Слово семнадцатое. День 12. Четверг
Утро
Наверное…
Господи! Я… я не могу спокойно жить. Я… хожу по комнате, думая, пытаясь… пытаясь понять, что к чему. Говорю сама с собой, успокаиваюсь немного… Пытаюсь… Не получается… Как мне строить мою жизнь?.. С чего мне начать?.. Паша лежит, словно неживой, меня это… меня это и пугает, и страшит, и… словом – я перестала надеяться… я…
Я хожу… я хожу по комнате… туда-сюда… ведь… все хорошо? Все просто замечательно. Да. Ну… ну и что… что я… ну и что… Все решается, да. Все решается, Соня. Все решается. Конечно-конечно. Успокойся… жизнь не заканчивается… Вот-вот, все просто замечательно. Все. Закрыли этот вопрос. Закрыли. Все просто замечательно… все просто замечательно…
Ты… ты уедешь куда-то… развеешься… (А вдруг ты не отойдешь от смерти?..) Отойду! Господи! А вдруг не отойду? А вдруг не отойду? И что тогда? Виселица? Но зачем я жила? Почему тогда боюсь смерти?..
В принципе, все хорошо… Все хорошо, все станется хорошо. Я никогда не вернусь в этот клятый мной несколько раз центр… я… уеду… развеюсь… Все замечательно… Все просто за-ме-ча-тель-но. Все станет хорошо… А вдруг я не отойду от смерти?.. Господи, смерти еще нет! И зачем от нее отходить?.. Господи!
Весь день я хожу так по комнате, думаю, говорю что-то под нос. Я словно уверяюсь… уверяюсь… в том, что… что все будет хорошо! Но… но мой страх словно не дает мне завершить мысль, закончить размышление, понять что-то… что-то для… Я повторяю и повторяю – одно и то же, одно и то же… По кругу.
Сажусь на диван, потом – в кресло, потом – на стул. Потом – снова на диван. Хожу-хожу… может… может, мне развеяться?.. Пойти погулять, походить… Да куда мне… А если Паша проснется? А если Паша проснется? А если… но он не проснется! Он не проснется! Господи, он не проснется! Не проснется! Ты отойдешь от этого… Соня… ты отойдешь… И что… всякое случается… всякое, так что все хорошо. Все хорошо. А вдруг не отойду… вдруг не отойду?
Господи, я впала в сомненья, да такие, что мой разум… мой разум начинает мутнеть… Мое поведение трудно… как-то… Господи, дай мне сил! Мне точно стоит пойти подышать воздухом. Ведь… ведь свежий воздух творит чудеса.
Может, только и воздух способен их творить…
Исповедь души. Слово восемнадцатое. День 12. Четверг
Вечер
Господь – просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюсь?
– И отвечу я: всего! Я все еще боюсь смерти Паши. Боюсь своей смерти. Представлю, как… я… на виселице какой… так начинает меня неслабо… мотать. Боюсь неизвестности, которая может привести к смерти. Боюсь моего будущего, потому что там много неизвестного. Боюсь завтрашнего дня, поскольку это будущее. А завтрашний день через три часа. Вот так вот. И так – постоянно.
Господь – Защитник жизни моей, кого устрашусь?
– Всего!
Когда приближались ко мне злобствующие оскорбители мои и враги мои, желая погубить меня, изнемогли они и пали.
– Ведь враги мои – страхи мои! Как им пасть? Господи, как им пасть? Мой враг – страх, и он сводит меня с ума! Ведь я люблю, но боюсь потерять любовь! Боюсь перестать любить! Для меня это – сущая смерть. А смерть – это конец. Я не хочу умирать!
Если ополчится на меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня рать, на Бога я уповаю.
– Мое сердце слабо, поэтому убоится! Оно страшится всего, поскольку я страшусь потерять! Страх потери заставляет меня страшится всего! Господи, спаси его, сердце мое слабо – убоится!
Одно просил я у Господа.
– Спаси меня от страха потери! Я не хочу терять возможность любить, я не хочу терять возможность жить и терять жизнь поневоле; я не хочу терять завтрашний день, поскольку желаю жить!
И к тому стремлюсь: жить мне в доме Господнем во все дни жизни моей, взирать на красоту Господню и посещать храм святой Его. Ибо сокрыл Он меня в обители Своей в день бед моих.
– Сокрыл ли? Сокроешь ли? Помог ли? Поможешь ли? Я устала бояться; мне кажется, что все многовероятное приведет меня к смерти.
Укрыл меня в тайном покое обители Своей, на скалу вознес меня; и вот ныне вознес Он главу мою над врагами моими. Обошел я вокруг жертвенника и принес в обители Его жертву хвалой своей и ликованием. Пою и воспеваю Господа.
– Пою и воспеваю: помоги мне преодолеть свои страхи, помоги мне… я душевно истощаюсь! Я повторяю из раза в раз, что все станется хорошо, но я сама в это не верю. Не могу поверить. И продолжаю повторять, но не успокаиваюсь…
Услышь, Господи, голос мой, взываю к Тебе: помилуй меня и услышь меня!
– Услышь, Господи, голос мой: спаси же меня от душевных мук: они душат меня, все силы тратят и заставляют плакать!
Сказало Тебе сердце мое: «Господа ищу».
– Ищу ли я?… Кажется мне, кажется мне, что ищу я… ищу я в Тебе, Господи, спокойствие и мир.
Ищут Тебя очи мои.
– Ищут ли?.. Я не понимаю…
Лица Твоего, Господи, ищу.
– Ищу ли я?.. Я не знаю до конца…
Не отвращай лица Твоего от меня.
– О, не отвращай! Ты – моя последняя надежда; Ты, только Ты можешь спасти меня. Сама я не справляюсь. Пожалуйста, Господи, не развернись ко мне спиной!
Не уклонись в гневе от раба Твоего; подай помощь мне.
– О, помоги мне, Господи! Ты – мое последнее упование. Я готова просить тысячу раз! Я не справляюсь, я… не верю в завтрашний день…
Не отвергни меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой!
– Не оставь и не отвергни, Боже! Ты – моя последняя надежда; Ты, только Ты сможешь спасти меня от мук душевных.
Ибо отец мой и мать моя оставили меня, а Господь принял меня. Даруй мне закон, Господи, на пути Твоем и наставь меня на стезю правую пред лицом врагов моих.
– Даруй мне душевное спокойствие! Даруй! Даруй! Даруй! Даруй! Даруй! Я не верю никому и ничему; но верю! Верю, что Ты поможешь мне.
Не предай меня в руки гонителей моих, ибо восстали на меня свидетели неправедные и обманулись в неправде своей. Верю: увижу я блага Господни на земле живых!
– Верю! Верю твердо: увижу я помощь Твою! Поможешь! Поможешь! Я стану счастливой! Я наконец-то стану счастливой! Ты поможешь, Господи! Ты поможешь!
Надейся на Господа, мужайся, и да укрепится сердце твое; надейся на Господа!
– Надеюсь!
Слово девятнадцатое. День 13. Пятница
Господи!
Мне неимоверно плохо… мне неимоверно плохо… Плохо мне… Я… я плачу целыми днями… плачу напролет: передо мной лежит мой сын, Пашенька мой, который… который не может ответить мне ни слова… Ни слова, Господи, ни слова… А я говорю с ним постоянно. Говорю вот постоянно спрашиваю, как дела, и, не имея… не имея ответа, рассказываю ему все то… все то, что за день произошло. Теперь, ха-ха, у меня два собеседника, прекрасных собеседника – и ни первый, ни второй не отвечают мне. Ха-ха. Привыкла. Почему мне никто никогда не отвечает? Почему? Я настолько плохой человек? Да что же… что же за жизнь такая? Я одинокая, Господи, как же я одинока! Мне никто никогда не отвечает! Несмотря на то, что я всегда добра к людям! Всегда! Ну… почти всегда! Я… я… я никому не нужна! Всегда так было: сначала в школе – пыталась, пыталась с кем-то сдружиться, на меня… как-то гавкали и оставляли одну; потом университет – ситуация такая же. Потом, хах, потом – муж. Юнец-молодец. Бросил. И, впрочем… впрочем, так всю жизнь. Как-то выкручиваюсь. Как-то так… А мне-то… мне-то надо просто, просто чтобы меня кто-то выслушал! Просто выслушал! Помог! Сказал, что я нужна кому-то! А кому я нужна, кроме сына? Ха-ха. Никому, верно. Верно… И то он в итоге меня покинет. Покинет… Господи, нет, только не это!
Ладно. Это… это неважно. Мне, честно, все меньше и меньше… все меньше и меньше хочется жить в последнее время. Господи, что я говорю! Пусть я считаю, что жизнь – это прекрасно и так далее, у меня в этой жизни ничего нет. Ничего. В принципе ничего. Я… я ничего не создала, кроме сына. Он-то в моей жизни и был тем, ради кого… ради кого я жила. А сейчас…
А сейчас… мне кажется… мне кажется, что мой сын никогда не выздоровеет! Никогда! И в этом вся история. Вся! Он не выздоровеет, и мне про это постоянно говорят врачи. Твердят, твердят! Вот я и говорю… настраиваюсь на такой исход. Настраиваюсь, да. Мне нужно, мне нужно навязать себе это… иначе… дабы потом не было больно. Мне… мне надо это принять. Принять… Мне надо это принять. Мне надо думать о том, как… как мне жить дальше, я не знаю, я не вижу смысла жизни. Я не… я не вижу ничего.
Я верю… А во что я верю? Я не знаю, во что я верю. Во что-то верю, во что-то нет. Вот так. Ситуация не позволяет иначе… я не знаю, я… не вижу выхода, я не знаю, что… что можно сделать!
Господи! Соня! Соня, успокойся, все хорошо! Все… все можно исправить, все можно исправить. Все! Все можно изменить; мысли – это рамки. Мысли – это рамки; жизнь не заканчивается, жизнь не заканчивается. Все хорошо. Ничего, Соня, прорвешься. Справишься. Все просто замечательно.
А вдруг я не оправлюсь? А вдруг я не переживу! Соня, спокойно. Ты все… ты все переживешь. Ага… Переживешь… Переживу! Ты все сможешь, жизнь прекрасна. Вот и отлично. Вот и отлично. Все прекрасно, жизнь прекрасна!
Мой сын не выздоровеет! Мой сын… мой сын не выздоровеет(?)! Господи! Не дай мне… жить в муках, я больше не могу! Я не могу! Это… это ожидание самого страшного, Господи! Я не могу! Оно… оно выводит из равновесия… Это вводит… это вводит меня в исступление, в желание умереть самой, лишь бы этого не ощущать! Этого ужасного чувства, этого… этого ужасного ощущения ожидания, я не могу!
Если… если ему все-таки… все-таки суждено умереть, Господи, прости меня за такие слова, прости, Господи, но пусть это настанет как можно быстрее! Я не могу… я не могу так жить, я не могу… жить в муках! Постоянно… постоянно смотреть на омертвелое, неподвижное лицо Паши, которое мне не отвечает! Мне страшно от него! Потому что я знаю, к чему все это ведет! Знаю! Господи! Господи, прости и помилуй меня! Господи! Я – ужасный человек!..
Это я… это я, получается, желаю скорейшей смерти своему сыну? Боже! Господи, Господи! Не дай Бог, какая я… какая я, Господи! Я на всю…полностью… сумасшедшая, Господи! Прости меня! Прости! Прости! Не слушай мои слова, не слушай!.. Я… я – ужасный человек!..
Слово двадцатое. День 14
Господи!
Мне… мне неимоверно плохо… Куда хуже… куда хуже, чем вчера… Я пью много кофе, я не сплю ночами, я… я пытаюсь отвлечься книгами, но… но моя… моя тревога не дает мне возможности понять, что в этой книге написано. Я не понимаю, что читаю. Я читаю: «Село Уклеево лежало в овраге…» А в голове… словно… словно на деле мелькает Паша, лежащий в коме. Я не могу… я не… способна переключиться, и… и мои мысли… мысли эти изъедающие… лишь о сыне, лишь о нем, лишь о нем. Помню… помню, гуляла, вчера вечером – видела радость людей, видела… видела детей радостных. И такая грусть! И такая грусть охватила сердце. Так… такие спазмы в груди начались… Я… я так сильно начала завидовать этой… этой чистой радости человеческой, словно… словно видела в их веселье то, чего… чего нет у меня. Этого нет! А я тоже хотела! Хотела неимоверно, хотела сильно-пресильно! Просто… Быть счастливой, быть такой, как все. Те люди из парка… Радоваться, веселиться, гулять с семьей. Хочу это! Хочу! И очень… и очень хотела тогда. Поэтому… поэтому неимоверно завидовала, скрывая от всех свои слезы. Мне так… мне так было противно от того, что у всех все хорошо – а я погрязла в унынии… И не… и не могла…
Я вот… вчера сидела… сидела и думала. И понимала. Очень четко понимала, что… ведь Паша мой никогда не выздоровеет – и я… и я буквально в шаге от того, чтобы никогда больше его не увидеть. Никогда! Это… это как? Никогда?! Прожила сорок лет – прожить еще столько же без сына. Как? Как? Господи! Это же… это же немыслимо! Я не представляю… я не представляю, как такое возможно, я не представляю этого! Я только сейчас окончательно поняла… осознала всю плачевность… всю трагедию ситуации, я не могла… я не могла… я не могла себе ее почему-то представить раньше. Теперь… теперь я понимаю, я понимаю, что… что его не увижу, я не хочу, чтобы он умирал! Не хочу! Не хочу! Ты не должен этого допустить! Ни в коем случае, Господи!..
Паша… он никогда не выздоровеет! Я это знаю! Мне врачи так говорят, мне говорят, что из этой комы не выходят! Из нее не выходят! Я знаю! Я знаю это! Он не выздоровеет! Но я так не хочу! Я так не хочу, Господи! Я понимаю… я понимаю, что что-то еще могу как будто, но что-то упускаю. Могу, но упускаю. Какую-то возможность, какую-то маленькую и скромненькую, но возможность, понимаешь, которая смогла бы помочь Паше. Я это понимаю, что что-то… что-то упускаю. Я это ощущаю, я это знаю. Но какую… какую? Я верю, что как-то… как-то могу повлиять на… как-то могу! Чем-то! Но не понимаю, чем! Но я это чувствую, и мне оттого плохо! Я сижу днями без дела! Я не врач, но… но… но мне кажется, что все, абсолютно все зависит от меня! Я что-то могу сделать!.. Но одновременно с тем я прекрасно понимаю, что… что Паше, по всей… по всей видимости, не встать на ноги!
Не встать, не встать! Господи, как же я одна…
Все хорошо! Все хорошо! Ты же обещаешь мне, Господи? Ты обещаешь мне? Ты подаришь мне ту радость, которая… Ты подаришь мне ее?! Я забуду, я переживу? Господи, Соня! Все когда-то закончится! Все закончится, ты все переживешь, Соня, ты все переживешь! Сколько переживала! Сколько переживала! И ничего! Отошла от всего! И от этого отойдешь! Соня, ты молодец! Ты от всего отойдешь! Ты не ве-е-ерь… ты не ве-е-ерь сл-е-езам – все верне-е-ется… все вернется, после до-о-олгих ноче-ей. Да? Ха-ха. Все вернется, все станется хорошо. Все просто замечательно!
Господи, ну вдруг! Ну вдруг я этого не переживу?..
Слово двадцать первое. День 15. Воскресенье
Господи! Господи! Господи! Я… я – ужасный человек!.. Ужасный человек! Господи!.. Лишь потому… лишь потому, что перестала надеяться, как будто… как… словно пытаюсь смириться, потому что… потому что я иначе… я же впечатлительная очень, я иначе просто могу не выдержать… не пережить, ну а так… а так жить этим означает… означает… не переживать… Я боюсь за свое состояние, поскольку сердце у меня некрепкое – но отчасти… отчасти я и понимаю, что… что, перестав надеяться, я предаю своего сына… я… я прекращаю сражаться за его жизнь. Господи! Ведь выздоровление… выздоровление Паши, оно… оно основывается и на мысленном сражении, на надежде, иначе никак. Иначе никак, это точно, это точно! И я это понимаю, и мне так стыдно… Мне так стыдно перед своей совестью… я… я словно предаю тем самым Пашу… Пашу своего родненького… Пашеньку дорогого…
Я понимаю, нет-нет, я четко осознаю, что этот… это стимулятор, он… для виду только. Исключительно для него. Мне врачи вон прямым текстом и сказали так – мол, мамаша, вы свыкайтесь там пока что, ну а потом, как помалу свыкнетесь, мы этот стимулятор и отключим. Вот так и говорят открытым текстом. Я… я это в их лицах вижу же. Я ведь очень хорошо читаю эмоции и мысли. Очень хорошо. И вот… и вот я свыкаюсь, но умирает моя надежда. Надежда умирает вконец. Я это чувствую, она… она умирает изо дня в день, на меня смотрят врачи, и… и я понимаю, что они ждут чего-то… ждут. А я все свыкаюсь, свыкаюсь, да еще и страдаю из-за этого. Страдаю ужасно. Мучаюсь, переживаю. Я хочу… я хочу, чтобы Паша жил. Хочу. И я это говорю, говорю! Говорю прямо сейчас, прямо сейчас, Тебе, Господи! Но… но пройдет некоторое время, пройдет… я увижу его вновь, бездыханного, и я снова… снова начну потихоньку верить в то, что это конец. Верить. И все. Начну опять… опять говорить сама с собой, успокаиваться, пытаться найти альтернативы. А какие могут существовать альтернативы? Какие, черт возьми, могут быть альтернативы? Альтернатив? Никаких. Уж куда проще свыкнуться.
И никакого… никакого предательства здесь нет. Нет. Никакого, перестань! Предательство – это если бы ты ему не помогла. Закрыла глаза на что-то… Руку помощи не протянула бы. Вот тогда да. Вот это предательство, Соня. Вот это оно. А тут… какое тут предательство? Ты тоже человек, Соня, ты устала, Соня! Ты… ты устала! Ты попросту устала, Соня! Свыкся и успокойся! Успокойся, Соня, иначе сама отойдешь в мир иной. Ха-ха. Успокойся, Боже мой! Все! Спокойно! Господи, Господи, как… как я устала! Все хорошо! Все просто замечательно! Не нужно ни с кем говорить, кому-то что-то рассказывать, а то выглядит это как-то… как-то странно. Очень странно. Сама успокоишься, наладишь… наладишь жизнь. А то… словно поехавшая какая. Ну, мать, ты даешь, конечно… совсем…
Может, так и есть… Может… может, так и есть? Господи!.. Спокойно… Все станется хорошо! Господи! Мне до сих пор плохо. Господи, мне так плохо – смысл успокоений этих, самовнушений? Во мне… во мне столько противоречий всяких… столько ответственности! Господи, сколько ответственности! Сколько страхов! Сколько уныния! Я боюсь умереть, я умру одна!.. Я умру одна! Не дай Бог, Господи! Не дай Бог! Ведь… ведь каждую ночь мне будут сниться муки сына, и я… и я в итоге умру от какого-то страшного сна! Не выдержав накала! Господи, лишь бы не так! Мне и так… вон недавно снилось Бог пойми что. И… и я даже рассказывать не стану! Не стану, Господи! Даже вспоминать не хочется… Мне, помню, мама говорила, что… что сны плохие надо рассказывать, чтобы не сбылись, а вот дедушка, напротив, говорил, что плохой сон вещим станет, если его рассказывать. И вот… и вот не знаю даже! Рассказать или нет?! Рассказать или нет… Эх. Ладно, оставлю его при себе… небось Ты и так все знаешь. Без моих рассказов, хах. Да и такие сны лучше… забыть, и все. Лучше…
Но вот… но вот не легче мне совсем изо дня в день, Господи! Не легче – я боюсь смерти столько, сколько никогда не страшилась ее. Никогда! Я просыпалась, я шла в офис и даже думать о ней… не думала. А зачем, собственно? А тут… А тут думаю. Ежедневно. Ежечасно! Я пытаюсь свыкнуться… я пытаюсь свыкнуться с тем, чего нет. Но не получается. Не получается и все! Потому что это нерационально, и я это понимаю!.. Да и в принципе: чего-то в моей жизни не хватает… Защиты… веры? Не знаю. Не знаю, Господи! Но я… но я погрязла в каких-то мыслях, которые… которые заставляют меня думать о смерти и понимать… и понимать… и осознавать, что смерть эта будет в муках. Я умру. Я умру?! Я умру! И умру я с рукою у сердца…
Мне сложно, Господи, помоги мне! Господи, помоги!..