Королева

Они беседовали около получаса, говоря друг другу комплименты и учтивые фразы. Наконец Алеаноре это надоело и она вежливо изъявила желание удалиться. На что Аделаида ответила, что не смеет больше отнимать у Герцогини её драгоценное время. Обе королевы друг другу сильно не понравились.

«Как я смогу жить с этой женщиной под одной крышей?» – с ужасом подумала Алеанора.

Через два дня во дворце был устроен пир, по случаю возвращения Людовика VII в Париж и по случаю его женитьбы. Пир этот был совершенно не к душе для Людовика и Алеаноры, так как прошло совсем немного времени после похорон Людовика VI, но как говорили древние римляне «status quo», положение обязывало из политических соображений дать пир, пригласить влиятельных баронов и представить им новую Королеву Франции.

Алеанора сидела за столом на возвышении рядом с Людовиком и с ужасом и отвращением взирала на то, что творилось в огромном зале. Стояло несколько рядов столов из грубо сколоченных, неотёсанных, почерневших от времени досок. Столы ломились от снеди, на огромных деревянных блюдах лежали зажаренные целиком туши свиней, баранов, оленей, а за столами сидели франки и пировали. Скатертей не было, тарелок тоже не было, франки руками отрывали от туш огромные куски мяса и с громким чавканьем жрали, запивая его вином, помогая себе кинжалами. В зале был полумрак, чадили факела, от дыма резало глаза. Стены из грубого камня были черны от копоти.

Алеанора с тоской вспоминала пиры в родной Аквитании, там стены в замках были обшиты досками, ошкуренными и отполированными, приятными для глаза. На стенах висели ковры, гобелены и картины, а в залах горели свечи, а не факела. Где же бесконечные перемены блюд, положенные на Королевском пиру? Где же наперченные павлины, засахаренные фрукты, рис сваренный в миндальном молоке и посыпанный корицей? Ни тортов, ни сладкого творога с мускатными орехами и сливками. Где пирожки с разнообразной начинкой, салаты, паштеты? Где яичница с омарами, запеченные трюфели с чесночным соусом? Ничего этого не было, было в изобилии мясо: баранина, козлятина, оленина, свинина, говядина, зайчатина, курятина, гусятина, утятина. Изобилие мяса и вина. Овощи тоже были в изобилии, но наваленные в кучу, отдельно лук, отдельно чеснок, отдельно репа и никаких салатов.

– Что-то не так миледи? – спросил Людовик – Вам не нравится угощение?

– Нет, нет мой супруг. Всё очень замечательно! – сказала Алеанора, пробуя цыплёнка.

Она ела понемногу, пробуя от разных блюд, делая вид, что не замечает брезгливые взгляды дам из своей свиты. Агнесса и Изабелла тоже пробовали по чуть-чуть от разных угощений и так же прикидывались, что им всё нравится. «Да, с Королевским двором нужно что-то делать» – подумала Алеанора – «нужны преобразования».

Время перевалило за полночь, пир был в полном разгаре, многие гости, нажравшись и напившись засыпали прямо за столом, к ним подбегали слуги и тут же уносили их. Между столов бегали огромные псы и иногда грызлись между собой из-за объедков. На балконе под потолком расположились музыканты и оттуда неслась весёлая музыка, но её по-прежнему никто не слышал, в зале стоял шум и гвалт, кто-то пытался петь.

– Нам с Вами пора, моя дорогая супруга – сказал Людовик, вставая и протягивая Герцогине руку.

– Да, конечно – ответила Алеанора, тоже вставая.

Они покинули пиршественный зал и пошли по дворцовым коридорам. Впереди шла Изабелла с подсвечником в руках, на котором горели четыре свечи. Алеанора шла, осторожно придерживая свои шёлковые юбки, стараясь чтобы они не задели стен и пола.

Они вошли в спальню, комната была хорошо прогрета, здесь было тепло, в печи горел огонь. Стены были завешены красивыми коврами и гобеленами, кровать застелена чистыми простынями, в воздухе витал аромат благовоний. Изабелла поставила на прикроватный столик подсвечник и хотела выйти из комнаты, но Людовик её остановил. Алеанора тем временем сняла герцогскую корону и бережно положила её на столик. Затем стянула с головы полупрозрачную барбету, сняла золотистый тонкий гейдал* и устало села на кровать, посмотрела на Людовика и улыбнулась.

*Гейдал – тонкий двойной пояс, носимый дамами.

– Дорогая моя супруга, – произнёс мрачно Людовик, а Изабелла тут же перевела – к сожалению я не могу остаться с Вами, я должен Вас покинуть и позаботится о своей грешной душе. Я совершил несколько страшных грехов, пировал, когда положено соблюдать траур, совершил военный поход на замок Тальмон, из-за чего погибли люди. Теперь три дня и три ночи я должен провести в молитве и покаянии. Я ухожу и буду молиться в Соборе, не сердитесь на меня.

– Ну что Вы, что Вы! – сказала Алеанора, вскакивая с постели – Конечно молитесь.

Она подошла к Людовику и поцеловала его.

– Я буду ждать Вас.

Людовик развернулся и вышел из комнаты, Алеанора тяжело вздохнула.

Через три дня Людовик появился во дворце.

– Дорогая супруга, – воскликнул он, увидев Алеанору – я очистился. Моя душа снова в безопасности!

– Я очень рада.

– Вы знаете сударыня, что я воспитывался в монастыре. Я не хотел быть королём, я хотел стать монахом и готовился принять постриг, но случилась беда. Мой старший брат Жофруа, которого готовили в короли и у которого были для этого все данные погиб. И погиб нелепо. Он ехал на коне по берегу Сены, и вдруг мимо пронеслась свинья. Конь внезапно шарахнулся, брат упал и сломал себе шею и умер. И королём пришлось стать мне.

– Да, это очень печально – сказала Алеанора и взяв мужа за рукав повела вглубь комнаты, усадила в кресло и налила пасет*.

*Пассет – напиток из подогретого молока, вина, сахара и заварки из трав и кореньев. Употреблялся в горячем виде. Хорошо снимает усталость.

– Выпейте мой дорогой супруг, я полагаю все три дня Вы ничего не ели. Сейчас пажи принесут обед, я уже распорядилась.

– Вы правы миледи, я действительно ничего не ел три дня.

После обеда Алеанора протянула Людовику несколько рулонов пергамента.

– Это надо подписать мой дорогой супруг.

– Что это?

–Пока Вы молились, я составила список того, что нужно переделать в замке. Вы король Франции, и Ваш двор должен сверкать роскошью и великолепием.

– Роскошью?!

– Да! Да! Это престиж, авторитет, наш двор должен быть лучшим в мире!

Людовик посмотрел список.

– Здесь витражи! Камины! Гобелены! Это же стоит денег!

– Иначе нельзя! Камины вместо жаровен, стеклянные витражи вместо ставень с бычьим пузырём, стены закроем деревянными панелями. Повесим ковры и гобелены и никаких факелов, только свечи!

– Но это же стоит уйму денег, свечи ведь очень дороги!

– Престиж того стоит! Твой двор должен быть образцом для всех дворов Европы, а Париж должен стать центром мира. Подпиши бумаги дорогой.

И Людовик подписал.

На следующий день в замке появились бригады мастеров, каменщиков, плотников, столяров. Застучали молотки и зубила. Алеанора руководила работами, переодевшись в мужскую одежду, она сновала среди рабочих и давала ценные указания. Вдовствующая королева Аделаида де Морьен была в бешенстве.

– Как Вы посмели?! Как Вы посмели?! – сказала она, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик – И как Вы одеты?! Это святотатство!

– Я забочусь о престиже и величии Вашего сына мадам. Он Король и должен жить в роскоши, а не в хлеву! – ответила Алеанора улыбаясь.

– Что-о-о! Это я живу в хлеву?! – Аделаида затряслась от ярости, ноздри у неё затрепетали, но она всё-таки сдержалась и не сорвалась на крик и оскорбление. Она молча повернулась и с достоинством пошла прочь.

На следующий день Аделаида покинула Сите. Алеанора стояла у окна и с улыбкой наблюдала, как дормез вдовствующей королевы покидает остров. Рядом стояли придворные дамы Агнесса и Изабелла.

– Ну вот, – сказала Алеанора – один трудный вопрос решили. Теперь надо решить ещё один.

Она отошла от окна и подошла с к письменному столу.

– Агнесса, подай мне бумаги и чернил.

– Сию минуту миледи.

Герцогиня принялась писать.

– Агнесса, сегодня же отправь в Аквитанию гонцов. Это письмо нужно доставить в Бордо кастеляну моего замка Пьеру де Обюссону, а это моему казначею Рекардо Винченцо, а это в замок Мо Бержон мессиру Карлу де Клер, пусть срочно скачут сюда!

– Будет исполнено миледи!

Королева Аделаида де Морьен покинула Париж и направилась в свой замок, где и стала жить управляя хозяйством. Вскоре у неё появился сердечный друг, дворянин из рода де Монморанси, а потом Аделаида, вдовствующая королева, графиня Морьенская и Савойская, изъявила желание сочетаться с ним законным браком. Алеанору всё это очень устраивало. Теперь в Сите властвовала она.

Прошло две недели и утром, во время завтрака, выбрав момент, Алеанора обратилась с вопросом к Людовику, на французском языке.

– Дорогой, помню ты так интересно рассказывал о том, что вы Капитинги уже третья династия на французском троне.

– Да, да. А перед нами правили Меровинги, а потом Каролинки – Изабелла, присутствовавшая в комнате, перевела всё на окситанский.

– Как интересно! – воскликнула Алеанора – А как же так получилось, что Меровинги потеряли власть и уступили её Каролингам?

– О, это очень интересная история и поучительная – сказал Людовик – Если желаете мадам, я Вам её расскажу?

– Да, да конечно, Вы всегда так увлекательно рассказываете.

– Ну тогда слушайте. В конце пятого века франки захватили обширные земли и основали своё королевство. Их первым королём был Хелдрик сын Меровея, былинного героя полубога получеловека. Отсюда и название этой династии Меровинги. Хелдрик даже штурмовал Париж и разграбил его западные окрестности. Сын Хелдрика Хлодвиг продолжил завоёвывать новые земли. Франки завоевали часть Германии, вплоть до Рейна. Приняли христианство и основали свод законов Салческое право, по которому стали жить. Столицей стал Париж. Простодушные и открытые варвары-франки воспринимали все свои победы как божьи дары, а короля человеком сверх естественным, который одним прикосновением может исцелить любую болезнь. И вообще король – это прямой потомок богов. Источником божественной силы Меровингов считали их волосы, поэтому все подданные обязаны были стричься коротко. Чем у человека была короче стрижка, тем ниже было его положение в обществе. Силу, заключённую в королевских волосах, называли королевским счастьем и все верили, что от неё зависит благополучие всего народа. Меровинги правили железной рукой, воевали с алеманами, с бургундами, подавляли мятежи и когда уходили в поход, вместо них в Париже оставались майордомы. Майордом это управляющий двором. Они распоряжались казной, собирали налоги, следили за чиновниками. В 639 году в аббатстве Сен-Дени умер король Дагоберт I, его сыну Хлодвигу II было всего пять лет, и править стал майордом по имени Эга. Королевство франков на тот момент распалось на ряд мелких королевств. Эга стал править Бургундией и Нейстрией, столицей был Париж. Когда Хлодвиг II вырос, он так и остался куклой на троне, Эга крепко вцепился во власть. Тоже произошло и в соседнем королевстве Австразии. Более 110 лет Меровинги были всего лишь длинноволосыми куклами на троне, а правили страной майордомы, которые передавали власть по наследству. Им конечно хотелось самим надеть на себя корону, но на это они не решались, народ свято верил в божественную силу короля, от которой зависит благосостояние всей страны. В начале восьмого века арабы захватили Испанию, а потом вторглись в Аквитанию. Возле города Пуатье войско аквитанцев и франков во главе с майордомом Карлом, по прозвищу Мартел-молот, разгромили арабов. Но даже после этой внушительной победы Карл не решился объявить себя королём. Это сделал сын Карла Пипин, по прозвищу короткий. Последнего короля Меровингов Хильдерика III отправили в монастырь, где он и умер спустя четыре года. А Пипин напялил на себя корону. Эта история очень поучительна, к управлению королевством надо относиться серьёзно иначе власть перехватят – закончил Людовик свой рассказ.

– Хорошо сказано, но почему мы с Вами не следуем этому золотому правилу?

Людовик с удивлением посмотрел на Алеанору.

– Я имею в виду аббата Сюжера и брата Андриано. Они в сущности уже захватили власть в Вашем королевстве и распоряжаются всем по своему усмотрению, а Вас они даже не считают нужным поставить в известность, когда принимают решение.

– Вы преувеличиваете миледи. Да, я им доверил распоряжаться казной, сбором налогов и многое другое, но истинный король я!

– Пока! Пока ещё! Но скоро они Вас и меня устранят, в лучшем случае мы станем куклами на троне!

– Перестаньте Алеанора! – закричал Людовик – Они мне как братья и никогда не пойдут против меня. И потом их ни так-то просто убрать, кто будет заниматься финансами, торговлей, поступлением в казну податей. Если их сразу убрать начнётся хаос!

– Не начнётся, подпишите вот это – и Алеанора протянула Людовику свиток – Это указ которым Вы удаляете от двора Сюжера и Андриано и назначаете на их место вот этих людей.

– Кто эти люди?

– Они служили моему отцу, они преданы мне и хорошо разбираются в экономике и финансах. Мы не станем давать им всю власть, а только часть и будем их контролировать!

– Нет, я не могу на это пойти.

– Ты что забыл что произошло в замке Тальмон!? Они казнили всех пленных даже не пожелав спросить твоего мнения, а король ты! Только ты можешь казнить и миловать!

– Я сказал НЕТ!

И тут Алеанора зарыдала, она упала на подушку и плакала.

– Успокойтесь дорогая. Ну не надо.

Алеанора продолжала реветь.

– Милый, любимый! – сказала она – Я хочу родить тебе наследника, я хочу продлить твой род. Я не хочу, чтобы нашего ребёнка убили, и династия Капетингов прервалась. Я же на прошу казнить монахов, просто удали их от двора и всё! – и Алеанора опять заревела.

– Ну, хорошо! Хорошо! Я всё подпишу, только не плачь!

Людовик подписал бумаги. Едва он это сделал, Алеанора тут же вскочила с кушетки и схватила свитки. Слёзы мгновенно высохли, она посмотрела на подпись и улыбнулась.

– Ну вот и замечательно, я ненадолго Вас покину мой супруг! – Алеанора поцеловала Людовика в щёку и вышла из комнаты, Изабелла последовала за ней.

В этот день аббат Сюжер и монах Андриано покинули Париж и отправились в монастырь. Вся охрана замка была заменена на аквитанцев. Командовал охраной дворца рыцарь по имени Роланд де Муазьен капитан личной стражи Герцогини. Алеанора торжествовала победу.

Глава 6. Любовь и политика

Прошло две недели, Алеанора сидела в комнате в роскошном кресле у стены, в камине весело потрескивали угли. Рядом с ней в креслах расположились Агнесса и Изабелла, а перед ними стоял опустившись на одно колено рыцарь Жан де Лур. Прижав к груди лютню, рыцарь перебирал струны и пел сильным красивым баритоном. Жан де Лур исполнял консону* посвящённую Изабелле. Он пел самозабвенно, бросая на девушку время от времени влюблённые взгляды. У стены стоял Жак, личный трубадур Алеаноры и недовольно морщился. Жан наконец закончил, стихли последние ноты.

*Консона – песня, посвящённая прекрасной даме.

– Браво мессир! – воскликнула Герцогиня – Это просто прекрасно!

Алеанора захлопала в ладоши.

– Вы превзошли самого себя мессир – сказала Изабелла.

– Я рад, что мои песни Вам нравятся – ответил рыцарь.

– Ну а что скажет мой трубадур? – обратилась Алеанора к Жаку.

– Прекрасная песня и музыка, и идут, сразу видно, от самого сердца. Хочу всем Вам предложить другую песню Пастораль и возьму на себя смелость предположить, что она Вам понравиться ничуть не меньше. Думаю, Вы все догадаетесь кому из присутствующих здесь дам она посвящена.

*Пастораль –идилическая песня.

– Ну что ж, просим!

– Не стесняйтесь Жак!

Жак вышел на середину комнаты, опустился на одно колено и поднял лютню, но в следующий миг в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Алеанора.

Дверь распахнулась и в комнату вошла Торкери де Буйон, одна из придворных дам.

– Ваше величество, в замок только что приехала Ваша сестра Аэлита.

Алеанора тут же встала и ринулась из комнаты, но едва оказалась в коридоре, как увидела Аэлиту, бегущую ей на встречу.

– Алеанора, милая! – закричала Аэлита и забыв приличия обняла и поцеловала сестру – Ну вот я и вернулась!

– Где ты была? Тебя не было два месяца!

– Сейчас я всё расскажу!

Герцогиня взяла сестру за руку и заведя в комнату усадила в кресло.

– Агнесса, принеси подогретого вина и что-нибудь поесть!

– Да миледи.

Из комнаты все вышли и закрыли за собой дверь.

– Ну, рассказывай, где ты пропадала? Ой, да ты вся светишься изнутри! Что за радостный блеск в глазах? А румянец на щеках! – рассматривала сестру Алеанора, отмечая в ней перемены – Уж ни влюбилась ли ты?

– Угадала! Влюбилась и не просто влюбилась, а люблю до безумия!

–Вот как, ну а он?

– И он тоже любит и тоже до безумия!

– И кто же этот счастливчик?

– Это Рауль, граф де Вермандуа!

– Что! Да ты с ума сошла, ему сорок три года, а тебе тринадцать! Он тебе в дедушки годиться!

– Ну и что.

– Аэлита, это блажь и ты должна выкинуть её из головы. Я понимаю что он может восхищаться тобой как человеком и любить твою прекрасную чистую душу…

– И тело тоже. Каждый день его любит по два по три раза. И по ночам тоже любит, по нескольку раз. И я тоже люблю его тело и душу!

– Что!..о!..о!

– Мы вместе спим, вот уже два месяца подряд!

– Да как это так! Да ты с ума сошла!.. Ты сестра Королевы Франции и Герцогини Аквитании!

– А вот так, мы любим друг друга наперекор всему!

– Да ты хоть понимаешь, во что это может вылиться? Ты же не простая крестьянка, ты же не плебейка. Ну ладно тебе всего тринадцать лет, а он?! Он о чём думает?.. Нет! Вам надо немедленно расстаться! Не медленно!

– Ни за что! Мы созданы друг для друга!

– Аэлита, милая, вам обоим надо расстаться пока о вашей связи не стало известно всем!

– Уже поздно. Мой Рауль расстался со своей женой, отослал её из замка и написал письмо Римскому папе, чтобы он дал согласие на развод!

– Вы сумасшедшие оба! Жена Рауля родная сестра Тибо, графа Шампании и короля Англии Стефана, они сочтут себя оскорблёнными. Это будет такой скандал! …Да вас обоих сожгут на костре, как прелюбодеев!

– Что же нам делать Алеанора? Мы же любим друг друга. Ну помоги нам сестрёнка, ты же старшая и всегда меня спасала.

– И что я могу сделать!

– Ну придумай что-нибудь, если нас с Раулем разлучат, то мы этого не переживём!

– Хорошо, я подумаю.

– Спасибо сестра! – Аэлито резко вскочила и обняла Алеанору.

Но придумать Алеанора ничего не смогла, и разразился грандиозный скандал. Тибо граф Шампании счёл себя оскорблённым и вскоре в Сите явились его послы, они передали требование Тибо королю: немедленно арестовать прелюбодеев, судить Королевским судом и казнить. Алеанора, услышав это, пришла в ярость.

– Да как он смеет! – кричала она, когда они с Людовиком остались наедине – Кто он такой? Он твой вассал, а ты его Король! Как он посмел что-то требовать от Короля. Это только ты можешь решать кого казнить, а кого нет! Этого наглеца надо поставить на место!

Король послушался Алеанору и ответил Тиобальду твёрдым отказом. Тибо Великий был в бешенстве и объявил Людовику VII войну.

– Ах так!– воскликнула Алеанора – Он хочет войны! Так он её получит!

И Франкское королевство зазвенело оружием, вассалы Людовика со своими отрядами двинулись к Парижу. Герцогиня обратилась с призывом к своим подданным и из Аквитании тоже двинулись вооружённые отряды рыцарей. Под стенами Парижа раскинулся военный лагерь, куда каждый день прибывали всё новые и новые силы.

– Дорогой! – обратилась Алеанора к Людовику, расстелив перед ним карту Франции – Вот здесь наш лагерь, а вот здесь, под городом Витри, Тибо собирает свои силы. У нас сейчас с тобой две с половиной тысячи пехотинцев и тысяча двести конных. Я предлагаю не ждать, пока соберутся все наши силы, а выступить прямо сейчас. Совершим стремительный марш-бросок и ударим по Тибо внезапно. Он не ждёт такого, мы застигнем его врасплох!

– Не знаю, что и сказать. Надо тщательно всё обдумать.

– Не надо думать, я всё уже обдумала. Мои разведчики подобрались к самому его лагерю, он почти не охраняется. Тибо не ждёт нападения. Доверься мне мой супруг, как доверился мне при штурме замка Тальмон и я принесу тебе победу, как и в тот раз!

– Хорошо, но сначала мы помолимся и отстоим всенощную

– Мы потеряем время! Надо выступать сегодня же ночью, а потом мы вместе с тобой помолимся!

– Будь по твоему Алеанора, выступаем сегодня вечером.

Алеанора скакала на коне по ночной дороге. За ней растянувшись длинным нескончаемым шлейфом, скакало её войско – тысяча двести всадников. Герцогиня, забрав всю кавалерию, совершила стремительный бросок. Далеко позади осталась пехота и обоз во главе с Людовиком.

Над головой светили яркие звёзды. Справа и слева время от времени проплывали крестьянские деревушки и поля. Алеанора вела отряд не останавливаясь. Рядом с ней скакал проводник, крестьянин по имени Жак.

– Мы уже близко Ваше Величество! – крикнул он – До Витри не более пол лиги.

Алеанора натянула повод и перевела коня на рысь, за ней на рысь стало переходить и всё войско. Ещё через некоторое время она перевела коня на шаг… Конница шла шагом, из темноты проступили силуэты четырёх всадников, это были разведчики высланные вперёд.

– Всё в порядке Ваше Величество, лагерь Тибо разбит на лугу перед городскими стенами. Они спят. Караульные тоже дрыхнут!

Через два часа войско Герцогини скрытно подошло к вражескому лагерю и обложив его полукругом изготовилось к атаке.

Алеанора сидела на коне и смотрела на спящий лагерь, кое-где горели костры. Часовых не было видно. Где-то залаяла собака.

– Пора – сказала Алеанора.

И тут же грозно затрубили боевые рога, и земля задрожала от топота копыт. Тысяча всадников с гиканьем и криком ринулась в атаку и ворвалась в лагерь. Раздались крики и лязг оружия, в нескольких местах загорелись палатки. Заметались полураздетые люди. В городе ударили набат, на стенах забегали люди с факелами. Герцогиня смотрела, как её войны громят лагерь, а за её спиной в сёдлах ждали две сотни, их она оставила в резерве.

Начинался рассвет, когда Алеанора въехала в разгромленный лагерь и спешилась в центре возле огромной красной палатки. Шатёр принадлежал самому Тибо Великому графу Шампании. Рядом, понурив головы, стояли на коленях несколько десятков пленных, Тибо среди них не было. Алеанора вошла в палатку и огляделась. Внутри стояла разобранная роскошная кровать, кругом валялась разбросанная одежда, на столе была неоконченная трапеза.

– Тибо захватить не удалось, Ваше Величество! – сказал Роланд де Муазьен – Он чуть ли ни голый вскочил на коня и удрал!

– Жаль, он стал бы прекрасным трофеем – сказала Герцогиня, покидая палатку.

В городе тем временем полыхал пожар, и продолжали надрываться колокола. Алеанора посмотрела на зарево и обратилась к одному из своих капитанов.

– Мессир Роджер, возьмите ваше копьё* и подъехайте вон к тем воротам. Объявите жителям чтобы они Вам их открыли немедленно. Если не откроют скажите им что тогда мы возьмём город штурмом, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Будет исполнено миледи!

Час спустя ворота открылись, и город Витри сдался на милость победителям.

А пожары бушевали ещё до вечера, и с большим трудом их удалось потушить.

Оказалось, что когда Алеанора начала атаку лагеря, в городе ударили в набат и перепуганные жители решив что начался штурм кинулись в центральный городской собор, надеясь что там они будут в безопасности и солдаты не станут их убивать и насиловать в церкви. В собор набилась тьма народа, и вдруг вспыхнул пожар. Началась давка, много людей было раздавлено, много задохнулось от дыма. А потом огнь перекинулся и на городские кварталы.К вечеру следующего дня к Витри подошло основное войско короля Людовика.

В войне наступил перелом, основные силы Тибо были разгромлены, и города Шампании сдавались один за другим. Вскоре вся Шампания была захвачена французскими войсками, Алеанора и Людовик праздновали победу.

На Рождество, в городе Бурже Алеанору торжественно короновали, в присутствии именитых баронов, под звуки органа на неё возложили корону, и она стала Королевой Франции. Людовик присутствовал на церемонии и был счастлив. Он был коронован за несколько лет до этого своим отцом Людовиком VI – тот короновал сына и сделал его своим соправителем.

Две недели спустя, Париж, замок Сите.

Алеанора сидела на роскошном стуле, перебирая струны лютни, из-под пальцев рождалась печальная мелодия. Рядом в камине потрескивали угли. В дверь робко постучали.

– Войдите! – крикнула Королева.

В комнату вошла Агнесса, держа перед собой поднос.

– Ваше Величество, Ваш вечерний пассет. – Агнесса поставила на небольшой столик чашу с дымящимся напитком и блюдо с засахаренными фруктами.

– Спасибо Агнесса, присядь – грустно сказала Королева.

– Ваше Величество, Вы снова одни?

– Да! Как только мы прибыли в Париж, мой муж опять удрал к своим любимым монахам. В Нотр дам де Пари* и там он будет с ними молиться три дня подряд. Он считает, что после войны в Шампании, его душа снова оказалась в страшной опасности и её надо срочно спасать, особенно после трагедии в Витри.

*Современная историческая наука утверждает, что собор был построен в 1182 году, т.е. 44 года спустя после описываемых событий, но сохранились письма, которые княжна Анна писала своему отцу Ярославу Мудрому, в них Нотр дам де Пари многократно упоминается. Анна Ярославна правила Францией с 1058 по 1068 год.

– Три дня подряд! Как же он выдерживает?

– У него в соборе есть небольшая келья, там он отдыхает между молитвами, кушает, спит и опять молится.

Алеанора вдруг резко отшвырнула лютню и заплакала.

– Я думала, что выхожу замуж за мужчину, а вышла за монаха. Он почти не спит со мной, я уже полгода как за мужем и за всё время он был со мной всего девять раз, я могу пересчитать по пальцам. Я устала быть сильной, я хочу быть женщиной, слабой хрупкой женщиной! Я хочу, чтобы муж был сильным. Чтобы он любил меня, носил на руках, заботился обо мне, защищал, чтобы я была за ним как за каменной стеной.

– Терпение Ваше Величество и Вы перевоспитаете его.

– Вряд ли, – Алеанора тяжело вздохнула – По моему он безнадёжен.

– Но он любит Вас.

– Он сказал мне, что больше всего на свете он любит Иисуса Христа, больше чем меня, больше чем родную маму и отца. И нас женщин он считает созданием дьявола, греховным сосудом, путём к погибели. Муж избегает близости со мной, считает что я погублю его бессмертную Душу: он то поститься, то причащается, то исповедуется, а значит в это время спать со мной нельзя. И он не врёт, когда говорит что любит Христа больше чем меня, он искренен и действительно любит его всем сердцем, всем своим существом. Он фанатик, религиозный фанатик! – Алеанора снова заплакала.

– Терпение Ваше Величество и Вы завоюете Людовика.

– Боюсь что мне это не под силу.

– А Вы вспомните Ваших благородных предков. Разве мало среди них было гордых и достойных женщин? Взять хотя бы Вашу бабушку Филиппу, графиню Тулузскую, в Аквитании люди до сих пор вспоминают её добрым словом. Когда её муж, в наглую привёл в дом любовницу и стал открыто жить с ней, графиня не сломалась, а держалась с достоинством, с честью, гордо. Хотя Вы наверное держались бы иначе, Вы придушили бы соперницу в первый же день!

– Ничегошеньки ты не знаешь. Я бы ей не сделала ничего, ведь она является моей бабушкой!

– Это как это?!

– А вот так! – сказала Алеанора, вытирая слёзы – Моя бабушка Филиппа вышла замуж за Герцога Аквитании Гильома IX, моего деда и всё у них поначалу было хорошо. Потом у них стали рождаться дети. Она родила ему пять дочерей и двух сыновей. А потом дедушка стал безобразничать. На одном из пиров он познакомился с красивой женщиной Данжероссой и влюбился в неё до безумия. Она тоже в него влюбилась, хотя была уже за мужем за виконтом де Шательро и даже имела троих детей. Дедушка Гильом проник к ней в замок и похитил её, вернее она сама была не против, чтобы её похитили. Дедушка привёз Данжероссу к себе домой и стал с ней жить открыто. Разразился грандиозный скандал, но дед на всё плевал. Более того, он повелел чтобы портрет Данжероссы нарисовали на его щите и гордо носил этот щит на рыцарских турнирах и на войне. Ну а моя бабушка Филиппа, графиня Тулузская гордо покинула замок, когда там поселилась соперница. Данжеросса между тем плела интриги и добилась того чтобы её дочь Аэнора вышла замуж за сына Филиппы и моего деда Гмльома Х. Ты же знаешь что все герцоги Аквитании носят имя Гильом. От этого брака я и родилась. Так что и Данжеросса и Филиппа обе мои бабушки!

– Да… Данжеросса была не промах. И свою личную жизнь устроила и своей дочери мужа нашла. Вот молодец, вот с кого Вам надо брать пример!

– Я и стараюсь – сказала Алеанора и опять заплакала.

В это время в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Королева.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежал слуга, мальчик лет восьми Бертран.

– Ваше Величество, в замок только что вернулся Король.

Алеанора тут же встала.

– Беги на кухню и скажи чтобы приготовили ужин для Короля. Ипусть его подадут поскорее сюда!

– Да миледи! – мальчишка выбежал из комнаты.

– Агнесса, помоги мне умыться.

Алеанора подошла к деревянной бадье, и Агнесса стала лить ей на руки из кувшина. Королева быстро умылась, вытерла лицо и подкрасила губы.

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошёл Людовик.

– Любовь моя, я молился три дня, я исповедался и ещё причастился, и теперь моя душа снова в безопасности!

– Я рада за Вас, это просто прекрасно. Прошу Вас присядьте. – Алеанора усадила Людовика на стул и протянула ему кубок с пассетом – Выпейте, это придаст Вам силы, сейчас сюда принесут ужин. Вы наверное ничего не ели все эти три дня?

– Естественно, я же причащался!

– Сколько же у Вас силы воли и духа мой супруг, я горжусь Вами.

– Ну Вы же знаете, что умервщляя плоть мы спасаем душу.

Дверь отварилась, и в комнату вошли пажи, неся на подносах дымящиеся блюда. Они ловка поставили всё на стол перед Людовиком и вышли из комнаты. Алеанора и Людовик остались вдвоём.

– Прошу Вас мой супруг, кушайте – Алеанора подвинула дымящуюся тарелку к Людовику и наполнила кубок вином.

– Благодарю Вас миледи – Людовик с жадностью набросился на еду.

– Итак, мой дорогой супруг, Вы не смотря на свою молодость, разгромили в пух и прах Тибо и отняли у него Шампанию, я думаю нам не следует возвращать её ему обратно. Будет правильно если Вы оставите её за собой под своим прямым управлением!

– Что ж, пожалуй это будет правильно. Я так и сделаю – сказал Людовик уминая куриную ногу.

– И Вы знаете, будет не плохо, если Вы теперь назначите Рауля де Вермондуа сенешалем Франции.