Дом, милый дом

– Собирай данные, все какие сможешь. Потом обработаешь. Нам нужно знать, как часто она тут летает…

– Есть!

Тишина водворилась в командном отсеке. Сергей собирал данные, подстраивал датчики, корректировал положение корабля. Ратман молча размышлял о сложившейся ситуации, теша себя надеждой на благополучный исход. Фусико разглядывала планету в бинокль.

– Кажется, я понимаю, почему на планете нет животных. – Тихонько пробормотала медик.

– И? – Машинально спросил капитан, продолжая размышлять.

– Углекислый газ, судя по отчету Мишель, убьет все живое в течении нескольких минут. Все, кто потребляет кислород, не выживут. Останутся только те, кому кислород не нужен. Это растения, они сами его производят, и бактерии…

– Все, я больше не чувствую ее. – Томительные часы ожидания прошли, Сергей собрал данные, можно было возвращаться на планету.

– И что это было? – Поинтересовалась Фусико.

– Вы не поверите. Эта комета – золотая!

– Комета? В смысле «золотая»? – Встрепенулся Ратман.

– Да, это комета. А золотая буквально. Если спектрометр не взбесился, то ядро у нее из чистого золота, а сверху, почти как все кометы, она покрыта льдом. Вот только не понимаю, почему у нее такое сильное гравитационное поле… Возможно, спектрометр просто не смог индентифицировать неизвестный состав и выдал ближайшее значение. Я потом еще поковыряю данные.

– Ну что, возвращаемся?

– Да, пора.

– Как там Фред и Мишель? – капитан хотел и должен был быть в курсе всего. Сергей замялся.

– Данные от них идут сплошным потоком, но сами они молчат.

– Раз данные идут, значит купол цел. А почему молчат? – Фусико переживала за друзей. Медлить не стали, Сергей откорректировал программу стабилизации корабля на орбите, путешественники перешли в посадочный модуль и направились к куполу. Вода к этому моменту полностью сошла, но место для посадки пришлось поискать – почва еще была мокрой и вязкой. Ландшафт вокруг купола сильно изменился. Вместо парочки кактусообразных деревьев перед входом и полоски кустов купол окружали густые заросли огромных цветов, по форме и структуре напоминавших незабудки. Глубокое чувство сюрреалистичности охватило колонизаторов когда они брели сквозь такие знакомые, но чужие растения. Ратман не разрешил снимать ни скафандры, ни гермошлемы, несмотря на оптимистичные показания датчиков воздуха. Сначала он хотел понять причину молчания химика и  радиотехника. Шлюзовая камера привычно зашипела и пропустила путешественников в купол.

В куполе было тихо и пусто. Лишь немного гудела система жизнеобеспечения и попискивал компьютер, все еще передававший данные на космолет. Ни Мишель, ни Фреда не было видно. Ратман удивленно озирался по сторонам, в его взгляде читался вопрос «ну и где они?».

– Смотрите, скафандры на месте. – Наблюдательная Фусико озадаченно чесала затылок, не замечая, что трет шлем, а не голову.

– Вижу. – Отозвался капитан. – Оба личных и оба запасных. Значит, они или внутри, или вышли наружу без защиты.

– Нет, не вышли. – Уверенно заметил Сергей. – Почва мокрая, хорошо сохраняет следы. А следов нет.

– Тааак… – Протянул Ратман мрачнея. Не снимая скафандров трое колонизаторов принялись обследовать купол. Сергей проверил личные отсеки, Фусико общий зал и лабораторию, Ратман обследовал кухню, командный пункт и душ. Ни звука. Ни души.

– Ой… – Еле слышно выдохнула Фусико. Мужчины проследили за ее взглядом и увидели попугая. Большого попугая. Обычного земного какаду. Внутри купола. Попугай неслышно порхал над головами исследователей, то поднимаясь в самый верх, то почти садясь на головы. Откуда-то из-за спин космонавтов появилась вторая птица и два попугая начали какой-то непонятный танец в воздухе.

– Похоже на брачные игры. – Произнесла медик. – Но почему они тут?

Птицы тем временем, словно о чем-то договорившись, прекратили танец и впорхнули в лабораторию. Колонизаторы ринулись за ними, пробежали лабораторию и, потеряв птиц из виду, едва не выбили дверь в медицинский отсек. Отсеком ни разу за все время пребывания на планете не пользовались и потому просто упустили его из внимания. Дверь открылась, в отсеке включился свет. Фусико первая вошла внутрь и замерла, прижав руку ко рту, словно сдерживая крик. На медицинской кушетке, уронив руку на пол, неподвижно лежал накрытый белой простыней до самого подбородка Фред…

Пока мужчины стояли в оцепенении, Фусико скинула скафандр, нацепила кислородную маску и рванула задребезжавшую дверцу стеклянной аптечки. Схватила стетоскоп и шприц с адреналином, кинулась к юноше, но остановилась как вкопанная. Простыня зашевелилась и из-под нее показалась заспанная и взъерошенная голова Мишель. Голова ойкнула, спряталась, потом снова показалась, заливаясь стыдливым румянцем.

– Простите… пожалуйста… – Пробормотала Мишель. Фред, услышав девушку, повернул голову к ней, но, увидев ее выражение, быстро обернулся и тоже залился румянцем.

– Ну вы, блин, даете… – Изрек Сергей, отходя от шока.

– Вы бы хоть табличку на дверь повесили, «не беспокоить» типа. – Поддержала штурмана Фусико. А капитан ничего не сказал. Он просто развернулся и вышел из отсека попутно снимая гермошлем и расстегивая скафандр.

Минут через сорок все собрались в общем зале. В воздухе витала смущенная нерешительность, никто не знал как себя вести.

– Капитан, мы признаем..– Начал было Фред, но Ратман не дал ему закончить.

– Отставить! – По-военному коротко скомандовал капитан. – Расскажите лучше где вы взяли попугая.

– Двух попугаев. – Встрял Сергей.

– Эээ.. Попугаев? – Растерялся Фред. – Каких попугаев?

– Белых какаду. Пару. Они скрылись где-то в лаборатории.

Фред и Мишель раскрыли рты.

– У нас нет никаких попугаев…– Пробормотала химик. Радиотехник затряс головой, выражая полное согласие с коллегой.

– Хм… – Ратман помрачнел и переглянулся с Фусико. Оба вспомнили про собаку. – Ладно, с этим позже. Ну и, раз уж вы начали, доложите обстановку.

Фред, немного приободрившись от того, что его не песочат за аморалку, доложил:

– В ваше отсутствие никаких происшествий не было. Система жизнеобеспечения работает штатно, данные передаются на основной корабль.

Потом, поняв, что немного переигрывает с официальным тоном, продолжил более спокойно.

– После вашего отлета мы заметили повышение уровня воды, о чем уже докладывали по связи. Когда вода накрыла купол полностью, пропала связь. Видимо, вода экранировала. Мы очень волновались за прочность купола, но, как выяснилось, вода не создавала давления. Точнее, создавала ровно такое же, как и атмосфера.

– Я был прав. – Тихо сказал Сергей. Капитан кивнул.

– Когда мы это поняли, то успокоились. – Продолжал радиотехник. – Решили даже снять скафандры, воздух внутри купола был чистым. Техника работала исправно, Мишель настроила беспрерывную передачу данных. Откровенно говоря, было скучно просто так сидеть. Особенно без связи.

При этих словах Мишель густо покраснела, но Фред повел разговор в другом русле.

– Признаюсь честно, Мишель меня отговаривала. Но я ее убедил. Короче, мы вышли из купола. Точнее сначала я один, а когда убедился в безопасности, то вышла и она. Я просто подумал, что раз давление воды такое же, как и атмосферы, то скафандры однозначно выдержат. И очень уж хотелось посмотреть что там и как.

– Ну и как оно? – Фусико нетерпелось узнать подробности.

– Как, как… Собственно, никак. Практически ничего не видно. Уровень углекислого газа такой же, как и в атмосфере. Двигаться тяжеловато, плотность воды все-таки не сравнить с воздухом. Ни рыб, ни другой живности. Трава иногда проплывет по течению, и все. Ну, походили туда-сюда вокруг купола, да и вернулись.

– Защитный экран не покидали?

– Нет, капитан, не рискнули.

– Ну хоть здесь проявили благоразумие. – Проворчал Ратман. – Начало спада уровня воды, я так понимаю, вы прошляпили?

– Виноват! – Сергей густо покраснел и как-будто съежился. Но капитан не стал развивать эту тему. – Всем отдыхать. Завтра убедиться в безопасности обстановки и продолжать работу согласно полетному плану.

Потоп резко прибавил работы химику и биологу. Фусико изучала новые виды растений, внезапно заполонивших их остров, пытаясь понять причину столь разительного изменения и скорости распространения. Мишель исследовала пробы воды и воздуха, взятые во время затопления. Пробы удивительным образом возвращали свои параметры к до-потопным значениям, даже находясь в полной изоляции. Наводнение подкинуло мыслей и Фреду. Он пытался найти способ связи сквозь местную воду, но у него ничего не получалось. Жидкость обладала свойствами сверхпроводника, блокируя все электромагнитные импульсы. По замерам радиотехника выходило, что даже фотонный приемо-передатчик был неспособен пробить эту защиту. Ратман подолгу сидел в командном отсеке, составляя отчеты и просматривая записи внутренних камер. Один только Сергей не знал толком чем заняться и помогал всем и каждому по мере потребностей. Ему нравилось летать, составлять маршруты и прокладывать трассы, но пока этого не требовалось.

– Капитан! – Штурман все же решился потревожить Ратмана. – Разрешите вопрос?

– Слушаю. – Командир отвлекся от размышлений.

– Наши, прежде чем нас сюда направить, зонды же запускали, так?

– Верно.

– А где они? Нет координат их… – Штурман запнулся, осознавая нелогичность фразы и подбирая более удачный термин. – Координат их посадки? Или, может, Фред сумеет поймать их сигнал?

– Фред уже пытался. Но ничего не услышал. А после потопа он считает, что зонды оказались под водой, и поймать сигнал и найти их не представляется возможным.

– Понял. Извините.

– Отставить извинения. Ты мне лучше вот что скажи. Вы, когда с Фредом летали по планете, ничего необычного не заметили? – Ратман внимательно изучал собеседника. Но не видел никаких подозрительных признаков.

– Простите, капитан, но здесь все необычное. – Штурман не понял вопроса.

– Я имею ввиду совсем необычного. Странного даже для этого мира. Мистического, что ли. – Капитан, впервые столкнувшийся с необъяснимым логикой, с трудом подбирал слова.

– Не понимаю вас, капитан… – Сергей никак не мог взять в толк, чего от него хочет командир.

– Помнишь, я тебя вызвал? Вроде как разбудил даже. И задал такой же вопрос.

– Да, помню. – Сергей попытался максимально подробно вспомнить этот момент. – И подтверждаю, ничего необычного. А в чем дело-то?

– Вы действительно были с Фредом в нескольких тысячах километров от купола? – Взгляд капитана стал жестким, колючим, проникающим в самый мозг. Но штурману нечего было скрывать и он смотрел на командира открыто и прямо.

– Видишь ли, Сережа. – Неожиданно ласково обратился командир к подчиненному. – Я видел тебя тогда в куполе.

Сергей вытаращил глаза. Сказать ему было совершенно нечего и он просто развел руками с видом полного недоумения.

– Да, да, я понимаю,  «наш старый кэп сходит с ума»… Ты ведь наверняка это подумал? – Ратман действительно был старше всех членов команды, но в его положении и с его опытом просто не могло быть иначе.

– Фусико, скорее всего, тоже так подумала. – Продолжал капитан. – Но я действительно видел тебя. И это был не сон. А Фусико видела собаку.

– Собаку? – Казалось, удивляться дальше было уже невозможно. – Но ведь на планете нет животных?

– Верно, нет. Точнее, мы их не обнаружили. – Капитан был задумчив. – Но вспомни попугаев, когда Фред и Мишель…

Сергея словно озарило.

– Точно! Получается, галлюцинация? Массовая? Разве такое бывает?

– Галлюцинация массовой не бывает. А вот гипноз бывает. – Произнес Ратман и отвернулся к мониторам. – Ладно, завтра все обсудим.

Очередное утро раскрасило небосвод зелеными оттенками, но колонизаторы, уже привыкшие к этому, не обратили на него внимания. Ратман в очередной раз собрал всех в общем зале. Но на этот раз он приготовил проектор и повесил на стене белый квадратный экран.

– Прежде всего хочу поздравить нас всех с успешным завершением полетного задания. – Начал капитан свою речь довольно торжественно и напыщенно, но потом довольно быстро вернулся к обычному деловому тону. – Все предусмотренные исследования вы провели безукоризненно. Осталась последняя часть нашего полета – возвращение. Но перед подведением итогов я хочу кое-что вам всем показать. Очень прошу посмотреть до конца и не реагировать слишком бурно. Итак..

Капитан включил проектор и на экране отобразилось внутреннее пространство купола. Примерно с минуту ничего не происходило, экран показывал пустой общий зал. Время записи показывало немного за полночь. Но вдруг в объективе показалась девушка. Это была Фусико. Она, медленно раздеваясь, грациозной походкой продефилировала в душевую. Медик, сидевшая в зале и смотрящая на экран, вытаращила глаза. Но от нее не укрылось, что штурман вдруг нервно заерзал и густо покраснел. Картинка на экране сменилась и теперь было видно, как через лабораторию, сжимая в зубах большую кость, пробежала собака.

– Матильда??? – Вырвалось у химика. – Откуда она здесь? Но… Что это значит?

Картинка на экране снова сменилась. В командном пункте спиной к зрителям сидел мужчина, все узнали в нем силуэт капитана. К мужчине сзади подошла пожилая женщина, потрепала его по волосам, наклонилась и, по всей видимости, что-то сказала ему на ухо.

Капитан выключил проектор и обвел взглядом свою команду.

– Это записи с камер внутреннего наблюдения. Все сделаны по ночам в автоматическом режиме. У кого-нибудь есть мысли что это?

Сергей помялся, нервно перебирая пальцы, но все же решился. Виновато глядя на Фусико, он произнес:

– Ну, судя по тому, что увидел лично я, то это наши сны.

Команда колонизаторов сидела в растерянности и переваривала увиденное и услышанное.

– Почему ты решил, что это сны? – Заливаясь краской спросила медик. Штурман вздохнул.

– Потому что ты мне нравишься, Фусико. Очень. Ты часто мне снишься. И это один из моих снов. Прости, но я не умею контролировать их содержание. – Тихо, но четко и уверенно, словно решившись на что-то сокровенное, произнес Сергей. Фусико смотрела на него во все глаза, в них читалось восхищение, нежность, растерянность и укор одновременно. Остальные исследователи неловко молчали.

– Мишель? – Нарушил тишину капитан. – У тебя вроде было что сказать?

Химик тряхнула головой. Похоже, им с Фредом больше не нужно таиться, они  не одни.

– Да, это моя собака. – Произнесла Мишель и грустно вздохнула. – Была. Она прожила двенадцать лет.

– Ну что ж, видимо, моя очередь. – Произнес Ратман. – Это моя мать. Она очень тяжело переживала расставание. Надеюсь, у нее все сейчас хорошо. Она сказала… Сказала, что все правильно…

– Ну и планетка! – Сказал Фред, нарушив затянувшееся молчание.

– Неплохо бы выяснить природу этого явления. – Мишель была сосредоточена. – Когда, говорите, сделаны записи? По ночам? И часто такое?

– Непредсказуемо. – Ответил Ратман. – Дежурить всю ночь нет смысла. Но можно попробовать настроить камеры на распознавание движения и подать сигнал. Фред, справишься?

– Есть, капитан! – Бодро отозвался радиотехник. Задача была интересной, да и помочь любимой он всегда был рад.

– Отлично. Даю неделю. После чего подводим итоги, резюмируем и стартуем домой. – Капитан снова взял инициативу в свои руки. Но вдруг ностальгически вздохнул. – Дом, милый, дом… Как давно мы там не были…

Мишель перехватила капитана когда тот направлялся в кухню за стаканом сока. Ратман был в благодушном настроении, предвкушая скорый старт к родному дому.  Химику очень не хотелось портить ему настроение, но выбора не было.

– Капитан, можно Вас?

– Слушаю. – Ответил командир и продолжил мурчать себе под нос какую-то веселую песенку.

– У меня две новости.

Ратман усмехнулся, но тут же озабоченно нахмурился.

– Ну давай по классической схеме, начинай с плохой. – Он отхлебнул сока и приготовился слушать.

– Боюсь, эта планета непригодна для жизни. – Высказала Мишель весьма неожиданное мнение. Брови капитана взметнулись вверх.

– Поясни.

– Во всем виноваты фероны. Они подавляют репродуктивную функцию у всего живого, привезенного с Земли. Ни одно земное семечко не проросло, ни одна муха не дала потомства, хотя все сроки прошли не один раз. Я почти уверена, что человек не сможет произвести потомство на этой планете. – Слова девушки звучали как приговор. Капитан помрачнел. Вся экспедиция на планету подразумевала, в конечном итоге, полную колонизацию Земли-Б, активное заселение. Ученые с родной планеты связывали огромные надежды с Землей-Б, которые теперь рушились в одночасье. Выводы химика означали, что здесь невозможно ни земледелие, ни скотоводство, а сами колонизаторы в конце концов просто вымрут от старости, не имея возможности продолжить род.

– Ну а что ж тогда хорошего? – Удрученно спросил Ратман.

– Хорошего то, что земляне практически не будут болеть. Во всяком случае нашими, земными болезнями. Фероны подавляют также и размножение земных вирусов и бактерий.

– Зато сойдут с ума от призраков из собственных снов. – Мрачно пошутил капитан.

– Да, кстати, о призраках. Это тоже действие феронов. Они каким-то образом реагируют на электромагнитные импульсы мозга спящего, концентрируясь в снящиеся образы.

– Значит, никакой мистики и гипноза? – Немного ободрился командир. – Обычная физика?

– Ну, не совсем обычная, но да, физика-химия. – Подтвердила Мишель.

 Ратману очень не хотелось мириться с мыслью о безнадежности планеты.

– Может быть, как-то можно нейтрализовать действие этих феронов? – В надежде спросил он у химика.

– Может быть. Я пока не знаю. Нужно больше исследований, больше времени. – Развела руками Мишель.

– Да, тут еще исследовать и исследовать. – Вступил разговор подошедший Сергей. – По моим вычислениям выходит, что эта комета, вызвавшая наводнение, пролетает с периодичностью от 10 до 30 лет. Это если брать в расчет обычную классическую орбиту. Ну а если где-то есть, скажем, черная дыра, способная развернуть комету обратно, то диапазон еще шире. Короче, тут нужно долговременное поселение. Ну или хотя бы сеть полуавтоматических телескопов для наблюдения за космическими объектами.

– Нам тут оставаться смысла нет? – Капитан просчитывал возможные варианты.

– Нет. У нас нет необходимого оборудования. А еще подводный мир. Мы даже одним глазком туда не заглянули. – Безапелляционно заявил штурман. – Кстати, мы с Фусико тут прикинули кое-что. Получается, что вся эта вода вышла из-под верхнего слоя поверхности под воздействием притяжения кометы. И увлекла с собой углекислый газ. Так что кроме телескопов и подводных аппаратов нам нужно еще и геологоразведочное оборудование.

– Да, работа предстоит колоссальная. – Согласился Ратман. Он уже заметил Фреда и Фусико, стоявших рядом и слушавших разговор. – Но начало уже положено. Жить на планете можно, переждать наводнение можно. Все условия для исследования есть. Мы с вами тому подтверждение. На этом наша миссия заканчивается. Даю три дня на подготовку и стартуем домой!

Последнее распоряжение командира вызвало бурную радость колонизаторов. Все соскучились по родному дому, а некоторые уже строили планы на будущее, исключающие воздействие феронов на человека.