Без тени энтузиазма Арман отвечал:
– Лорд Рейсс, кто же ещё.
– Но вы говорили, что у старика родных не было.
– Говорил.
– Так как оно…
– А вот, хер его знает, Альвенслебен!
– И он…
– Да. Грамоту показал. На владение которую. Там печатка, герб, имя – всё как надо. Теперь мы этому петрушке служим, – старшина с досадой пнул какой-то камешек, – ладно, чёрт с ним, отряд вольно. Патрулей пока не будет. Разойтись.
Герард обернулся и собрался было пойти в казарму.
– Блургенштейн. Что врачеватель там? Посмотрел?
Юноша обернулся и с некоторой неловкостью, пятясь к баракам, выпалил:
– Да, вашродье. Всё хорошо, вашродье!
– Альвенслебен? – скептически глянул ротный на капитана.
Варин глубоко вздохнул и монотонно отметил:
– Скачет аки конь, ваше благородие.
– Вольно.
***
Смеркалось. Луна постепенно отвоёвывала себе небосвод, и теперь стала доминирующим источником освещения. В этих краях темнело поздно, да и день оказался на редкость неприятным, а потому сейчас Герард чувствовал на себе всю притягательную силу, которой только мог обладать жёсткий матрас в бараках. Парень сидел у конюшен и размышлял. Не в состоянии снять латы, ему пришлось лишний раз не показываться на глаза своим сослуживцам, которые уже начинали что-то подозревать. Что это за чешуя? Почему она становится больше? Что теперь там, под латами? Что будет с ним? Юноша рассудил, что в змею он точно не обернётся. Если и в змею, то только в какую-нибудь черепаховидную, с толстой крепкой чешуёй. Может быть, в честь него столичные зоологи назовут какой-нибудь необычный вид зверей. Одна глупая мысль сменяла другую на протяжении часа. Герард счёл, что его соратники уже спят, а значит можно незаметно проскользнуть в казармы и лечь спать облачённым в доспехи, пока никто не видит. А завтра? Завтра, так и быть, он всем всё расскажет. Он снял с себя шлем. На грязную синюю кирасу упала белая, как снег, прядь волос.
– Что за чёрт?
Юноша взял эту прядь и поднёс к глазам, рассматривая в упор. Он было подумал, что это лунный свет играет с ним шутки, но, разглядев поближе, Герард понял – это седина. Подавляя очередной приступ острых эмоций, рыцарь нацепил на себя шлем. Сегодня он будет спать в полном облачении.
Парень тихонько зашёл в казарму и на цыпочках, стараясь не греметь снаряжением, пошёл к своей койке, которая располагалась аккуратно по центру помещения. Дойдя до цели, юноша оглянулся, а затем вздохнул с облегчением – все спят. Серебряный свет из крохотного оконца падал на лицо соседа по койкам – брат-рыцарь показался Герарду слишком бледным. Мужчина обильно потел, и слегка дрожал, будто бы пребывая в состоянии лихорадки. Юноша постарался выбросить дурные мысли из головы, поспешно лёг и укрылся мехом.
Всё хорошо. Это просто лунный свет. Играет с ним шутки.
X
Огромные волны разбивались об отвесные скалы под несмолкающий гул ветра. С новыми силами, они набегали и набегали на неприветливый берег, с каждым разом отламывая куски от гранитной породы. Рыцарь тоскливо глядел в пенящуюся пропасть. Вот ещё одна такая волна ударила в уступ, откусывая часть скалы, и теперь юноша оказался на самом краю. Не в силах пошевелится, он мог лишь созерцать бездонную морскую бездну.
– Ты? Кто ты?
Он обернулся. За спиной стоял рослый светловолосый воин. В его начищенных тёмно-синих латах, словно в зеркале, можно было увидеть окружающие камни.
– Я – брат Герард. Рыцарь.
– Герард? Прости, но такого просто не может быть.
– Почему?
– Потому что Герард – это я. И я рыцарь. А ты? Посмотри на себя. Ты никак не рыцарь.
Собеседник сделал пару шагов навстречу парню, и тот увидел, что перед ним его точная копия – здоровый русый воин в полных доспехах. Хотя, скорее, это была его точная копия из лучших дней. Гость подошёл достаточно близко, чтобы в отражении на грудной пластине юноша увидел свой силуэт. Вместо крепкого солдата ордена, кираса показывала изломанную скрюченную фигуру. Герард посмотрел на свои руки – из сухих тощих ладоней, разрывая плоть, наружу выглядывали кривые костяные наросты, вместо ногтей – бритвенно острые орлиные когти длиной в поларшина. На этих окровавленных секаторах висели потроха. Парень почувствовал неприятный металлический привкус, и когда он попытался что-то сказать, то вместо слов изо рта на землю пролился ручеёк багрового ихора.
– Дьявол, – ясно произнёс гость, – ты – дьявол.
Огромная волна навалилась на берег, с хрустом ломая уступ и унося юношу в бездонную пропасть.
***
– Тревога! Тревога! Подъём!
Ор вырвал Герарда из кошмара, и он резко вскочил, грохоча снаряжением на всю казарму. Собратья по оружию просыпались, некоторые их них удивлённо глядели на юношу. Ротный вошёл в бараки, держа подсвечник, и повторил:
– Рота подъём! Снаряжаемся и на выход! Живо! – а затем также быстро вышел обратно на улицу.
Пока солдаты поспешно надевали доспехи, молодой рыцарь, будучи уже облачённым во всё необходимое, выбежал за дверь, уклоняясь от очевидных вопросов. На плацу он застал старшину и сидящего на голой земле тощего мужчину. Человек показался Герарду знакомым – подойдя поближе и присмотревшись, он понял, что перед ним сельский врачеватель. Маски в виде птичьей головы, а также связки ароматных кореньев при докторе не было. По его чёрному плащу словно прошлись ножом – с рук свисали оторванные куски тёмной ткани. Погнутую окованную трость, зажатую в его кулаке, покрывал неровный слой серой массы. Лекарь дрожал, с его правого виска стекала кровь, а правое ухо и вовсе отсутствовало – вместо него в череп вела тёмно-красная дыра. Он бубнил себе под нос нечленораздельный бред:
– Инфекция… чёрт бы тебя… выпивка… да как же это…
Постепенно рота рыцарей столпилась у своего начальника. Арман оглядел солдат и, убедившись, что все в сборе, присел на корточки, бережно взял врача за плечо и спокойно произнёс:
– Друг. Расскажи ещё раз – что случилось. Только медленнее.
Доктор глянул на ротного шальными глазами, собираясь что-то выпалить. Однако сделал глубокий вдох и постарался успокоиться, после чего настолько спокойно, насколько он был способен, заговорил:
– Деревня. Валддорф. Деревня в огнях. Нет больше деревни.
Рыцари зашептали межу собой.
– Молчать, – рявкнул ротный, – продолжай.
– Больные, – речь давалась врачу с трудом, он словно задыхался после каждого слова, – больные одичали. Пациенты взбесились. Все сразу. Начали рвать. Моё ухо, оно, – доктор жалостливо показал на уродливую рану, – я думал только в больнице. Но вся деревня. Вся. Крики, кровь. Повсюду, – тут его будто осенило, лекарь привстал, хватая Армана за одежду, – я понял! Я понял, слышите?! – он заорал, будто одержимый. – Алкоголь! Яд! В нём яд, понимаете?!
Ротный крепко взял бедолагу за руку:
– Успокойся, друг. Всё кончено – ты под охраной.
После этих слов старшина подпёр доктора плечом и помог ему подняться.
– Рота, слушай сюда! Седлайтесь, езжайте в село. Восстановите закон! Альвенслебен, как прибудете – на твоё усмотрение, – капитан лаконично кивнул.
– Но, ваше благородие, – неуверенно заговорил один из рыцарей, – лорд Рейсс сказал…
– Клал я на то, что этот щегол сказал! Выполнять!
Минутой спустя цепочка всадников понеслась из острога в направлении деревни.
XI
Столбы чёрного дыма поднимались на Валддорфом, соединяясь в небе в огромную чёрную тучу. Отсвет нежно-алого солнца сливался с яркими языками пламени, наполняя пейзаж инфернальными тонами. Гарь, пепел и запах жжёной плоти витали в воздухе. Декада всадников встала на возвышенности, отбрасывая гигантские тени.
– Господь Всемилостивый, – тихо прошептал один из рыцарей.
Варин был сосредоточен. Он в отчаянье пытался придумать подобие на план. Ответ пришёл сам собой. Капитан увидел разорванное тело молодой девушки, у одного из граничащих с лесом срубов. Над трупом склонилось три тощие фигуры. И без того серым, танцующее пламя придавало им облик чёрных духов. Худые высокие черти, с длинными острыми когтями, жадно впивались в свежие кости, высасывая из них вязкую жижу.
Рядом, в нескольких метрах от пиршества, бездыханно лежал подросток, ноги которого были отделены от торса. Казалось, что он мёртв, но через мгновение руки его зашевелились, и верхняя половина, опираясь на передние конечности, пришла в движение, подползая к месту коллективной трапезы. Серы губы впились в икроножную мышцу бедной крестьянки.
Если до этого в командире отряда и оставались какие-либо эмоции, то теперь они все погасли, уступая дорогу лишь одной. Воин решительно вынул из ножен звенящий клинок и прорычал:
– Всех сирых и убогих, больных и кривых, чертей и душегубов – к дьяволу! Остальных – к Господу нашему. С коней не пешиться! В избы не входить! Коль хата не горит – поджигайте! Коль смерд бежит – догоняйте и рубите! Никакой милости! Сравнять деревню с землёй! – Варин посмотрел по сторонам, сурово взглянув на подчинённых. – Но! – он со злобой вонзил шпоры в бока своего скакуна, и звено рыцарей помчалось навстречу пламени.
С дружным боевым гулом клин латников ворвался в полыхающее поселение. Их появление не осталось не замеченным – три уродливые твари оторвались от своего блюда, чтобы через мгновение рухнуть замертво. На череп той, что подняться не могла, нашло кованое копыто, раздробив чудищу череп.
Единой стальной волной всадники неслись внутрь села. Отовсюду: из-за домов, из-за кустов, из колодцев выскакивали серые дьяволы, в тщетных попытках оторвать кусок от солдат ордена. Но клыки и когти не чета латам и острым клинкам: позади роты оставался шлейф из разрубленных трупов. Воины достигли центра. Местный базар из места живой торговли превратился в храм кровавой жатвы: прилавки объяло яркое пламя, повсюду валялись тела, среди них, пытаясь уберечься от жутких выродков, метались крестьяне, в отчаянной попытке спасти либо себя, либо свои жалкие пожитки. Твари нагоняли людей и рвали несчастных холопов на части. В первую очередь острые когти дотягивались до самых слабых – стариков, женщин и детей. Герард увидел, как лысый коренастый мужичок пытался с помощью вил отбить из лап двоих ублюдков тело своей маленькой дочери. Однако всё зря – та уже давно не подавала никаких признаков жизни. Крестьянин и не заметил, как с тыла на него набросился монстр, вгрызаясь в шею. Даже шлем не спасал юношу ото всех воплей и стонов.
– Коль суждено мне пройти долиною смертной тени, не убоюсь зла, – до ушей парня донеслось бормотание брата по оружию.
Когда Варин сразил очередную тварь, к его лошади кинулся холоп.
– Спасибо, спасибо! – кричал он, в благодарности падая на колени, его одежда с ног до головы пропиталась кровью.
Без тени сомнения, капитан потянул поводья, и боевой скакун встал на дыбы, чтобы затем опустить копыта на череп несчастного. Затоптав бедолагу, командир окинул взором мясорубку и взревел, будто раненый лев:
– Разделиться парами! Обскакать всю деревню! Всех мечу придать! – будучи вместе, они могли зачищать лишь малую по площади область, а Варин не мог допустить, чтобы хотя бы один зверь улизнул. – Так желает Господь! Герард, за мной!
Офицер развернул кобылу и рванул вглубь рынка. Юноша вдарил лошадь в бока и помчался за капитаном. Парень никак не мог понять, что творилось с последним. Командир отчаянно махал гросс-мессером, сражая с одинаковым рвением и благих, и худых. Рубил он яростно, с плеча, так что от его жертв отлетали шматки. Герард старался поспевать за лидером, метко разя встречных тварей, но он так и не смог заставить себя замахнуться на раненых крестьян. Однако Варин этого не замечал, полностью погружённый в процесс. Он колол и рубил, а его меч свистел. Сталь пировала, обливая кровью и своего носителя.
Наконец, Герард со старшим братом добрались до большого двухэтажного дома. Рыцарь-капитан спешился.
– Брат Варин, стой! Ты чего?! – окрикнул его юноша.
Командир обернулся и проорал:
– Смотри! – показывал он острием меча куда-то вверх.
Парень перевёл взгляд и понял, что Варин указывал на вывеску. Они находились перед трактиром.
– Врачеватель сказал, что яд в алкоголе! Я хочу знать! Пошли!
Он повернулся и выбил дверь ногой.
– Стой, брат! Лошади!
Командир не слушал. Замешкавшись, Герард всё же спрыгнул с коня, устремившись внутрь здания. Залетая туда, юноша увидел, что офицер успел вступить в бой. На латника налетел полноватый гуль, ломая когти о крепкий щит. Крепкий замах от плеча, и торс чудища отворился, выпуская наружу волну кишок. Юноша оглядел нападающего – полный, бородатый, в дешёвом овечьем дублете. Трактирщик. В просторном помещении постоялого двора было на удивление безлюдно. Аккуратные стульчики покоились на круглых берёзовых столах кверху ножками. За большой дубовой стойкой покоились огромные бочки с алкоголем.
– Брат Варин, ты…
– Тс! – шикнул на него капитан.
Он подскочил к стойке, наклонился, хватая что-то, и выпрямился, крепко обхватив чьё-то запястье. Это была молодая девушка. Залитая слезами, она съёжилась, боясь пискнуть. Командир занёс меч для замаха, но сзади его правую руку крепко сжал младший товарищ.
– Что ты творишь?! – заорал юноша. – Хватит! Отпусти её! Отпусти немедля!
Варин выпустил несчастную, только для того, чтобы быстро обернуться и вдарить левым локтем в голову подчинённому, освобождаясь от захвата. К его удивлению, парень даже не дрогнул.
– Послушай ты! – завопил офицер.
– Нет! – Герард врезал по забралу капитана с такой силой, что тот упал на стойку спиной, а в самом металле появилась вмятина. – Это ты послушай! – он взял командира за ремни у шеи, которыми крепилась кираса. – Не душегубы мы! Не бандиты! Приди в себя, наконец!
– Все они уподобятся зверям! Все, понимаешь?!
– Ты неправ!
– Оглянись вокруг, – Варин успокоился, одной рукой он отстегнул и стащил с себя погнутый шлем, из его носа бежал алый ручеёк.
– Должен быть другой выход, – тихо сказал юноша, отпуская товарища и попятившись, – должен быть, – Герард сел на стул, повесив голову.
Командир принялся осматривать комнату. Кажется, к нему возвратился ясный рассудок.
– Лекарь сказал, – шмыгнул Варин, утирая кровь с лица, – лекарь сказал, что дело в выпивке.
Рыцарь перелез через стойку и сблизился с большой дубовой бочкой. Он постучал по ней и прислушался.
– Заполнена до краёв, – чуть слышно отметил капитан, – что ж.
Он замахнулся гросс-мессером и несколько раз, словно топором, крепко рубанул по деревянному вместилищу. Высвобождаясь под давлением, из бочки заструился хмельной водопад. Выпустив всё содержимое, офицер заглянул внутрь сосуда.
– Ничего.
Затем он подошёл к следующей бочке и проделал то же самое и с ней. Потом с третьей. Затем с четвёртой. Каждый раз, с надеждой заглядывая внутрь, капитан разочаровано переходил к новой. В стороне, всё это время, сидел Герард и пытался собрать свои мысли воедино. Наконец, остался лишь один единственный бочонок. Последний был крохотным и полупустым, и усталый рыцарь смог легко взять его на руки. Варин подошёл к парню, поднял сосуд над головой и с силой кинул на пол, расплёскивая медовуху по осиновым доскам.
– Что… что это? – Герард, наконец, вернулся в реальный мир и обратил внимание на командира, склонившегося к полу, – что это? – повторил он, выпрямляясь.
Он держал что-то в латной рукавице. Юноша пригляделся. Это что-то, размером с кулак, было слизким и тёмно-бордовым.
– Это, – не верил своим глазам командир, – это… плоть, – он в исступлении глядел на товарища.
Ему стало дурно. Рыцарь попятился, роняя шматок мяса, и облокотился на стойку.
– Вот оно что. Вот она. Зараза, да? – вопрошал Варин. – Вы. Вы ведь, – глаза капитана защипали, – это же… это же медовуха. Вы ведь пили её. Пили, так? Все пили. Не может… быть не может… тогда вы все… тогда ты, Герард…
– Да. Выходит так, – прошептал юноша.
– Не… не может быть. Всё хорошо. Всё образуется. Всё уладится, Герард. Мы обязательно найдём…
– Нет, брат. Не найдём. Мы все тут покойники. Только ты не пил. Спасай себя, брат.
– Нет, – холодно отрезал командир.
– Пообещай…
– Что?
– Пообещай, что зарубишь меня. Зарубишь, когда я обращусь, брат.
– Довольно! – взял себя в руки офицер. – Хватит сопли жевать! – он надел на себя шлем, опуская забрало. – Господь мне свидетель, у нас ещё много работы, – Варин поднял меч с пола и подошёл к младшему соратнику, – сейчас самая пора подсобить нашим братьям и отправить чертей к искусителю, – сказал он, протягивая открытую ладонь подчинённому.
Герард широко улыбнулся и принял предложение, мысленно готовясь продолжить бойню. Воины пошли к выходу. Капитан оторвал от стены масляный светильник и кинул в разлитое за стойкой спиртное. Пламя вмиг объяло обломки дубовых бочек.
Варин вышел за порог первым. Офицер увидел, что утихать пламя ещё не собиралось. Однако вопли и крики поубавились. Командир огляделся – лошади пропали, вместо них, у порога, бойцов ордена ожидало пятеро пехотинцев. Трое из них были вооружены алебардами, а двое других целились в рыцарей из резных арбалетов.