаю я.

Он встал и подошел к отцу, тот от него немного отскочил. Сын злобно посмотрел на отца, вышел и хлопнул за собой дверь. Он пошел по улице, впервые после того, как отец пришел пьяный, он с улыбкой шел. Он победитель, сильней, даже чем отец, которого он всегда с мамой боялся.

– Теперь меня никто не сможет напугать.

Воспоминания били ключом в его голову, он сидел на кухне и смотрел в одну точку на холодильнике, впервые за долгие годы появилась улыбка на его лице.

– Я сильный, и меня никто не напугает, – снова и снова себе повторял под нос.

Глава № 4. Почему?

Жена вернулась поздно домой, разделась, посмотрела по комнатам, не было мужа. Она стала нервничать, ведь нигде не было и детей. Она быстро взяла телефон и позвонила воспитательнице, которая в момент взяла трубку.

– Где дети? – взволнованным голосом спросила.

– Здравствуйте! Сидят у меня дома, можете забрать их. За ними пришел муж, но он был не в состоянии, потому не решила ему отдавать. Тем более вы меня предупреждали о его алкоголизме. Вас долго не было, пришлось забрать их к себе, не волнуйтесь, я их накормила, можете их забрать.