В этот момент на станции погас свет, а экипаж оглушило невероятно громким звуком. Капитан схватился за уши, его голову заполонил шум так, что сознание едва не покинуло его. Ему казалось, что кто-то кричал, однако разобрать точно Кондрашев был уже не в состоянии.

Он открыл глаза. Мрачный красный гнетущий свет озарял все вокруг. «Мои глаза налились кровью?», ‒ пробивалась сквозь шум мысль в голове Степана Аристарховича.

Внезапно для себя он ощутил, что потерял твердую поверхность под ногами. Взглянув вниз, стало понятно, что гравитация отсутствует.

К капитану подлетел Фишер и похлопал его по плечу. Кондрашев обернулся. Он видел, как Тони что-то говорит, но пройти через звон в ушах его слова были не в состоянии. Капитан жестами показал, что ничего не слышит.

Фишер понял капитана и начал активно жестикулировать.

«Электричество вырубилось!», ‒ махал руками Энтони.

«Да быть того не может!» ‒ жестикулировал Кондрашев с ироничным выражением лица.

«Что делать, кэп?»

«Что, что… Пойдем включать реактор».

Последней мысли Фишер не понял, однако увидев, что капитан куда-то направился, немедленно отправился за ним.

Оказавшись в шлюзе перед реактором, оба надели защитные костюмы и затем влетели внутрь.

«Механизм реактора автоматически выводит стержни из активной зоны в случае перегрузки, надо погрузить стержни обратно и запустить реакцию» ‒ жестикулировал капитан.

«Так, что-что, надо погрузить обратно и что-то. Вроде бы ясно», думал Тони.

«Двигайся туда и медленно погружай стержни в зону», ‒ объяснял жестами Степан Аристархович.

«Ага, мне туда и плавно опускать ту штуку, понял».

Они разошлись по двум сторонам и медленно погрузили стержни. Когда стержни были погружены, капитан поднял защитный экран, и на станции тут же стало светло.

‒ Доброго времени суток, друзья. С вами Небула – посредник между людьми и космосом, чем могу служить вам?

‒ Небула, проведи диагностику станции, выяви поврежденные узлы и модули.

‒ Хорошо, ‒ ответила привычным роботизированным голосом станция.

Кондарашева обдало горячим паром, и он взвыл от боли:

‒ Горячо, мать вашу, что это было?

‒ Извините, капитан, ‒ ответила станция, ‒ проверяла клапаны ручного сброса давления.

‒ Что-то не так, кэп. Она же должна просчитывать траекторию.

‒ Да перестань, Фишер, она только что загрузилась, может ее интеллект барахлит.

‒ Так, стоп, а когда Вы стали слышать? ‒ удивленно заметил Энтони.

‒ Когда мы подошли к реакторной зоне, ‒ спокойно ответил Степан Аристархович.

‒ И мне не сказали? ‒ с долей обиды сказал Фишер.

‒ Нет, не хотел слушать твое нытье, ‒ сказал капитан, после чего слегка рассмеялся.

Энтони сначала нахмурился, но потом тоже засмеялся.

‒ Анализ закончен, ‒ сказала Небула. ‒ По результатам анализа в нерабочем состоянии находятся следующие системы и подсистемы: гравитационно-прыжковый двигатель, генератор гравитации, квантовый узел связи, система разложения углекислого газа, генератор…

‒ Ох, а вот это вот плохо, ‒ сказал Степан Аристархович. На его лице читался явный испуг.

‒ Насколько? ‒ с недоумением спросил Фишер.

‒ Смотри, объем воздуха в станции примерно двенадцать с половиной кубов. Человеку нужно где-то сорок пять кубометров воздуха в час. Но мы тренированные, нам меньше и можем дышать ненасыщенным воздухом, плюс у нас есть баллоны со сжатым воздухом. Нас четверо, то есть мы в час потребим где-то сто восемьдесят кубов. То есть в более чем в десять раз, что у нас есть. И это время мы уже потратили. То-то дышать стало тяжелее. Надо срочно двигать за баллонами.