– Не бывает такого, не существует неверного решения, бывает неправильная трактовка нашего выбора. Любой опыт является ценнейшим для нас. Хотя бы потому, что он есть. Существование любого явления, наряду с отсутствием какого-либо, имеет невероятную ценность для нашей вселенной.
– Получается, что любая жизнь, в том числе жалкая пародия на оную, есть ничто иное как часть тесно связанного клубка переплетающихся нитей, не имеющих начала и конца.
– Абсолютно правильный вывод, хотел бы заметить лишь одно – жалкая пародия на жизнь, как ты высказался, невозможна, ведь это есть явление, представляющее великую ценность, хотя бы, от того, что оно является.
– Выходит, что ярые попытки святош проникнуть на высшие слои сознания, путём медитаций, пений мантр и различных видов паломничества, бессмысленно. Потому как, если бы сверхсознание хотело, чтобы мы оказались с ним в одном измерении, мы бы уже были там…
– А вот тут вообще непонятно, – старик вновь сморщился. – Сейчас я уже пытаюсь не размышлять на такие темы, слишком много ответов, как и отсутствия оных. Спиться можно от осознания безвыходности. Так что, коли печень сильная, удачи, поломай голову, способствует развитию абстрактного мышления.
Дедушка подмигнул мне вновь и широко улыбнулся, открыв передо мной череду безупречно прямых здоровых зубов, но обращать свой светлый взор обратно на дорогу не спешил. Я занервничал и посмотрел в лобовое стекло. Только сейчас я заметил, что белая прерывистая линия, разделяющая полосы на асфальте, перестала, как прежде струиться, исчезая под капотом машины. Мы не двигались. Автомобиль был припаркован на обочине дороги, через пару километров упирающейся в жилой массив. Мы стояли вблизи развилки ведущей на право.
– Приехали сынок, – задорно проскрипел старик. – Мне в другую сторону, тебе прямо. Спасибо тебе за компанию, не пожалел, что захватил тебя с собой. Напомнил мне ты меня в юности.
– Вам спасибо, – ответил я. Хотелось дать ему денег за бензин, но почему-то казалось, что это будет совершенно неуместным поступком в данной ситуации. – Очень выручили. И благодарю вас за советы.
Я дёрнул дверную ручку и локтем толкнул дверь от себя. Подражая голосу старика, дверца отворилась, и в лицо ударил свежий осенний воздух.
– Главный совет тебе дам, – молвил дедушка уже когда я выбирался на осеннюю стужу. – Будь проще. Но не забывай, что всё намного сложнее, чем ты можешь себе представить.
– Спасибо вам ещё раз, – сказал я искренне и медленно закрыл дверь.
Порыв бодрящего ветра окутал тело. Солнце всё также ярко блестело над горизонтом широкой череды полей, у которой теперь появился край. Я снова ступал своим путём и двигался к цели. И цель моя как прежде имела очертания стремления к обнажению истины, но очертания эти были уже более расплывчатыми, чем ранее, словно поездка с этим странным живым старичком отняла у меня чёткость зрительных функций. Может быть, его философия и была верной, но кто сказал, что истина обязательно должна быть всеобъемлющей. Мне вообще-то хватит и раскрытия её маленькой доли.
* * *
– А что, я, по-твоему, должен был оббегать весь рынок? – седой, страдающий ожирением мужчина преклонных лет, вяло взмахнул рукой обращаясь к своей, недурно одетой, по всей видимости, супруге. – Я же купил картошку, как ты сказала.
– Да, мог бы и оббегать, – заявляла схожей комплекции его ровесница. – Я всегда так делаю, и ты знаешь, всегда нахожу дешёвую картошку.
– Нормальная цена, – возмутился муж, снова подняв руку. Из-под рукава сверкнули дорогие часы, – цена как цена.
– Двадцать за килограмм, по твоему, нормальна цена? – женщина приостановилась, гневно воззрела на своего спутника и продолжила медленное восхождение по лестнице подъезда. – Знала, что надо с тобой идти, даже картошку купить не способен.
С большим трудом, используя лишь почти умерщвлённые гаджетами навыки вербального общения, я отыскал адрес, указанный на вручённом мне отцом листке бумаги. Но очутившись у подножия пятиэтажного жилого дома, столкнулся с проблемой присутствия кодового замка на дверях. Поднимающаяся передо мной по ступеням колоритная парочка спасла меня от тщетных попыток разгадать комбинацию цифр, и даже не стала протестовать, когда я последовал за ними в сумеречное лоно подъезда. Я истинно был благодарен им за проявленную милость, но их оживлённый спор начинал раздражать меня.
Я наблюдал за сценой супругов, ступая вслед за ними, глядя на необъятные силуэты, не позволяющие протиснуться меж ними и спастись от вынужденного созерцания бессмысленности дискуссии.
Великая радость свершилась, и женщина остановилась у одной из дверей. Рядом с ней, глубоко дыша, встал мужчина, пропуская меня вперёд. Зазвенела связка ключей. Я метнулся на верхний этаж, всё ещё слыша дежурное ворчание хозяйки дома, вещающее о несамостоятельности и безалаберности своего супруга.
«Хвала тебе, о неизбежный рок.
Великой беспощадностью своей,
Ты уничтожил жизнь, но уберёг,
От траура над бедностью томления души в убогом веке».
Осознав вдруг значимость своей стези, я возликовал. Я не хотел такой жизни, что предстала предо мной в виде двух тучных людей, мерно перешагивающих ступеньку за ступенькой, ведущих тупой, но ярый, спор о ценниках на продукты питания. Подобно крупнорогатому скоту, они размеренно топтались по пастбищу, не уставая сотрясать воздух нелепостью вибраций гортанного мычания. Чем бы не являлся мой путь, неизбежностью судьбы ли, божественной предопределённостью, или высшей волей собственного коллективного сверхсознания, этот путь был истинно моим. Теперь я понимал. Благодарю вас граждане маленького приморского города. Нет, не за то, что отворили дверь и позволили войти в неё. Воистину, не существует жалкой пародии на жизнь, но каждое явление представляет великую ценность своим лишь присутствием в нашем бытии.
Я бросил взгляд на скомканный листок в руке. Искомый мною штаб талантливых диверсантов должен был находиться в десятой квартире. На значке, неровно прикреплённом к поверхности двери, поверх глазка, виднелась потрёпанная временем десятка. «И что же этих противоборцев так привлекает старина?». Я нажал на кнопку звонка, но привычного треска за толщей двери не последовало. Поняв, что рассчитывать на обветшалую электронику не придётся, я постучал в дверь кулаком. Сильно постучал, от всей души. Я начинал уже свыкаться с той мыслью, что на уровне энергетики являюсь невидимкой, для всей этой бодающейся братии и сделать им неожиданный сюрприз показалось мне забавной мыслью. Я застучал сильнее и требовательнее, «вот ведь потешно они наверняка бегают по квартире и не понимают, откуда идёт звук, ведь увидеть меня они неспособны». Я стал барабанить в дверь ещё азартнее, представляя растерянные лица партизан. Мне было смешно и легко.
Вдруг, за моей спиной защёлкал затвор, я обернулся и увидел в приотворившемся дверном проёме бледнеющие глаза вековой старушки.
– Чего гремишь, окаянный? – воскликнуло реликтовое создание. – Пустая там квартира, съехали все вчера ужо. А ну перестань шуметь, а то милицию вызову.
– Куда съехали, бабуля? – ошеломлённо спросил я, не замечая последней фразы.
– Мне-то откуда знать? Съехали и съехали, – старушка явно была разгневана. – Ну и хорошо, что съехали, шастали тут понимашь туда-сюда и днём и ночью, – закрывая дверь, бабушка ещё ворчала что-то о бессоннице, связанной с глубокой старостью и о тяжёлой долюшке пенсионеров. Оставив в подъезде едкий запах лекарств и старости. Погремев замками, она скрылась в своей обители.
Я ошарашенно пялился на дверь, не в силах сдвинуться с места. Меня терзало разочарование. Гремя кулаком и скалясь во все тридцать два зуба, я даже не подумал о том что, возможно, в квартире никого уже и в помине нет. Меня охватил гнев. Я злился на отца, злился на свою наивность. Я не мог простить себе то, что снова попался на крючок слепого доверия, и снова оказался обманут суровостью реальности. Потоптавшись ещё минуту на лестничной клетке, я начал спуск. Расчёт на то, что я встречу ещё одну группу сумасбродных повстанцев был столь велик, что не позволил рассмотреть другие возможные вариации действий. Я осознал, что не имею ни малейшего понятия о том, куда двигаться дальше.
Обуреваемый тоннами раздумий, я вышел из подъезда и двинулся прочь. Тупо глядя себе под ноги, я не заметил стоящего на моём пути мужчину, и чуть было не столкнулся с ним. Очнувшись, я поднял взор, и в поле зрения ворвалась задорная улыбка принадлежавшая Вадиму. Тому самому предводителю талантливых партизан. На его лице отражалось всё то же безумное радушие.
– Здравствуй, Боря, – молвил он. – Как прошёл твой путь, без эксцессов ли?
– Вы все абсолютно больные на голову! – яростно ответил я, позволив злости выплеснуться наружу, прежде чем насладиться радостью встречи. – Неужели так сложно было поймать меня на входе? Я все кулаки о дверь отбил, ещё и старуха угрожала давно ушедшими в небытие органами правопорядка.
– Не кипятись, дружище, я лишь хотел слегка удивить тебя, ты ведь тоже неспроста в дверь так барабанил.
– Вы все психи, – обронил я и уже молча двинулся в след за Вадимом.
Какое-то время мы, не произнося ни слова, шли по ветреным улицам городка, после чего Вадим начал говорить.
– Как ты понимаешь уже, мы ждали тебя, кстати Залика тоже. Мы поздно поняли, что тебе грозит опасность, но нам подкинул мысль твой отец.
– Мой отец? – я вздрогнул.
– Ну, он же наверняка рассказал тебе о связи наблюдателей с некоторыми Арментариями. Одним из них являюсь я. Он очень отчётливо обрисовал возможность того, что на тебя будет совершено нападение, и ты знаешь, он оказался прав.
– Отчего же тогда вы просто не вытащили меня из автобуса перед прибытием попутчиковских псов? – я заметил, что начинаю пользоваться их терминологией. – Что же вы не попытались избежать стычки? Или же всё-таки избежали.
– Нет, – Вадим скорбно покачал головой, – избежать не удалось, пришлось прикрывать твой отход. Все наши, кто отправился в бой, погибли, если бы ты был с ними, остался бы там тоже с ними. Пришлось жертвовать людьми.
– Кто остался?
– Я и Залика.
– Всех остальных убили? – мой голос задрожал.
– Да, Боря, но ты не переживай, они знали на что шли. Цель оправдывает средства.
– Какая, на хрен, ещё цель? – я был взбешён. – Из-за одного меня вокруг люди мрут как мухи, не проще ли вам, больным ублюдкам, свернуть мою тонюсенькую шею?
– Конечно проще, – бесстрастно отвечал главный партизан, не обращая внимания на мою экзальтированность. – Но как ни странно, именно ты являешься нашей целью. Если быть более точным, то твой мозг. В нём находится информация, необходимая Противостоянию. Твои видения могут нам помочь.
– Как вам может помочь та чушь, которую я вижу? – возмутился я.
– Очень просто, покопавшись у тебя в сознании, мы можем добраться до истоков. Это, информация – что исконно является главным оружием в любых войнах. Информация – это, скорее всего, секреты, так тщательно скрываемые Наследниками богов. Также мы надеемся добраться до того, что уже, возможно, забыто ими же.
– Откуда, вообще у меня эти видения?
– Мы не знаем, можем лишь догадываться. Есть пару версий. Возможно паразит, умирая в тебе и спасая твою жизнь, просто отдал весь потенциал ему присущий, вместе с памятью своих предков…
– Вы знаете про паразитов? – я остолбенел. – Так чего же вы мне заливали про какой-то реагент?
– О паразите знаю только я, как и о том, что мой срок годности выходит через несколько месяцев в лучшем случае, в худшем уже завтра. Мне об этом поведал твой отец. Было решено не распространяться, существует большая вероятность того, что многие из наших дадут слабину и ринутся обратно к Попутчику в надежде обрести право на дополнительную дозу экскрементов паразита. Это было причиной того почему знания тебе передавала именно Залика, несмотря на ее статус. Она знает только официальную информацию.
«И здесь чёртова дифференциация доступа».
– Кстати, а почему мой паразит так отчаянно пытался меня излечить?
– У него нет другого выхода, без твоего мозга он погибнет. Это же паразит. Он способен существовать лишь в чьём-то организме. Однако, в отличие от знакомых нам представителей данного вида бактерий, он почти разумен и осознаёт, что гибель среды, в которой он обитает, влечёт за собой летальный исход для него же. В связи с этим приоритетным для паразита является борьба за свою обитель.
Я задумался. Если примитивному существу, тупо пожирающему клетки мозга, пришло на ум что не стоит рубить сук, на котором восседаешь, что же столь глубокомыслящая человеческая раса никак не додумается до этого. Неужель за маскою высокоразвитой цивилизации скрывается лишь варварский принцип жадного потребления. Что же сделало из нас, из существ подобных богу, элементарных, паразитирующих созданий, уничтожающих дарующую жизнь природу?..
Мы уткнулись в проволочный забор, ограждающий участок местного детского сада. Я смотрел на свежеотремонтированную постройку, окружённую растениями с уже редеющей пёстрой листвой. Вмонтированная совсем недавно детская площадка, высилась на ухоженном, ещё не вытоптанном газоне. Из парадных дверей появилась Залика. Она махнула рукой и мы резво перемахнули через забор, я – благодаря своей натренированности, Вадим – благодаря наследию, пожирающему его мозг.
Войдя в фойе, рассматривая дивный ремонт помещений, я не сразу заметил царящую тишину, которая никак не стыковалась с понятием присутствия здесь очередного штаба талантливых Декабристов. Залика проводила нас в некое подобие класса, заставленного маленькими партами.
– Где остальные? – спросил я.
– Пали в бою с Арментариями, – повторил Вадим, не обращая на мою бессмысленную настойчивость, – на прикрытие твоего отхода были брошены силы двух штабов, они были разгромлены.
– Но подмога уже в пути? – с надеждой пролепетал я.
– Не переживай об этом, – попыталась успокоить меня Залика. – Ты должен быть хладнокровен сейчас. Ты подвергнешься сильному испытанию. Мы введём в тебя тот же коктейль, что ты использовал до этого. Уровень адреналина в крови будет удерживать тебя в этой реальности. В свою очередь, я буду воздействовать на твой рассудок ментально, а Вадим будет записывать данные из твоего сознания. Это позволит нам получить требуемую информацию.
– Вы уверенны, что получится? – снова спросил я.
– Нам надо попытаться, всё должно получиться, но ты должен сотрудничать.
Я колебался. С одной стороны, предстоящее действо подразумевало полный доступ к моему мозгу и сухое скачивание данных с него, что слегка задевало меня как человека мыслящего. С другой – я сам желал скорейшей развязки всей этой истории, и данный обряд сулил приближение к ней.
– Хорошо, давайте приступим! – наигранно выпалил я будучи вовсе не уверенным в собственном решении.
Залика извлекла из кармана шприц и сбросила колпачок. Я закатал рукав и устроился поудобнее на миниатюрном стуле, предусмотренном для учащихся здесь детей.
– Я введу вещество в вену, это усилит действие. Ощущения будут очень неприятные, но думаю ты с ними справишься. Так что, держись, давай.
Болезненный укол в руку… Заботливые глаза Залики… Покровительственный взгляд Вадима…. Боль в руке…. Плывущий в глазах яркий кабинет… Дрожь в руке… Запах краски исходящий от парт… Дрожь во всём теле… Потухающий свет. Боль во всём теле. Боль, пронзающая всё моё существо.
Глава 9.
Вначале был бог. Бог, являющий собой великое начало и великий финал, сплетающий в себе великую спираль бесконечности. Замыкающий и начинающий эпохальную спираль событий.
И было свершено великое чудо явления Божеств, рождения Титанов, отправленных на землю обетованную. И была дана им власть. Власть священного созидания и дар слепого разрушения. И были они всемогущи. И обладали они божественным дарением, что было преподнесено им вместе с их осуществлённостью. И дарением этим была – неограниченная божественность, освобождающая и сковывающая, обогащающая и разоряющая дух. И безграничность счастья их была сродни лишь абсолютному горю душ их. Две ипостаси, сливающиеся в одну нескончаемую природу божественности их.
И началась схватка.
Борьба эмоций и их противоречий.
И был создан Человек.
Человек, перенявший все сущие дары богов. Существо, созданное для жизнеобеспечения. Для духовной подпитки великого «Я». Божественного Эго.
И был брошен Человек в глубокий омут мук и страданий, компенсируя своим образом величайшую несостоятельность духовной организации Божеств. И был обречён Человек томиться в ограниченности восприятия вселенской природы. И был заточён он в клетку низших слоёв осознания мира. И была обеднена насильно его природа, и был обречён Человек. И был он проклят.
Но узрели Божества, что обозначив границы сознания Человека, таким образом, даровали они ему великое блаженство. Простоту. Простоту мыслей, влекущую за собой чувство счастья Им неподвластное. И разгневались боги, и испытали они ревность к Человеку. И стали Они уподоблять Человека Себе, даруя Ему Своё всесилие и безграничность восприятия. И были Мужи подвергнуты Титаническому испытанию изменения природы своей.
И была изменена физиология Человека.
И был дарован Человеку Паразит.
Но изначальная природа Человека, господствующая над осознанием высших материй, одержала победу над инородным созданием. И была создана новая раса. Раса, обладающая гением низвержения Богов. Раса, неспособная на борьбу лишь оттого что была вверена в беспощадные временные рамки жизни Паразита.
И возрадовались Боги, потому как, никто не смел посягать на Их величие.
И увидев жён Человеческих, прониклись Титаны любовью к ним. И пожелали Они обладать ими. И стали призывать Они их в обитель Свою. И стали менять их сущность для превращения в супруг Своих. И испытали Они слабость. Слабость стоящую господства Их.
И была порождена «Лиллит».
И произошла битва. Битва, стёршая с лица земли обетованной, Титанов. Божеств, увлекшихся Своей слабостью в Своём бесконечном всесилии.
И были низвергнуты Боги.
И началась эра Лиллит. Эра господства сотворённой Жены над сотворённым Мужем.
И родилось господство Человека над Человеком.
* * *
Мозг буквально плавился от переизбытка информации. Абсорбированные в чёткие данные, но не сформированные в целостность одной картины, видения, рвались наружу безумным потоком, ежесекундно выдёргивая из капкана пойманную мысль. Подскакивая на каждой кочке многочисленных информационных стыков, суждения кружили в дьявольском хороводе с взбесившейся реальностью.
Я курил уже третью сигарету и не замечал течения времени, пока в стремительный полёт к бездне безумия круговорота мыслей не ворвался звонкий голос Залики.
– Боря, ты в порядке?
Я обескуражено взглянул в красивое лицо и сухо кивнул. Не было сил говорить. Но общение было необходимо. Ведь именно оно было изобретено, чтобы упорядочить хаос мыслей.
– Всё хорошо, – промямлил я. – Просто очень непривычно обладать такими обширными знаниями. Происходит, своего рода перезагрузка мозга.
– Мы достигли цели, Боря! – радостно заявила она. – Сейчас информация передана нашим лучшим аналитикам и, поверь, мы доберёмся до логических истоков.
– К чему нужны аналитики, если это мои собственные данные, переданные паразитом, – вяло удивился я. – Мне значительно проще будет разобраться с ними самому.
– Наши аналитики смогут расшифровать это послание, не волнуйся.
– Может лучше я сам? – я был слегка возмущён недоверием со стороны Залики. – Сейчас прибудет подмога, нас выведут из зоны риска, и мы продолжим бодаться с баранами Попутчика, но уже обогащённые новым качеством знаний.
Совершенно внезапно моя деструктивная союзница чисто по-человечески взмахнула руками и пристально всмотрелась мне в лицо, обдав холодом и обречённостью своего взора.
– Боря, подмоги не будет, – она глубоко вздохнула. – Нам не выбраться из этой западни. Мы посылали информацию штабам из других континентов. Нас не так много, как хотелось бы. И недавно, как ты сам знаешь, уничтожили многих из наших, – она помолчала с пару секунд и продолжила. – И ты не знаешь, это были все наши силы на ближайших доступах. Нас осталось двое в этой стране.
– Как это подмоги не будет? – взорвался я. – Как же мы отобьёмся?
– Нам и не надо, – спокойно отвечала Залика. – Мы свою миссию выполнили. Мы снабдили Противостояние знаниями ранее недоступными. Мы действуем ради общей цели, но не ради своей личной. И для достижения изначальных планов мы готовы жертвовать жизнями. Цель оправдывает средства. Мы лишь частичка целого, и мы готовы отдать себя в жертву ради выживания всего общего организма.
– Я как-то не готов к этому, – данное заявление заставило меня оживиться. – Я вообще-то рассчитывал сам дойти до конца.
– Извини Боря, мы должны были сразу обрисовать тебе общую картину, но боялись, что ты откажешься сотрудничать.
– И правильно боялись! – уже в панике взвизгнул я. – Конечно, не стал бы. Я не согласен погибать за идею.
– Я тоже не тяготею к смерти Боря, – заявила моя спасительница. – Хочешь продержаться дольше, держись меня.
– Нет уж, извини, я лучше к вашему вожаку, – во мне играл дух противоречия.
– Нет, Боря, женщины сильнее мужчин. Не спрашивай почему. Не задавай вопросов относительно моего статуса в этом движении. Просто верь мне. Ты сам знаешь все ответы, тебе лишь нужно покопаться в своём загаженном паразитом сознании, – Залика снова прислушалась к своим мыслям и добавила. – Ну, если в живых останешься.
Я с силой метнул недокуренную сигарету в свежевыкрашенную стену здания.
– Да вы все больные фанатики! Вы даже не знаете, с чем вы боретесь и во имя чего! – я начал орать. – Ты мне можешь вообще объяснить какие у вас цели? Вы как будто получаете удовольствие от той степени бессмысленности, что заключена в концепции вашего противостояния!
– Боря, возможно, мы психи, и да, мы не знаем, с чем мы имеем дело. Мы просто верим, – Залика оставалась невозмутимой. – Нас устраивает лишь то, что мы определились, в каком направлении мы хотим двигаться. Ты можешь похвастать этим?
– Если бы я хотел покичиться слепостью веры, пошёл бы в монастырь! – меня уже было не унять. – Да вы вообще пробовали осмотреться? Вы уже не рвётесь к раскрытию каких-то истин, вы создали нечто подобное религиозному культу и проповедуете путь не ведущий никуда. Снова разделили мир на «плохо и хорошо», и тащитесь от этого бессмысленного шабаша.
– Боря, мы совсем не против нововведений! – рявкнула на меня Залика. – Есть идеи – выкладывай. Если в них будет хоть капля логики, мы их примем к сведению. В нашем движении отсутствует какая-либо определённость.
– Хочешь новых идей? – решительно спросил я. – Отлично. Идея такая. Пошли в жопу все ваши фанатичные формирования, и вы, и Арментарии, и мудрые наблюдатели! Все идите к такой-то матери!
– Отличная мысль, чёрт возьми! – наигранно всплеснула руками женщина. – Через пол минуты нас начнут атаковать, разъяснишь нам методы, которыми следует руководствоваться в процессе широкомасштабного посыла?
– Да легко! – яростно выкрикнул я в лицо Залики. Злость не позволяла мыслить трезво, и я позволил выйти наружу первой идее мерцающей на периферии сознания. – Тебе нужен план? Слушай! Вы с Вадимом окружаете себя защитным коконом и мирно сидите в сторонке, от вас требуется немногое. Во-первых, сделай мне укол.
– Так часто нельзя, может не выдержать сердце, ты умрёшь.
– Быстро коли, я всё равно сдохну!.. Во-вторых, – я поискал глазами какой-либо твёрдый металлический предмет. Зрение ухватилось за стальные каркасы, из которых состояла детская игровая площадка, – ты отрываешь для меня эту полуметровую перекладину. – Я указал на некое подобие турника, выкрашенное в ярко-жёлтый цвет. Металлический штырь мгновенно вырвался из объятий двух железных столбов и угодил мне в руки. Залика уже готовила инъекцию.
– Что же в-третьих?
– Не подпускайте ко мне Арментариев дальше, чем на полметра.
– Что ты задумал? Если ты собираешься побить их палкой, то даже не надейся, они все ускорены. Они абсолютно непробиваемы.
– Вводи раствор, там уже посмотрим, – последние слова я сказал уже вдыхая запах озона. Воздух наэлектризовался, и, казалось, заискриться, как только я двинусь с места.
Не знаю, каким образом, но я и вправду планировал помять черепушки непрошенных гостей простой металлической палкой. Яростная безысходная решимость растирала затёкшие конечности рядом с абсолютным отсутствием тактики и планирования.
Я почти не почувствовал, как острие иглы вонзилось мне в руку. Тело мгновенно запульсировало и я испытал неимоверную нагрузку на сердце, отозвавшуюся острой болью. «Ничего, держись сердечко, скоро всё будет окончено. Так или иначе». Залики уже не было по близости, она находилась рядом с Вадимом и сейчас им предстояла весьма яростная схватка, в которой они играли лишь роль прикрывающей тыл силы. «Ну что ж, господа Пасущие, добро пожаловать, не знаю, как вам, а мне терять нечего».
Возможно в связи с привычкой выработанной организмом к ментальным ударам, хотя вероятнее по причине бессмысленности воздействия на меня с расстояния и понимания этого самими Арментариями, смещения реальностей или же смешения оных я не почувствовал. Я не имел ни малейшего понятия о том, как буду действовать дальше, на самом деле у меня не было чёткого плана, лишь сводящее с ума отчаяние и безрассудность. Я надеялся, что именно это мне поможет. И тут я почувствовал. Яркий детсадовский пейзаж у меня перед глазами стал подрагивать, словно искажённый высокой температурой воздух. Они всё-таки атакуют ментально, и делают это поочерёдно, будто пытаясь взять измором. Но не на того напали. В организме тайфуном бушевал взбесившийся адреналин. Внезапно предо мной вспыхнуло, и я заметил быстро мелькающий силуэт человека. Ускоренный Арментарий решился нанести удар, но напоролся на защитный барьер, установленный Заликой и Вадимом. Вспышки стали повторяться, я уже отчётливо различал множество молниеносно проносящихся мимо меня тел. Я всё ждал. Через пол минуты безрезультатной долбёжки об энергетическую сферу, защищавшую моё тело, столкновения Пасущих с ментальным заграждением стали идти на убыль. Пока моё заторможенное человеческое зрение не ухватилось за первый, не двигающийся силуэт человека стоящего предо мною. Они множились, и вскоре пятачок земли, ограждённый силами противостояния, был окружён дюжиной разъярённых последователей Попутчика. В глазах читалась ненависть и отвращение. Не представляю, в каком свете меня выставили перед ними, с какого именно ракурса взглянули на мои действия, когда промывали бедным марионеткам мозги. Мне было плевать. Я не испытывал по отношению к ним ненависти за слепое поклонение искусственным идеалам, ибо ненависть есть удел бессильных. Я не смел презирать их за добровольную деградацию и культ узости мышления, ибо презрение по праву принадлежит лишь сильнейшим. Я не мог испытать к ним чувство жалости, я уж более не знал этого чувства.
Я ждал, когда Арментарии синхронизируют силы для ментального удара. Я знал, исходя из информации, что давалась на лекциях Попутчиком, что для этого им необходимо буквально слиться воедино и разрушительная мощь Пасущих возрастала в десятки раз, затрагивая не только физический план, но и внедряясь в высшие слои мироздания. Я был уверен, что данная стратегия была выбрана ими сразу. Во время занятий мне не очень-то верилось в реальность и действенность такого метода, но, как оказалось, Попутчик поставил на него многое. Арментарии шли ва-банк, они шли на всё лишь бы уничтожить меня, носителя информации, разоблачающей всё мировое правление Наместников.
Пасущие ударили неожиданно, так шустро у них это получилось словно репетировали. Я ощутил, как тело сдавило со всех сторон словно мочалку в сильной ладони, выжимая остатки сил. Сознание сузилось, обмякшее в могучих тисках силового поля, оставив в распоряжении лишь крупицу разума, где пульсировала одна лишь стержневая мысль, подчинённая моей последней команде. И мысль эта цеплялась за один только мыслеобраз – мою физическую оболочку. Я словно рухнул в омут, одновременно лопаясь и рассеивая своё существо в глубины вселенной. Мгновение меня больше не было, я превратился в мириады частиц блуждающих в Абсолюте, как вдруг острая физическая боль пронзила тело и перед глазами кляксой разлились пустынные песчаные холмы, упирающиеся в небесную твердь.