Жизнь в лицах

Ира совсем продрогла, поэтому её порадовал даже этот старый двухэтажный деревянный дом зелёного цвета со скрипучей дверью. Они вошли в слишком маленький подъезд. На первом этаже прямо перед ними находилась та самая квартира.

– Открывай же скорей! Я замёрзла. И в туалет хочу! Надеюсь, там туалет есть?

Ира с подозрением окинула взглядом стены подъезда.

– Согласен! Место для проживания не совсем комфортное. Но пока лучшего не нашлось, – оправдался Павел.

Он повернул ключ в замке, открыл дверь, и они вошли внутрь. Длинный коридор разделял три комнаты по одной стороне от двух и кухни по другой. На этом могло показаться, что счёт комнат можно приостановить. Но это не совсем так. В конце коридора находилась дверь. Она отделяла переход в следующий коридор. И когда-то эти два коридора составляли один длиннющий, вмещавший в себя порядка десяти комнат и две кухни. Но в более новые времена владельцы комнат поделили его на две части. Теперь внутри стояла дверь, а жители этих комнат входили и выходили через разные подъезды. Комната показалась Ирине симпатичной. Паша помог ей раздеться, подал тапки, в которых Иринка помчалась в туалет. Он всё же успел объяснить, что уборная находится в другом конце, последняя дверь справа.

В комнате хватало всего необходимого для проживания. Она была небольших размеров, примерно двенадцать квадратных метров. Стоял шкаф-купе, имелась мини-кухня, даже двуспальный диван удачно вписывался в её небольшие метры. На стене висел телевизор, и, лёжа на диване, можно комфортно его смотреть, переключая каналы с помощью дистанционного пульта. Паша в первую очередь взялся за приготовление чая. Он немалое значение придавал чайной церемонии. Чай любил пить свежезаваренный, утром, днём и вечером. Гонять чаи «голяком» не в его правилах, поэтому он обязательно покупал какие-нибудь вкусности.

Паша подходил к кухне, когда Ира возвращалась обратно.

– До чего же тут ужасный, серый, холодный туалет! Ты что, не мог снять жильё получше, а хорошо бы отдельную квартиру?

– Что правда, то правда! Буду искать другое.

– Дай мне полотенце. Я в душ схожу.

– Сейчас! Подожди в комнате!

Паша домыл заварочный чайник. Наполнил водой электрический и поспешил обратно. Ира изучала комнату:

– Комната ещё более-менее, но темновата.

Про освещённость Павел и сам подумал, когда в неё заселялся:

– Сторона, видимо, не солнечная, окно небольшое, и обои в ней должны быть светлее!

Он достал из шкафа полотенце, подал его Ире:

– Только ты меня проводи! А то тут даже ходить страшно! – она весело засмеялась, считая, что Павел обязательно оценит её юмор.

За всё время их перемещений по коридору никто из соседей не появлялся. Но именно в этот раз, когда Ира вышла с полотенцем, из кухни выглянула соседка:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – мимоходом ответил Паша.

Они даже не приостановились, а проследовали дальше, до нужной им двери. Павел и сам ещё не успел побывать в ванной комнате. Всё её внутреннее хозяйство для него стало таким же открытием, как и для Ирины, и представляло собой жалкое зрелище. Помещение, где находились ванна, рукомойник, вызывало ассоциации военного времени, сороковых годов. Там было холодно и серо. Горячая вода поступала из бойлера. Паша попытался отшутиться за доставленный дискомфорт:

– Да-а! Здесь надо сразу начинать двигаться, чтобы не замёрзнуть!

Но Ира не оценила его шутку:

– Несмешно! Иди давай уже! Если замёрзну, придёшь, спасёшь меня от холодной смерти!

Она слегка подобрела и закрыла за «женихом» дверь. На обратном пути, проходя мимо кухни, Павел всё-таки задержался для беседы с Раисой Павловной. Раиса Павловна занимала общественную должность старшей по «коридору», поэтому имела полное право огласить ему правила проживания в их коммунальной системе.

– Павел! У нас ведь раз в неделю есть дежурства! Это значит уборка коридора, кухни, туалета, ванной!

– А я тут особо жить и не собираюсь! У меня есть своё жильё, правда, с матерью! – для веса он добавил, что у них квартира, утаив от Раисы Павловны правду. Но после некоторой паузы спросил: «А по выходным можно убирать?»

– Ты можешь вообще не убирать. Я могу мыть за тебя. Сто рублей за одно дежурство.

– Согласен!

И поскольку они определились с главным вопросом, то Раиса Павловна продолжила дальнейшие расспросы. Полюбопытствовала про гостью, подметила её красоту, а заключила тем, что Павел заехал к ним ненадолго и скоро съедет жить к своей красавице. Паше понравилось такое умозаключение, но он промолчал. Затем сослался на включённый электрочайник и ушёл к себе.

Вода уже вскипела, чайник стоял выключенным. Павлу оставалось залить подготовленный чай кипятком и ждать. Он никогда не сидел в полной тишине, поэтому включил телевизор. Выбор каналов не представлялся большим, но их хватало, чтобы заполнить тишину. Паша решил, что для этого новости будут самым подходящим средством.

Ира зашла, слегка вздрогнув:

– Бр-р! Согревай меня немедленно!

Она прижалась к нему, обмотанная полотенцем. Наконец-то Пашка ощутил её желанную наготу. И Ира расслабилась, успокоилась, а после некоторой паузы ожила.

– Ну что, чай будем пить? Заварил?

– Естественно, заварил! Садись на диван! – Павел накинул ей на плечи плед, придвинул поближе столик на колёсиках, налил в чашку чай, на выбор предложил печенье. – Ты пей! Согревайся! А я тоже пойду приму душ!

На что Ира съехидничала:

– А, я думаю, пойдёшь ты мыться или нет?

Павел немного волновался. У него несколько лет не было женщины. К тому же он испытывал к Ире сильные чувства. Она лежала под одеялом и смотрела телевизор.

– Ну как, согрелась?

– Да! Уже тепло!

– Ну, сейчас и я попью чаю и к тебе!

Паша торопился, при этом слегка мандражировал. Но стоило ему её поцеловать, как необходимая в нём сила окрепла, волнение прошло. Ира лежала на спине, отдаваясь его поцелуям, прикосновениям, страстной нежности, которая передалась и ей. Только к середине ночи они смогли оторваться друг от друга. Тогда время снова пошло вперёд. Но они продолжали не спать до четырёх утра. Им было чем поделиться.

Ира спешила домой. Она обещала сыну в этот воскресный день проехать с ним по магазинам в поисках подходящей ему зимней обуви. Прежние ботинки практически износились и пропускали холодную, зимнюю влагу. Но она не смогла уйти от Павла, как хотела, в девять утра. Его любовь, утренние ласки не оставили ей выбора. Она в блаженном состоянии продолжила сон, уткнувшись носом в Пашину грудь. И сын сам к полудню напомнил о себе.

– Ой, Серёжка звонит! Времени уже начало первого! Всё проспала!

Пока искала телефон, тот прекратил сигналить. Она перезвонила сыну, пообещала через час быть у торгового центра «Звёздный», куда и он должен подъехать. Сергею пару месяцев назад исполнилось четырнадцать лет. Он был вполне взрослый парень, не знавший мужского участия в своём воспитании.

– Может, и я с тобой поеду? – Павел прижимал Иру к себе.

– Но мы же договорились… Не обижайся, ладно? Я вечером позвоню! Надо бы мне сегодня и с мамой побыть. А то, наверное, потеряла меня.

Счастливая Ирина «выпорхнула» из его объятий в пустой коридор, перед выходом из квартиры подставив щёку для поцелуя. Паша закрыл за ней дверь. Ему стало одиноко.

Учебная школьная четверть подходила к концу. Дети будто взбесились. Вахтёр, завидев его в дверях, поспешила навстречу:

– Павел Сергеевич! Успокаивайте «своих»! Совсем с ума сошли!

6 «А» класс бесновался в узком коридоре. Они толкались, бегали, орали, двое чуть ли не дрались. И до Павла Сергеевича донеслось:

– Пошёл на …!

Так девочка-сирота выразила свои эмоции. До недавнего времени такие дети учились отдельно, в своих детских домах, где и проживали. Но толерантное направление жизни объединило всех учащихся вместе. Учителей сократили, а подопечных детских домов распределили по школам.

– Селивёрстова! Ты совсем обнаглела? Матом тут кричишь! – Павел Сергеевич сделал шаг в её сторону.

– А, чего он ко мне пристаёт?

Девочка, видимо, в доказательство своих слов ударила хулиганистого парня ногой по бедру. Вова Карягин неловко улыбнулся, как-то замешкался и всё же, хоть и с некоторым опозданием, плюнул в свою оппонентку. Да мимо. Анна Селивёрстова не растерялась, вовремя отвела плечо, затем её шея совершила ловкое, резкое движение вперёд, после чего девичья слюна прилипла к свитеру Карягина.

– Да, вы что, одурели? – Павел Сергеевич следующим быстрым шагом встал между ними, разведя в стороны руки:

– Марш переодеваться в раздевалки! Сейчас вам их откроют.

Анна Селивёрстова махнула рукой и одновременно вскрикнула:

– Я на урок не пойду!

Она подняла с пола свой рюкзак и выскочила из корпуса на улицу. Павел Сергеевич одной рукой успел схватить за шиворот Вову Карягина, попытавшегося прошмыгнуть мимо него также в сторону выхода. «А ты куда? Иди, переодевайся! И на урок!»

– А она? – сопротивлялся Вовка.

– А с ней, я разберусь, – пресёк возражения Карягина Павел Сергеевич.

Инцидент был исчерпан. Все разошлись по раздевалкам. Лидия Петровна качала головой, сопроводив взбалмошный класс строгим, недоумевающим взглядом.

– Позвольте ключи! – обратился к ней преподаватель.

– Ах, да! Сейчас!

Павел сегодня до обеда работал один. У Анатолия по расписанию пятый и шестой уроки.

Со звонком 6 «А» класс неровной, говорящей шеренгой стоял перед Павлом Сергеевичем.

– Да тихо, в конце концов! Я вам говорю! И встаньте ровно!

Школьники начали равняться. А скорее равнять друг друга. «Волна», извивающаяся «змея» охватили неумолкающий класс. Сидяков, по желанию Гроздева, неожиданно «вылетел» вперёд, споткнулся и упал в метре от преподавателя. Вскочил, ринулся «равнять» Гроздева, что оказалось делом сложным, так как тот на полголовы его выше и плотнее. С первого толчка Сидякова Гроздев улыбался. А второй он ему не позволил сделать. На этот раз Костя Сидяков полетел уже в другую сторону, при этом прихватив с собой Ксюшу Анциферову. Павел не мог унять усиливающийся детский хаос. Он перешёл на крик:

– Успокоились!

И его срыв подействовал. По крайней мере, на время.

– Садитесь на скамейку! – скомандовал Павел Сергеевич. Таким образом удалось навести порядок, чтобы продолжить оглашать список пофамильно для выявления отсутствующих, присутствующих, больных, не больных и прочих «элементов» 6 «А».

Они бежали кто как: парами, вразнобой, срезая круги и пересекая прямую бегущему впереди. Соловьёв шёл обыкновенным шагом, Павел Сергеевич не обращал на него внимания. Этот ученик успел изрядно ему надоесть. Он мог бы заниматься намного лучше. И иногда с ним это случалось. Какое-то время Соловьёв даже «шёл» на четвёрку. Но потом «стих», опустившись в своих усердиях до троек. Сейчас ему больше обычного не хотелось заниматься. А по команде Павла Сергеевича на шаг перешли все. Далее в колонну по четыре ученики строились, поддаваясь стадному чувству. Им не удавалось сообразить, кто куда должен идти, где остановиться, какой интервал соблюдать. Школьники сделали две попытки, и с третьего раза от них всё же удалось добиться порядка в данном нехитром деле. Потом перешли к выполнению разминки. Павел Сергеевич давал ребятам команды, показывал упражнения. Но разминка проходила вяло, вне мыслей учащихся. И он знал, в чём нуждаются ученики. Они любили играть! Да так, чтобы им не мешали. Поэтому бросил клич:

– За баскетбольными мячами! Один мяч на пару!

Бо́льшая часть класса, преимущественно мальчишки, понеслась до двери, где находилась подсобка для хранения инвентаря. И хотя Павел не обнадёживал их по поводу игры, так как по школьной программе предполагалось совершенствование передач мяча в парах и его ведение, но они всё равно бежали наперегонки, чтобы быть первыми.

На этой неделе Павел Сергеевич принимал оставшиеся зачёты, выставляя оценки за четверть. Он разделил спортивный зал на две половины. На одной из них готовились к сдаче нормативов, а на другой сдавали и получали окончательные оценки за четверть. Павел Сергеевич успокоился, процесс вроде пошёл. К концу урока объявилась и Анна Селивёрстова.

– А тебе за четверть два, – пошутил, глядя на неё, учитель.

– Ну, и что! Мне всё равно! – огрызнулась Аня.

– Два! Два! Два! – подхватили мальчишки.

Урок закончился. Они уходили, смеялись над одноклассницей, показывая на неё пальцем. А Вовка Карягин вспомнил про свитер, колкую внутреннюю обиду, подошёл ближе, плюнул Ане в лицо и выскочил из зала. Анна понеслась за ним. По пути они чуть не сбили с ног вахтёра. Вовка не вписался в поворот, оттого с резким заносом упал плашмя, лицом вниз на бетонный пол коридора. Анька с азартом подскочила к нему и, пока Карягин корчился от боли, держа левой рукой ушибленную правую, со всей силой, как по футбольному мячу, пнула его по заднему месту. Павел Сергеевич больше не мог с ними бороться. Он спешил укрыться в своём кабинете.

Второй урок, у 6 «В» класса, прошёл спокойнее. На третий не в полном составе наведался 7 «Б». В этом классе зачётные нормативы практически все сдали. Многие готовились к предновогоднему школьному выступлению. Класс считался хорошим, адекватным и управляемым. А на четвёртом уроке Павел Сергеевич сидел в кабинете директора.

– Ну, рассказывайте, Павел Сергеевич! Что у вас случилось на уроке 6 «А»?» – по-матерински начала Ольга Вадимовна.

– А что случилось? Как обычно, только на этот раз просто с ума сошли!

Дальше можно было не объяснять. Он замолчал. И выжидающе продолжил смотреть своими серо-голубыми глазами на очень привлекательную женщину. Он думал: «Сколько же ей лет?» А Ольге Вадимовне в этом году исполнилось сорок семь лет. Не исключено, что и она симпатизировала Павлу Сергеевичу.

– Да вот ведь дело в том, что Карягина отправили в травмпункт. Пишите, Павел Сергеевич, объяснительную. Ох уж этот мне Карягин! И эта Селивёрстова!

Ольга Вадимовна подала лист бумаги. Павел написал всё от и до. Она пробежала глазами по тексту, с удовлетворением отложила листок в сторону. Но разговор был не окончен.

– А что там с оценкой Селивёрстовой за четверть?

– Пока два, – пояснил Павел.

– Два нельзя, Павел Сергеевич! Пусть после уроков приходит к вам и сдаёт нормативы. Я скажу классному руководителю, чтобы она завтра к вам её отправила!

Павлу показалось, что Ольга Вадимовна хотела что-то добавить. Но не тут-то было. В кабинет зашёл классный руководитель 4 «А» и вовлёк директора в другие заботы.

В городе правило предновогоднее настроение. Паша ходил по магазинам в поисках подарков. Второй раз в жизни он под Новый год влюблён. Павел смотрел подарки маме, Иришке, её маме, Ирининой сестре с мужем, их пятилетнему сыну Петруше и непосредственно сыну самой Иры. «Эко сразу навалилось!» – рассуждал Паша. И всё-таки предновогодняя суета ему была приятна. А Иру в эти дни заботили утренники в детском саду. Она репетировала роль Снегурочки. Их встречи выбились из налаженного графика. Они созвонились вечером после насыщенного дня.

– Три дня не видеться! Это для меня сложно! – Павел шутливо жаловался Ире по телефону.

– Зато соскучимся друг по другу!

– Я уже соскучился! «Чудышко» моё любимое! Кстати! Сегодня ходил по магазинам, выбирал подарки!

– Ты только мне не говори, что купишь! А то не интересно будет. Но я могу тебе сказать, что лучше подарить сестре!

– Давай, говори!

– Купи подсвечник. Она будет очень рада. А Петруше купи какую-нибудь машинку. Серёже сам решай, что подаришь. Маме я подарок подготовлю и скажу, что от нас. Ну и Андрею сама, что-нибудь подыщу.

– Хорошо. Будет сделано. Завтра тебе позвоню. Целую!

– Я тебя тоже!

Ира отключила связь. А потом Павел полночи ворочался, так бывает перед значительными событиями. Ведь в ближайшее время ему предстояло узнать родных его любимой женщины.

Утром ударил морозец. Павел поскрёб ногтем по оконному стеклу на уровне уличного термометра, прикреплённого к внешней части окна: «Ого! Минус двадцать!» Позвонил маме.

– Мам! Доброе утро! Спишь?

– Доброе утро, Паша! Только что встала!

– На улице мороз!

– Ну ничего! Оденься теплее. Во сколько сегодня придёшь?

– Часов в шесть зайду. Сначала после уроков предновогодний концерт посмотрю. Дальше будет небольшое застолье. А потом зайду.

Он теперь не всегда ночевал дома. Жилось спокойнее, веселее, мама его не раздражала. И в школе сегодня для него был лучший учебный день в этом году. Все успевающие, должников нет, тройки вместо двоек, те, кто старался или соответствовал необходимым нормативам, радовались четвёркам и пятёркам. Новая школьная система работать научила. Недаром за плечами двух коллег не одна школа.

– Я всем положительные оценки выставил! – объявил Павел.

– Ну и я само собой! Не дурнее тебя буду! – весело парировал Толик.

– Значит, знаешь, чего от нас с тобой ждёт руководство и система?

– Конечно, Пашенька, знаю! Показатели! – и Толя многозначительно поднял вверх указательный палец.

– На концерт, застолье пойдёшь? – спросил Павел.

– На концерт не знаю, а на застолье пойду. Зря что ли триста рублей сдавал?

В актовый зал классные руководители вереницами заводили детей младших классов. Они рассаживались в первых рядах от сцены. За ними колоннами проходили средние классы. А в заключение в своём порядке заходили старшеклассники, занимая места в последних рядах. Павел с Анатолием вошли в зал, когда все расселись, им достались места в разных рядах. Ведущие концерта, Жанна Витальевна и ученик одиннадцатого класса Григорий Шемякин, объявили о его начале. На подобных школьных мероприятиях ученики открываются учителям с лучшей, незнакомой для них стороны. Павел смотрел на голосистую Варю Одинцову, не проявлявшую себя на уроках физической культуры, а сейчас срывающую аплодисменты и взрослых, и детей. Она перевоплотилась из неуверенной девчонки в настоящую артистку. И Кирилл Авдеев следующим танцевальным выходом раскрывает свой характер, силу, подхватывая почти на лету свою партнёршу, стройную девчушку из параллельного класса. Все движения чётки отточены. Он много лет занимается танцами. А Павел Сергеевич узнал об этом только сейчас. И здесь, на сцене, Кирилл показывает всем своим обидчикам-одноклассникам, каким должен быть мальчик, будущий юноша и мужчина. Ну и без Деда Мороза со Снегурочкой никак не могло обойтись. По старой доброй традиции Валентин Иванович, учитель предмета основы безопасности жизнедеятельности, надел привычные ему белую бороду, костюм, в общем, все необходимые атрибуты сказочного героя. Снегурочка, маленькая, хрупкая, миловидная на лицо, вышла на сцену вместе с Дедом Морозом. Дети 2 «Б» узнали свою любимую учительницу Веру Вячеславовну. Привлекали к себе её внимание, тянули руки для конфет, которые она раздавала всем детям младшей школы. А Паша вспомнил свою «Снегурочку», которая, быть может, сейчас так же радует детей детского сада, где она работает.

– Запоминай адрес! Улица Светлая, дом семнадцать, квартира пятьдесят два! Третий этаж.

– Подожди! Я лучше запишу!

Ира сделала паузу, затем продолжила: доедешь до остановки «Техникум» на сорок втором автобусе или на одиннадцатом. Перейдёшь через дорогу по направлению к магазину «Весна». Если что, спросишь у людей. Там налево, снова через дорогу, потом направо и иди прямо до длинного девятиэтажного дома. Это и будет мой дом! Понял?

– Не совсем. Но на месте разберусь. Если что – позвоню!

– Подъезжай после восьми вечера!

– Хорошо!

Паша разговаривал на кухне, как всегда инкогнито. Но сегодня настал момент, когда надо рассказать маме про Иру. Новогодний праздник семейный, и она не поймёт отсутствия сына без веской на то причины. Мама, узнав о намерении Паши встретить Новый год у Ирины, не обиделась, и даже наоборот, предложила пригласить Иру к ним в гости. Паша пообещал прийти

вместе с ней в один из праздничных выходных дней в новом году. А сейчас он пошёл собираться.

Подарков набралось столько, что Павлу потребовалась спортивная сумка. Он освободил от вещей сумку, с которой ходил на тренировки, куда и сложил покупки. С подарком для мамы затягивать не стал, а сразу его ей вручил. Это были наручные часы, прежние у неё давно перестали ходить. Подарок маме пришёлся по вкусу. Она пыталась «выудить» из сына, какова же их стоимость. Но Паша держался до последнего, так и не признавшись:

– Мам! Какая разница? Носи!

Павел не сомневался в правильности своих действий, поэтому вчера смело расходовал кредитную карту:

– Сейчас не о чем жалеть. Появилась школа. Плюс, как обычно, секция. Вообще теперь дела пойдут в гору! Я не зря встретил Иришку! С Нового года жизнь у меня начнётся новая, счастливая и в достатке!».

Паша достал из портмоне кредитную карту и убрал её в письменный стол. Оставалось дождаться семи вечера. Ровно во столько он решил выйти из дома. Сейчас часы показывали пятнадцать часов. В бездействии время потянулось очень медленно. Павел попробовал написать новогодний поздравительный стих, но ничего не выходило. Его муза не работала на заказ. Мама полностью перешла на кухню, и он решил предложить свою помощь по очистке картофеля. Время пошло быстрее, с пользой, и было несколько жаль уходить, когда часы показали девятнадцать часов. В предновогодний вечер мама всегда преображалась. И вроде становилась прежней, как раньше, до похорон родных.

…Всё случилось во время учёбы Павла в институте. Будучи студентом второго курса, он позвонил домой. По телефону ответила мама. Её голос прозвучал до ужаса странно. Мурашки пробежали по телу Павла. Странное дело, с ним говорил всё тот же человек, но как подменённый. Затем мама засмеялась неким жутким, дьявольским смехом, а после положила трубку. Отец Павла был на работе. Он приехал, как всегда, ближе к восемнадцати часам. И нёс домой нерадостную весть: его сократили со службы. Тогда многих сокращали с работы. Жизнь складывалась неважная. А вдобавок к этому он застал жену в самый пиковый психологический кризис. Картошка в сковороде лежала недожаренной. На голову жена намотала какие-то нелепые тряпки. На протяжении всей ночи ей чудились умершие люди, в голову навязывались незнакомые голоса, в ушах гудело. Утром муж вызвал скорую помощь. Врач оценил состояние жены, сделал успокоительный укол и рекомендовал подписать согласие на её госпитализацию: «Смерть близкого человека на неё так повлияла. Надо лечить». Умершим близким человеком стал отец Надежды Николаевны. Но от предложения врача Сергей Петрович отказался и в тот же день запил.

Безработная жизнь Сергея Петровича продолжалась. Продуктовые запасы дома заканчивались. Он перезанимал деньги, ходил на собеседования по различным организациям, но устроиться на новое место работы не получалось. Таким образом прошёл месяц. Сергей Петрович собрал сумку, объявил жене о своём отъезде в город своего детства:

– Ну, я поехал. Устроюсь на работу, вышлю денег, и ты тоже приедешь.

Надежда Николаевна ничего не могла сообразить. Они вместе прожили двадцать лет, теперь он уезжает. А она голодная, без денег остаётся одна. Стук закрывающейся за мужем двери гулко отдался в её голове. В это время на расстоянии ей помогал Паша, благо, у него имелась подработка грузчиком. Позже и отец начал вносить свою финансовую лепту в жизнь жены. Самый острый кризис у неё миновал, перейдя в тихое помешательство. А на следующий год умерла её мать (бабушка Паши), и Надежда Николаевна наотрез отказалась ехать к мужу, так как её волновали совершенно другие мысли и люди. Мысли были чёрные, люди неживые, и, как божественный луч, любовь к сыну спасала ей жизнь. Она ждала, когда он вернётся домой…

Видимо, дома не сиделось многим, так как автобус заполнился битком. Поскольку Паша заходил в него в начале его следования, то занял удобное для себя место. Сразу, когда покупал билет, подверился у кондуктора по поводу нужной ему остановки. Он никогда не бывал в том районе города. Примерно через сорок пять минут из освещённого автобуса Павел вышел в незнакомую темноту. Хорошо, что вокруг лежал белый снег, внося хоть какую-то ясность. А в той стороне, куда требовалось идти, светили уличные фонари. Паша перешёл проезжую часть, обогнул пятиэтажный панельный дом, откуда увидел людей с полными пакетами в руках. Они выходили из магазина «Весна». Все спешили по домам. Как и объясняла Ирина, опять перешёл дорогу, вышел на финишную прямую, увидел подпадающий под описание дом, у редких встречных прохожих уточнил его адрес. Убедился в правильности своего выбора. Теперь оставалось найти нужный подъезд. В домофон ответила Ира. Паша волновался и, слегка запыхавшийся, буквально через пару минут позвонил в дверь квартиры. «Какая же она красавица!» – подумал он. Ира в праздничном платье стояла перед ним в прихожей. Он потянулся к ней с поцелуем. В этот момент из комнаты вышла её мама. Ира быстро от него отпрянула:

– Мама, это Паша.

– Здравствуйте!

– Анна Васильевна, – представилась мать Ирины.

Паша сразу понял, что Анна Васильевна хорошая, добрая, открытая женщина. Всё в ней об этом говорило: и приветливая улыбка, и голос, и даже движения.

– Здравствуйте! – Павел не растерялся, а тут же поставил сумку.

На предложение раздеться снял куртку, повесил её на подходящий крючок, разул ботинки. Они все втроём прошли в кухню.

– Ну, ты сиди здесь. Развлекай маму! Я пойду в зал расставлять посуду! – обратилась Ира к Паше.

Анна Васильевна продолжила хлопотать на кухне, одновременно ведя беседу с «зятем». В процессе их разговора в кухню заглянул Сергей. Видимо, ему стало интересно, кто к ним пришёл. Он, конечно же, знал про ожидаемого гостя, оставалось лишь подвериться лично. За каких-то пару минут Павел не смог сделать вывод о симпатии или антипатии к нему со стороны Серёжи. Тот схватил со стола первое попавшееся съестное, им оказалось яблоко, и удалился к себе.

– Заходил на вас посмотреть, – отреагировала Анна Васильевна.

– Наверное! Анна Васильевна, обращайтесь на ты!

– Можно?

– Ну, конечно!

– Хорошо! Буду обращаться на ты!

Их общение ладилось. Мало того, Анна Васильевна, как показалось Павлу, внешне очень походила на его бабушку, мать мамы. «Пойду-ка, Иришке, может, чем помогу», – решил Паша, когда между ними в разговоре образовалась пауза.

Сервировка стола подходила к концу, Ира ставила последнюю чашку. Он прикрыл за собой дверь. Подошёл сзади, взял Иришу за плечи и повернул к себе. Она замерла в ожидании. Паша не спешил. Его лицо медленно приближалось к лицу Иры. Она задышала глубже. Сначала он еле ощутимо своими губами прикоснулся к её губам. В ответ Ира прижалась к нему своим телом, одну ладонь положила ему на затылок, а другую на спину. Паша обнял любимую двумя руками, их губы начали жадно «поедать» друг друга.

– Я так соскучился по тебе, твоему запаху, вкусу твоих губ, твоим прикосновениям, – произнёс Павел.

– Правда?

– Правда! Любимая моя!

Паша произнёс последние слова с такой нежностью, что Ира более не могла сомневаться в правдивости его слов. Им никто не мешал. Но Павел вспомнил про свою миссию:

– Совсем забыл, зачем зашёл! Я ведь помощь тебе хотел предложить! И ещё вопрос: «Куда сумку с подарками поставить?» Я её в прихожей оставил.

– Так вот здесь, между мебельной стенкой и диваном поставь. А задание я тебе сейчас дам. У мамы спроси, что из приготовленного можно забирать с кухни, и носи сюда. Ставь на стол, а остальное моя забота.

Паша принялся за дело. Он подносил то одно блюдо, то другое, а Ира аккуратно расставляла их на столе. «Хорошая квартира. И как ей удалось снять такую квартиру? К тому же зарплата у неё небольшая. Странно!» – размышлял при этом Павел.

– Часов в девять должны подъехать Юля с Андреем и Петрушей, – прервала его мысли Ирина.

Паша посмотрел на настенные часы: «Без двадцати девять!» И вслух сказал: – Двадцать минут осталось!

Они вошли по-праздничному возбуждённые. Анна Васильевна не стеснялась волноваться, Ира обнималась с сестрой, приветствовала Андрея, поцеловала Петрушу. Паша стоял в стороне, пока чужой и непредставленный.

– Как добрались?

– Хорошо! Дороги как всегда… А в целом неплохо!

Оба супруга имели водительские права, но единственная легковая машина в их семье принадлежала Юле. Андрей использовал другую, купленную им в кредит машину марки «Газель» для дополнительного заработка. Его основная работа – машинист тепловоза. Также они выплачивали кредит за дом, поэтому большая часть заработанных денег семья расходовала на покрытие долгов. Город, в котором они жили, имел районное значение. Юля работала торговым представителем продуктов питания по всему району. Андрей с Юлей вопросительно посмотрели на Иру.

– Знакомьтесь. Это Паша.

Потом Ира обратилась к Паше:

– Паша, это моя сестра Юля, её муж Андрей.

Мужчины протянули друг другу руки.

– А, это мой любимый племянник Петрушенька! – одновременно представляя его, она села на корточки и прижала к себе мальчугана.

Навстречу гостям выбрался из своего затворничества и Сергей. Со всеми поздоровался, слегка помялся на месте да удалился.

– Всё в игры компьютерные целыми днями играет? – вместе с вопросом Юля мотнула головой в сторону племяша.

– Ой, не напоминай лучше! Ну, пусть уж так! Хоть с дурными компаниями не связывается.

Затем Ира посмотрела на Павла и добавила:

– Вот Паше говорю: «Возьми его на свои тренировки. Пусть попробует».

– А я что? Я не против. С нового года возьму. Группа, подходящая по возрасту, есть. Главное, чтобы он согласился!

– Будем надеяться, согласится, – закончила Ира.

– А какой вид спорта? – присоединился к разговору Андрей.

– Я тренер по рукопашному бою, – Паша начал завоёвывать к себе уважение.

– Ну, вы долго будете тут стоять? Уж скоро за стол пора садиться, – напомнила про Новый год Анна Васильевна. И гости начали раздеваться. Бабушка повела внучка в маленькую комнату, где жил Сергей и где ей также приходилось жить, стесняя внука. Сёстры заняли большую комнату для приватной беседы. Андрей остался наедине с Пашей, но ненадолго.

– Ты куришь? – обратился он к Павлу.

– Нет.

– Я, так и думал. Всё-таки спортсмен. – Андрей надел тапки и вышел из квартиры. Он обычно, когда они приезжали к Ире, курил на площадке между третьим и четвёртым этажами. Там всегда на полу, в углу, стояла консервная банка под окурки, использованные спички, так как сосед сверху тоже болел вредной привычкой. Павлу ничего не оставалось, как пойти в кухню одному.

За стол все расселись скоро. Перед этим женщины подвели заключительные штрихи для своей привлекательности. Последним залез на диван Андрей. Видимо, курение отнимает у человека больше всего времени. Сергей же опять показался на минуту, получил свои порции и снова исчез:

– Ну что, у всех налито? Проводим старый год? – проявил активность Андрей.

Павел поухаживал за всеми присутствующими дамами. Независимо от пристрастий у всех в бокалах «играло» шампанское.