– Признался, но не во всём, – сказал Леший.
– Боже, сколько ещё в тебе нераскрытых тайн?! – воскликнула Фелиция.
– Эта последняя, – усмехнулся Леший. – И, как мне представляется, она положит конец всем нашим терзаниям и сомнениям.
– А у тебя есть желание вернуться в цивилизованный мир?
– После того, что произошло между нами, оно периодически витает в моей голове.
– Понятно. Что ж, делай своё последнее признание, – вновь сощурившись, сказала Фелиция. – Я вся во внимании.
– Понимаешь, Фиса, это признание носит интимный характер. Чисто мужского характера, можно сказать, – смущенно проговорил Леший. – Но в сложившейся ситуации я просто обязан рассказать тебе о своих ощущениях. Правда, не знаю, с чего и начать…
– А ты начни теми словами, которые лежат на кончике языка, – посоветовала Фелиция, словно учитель оробевшему ученику. – Представь, что перед тобой не я, а врач, которому ты должен довериться и передать эти самые ощущения для установления точного диагноза.
– Хм-м, тебе легко так говорить, а у меня язык не поворачивается, – Леший замялся. – Я никогда прежде не раскрывал душу перед женщиной, считая это постыдным для мужчины.
– Это потому, что у тебя не было женщины, которой ты мог бы довериться. Такой, как я, например, – на лице Фелиции расцвела озорная подкупающая улыбка.
– Ты права, женщины-друга у меня не было, это правда. Были лишь одни секс-партнёрши, – с горечью усмехнулся Леший. – Я и сейчас не совсем уверен, что ты поймёшь меня правильно и не оборвёшь на полуслове.
– Клянусь честью журналиста: в этот раз я наберусь терпения и выслушаю тебя до конца, – твёрдо заверила Фелиция. – Ты, наверно, полагаешь, что после твоего признания у меня может измениться отношение к тебе? Любила женщина, любила и вдруг раз – и разлюбила!
– Есть опасения, – чистосердечно признался Леший. – Я действительно не хочу порвать связь между нами. Ты ведь сказала, что разглядела во мне того человека, ради которого могла бы измениться. Это правда?
– Совершенно верно.
– Вот-вот! Именно эти слова и воодушевили меня на такое признание. Мне крайне важно, чтобы ты знала обо мне абсолютно всё. Чтобы не осталось между нами никаких тайн и недомолвок. Я не хочу причинить тебе зла, не могу допустить, чтобы ты обманулась во мне. Ты обязательно должна знать, почему болела моя душа, и что явилось причиной моего отшельничества, – Леший умолк, собираясь с мыслями.
Фелиция внимательно смотрела на него и понимала, что совсем скоро услышит то, чего с большим нетерпением ждала до возвращения Громова.
Волнение Лешего передалось и ей. А сам Леший продолжал стоять перед ней на корточках и молчал, уставившись куда-то в сторону.
– Ну, говори же, Юра, я слушаю тебя, – шёпотом, словно боясь нарушить ход его мыслей, подстегнула она его признание.
– В общем, дорогая Фелиция, заявляю тебе с полной ответственностью: я влюбился в тебя, – доложил Леший совсем незнакомым голосом – глухим, с оттенком какой-то безнадёжности. – Я понял это ещё при первой встрече с тобой. А когда понял – сильно испугался.
– И чего ты испугался? – удивилась Фелиция.
– Неизбежной близости с тобой, после которой все мои прежние проблемы могли бы возвратиться на круги своя, – кадык Лешего судорожно дёрнулся пару раз, избавляясь от застрявшего в горле комка горечи. – А семь лет затворничества – напрасно потраченное время.
Он опять умолк, подбирая нужные слова, чтобы доходчиво объяснить, почему он избегал общений с ней и что именно его пугало.
– Перед тем как отправиться сюда, у меня были необъяснимые проблемы с женщинами, – продолжил Леший, преодолевая мучившее его стеснение. – Не в физиологическом плане – нет, с этим было всё в порядке. Я по-прежнему желал женщину, желал страстно, но… В общем, после страстных объятий и ненасытных поцелуев у меня внутри возникала какая-то пустота… затем она переходила в отвращение… Я не мог понять, почему женщина, которая ещё совсем недавно была желанной, становилась вдруг противной мне. Я расставался с ней с большим облегчением и очень скоро заводил новую. Каждый раз мне казалось, что вот со следующей женщиной-красавицей у меня, наконец-то, появится гармония, я смогу иметь длительные отношения, вплоть до создания семьи. Но – увы. Со следующей женщиной всё повторялось, как с предыдущей, – кадык Лешего вновь дёрнулся несколько раз. Фелиция чувствовала, как тяжело даются ему слова и поэтому не тревожила, когда он делал паузу, чтобы справиться с волнением.
– После проведения интимных развлечений мне хотелось поскорее расстаться с партнёршей и уже никогда больше не встречаться с ней, – продолжил Леший свою исповедь. – Последующие встречи становились ещё более кратковременными и сводились лишь к тому промежутку времени, которое необходимо для сексуальной разрядки. Это отвратительное, омерзительное состояние преследовало меня и беспощадно давило на психику. Скверное чувство и явилось причиной отшельничества. Я бежал, сломя голову, от ощущения своей никчёмности. Бежал от самого себя – пошлого, похотливого и гадкого…
Всё это время Леший говорил с отрешённым взглядом. После очередной паузы он вдруг посмотрел на Фелицию, спросил:
– Ты слушаешь меня?
– Очень внимательно, Юра, – тихо заверила она.
– Вот почему я боялся близости с тобой. Меня пугала вероятность возврата к прежней проблеме. И, поверь, я никогда бы не прикоснулся к тебе, если бы ты сама не осмелилась приблизиться ко мне той ночью… Но, представляешь! – в глазах Лешего вспыхнули яркие огоньки, – произошло чудо, случилось невероятное! После единения с тобой я уже не испытываю прежнего стыда и не ощущаю внутреннего отторжения или брезгливости. Во мне живёт радостное и счастливое чувство, я испытываю постоянное влечение к тебе, у меня появилась неугасаемая страсть, которую я сейчас ощущаю. Моё сердце замирает каждый раз, когда я целую и обнимаю тебя, или даже просто прикасаюсь к тебе. Ты стала смыслом моей жизни, и мне не хочется расставаться с тобой, – закончил Леший своё признание и облегчённо выдохнул.
– Вот и всё моё признание, – добавил он после короткой паузы.
Наступило длительное молчание. Слышно было, как мелкая речная волна набегала на прибрежную гальку и с тихим шуршанием скатывалась назад. Где-то совсем неподалёку несколько раз плеснулась плотва, гоняясь за мошкарой.
– Спасибо за откровенность, Юра, – первой заговорила Фелиция. – Твои ощущения вполне объяснимы и понятны. Я поняла, что ты – типичный однолюб. Полюбив однажды, не смог забыть свою возлюбленную на протяжении всей жизни.
– Неправда, – возразил Леший, хотя в его голосе чувствовалась неуверенность. – Как только Светлана предала меня – я сразу же вычеркнул её из своей жизни.
– Тебе хотелось её вычеркнуть, и ты постоянно убеждал себя, что забыл о ней навсегда. Но это не так. Подсознательно ты продолжал любить только её. Она была неким эталоном для сравнения всех последующих твоих женщин. Да-да, так оно и было, – в подтверждение своих слов Фелиция кивнула головой несколько раз. – Где-то в глубинах мозга помимо твоей воли шёл постоянный отбор кандидаток на роль возлюбленной. И эти женщины, не смотря на всю их привлекательность и красоту не проходили отборочного тура в твоём сознании. Твой мозг отторгал всех подряд, пока не появился аналог – журналистка Сойкина, как две капли воды похожая на Светлану – внешностью, характером и другими скрытыми качествами, – Фелиция сделал акцент на слове «другими» и торжествующим взглядом посмотрела на Лешего. – Ты, как Казанова, всю жизнь любил лишь одну женщину, не гнушаясь при этом соблазнять множество других.
– Ты так считаешь? – недоверчиво спросил Леший.
– Это не я так считаю, а наука под названием «психология», – сказала Фелиция, подняв указательный палец вверх для убедительности.
– И что мне теперь делать? – спросил Леший, глядя на Фелицию с определённой надеждой.
– Прислушаться к своему сердцу.
– Хорошо, я так и сделаю, – сказал Леший. – Но для этого мне нужно остаться в тайге на некоторое время. Я должен окончательно убедится, что полюбил именно Фелицию, а не Светлану.
Леший выпрямился во весь рост и вернулся на прежнее место к удочке.
«Мне бы тоже не хотелось быть суррогатной любовью», – подумала Фелиция, но высказать вслух свою мысль не решилась.
Глава 23
Обоюдное молчание длилось долго. Фелиция задалась целью дочитать рукопись до конца, чтобы уяснить для себя, когда же произошёл внутренний надлом Юрия Орлова, в какой момент в нём зародилось отвращение к женщинам. Ей хотелось основательно разобраться в истинной причине такого необычного явления. Она с твёрдым намерением собиралась написать книгу об отшельнике, а для этого обязательно нужно составить полный психологический портрет персонажа.
Когда было прочитано три очередных пикантных истории с московскими проститутками, у неё возникли некоторые вопросы к Лешему. Да и прежние пометки на полях утерянной рукописи оставались в памяти без ответов.
Пока Громов выуживал на перекате хариусов, Фелиция решила ещё раз воспользоваться его отсутствием и выспросить Лешего обо всём, что её интересовало. Она подошла к нему и поставила свой раскладной стульчик рядом с ним.
– Никак, отвернулась от тебя рыбацкая удача? – спросила она, начав разговор издалека.
– Ещё не вечер, – ответил Леший, не отрывая взгляда от поплавка. – Хотя не исключаю возможности остаться без улова. Но моя неудача уже никак не повлияет на праздник живота – одного тайменя, которого выловил Виктор, будет более, чем достаточно.
– Да, восемь кило на троих – это уже обжорство.
– Ну, положим, не восемь, а килограмма на полтора поменьше, но даже и этого веса с лихвой, чтобы уха получилась не просто наваристой, но и с жирком толщиной с палец, – пояснил Леший, прихвастнув насчёт слоя жирка.
– А почему на полтора кило меньше? – приподняв брови, искренне удивилась Фелиция.
– Вам, мадам, разве неизвестно, что рыбьи кишки принято выбрасывать? – насмешливым тоном спросил Леший. – Хотя, если есть желание отведать ушицы с потрохами – могу пойти навстречу. Сварганю так, как пожелаете. Вы станете единственной женщиной, которая распробует такую неповторимую уху.
– Ценная подковырка, Юрий Алексеевич, один-ноль в твою пользу, – добродушно высказалась Фелиция, – про потроха мне почему-то в голову не пришло.
– Очень печально. Голова дана человеку не токмо шапку носить, но и думать – так гласит народная поговорка, – съязвил Леший. – Ладно, спрашивай, чего хотела. Ты ведь не для того подсела рядышком, чтобы о рыбалке поговорить, верно?
– Догадливый.
– Тогда чего тянешь резину? – Леший повернулся к Фелиции лицом. – Давай, любопытствуй, а то скоро вернётся твой друг. У тебя не будет возможности поразглагольствовать на тему любви и разврата.
Леший проговорил это таким тоном, словно ему непостижимым образом удалось проникнуть в голову женщины и прочитать её сокровенные мысли.
– Скажи, а почему в истории с Варей ты не описал расставание? – спросила Фелиция. – Взял и резко оборвал заключительную часть. Как мне представляется, концовка должна быть очень занимательной, если не трагичной. Встречался ли Юрий Орлов с родителями Вари, какие слова она услышала от него напоследок? Ну, и так далее.
– Мне было очень стыдно за свой поступок, – глухо проговорил Леший. – По сути, я предал любовь невинной девушки, которую не любил, но лишил её главного богатства – девственности. Пользовался её любовью и тешил наивное создание надеждой на семейные отношения.
Леший сорвал травинку, воткнул её между зубов, устремив взгляд в невидимую точку на противоположном берегу. Пожевав несколько секунд, вынул её изо рта, покрутил между пальцев и швырнул на землю.
– Этот поступок, по своей сути, ничем не отличался от поступка Светланы, – сказал он тихо и раздумчиво. – Я осуждал её за предательство, а сам фактически уподобился ей.
– Неужели у тебя с Варей случилась повторная близость, которой ты долгое время избегал?
– Да, мы вновь очутились с ней в одной постели. К моему большому сожалению. Понимаешь, я не смог отказать ей в последнем желании перед расставанием и провёл с ней бурную прощальную ночь. Она буквально вымолила меня пойти на такой шаг. Я по сей день не могу простить себе допущенной слабости.
– Хм-м. Не вижу ничего постыдного в том, что произошло, – рассудила Фелиция, пожав плечами. – Девочка безумно любила тебя и, вероятно, хотела, чтобы ваши встречи остались в её памяти более яркими и насыщенными. С твоей стороны, как я понимаю, не было никаких насильственных действий.
– Возможно, ты и права, но я всё равно не должен был с ней так поступать, – убеждённо возразил Леший.
– А как ты должен был поступить?
– Мне нужно было расстаться с Варей. Следовало прекратить встречи сразу после того, как я понял, что у меня нет влечения к ней. Я же, наглец, беспричинно тянул время аж до защиты диплома, затем съездил вместе с ней к её родителям и, можно сказать, на их глазах увёл дочь на сеновал.
– Ты так поступал из жалости к этому милому созданию, – сказала Фелиция. – И не следует корить себя за это.
– Вряд ли это было жалостью, – не согласился Леший.
– Почему?
– Потому что, жалея её, я не смог бы совершить самое постыдное и омерзительное в этом эпизоде.
– Какое-такое омерзительное действие? – спросила Фелиция.
– Уже на следующий день я бросил её. Уехал, не попрощавшись, – пояснил он. – Это было подобно бегству жениха в день бракосочетания. Жестоко и оскорбительно не только по отношению к Варе, но и к её родителям. Они, эти добрые и порядочные старики, не заслужили такого унижения.
Леший говорил неторопливо и спокойным голосом, раздумывая над каждым словом. Вероятно, перед его глазами в этот момент стояли счастливые лица родителей Вари, которые искренне радовались за свою дочь.
Фелиция слушала его внимательно и понимала, что Леший выбрал единственно правильно решение в сложившейся ситуации. Он действительно жалел Варю и не хотел, чтобы она мучилась и дальше. Он выбрал шоковую терапию. Ударил по больному месту один раз, чтобы оно не саднило долгие годы.
– Много раз я представлял себе, как Варя, потупив глаза, стоит перед ними и сочиняет что-то несуразное в своё оправдание, – продолжил Леший после непродолжительной паузы. – Мне было мучительно больно вспоминать о своём гнусном поступке. На душе было тягостно не только в первое время после расставания, но, как потом оказалось, даже по прошествии многих лет. Когда я писал эту историю, у меня реально не нашлось подходящих слов, чтобы изложить обуреваемые меня чувства даже на бумаге.
– Очень хорошо тебя понимаю, – осмелилась вставить Фелиция. – Мне знакомо такое состояние.
– Ощущение такое, будто хочешь вздохнуть полной грудью, а у тебя не получается, будто могильную плиту на неё уложили.
– Скажешь, тоже, – поёжилась Фелиция от такого сравнения.
– Точно. Я много размышлял, писал, потом перечёркивал строчки и вновь писал, а, прочитав, с остервенением и безжалостно рвал листок на кусочки. После долгих мучений решил оставить историю с Варей без заключительной части и завершить тогда, когда в моём сознании созреет справедливый вердикт, – Леший с облегчением выдохнул, будто вытолкнул из себя невидимую пробку, которая до этой минуты мешала ему полноценно дышать. – Но сейчас это уже не имеет ни смысла, ни значения.
– Почему?
– Почему? – Леший задумался ненадолго. – Потому что рукопись утеряна, это, во-первых.
– А во-вторых?
– А во-вторых, на моём пути встретилась некая Фелиция Сойкина. Теперь я знаю, что у неё это получится намного лучше, чем у меня, – закончил мысль Леший. – Она профессионал своего дела и сторонний наблюдатель. Следовательно, и справедливый арбитр. Ещё вопросы будут?
– Будут. Ты допускаешь, что у Вари может быть ребёнок от тебя?
– Это исключено.
– Ещё одна тайна, которую тебе не хочется открывать?
– Нет никакой тайны – я принял необходимые меры, исключающие беременность, – жёстко ответил Леший. – С Варей вопрос закрыт?
– С Варей – да. Ты, Юра, не обижайся на меня, пожалуйста, за чрезмерную назойливость, но мне бы хотелось получить ответы ещё на ряд вопросов, – извиняющимся тоном, похожим на мольбу, проговорила Фелиция. – После нашего расставания у меня уже не представится возможности что-либо обсудить с тобой. Да и тебе, я думаю, будет не безразлично услышать мнение первого читателя о своих рукописях.
– Не нужно меня убеждать или уговаривать. Я добровольно отдал свои творения в твои руки, как основу для твоей будущей книги. Поэтому ты вправе задавать любые вопросы их автору, – с грустной усмешкой ответил Леший. – Валяй, пока я склонен к дискуссии.
– Спасибо, Юра, – Фелиция с благодарностью посмотрела в глаза Лешему. – Скажи, а что сталось с твоим другом Николаем Горевым?
– Коля попал в ДТП, долгое время лежал в коме, а потом скончался, не приходя в сознание, – с печалью сообщил Леший. – Тебе, наверно, интересно, узнал ли он об исполненной мною мести в отношении Светки Курбатовой?
– Да.
– Я рассказал ему обо всех «оперативно-розыскных и карательных» мероприятиях, которые мне удалось провести, чтобы вывести эту мошенницу на чистую воду, – криво усмехнулся Леший. – Только вот, услышал ли он эту детективную историю – мне неизвестно и – увы, уже никогда не узнать.
– М-да, печальная весть, – с сокрушённым видом проговорила Фелиция.
Воспоминания о друге были для Лешего, по всей вероятности, тяжёлыми, и Сойкина из соображений тактичности выдержала небольшую паузу, прежде чем решилась на обсуждение самого жгучего, по её мнению, вопроса.
– Юра, ты сказал, что я могу задать тебе любой вопрос? Это правда? – спросила Фелиция на всякий случай, желая ещё раз убедиться, что её вопросы не вызовут у Лешего отторжения.
– Ты хочешь спросить у меня, почему я стал пользоваться услугами проституток, когда вокруг столько красивых женщин? – опередил он журналистку своим вопросом, поразив в очередной раз проницательностью своего ума.
– Как ты догадался?
– Когда известно, о чём ты только что прочитала – большого ума не надо, чтобы догадаться, какие мысли закружились в твоей голове.
– Резонно, – согласилась Фелиция. – Так ты ответишь на мой вопрос?
– Ты уверена, что сможешь выслушать откровенную пошлятину из моих уст? Не будешь заливаться краской от стыда? – Леший хитро осклабился. – На этот вопрос несколькими словами не ответить. Придётся погрузиться на самое дно пошлости и разврата.
– Уверена и готова, – незамедлительно ответила Фелиция. – Я прочитала уже множество твоих весьма откровенных историй с проститутками и ни разу не покраснела.
«Ну-ну, – подумал про себя Леший. – Одно дело прочитать о разврате из познавательного любопытства, и совсем другое дело выслушивать пошлости из уст человека, в которого ты влюбилась».
Он медлил с ответом, взвешивая возможные последствия. В нём не было полной уверенности в том, что после его непристойных откровений о связях с проститутками, у Фелиции останется прежнее доброжелательное отношение к нему. У него снова закрались определённые сомнения.
«Ладно, расскажу всё, как есть, – решил Леший. – А потом пусть решает: любить меня с таким скабрёзным прошлым, или отказаться. Так будет честно, по крайней мере. Ведь я сам сказал, что у нас с ней не должно оставаться никаких тайн».
– Чтобы добиться большого успеха в бизнесе – нужно поставить цель и двигаться к ней, – начал Леший. – Причём, не останавливаясь ни на минуту и не оглядываясь по сторонам. Любовные романы отнимают много сил и времени. Главное – отвлекают внимание и не дают сосредоточиться на поставленной цели.
– Такое высказывание мне приходилось уже слышать, – отметила Фелиция.
– Тогда тебе будет проще понять меня.
– Смотря что я услышу. Женщина и мужчина порой по-разному смотрят на одну и ту же вещь.
– Это так, – согласился Леший. – Даже правда у каждого человека бывает своя.
– Правда – это истина, – сказала Фелиция, – и она не может быть двоякой. А вот воспринимается – да, по-разному, в зависимости от сложившихся обстоятельств. Извини за отступление, я увела тебя от темы.
– Так вот, всерьёз занявшись бизнесом, я усвоил для себя одно правило: не нужно попусту тратить время на ухаживания за женщиной, если ты не влюблён в неё или же, по крайней мере, в тебе отсутствует хотя бы малая толика влюблённости.
– Это правило появилось после расставания с Варей? – не удержалась Фелиция.
– Возможно, сначала где-то на подсознательном уровне, – неуверенно сказал Леший. – Но придерживаться его я начал намного позже. После истории с Варей я лишь утвердился во мнении, что являюсь белой вороной среди основной массы мужчин.
– Не поняла, разъясни особо одарённой женщине.
– Пришёл к выводу, что являюсь уникальным и редким представителем мужской половины человечества, – Леший улыбнулся невесело, – человеком, наделённым способностью определять свою «ту самую и единственную» женскую половинку с первого взгляда.
– Вероятно, у тебя экстрасенсорные способности, – скептически отметила Фелиция. – Просветил взглядом – и вот тебе результат, как на рентгеновском снимке: стоит брать в оборот красавицу или с гордым видом пройти мимо.
– Да, да, ты не смейся. Примерно так и происходит на самом деле. Не знаю, как назвать мои способности, но система распознавания «свой-чужой» реально во мне существует. Причём, работает безотказно. Проверено многократно. Я понял: длительные ухаживания, притирки характеров, типа стерпится, слюбится – не для меня. Всё это напрасные хлопоты, напрасные надежды и ожидания. Я наперёд знаю: чуда со мной не произойдёт, пока не появится «та самая».
– Как можно делать такой вывод, если настоящая любовь у тебя была однажды? – спросила Фелиция с иронией. – На мой взгляд, одного факта недостаточно.
– Как раз достаточно! – с горячностью заявил Леший. – Я даже некую теорию вывел. Рассказать?
– Очень любопытно.
– Все мои беды и несчастья с женщинами как раз связаны с наличием во мне этого необычного рентгена. Когда я впервые смотрю на заинтересовавшую меня женщину – мой организм сразу сигнализирует, что она несовместима со мной. Однако, она красива, а во мне бурлят гормоны. Природа берёт своё. И вот когда голод утолён – включается другой сигнализатор. Он идёт уже от соприкосновения. Если Он и Она совместимы – прикосновения останутся приятными, если нет – ласки будут лишь раздражать.
– Оригинальная теория, – сказала Фелиция. – Только я чего-то не догоняю: для чего ты её сюда притянул?
– Как для чего? – удивился Леший. – Эта теория сполна отвечает на твой вопрос: почему я пользовался услугами проституток, когда вокруг столько красивых женщин?
– То есть?
– Красивую и порядочную женщину уложить в постель в первый день знакомства практически невозможно. Нужно определённое время, цветы, подарки, ресторан. Тебе, я полагаю, хорошо известно о наборе любовных прелюдий. А, для чего, собственно, разыгрывать весь этот спектакль, если мой рентген предупредил меня заранее о нашей несовместимости? Зачем терзать себя неприятными прикосновениями после сексуальной разрядки, когда тебе от женщины уже ничего не нужно? Разрядку можно получить совсем иначе, не испытывая ни грамма дискомфорта. Надеюсь, тебе понятно, о чём я говорю?
– Вполне, могу даже продолжить, – сказала Фелиция.
– Валяй. Похоже, мы с тобой приблизились на расстояние беспардонной откровенности, когда можно говорить, не сглаживая острых углов.
– Потому что, мы оба давно вышли из того возраста, в котором пребывали Ромео и Джульетта, – язвительно заметила Фелиция.
– Безусловно, – усмехнулся Леший. – Что ж, мне будет интересно услышать твою точку зрения об услугах женщин лёгкого поведения, – на лице Лешего скользнула какая-то незнакомая и странная улыбка.
– Находиться в близких отношениях с нелюбимым человеком, конечно же, мало приятного, – согласилась Фелиция. – Помимо неприязни присутствует ещё много чего негативного, от которого хочется поскорее избавиться. А проститутка – оптимальный вариант. Ни стыда тебе, ни обязательств, ни вынужденного терпения, ни разочарования. Не нужно зацикливаться на необходимости удовлетворения партнёра. Никаких поцелуев, никаких инсценировок любовных прелюдий – выпустил пар и тут же выпроводил объект ублажения за дверь. Просто, доступно, необременительно.
– Ты излагаешь с такой осведомлённостью, будто сама состояла в обществе дам с пониженной социальной ответственностью, – вставил шпильку Леший.
– А если бы и состояла, то что? – Фелиция устремила насмешливый взгляд в глаза Лешего. – Сразу бы возненавидел? Назвал шлюхой и плюнул в лицо?
– Что ты такое говоришь, Фиса? – возмутился Леший. – Мы с тобой живём настоящим и смотрим в будущее. Прошлое, каким бы оно ни было, не должно разрывать нить взаимности между нами. Прошлое – это то, что прошло, осталось далеко позади, и, если оно было нелицеприятным, о нём надо забыть.
– А ты, я смотрю, вполне допускаешь, что я могла быть одной из женщин лёгкого поведения?
– Нет, не допускаю.
– Почему ты думаешь, что я не могла упасть ниже плинтуса?
– Ты запамятовала о моей уникальной способности, – хитро улыбнулся Леший.
– Хм-м, и что показал твой рентген?
– На снимке чётко проступают высокая нравственность и чувство собственного достоинства, – шутливым тоном сообщил Леший, в его глазах плясали озорные чёртики.
– За что кукушка хвалит петуха? За то, что хвалит он кукушку, – добродушно рассмеялась Фелиция. – Ладно, проехали. Ответь на мой последний вопрос, а то вон Гром уже на горизонте замаячил.
Леший обернулся и увидел, как егерь приветливо помахал ему рукой, неторопливо вышагивая вдоль берега.
– Да, похоже насытился рыбалкой наш друг, – заметил он и вновь обратился лицом к Фелиции. – Ну, что ж, спрашивай.
– После истории с Варей ты создал правило: не встречаться с женщинами, которые несовместимы с тобой. А на пользование платными секс-услугами тебя подвигла Марина?
– Хороший вопрос. Я и сам не раз задавал его себе. Скажу так: после встречи с ней я на многие вещи начал смотреть иначе, чем прежде. И в первую очередь на женщин, – Леший, как показалось Фелиции, хотел что-то добавить ещё или пояснить, но в этот момент поплавок резко ушёл под воду, а удилище согнулось дугой.
– Юра, смотри! – взволнованно воскликнула Фелиция, увидев первой неожиданную поклёвку. – У тебя клюёт!
– Уже клюнуло, – проговорил Леший с полным хладнокровием, успев в последний момент ухватить удилище, упавшее в воду.
На крючок попалась трёхкилограммовая щука. Хищница в этом месте не водилась и, судя по всему, заглянула в омут случайно.
Повозившись с рыбиной пару минут, Леший ловко выбросил её на берег, оставив трепыхаться на траве.
Вскоре подошёл егерь, у него на связке висело с десяток хариусов.
– Знатная уха получится, – подвёл итог рыбалке Леший и занялся разведением костра.
– Ты не передумала с отъездом? – спросил Громов Сойкину, когда Леший отошёл ненадолго.
– Нет, Витюша, завтра утром мы безоговорочно покинем это чудесное пристанище, – без колебаний ответила Фелиция. – Мой план выполнен полностью – материал для книги я собрала, отпуск за свой счёт заканчивается завтра.
– А как же Леший? – не удержался от вопроса Громов.
– А что Леший? С ним мы расставили все точки над «и», – последовал ответ. – И я убедительно прошу тебя: не задавай мне больше вопросов на эту тему. Договорились?
– Как скажешь, повелительница, – недовольно пробормотал егерь и умолк надолго. Его нож задвигался ещё проворнее, вычищая брюшки у выловленной рыбы.
Фелиция хмыкнула, взяла свой стульчик, отнесла его на прежнее место, где сидела до разговора с Лешим, и вновь уткнулась в рукопись.
Леший после разговора с ней тоже замкнулся и ушёл в себя.
Его душа, ещё совсем недавно наполненная радостью, вдруг словно опустела, сменяясь постепенно гнетущим предчувствием разлуки. Надолго ли это расставание? Как поведёт себя Фелиция после всего, что он ей рассказал о себе? Не вернётся ли в мыслях о нём, как о безнадёжно утерянном для неё мужчине – аморальном самце? А он сам? Что с ним станется после отъезда журналистки? Не обманется ли в своих ожиданиях счастливого союза с ней? Не придётся ли вновь страдать, как в далёкой молодости?
Леший мельком глянул на Фелицию – та сосредоточенно читала его труды, прикусив нижнюю губу.
«Какого чёрта она снова погрузилась в чтение этих скверных историй со жрицами любви? – с недовольством подумал он о Фелиции. – Что её там вдруг заинтересовало, когда обо всём уже известно? Почему ни разу не посмотрела в мою сторону? Намеренно делает вид, что слишком увлечена сюжетом? Или я стал для неё уже отработанным материалом и интерес ко мне пропал?»
Чем больше Леший задавал себе вопросов, тем более мрачными становились его думы. Он впервые за семь лет почувствовал, как его изнутри обволакивает неизбывная тоска.
И, словно в унисон его внутренним ощущениям, вокруг установилась какая-то необычная тишина. На какой-то миг ему показалось, будто вся природа вместе с ним замерла в тревожном ожидании.
Даже громкое потрескивание еловых дров в костре вдруг прекратилось – языки пламени, угомонившись, неспешно и мирно лизали обуглившиеся поленья, уменьшая их в размерах.
Леший варил уху в полном молчании, деловито и истово, по неведомому рецепту, известному лишь ему одному.
– Готово! – воскликнул он намеренно громко, стараясь зычным голосом избавиться от скверного настроения и привлечь внимание к себе.
– Прошу к столу, господа! – не снижая тона, призывно продолжил он уже через несколько секунд, снимая закопчённый котёл с треноги.
Когда уха была разлита по мискам, Громов откупорил уцелевшие бутылки с водкой и вином.
– Ну, за счастливую жизнь, что ли, – произнёс он несвойственным ему мрачным голосом незамысловатый тост, окинув поочерёдно внимательным взглядом Фелицию и Лешего. – Жаль, друзья, что всё хорошее у нас продлилось совсем недолго.
Тост был пространным и не совсем понятным. Толковать его смысл можно было по-разному. Но ни Фелиция, ни Леший не подхватили его, не заговорили.
Не дождавшись ответных слов, егерь с каким-то отчаянием взмахнул свободной рукой, а другой выплеснул водку в рот.
Леший не заставил себя ждать и следом за Громовым выпил содержимое кружки за один глоток.
Фелиция же, наоборот, цедила вино долго, наслаждаясь букетом французского напитка.
Вначале разговор как-то не складывался и больше походил на общение трёх совершенно незнакомых людей, сведённых воедино волею случая. Но затем спиртное постепенно развязало языки – внутренняя напряжённость сошла на нет, мужчины оживились, заговорили между собой, к ним подсоединилась и Фелиция.
Остаток дня до сумерек провели у костра, систематически подживляя его свежей охапкой дров. Проговорили обо всём, о чём только могли говорить люди разных профессий и мировоззрений. Рассуждали о политике, потом перешли к реформам в экономике, поспорили о роли журналистов в жизни страны, долго обсуждали догматизм в религии и умолкли на некоторое время, уставившись тремя парами глаз в костёр. Взбодрённые очередной порцией алкоголя после недолгого молчания, сделали плавный переход от библейских постулатов к существованию дальних миров во вселенной. А поздним вечером углубились в воспоминание детства.