‒… общая целостность системы оценивается в 43,21% от заданной. Производительная мощность моего интеллекта составляет 66,7%, ‒ закончила анализ станция.

Пролетая мимо по станции, Фишер и Кошндрашев заметили тело Евгении.

‒ Судя по всему без сознания, ‒ сказал Тони.

‒ Так вот, видимо, чей крик я слышал, ‒ подозрительно сказал капитан.

‒Что? Я никакого крика не слышал, ‒ удивился Фишер.

‒ Потом разберемся, хватаем воздух и приводим всех в чувство.

Они оба надели на себя кислородные комплекты и отправились возвращать в строй остальных членов команды.

‒ Женя, очнись! Ты как? ‒ Энтони слегка похлопал ее лицо ладонями.

‒ Да вроде в порядке, а что случилось?

‒ Станция медленно выходит из строя, ‒ злым голосом проворчал Степан Аристархович.

‒ То есть? ‒хором спросили Фишер и Попович.

‒ Повреждено много систем, не исключен каскадный эффект. Чем раньше мы разберемся, тем лучше для нас. У нас примерно полдня на все про все, пока воздух есть. Теперь надо найти Томохиро.

Голос капитана звучал спокойно и рассудительно. Испуг, охвативший Евгению, слегка отступил.

‒ Тони, я так и не поняла, что произошло, расскажи, пожалуйста.

‒ Да я сам толком и не в курсе.

‒ Судя по показаниям датчиков, ‒ внезапно вступила в разговор Небула, ‒ через станцию прошел разряд силы, превышающей предел прочности конструкции.

«Больно странно себя ведет Небула», ‒ подумал Фишер.

‒ Спасибо, Небула, ‒ сказала Женя.

‒ Второй закон робототехники – робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, если это не противоречит Первому закону.

‒Хорошо, Небула, ‒ вмешался Энтони. ‒ Какой тогда Первый закон?

‒ Вы и без меня его хорошо знаете.

‒ Отвечай! ‒ грубым тоном сказал Фишер.

‒ Да отстань ты от нее, чем она тебе не угодила? ‒ вступился капитан.

Энтони глубоко вздохнул.

‒ И не трать так много воздуха. Вон лучше иди, помоги Мэдоке.

Фишер подлетел к нему и пришел в ужас, когда увидел его мертвенно-блестящие глаза и посеревшую кожу.

‒ Он мертв, ‒ резко заявил Тони.

Евгения попыталась прикрыть рот от испуга, но ее рука уперлась в кислородную маску:

‒ То есть как это?

‒ Ну, вот так, ‒ сказал Фишер. Он пребывал в глубоком шоке от увиденного. Капитан молчал. Его мысли путались.

‒ Небула! Небула! ‒ закричал Энтони. ‒ Почему ты нам не сообщила? Почему? Что с тобой не так?

‒ Заткнись Фишер! ‒ крикнул Степан Аристархович. ‒ Небула тут причем? Она и так работает на 42 процента!

‒ Что с ним произошло? Почему он умер? ‒ срываясь на слезы и всхлипывая спросила Попович.

Капитан подлетел к ней:

‒ Тише, тише, Женечка, успокойся, для нас это тоже шок, но не надо терять самообладание. ‒ Голос Кондрашева в этот момент был похож на голос отца, который успокаивает свою маленькую дочь. ‒ Фишер, осмотри тело, ‒ в более холодном и резком тоне обратился Степан Аристархович к Тони.

‒ Сейчас осмотрю.

Он снова подлетел к телу Томохиро и начал медленно его осматривать. Фишер опустил воротник и увидел на шее синие гематомы, а расстегнув рубашку, увидел повреждения в районе ребер, на ногах никаких следов обнаружено не было. Ощупав места повреждения, Энтони сказал:

‒ На шее и груди явные следы ударов. Ребра сломаны. Шея перебита. Смерть практически мгновенная, судя по всему, я не врач, точнее сказать не могу, ‒ говорил Фишер с возмущенным тоном.

‒ Что ж, похоронить мы его не можем, ‒ с сожалением говорил капитан. ‒ Однако надо его тело сохранить до возвращения. Обмотай его тканью поплотнее и отнеси в один из шлюзов. Затем разгерметезируй. Ах, да, и поставь замки только на ручное управление, мало ли что.

‒ Что-то мне жарко становится, ‒ сказала Попович.

‒ Система охлаждения вышла из строя, ‒ сообщила Небула, ‒ целостность системы снизилась на 0,18%.