– Разбил. Бэшка у него, неделю назад разбил, сейчас в ремонте она. Видимо, пришел к озеру, тянуло его. Наш Ирсанчик, он же любого голыми руками, он весил сто двадцать. Это точно Сармак! Не могу поверить, что с ним что-то стало. Только у гостиницы я парковаться не буду – она дигайская, высажу подальше, сам дойдешь. Или тяжелая сумка?

– Нормально всё. Донесу.

– Ужас, наш Ирсанчик. Только ты аккуратнее, наркоманов в городе тьма. И с дигайцами много не общайся. Коварные они.

Антон вышел за квартал до гостиницы, проходя мимо покосившихся одноэтажных домов, подумал, что уход от реальности в мир наркотиков здесь легок как нигде в другом месте: безработица, экология и отсутствие закона, как такового, вот лучшие катализаторы преступности и наркомании. Вместо ожидаемых уличных бандитов и наркоманов за ним увязалась стая бродячих псов, озлобленных и голодных. Козловский хотел было достать на всякий случай травмат и поминутно оборачивался назад, но стая все же отстала, и он подошел к гостинице, хозяева которой скромно поместили над названием «Дигай» четыре горящие неоном звезды.

Женщина в зеленом платке не встала, когда вошел Антон и не улыбнулась, когда он поздоровался с ней. Не было на ней и бэйджа с именем.

– Есть свободные номера?

– Есть, конечно, – угрюмо ответила администратор с сильным акцентом.

– На три дня, пока что.

– Завтрак в девять, в комнатах не курить, ваш паспорт?

Пока шло оформление Антон рассматривал стену за ресепшеном, на которой висели трое часов, указывающих разное время – Москвы, Нефтекумска и время Дигайгалла, которое спешило от Нефтекумского на пятнадцать минут.

– Где находится Дигайгалла? – спросил Антон у женщины.

– Высоко в горах, – не отрываясь от письма, ответила та. – Воду из крана не пейте, она загрязнена.

– Какую тогда пить? Где магазин?

– Можете купить на ресепшене пятилитровую бутылку. Вода «Щин» по двести рублей за штуку.

– Ох, беру одну. – Отсчитав деньги, сказал Антон

– Не хотите гадание?

– Что простите?

– Погадать вам?

Антон замялся от такого неожиданного вопроса.

– Нет, спасибо. В следующий раз.

– Комната пятнадцать.

Антон взял ключ и бутылку воды, сумку закинул на плечо и направился к лестнице. На втором этаже находилась курительная комната с мягкой мебелью, и к его удивлению, кальяном для гостей. На стенах висели картины с видами гор, не уступающие обилием ярких запоминающихся холодных и теплых цветов, будто с иной планеты, творчеству самого Рериха. «Такая, наверно, Дигайгалла», – подумалось Антону. Он отпер дверь и вошел в свой номер. Пахло полынью, стоящей засушенной в вазе на тумбочке с самого лета. Видимо, национальная эстетика и традиции. Расположившись и приняв душ, прилег на широкую кровать, что совсем неплохо для одноместного номера. Включил телевизор и лениво прощелкал все каналы. Ничего интересного. Вспомнил о кальяне, стоящем в комнате для курения. Может там есть табак и угли? Нырнув гостиничные тапочки, вышел в коридор. Горы на картинах неизвестного Антону художника манили невероятной красотой. Сиреневые, фиолетовые оттенки перемежались с темно-синим и светло-голубым, ледники, выступы и утесы, огромные птицы в небе.

В курительном помещении за готовым, дымящимся кальяном сидел мужчина. Он был полон лицом и на вид ему было лет сорок пять. Увидев Антона, он выпустил облако пара и улыбнулся:

– Вы новый постоялец?

– Да, добрый вечер.

– Шаровский Андрей, – протягивая руку, сказал мужчина.

– Вы давно тут гостите? – Представившись и присаживаясь напротив в кресло, спросил Антон.

– Третий день, честно, ожидал ужасов от этого города, так стращали меня, еще начитался всякого. Я сам из министерства природоохраны, эколог я.

– Наверно, по поводу станции?

– Именно. Исследовал саркофаг и растительность вокруг неё. А вы по какому делу в этом городишке?

– Я торговый представитель компании «Минерал-Эксперт», удобрения.

– Серьезно? Как же вас занесло сюда, здесь только наркотой можно торговать, – засмеялся громко Шаровский, – ну и водичкой, вам то уже впарили?

– Да, купил одну бутылку.

– И правильно. Тут хорошо живут эти народцы, безам и дигай, они и воду населению продают и кое-что другое, запрещенное. Ну это так между нами, – последние слова он сказал полушепотом

– Вот как?

– А ты как хотел,– Шаровский перешел на шепот,– город в депрессии, люди почти все деньги тратят на питьевую воду, кто-то моется в покупной, боятся онкологии. Кому ж вы впаривать будете?

Мимо курилки прошла, словно привидение в зеленом платке, мрачная администратор, она бросила на Шаровского резкий взгляд, и прибавив шагу, скрылась за углом.

– Вы читали про эти народы? – спросил Шаровский и протянул мундштук Антону, – угощайтесь, авокадо.

– Нет, не читал подробно, а что?

– У них на Википедии всего по две строчки записей, типа письменность им принесли русские колонизаторы Кавказа.

– Ну если по классике, то да. Нас этому учили, были до этого арабы.

Администратор, мелко семеня, прошла обратно и тенью скрылась на лестнице.

– Вы загляните к ним в музей и обратите внимание на их флаги, там руны, которые встречаются у древних скандинавов, а про мясо вы слышали?

– Что именно?

– То, что они его сушат и едят, исключительно баранину, несмотря на то, что на него садятся мухи и оставляют в нем личинки. А их храм вам ничего не напомнил?

– Муха?

– Именно!

– А еще время! Заметили, что Дигайгалла на пятнадцать минут вперед?

– Ага.

– Это потрясающе, – почти беззвучно произнес по буквам Шаровский, – И самое поразительное я усмотрел в саркофаге! Это просто…Предыдущий эколог, когда был здесь рассказывал, что там…

– Андрей Шаровский! – раздался голос администратора со стороны ресепшена, – к телефону. Шаровский!

– Я скоро! – бросил эколог и побежал на первый этаж, на ходу бормоча, – начальство, наверное, не может дозвониться, что за сеть? Каменный век.

Антон остался один со своими мыслями и булькающим кальяном. Многие народы поклонялись животным, так тюрки – волкам, славяне и германцы – медведям, индейцы Америки – хищным птицам. Некоторые народы мезоамерики почитали муравьев. Почитание мух – это, конечно, странный анимизм . Козловский полез в интернет, да в этой глухомани не было вай-фай и сеть почти не ловила, печальные Е долго грузили браузер.

Все же, зайдя в Википедию, и вправду убедился в скудности предоставленной информации: языки сино-тибетской языковой семьи, хурритская группа, родственны друг другу, численность по три тысячи каждого народа, религия делаизм – почитание Делы, божества, спустившегося с небес. Верование в верхний и нижний миры и в апокалиптический финал бытия, когда явится дракон Сармак и два народа погибнут. За всю их историю случалось множество кровопролитных войн и стычек. Практикуется институт кровной мести и куначества. Изначально проживали в районе горного разлома с высоким радиационным фоном, в верховьях Северного Кавказа.

Прошло полчаса, а эколог Андрей так и не поднялся наверх, курить кальян. Антон решил, что у него важный разговор с руководством. Кальян истлел углем и табак был скурен. Интернет совсем повис, словно его отключили небеса. Фраза о саркофаге заинтересовала Козловского, в томлении он ждал продолжения разговора, но эколог все не поднимался. Неужели так долог его разговор с начальством? Хотя сегодня суббота и уже девять вечера. Очень странно. Антон решил спуститься вниз и разведать.

На ресепшене грустная женщина-администратор листала какой-то журнал. Рядом с ней на стойке был проводной телефон, никем не занятый.

– Извините, а мужчина. Шаровский куда ушел? – спросил Антон.

– Поговорил и поднялся к себе, – как ни в чем не бывало ответила женщина, не отрываясь от чтения.

Антон не припоминал поднимающихся шагов по лестнице.

– А какой у него номер?

– Девятый.

– Спасибо.

Поднялся по лестнице и постучал в девятый номер, в отеле не было табличек «не беспокоить», поэтому Антон постучал еще. Тишина. Толкнул дверь – заперто. Всё очень странно. Вернулся в свою комнату и выглянул в окно: проезжая часть, редкие автомобили и негорящие фонари депрессивного, угрюмого города. На всякий случай запер комнату и достал пистолет. Положив его под подушку, лег на кровать прямо в одежде и закрыл глаза.

III

Утром, в девятом часу, Козловский только вышел в полотенце из душа как позвонила Милана, он включил громкую связь:

– Ирсана нигде нет! Всех друзей, родню, всех подняли на уши, мой братик пропал. Я сейчас с его мамой, с тетей Ларисой, знаю, ты обеспокоен насчет себя, но все будет норм.

– Да нет, я в порядке.

– Да что ты говоришь! Антон у тебя есть фото этого Сармака.

– Сома, – поправил Антон.

– Сармака! Ты должен как-то выловить его, подключи службы, какие там есть у вас в республике. Наши старшие думают, что Ирсана убили дигайцы, тут возможна война, они тоже считают, что это сом на фотографии, представляешь? Тупицы! Но я-то знаю, что это Сармак!

– Тот старик, Кирилл Михайлович, который в хижине живет, говорил про какого-то охотника, который к озеру часто ходит. Может повезет и я встречусь с ним?

– Я не могу подбросить.

– Да я не просил.

– Знаю, что хотел попросить, сорри не могу. А идея хорошая, мне нравится.

– Можно ведь пробить по базе через ментов кто охотники в городе?

– Там все дигайцы – это холодная война, которая превращается в горячую. Понимаешь? Они не заинтересованы в обнаружении Залины живой, если это обряд «кровь и почва», раз она с чужим стала встречаться.

– Понял-понял. Я прогуляюсь сам к озеру, съезжу на такси.

– Хороший Антон, а мы пока дальше ищем Ирсана, есть малая вероятность, что они все же сбежали и все это подстроено. Эх.

Антон отключил вызов и начал одеваться. Надо было узнать номер службы такси, но он забыл спросить об этом у Миланы, совсем не тем голова занята. Впрочем, можно узнать на ресепшене. Собрался и спустился быстро вниз. Только хотел обратиться к мрачной женщине, как сквозь стеклянную входную дверь увидел припаркованный желтый автомобиль.

– Такси свободно? – спросил он у администратора,– или за кем то приехало?

– Свободно, – сквозь зубы сказала она, с акцентом.

– Шаровский не спускался?

– Утром скорая в Маджар увезла. Отравился нашей водой. Грязная, – не поднимая глаз ответила женщина, – из крана пил, из-за станции плохая течет. Нельзя пить.

Антон в задумчивости вышел на улицу. Женщина обманывает его и все это подстроено. Дигайская гостиница наполнена жучками, и там, в курилке, когда Шаровский начал свой рассказ его «вызвали» и что-то в дальнейшем с ним сделали. Необходимо быть предельно осторожным и молчать. Скорее всего так.

– Вы свободны? – спросил он у водителя «Волги».

– Да, – ответил таксист в национальной зеленой шапочке.

– К озеру отвезете?

– Садись, уважаемый, довезу быстро и дешево.

– Отлично.

В салоне тихо играла национальная музыка, таксист закурил вонючую сигарету и притопил на газ.

– Вы откуда к нам приехали? – спросил на чистом русском языке водитель.

– Марьевск.

– Эколог?

– Нет, я по торговле тут, – Антону совсем не хотелось разговаривать, но таксист не унимался.

– Хорошо, что я у гостиницы стоял, вы не ждали машину. Вы только воду из крана не пейте у нас. А так город хороший. Ребята только все по бандам сбиваются как шакалы вонючие. Я их мам душу шатал.

На мобильник, который Антон нервно перекладывал из руки в руку, прервав бойкую речь водителя, пришло смс от неизвестного номера, всплыв баннером оно его встревожило еще сильнее: «беги оттуда». У Антона расширились зрачки и кольнуло внутри.

– А в Марьевске хорошо, сколько однушка стоит, если снять в аренду? – молотил водитель.

– Не знаю, – бросил Антон.

– Вы хоть нашего дигайского мяса попробовали?

– Нет еще.

– Обязательно попробуйте. А если не эколог, то зачем к озеру? Или секрет?

– Ладно, признаюсь, я племянник Кирилла Михайловича, к нему в гости еду, хочу в Марьевск его забрать.

– Гяхилра! Вот оно что, это хорошее дело. Он один там совсем загибается. Правильно.

На этом разговор был закончен, заиграла бойкая этническая песня с барабанами и гармонью, и таксист в такт постукивал по рулю. У Антона учащенно билось сердце, он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида.

– Давайте заедем в магазин, хочу ему гостинцев купить.

– Конечно, дорогой уважаемый.

Подождав, пока водитель скроется из виду, выглядывая из-за угла лачуги Кирилла Михайловича, Антон тут же стукнул себя по лбу, поймав на мысли, что опять не взял телефон службы такси и до города ему придется идти пешком.

Перешел камышами на правый берег, мимо тех самых бурых пятен и влез в заросли, через десяток метров обнаружил место для засидки – смятые пожухлая трава и камыш точно говорили об этом. И тут, у кромки воды он заметил плавающий пластиковый флакон. Сломал камыш, едва не порезав руки, и стеблем притянул пластиковую бутылку к берегу.

Красный, похожий на банку-аэрозоль, но сделанный из пластика, флакон, на этикетке которого ярко выделялись японские иероглифы. Это может быть уликой. Теперь надо затаится и дождаться вечера, когда утка сядет на воду, тогда, возможно, явится и сам этот таинственный охотник. Из пакета с гостинцами для Кирилла Михайловича достал бутылку с молоком и сдобную булочку.

Весь день берег заряд телефона и не серфил интернет. Утомительное ожидание убивало бесконечностью и длиной светового дня. Антон сломал как можно больше камыша и сделал себе подобие настила, на котором сидеть было не так холодно, благо и зимы в Нефтекумске теплые, редко когда бывает минусовая температура.

Стемнело и вероятность того, что охотник явится с каждой минутой уменьшалась. Наконец, сдавшись, в семь часов, он вышел из укрытия и позвонил Милане.

– Как ваши успехи в поиске брата?

– Плохо. Нету его в городе, точно. Или убит и спрятан или сбежали. Надеемся на второе, но со счетов уже три дня не снимались деньги. Как твои?

– Никак, не встретил ни охотника, ни сома.

– Сармака!

– Чего-либо, в общем, ни того, ни другого. Хотел узнать номер такси, чтоб вызвать.

– Да я сейчас приеду за тобой, будь там.

– Ок.

Через пятнадцать минут прикатила, шурша шинами по гравийке, черная приора Миланы. Прозябший Антон прыгнул в теплый салон и подул на побелевшие руки. Вид у девушки был уставший и встревоженный одновременно, потерять брата вслед за подругой это сильный удар для любого. Синие глаза блестели слезами, а белки краснели сосудами из-за частого плача.

– Я еще эту хрень нашел, – сказал Антон, показывая красный флакон.

– Что это?

– Плавало в озере.

– Мало ли всякой дряни валяется, ты б еще презерватив подобрал. Ты смешной, если честно.

– Нет, ты послушай меня. Не надо смеяться. Смотри – это какой то флакон из мира науки, здесь значок радиационной опасности и все по-японски. Это не российский рынок ввез. Был бы знак нашего таможенного союза. Это кто-то по почте переслал.

– Так.

– Почта то у вас есть?

– Есть.

– Такое чувство, что этот охотник не совсем охотник.

– Только почту русские держат, она государственная. Надо ехать разговаривать. Завтра только. Сегодня устала сильно. Я тебя высажу за квартал до гостиницы. Эти дигаи нормально с тобой? Ты много там не болтай, понял? Ни с кем не говорил там, надеюсь?

– Нет, ни с кем.

– Хорошо. Единственная гостиница просто в городе. А родне я про тебя, конечно, сказать не могу.

В здании почты пахло канцелярией и было душно. Две старушки стояли в очереди за получением бандероли. Козловский и Милана подошли к освободившейся девушке-оператору и попросили позвать старшую. Через пять минут откуда-то из внутреннего кабинета пришла полная женщина в очках и из-за преграждающей стойки вопросительно уставилась:

– Чего вы хотели?

– Можно с вами отдельно переговорить, без посторонних ушей, – намекнув на других сотрудниц, сказала напористая Милана.

– Ладно, – женщина вышла из ограждения и втроем они отошли в угол зала почтамта.

– Видите ли, у нас деликатная просьба, – начала Милана, – не могли бы вы раскрыть кое-какую информация для нас, за дополнительную оплату, разумеется.

– Пять тысяч и одна услуга, – сходу согласилась женщина-управляющая, в бедном городе каждому заработку будешь рад.

– Какая услуга? Насчет вашего супруга?

– Как вы догадались? Вы безамайка?

– Да.

– Правду о вас говорят, что мысли читаете. Так и есть, достал его начальник.

– И его заместитель.

– Да, правильно. Я бы хотела их наказать и отвадить от моего Вадика.

– Они на работе лёд употребляют?

– Да, Вадик мой он не такой. Просто в их власти находится.

– Говорите адрес. Гагарина?

– Да! Водоканал, руководитель слесарной мастерской Жаданович Сергей Игоревич. Зам нужен?

– Нет. Найдем сами.

Выйдя из здания почты, вид у Миланы был полный решительности и отваги, она как боевая амазонка вела свою приору к месту расправы. Зазвонил её айфон последней модели, и девушка, не отрываясь от руля ответила и замотала головой: «Они в конец путают, это не мы». Отключила вызов и с силой ударила по рулю.

– Представляешь, наши подожгли дигайский ларек овощной. Старшие совсем озверели.

– Что мы должны сделать в водоканале?

– У тебя за поясом ствол, да?

– Да, травмат.

– Отлично. Сейчас узнаешь, дай-ка его мне, на пять минуток. Не понимаешь нашей движухи?

– Совершенно. И не понимаю того разговора, который был на почте.

Машина сбавила ход и с предсмертным свистом тормозных колодок остановилась у главного входа в нефтекумский водоканал, поставляющий горожанам грязную техническую воду вместо питьевой. Стремительно ворвавшись в здание, Милана направила дуло пистолета на перепуганного охранника и тот поднял вверх руки. В черной длинной юбке и коротком приталенном пуховике девушка-безамайка была самой «le morte» в лице проходящих мимо по коридору, пугавшихся черного ствола, сотрудников организации.

– Понимаешь, этот Жаданович он с нами в договоренности, но он слабый. Он наркоман, как и его зам. Они употребляют лед – наркотик, который льют в вену или курят. Он вырабатывает много норадреналина, это ты не смотри что я такая вся крутая, на приоре без номеров гоняю, я много читаю научных статей в интернете, так вот из-за льда выделяется норадреналин, серотонин и тестостерон, из-за этого коктейля случаются сильные галюны и наркоман чувствует себя королем, проявляется сильное стремление доминировать, – на ходу, сбивчиво говорила Милана.

Они подошли к широкой двери руководителя организации, Милана легко толкнула её и секретарь в приемной испугано залепетала: «идет совещание, не беспокоить». «Молчать», – огрызнулась безамайка и толкнула дверь с табличкой «генеральный директор Жаданович К. О».

Антон увидел фантасмагорическое и в тоже время мерзкое зрелище: на абсолютно голом, полном мужчине лет пятидесяти, стоящем на четвереньках и локтях сидело двое в классических строгих костюмах Полный мужчина возил двух наркоманов по ковру кабинета. В воздухе пахло резким запахом тления чего-то химического.

– Мы летим в Стамбул, дайте нам посадку, – кричал тот, который сидел впереди, на лопатках терпящего мучения бедолаги, видимо это сам Жаданович, – покиньте взлетную полосу, свиньи. Свалите с полосы.

Милана прицелилась и выстрела прямо в глаз Жадановичу – его отбросило назад и он дико завыл от боли. Второй выстрел пришелся заму в живот, он подпрыгнул, свалился с ездового сотрудника и зарыдал. Милана продолжала стрелять по ним, приговаривая: «Безамай вас поставил сюда, вы свиньи неблагодарные, идите теперь дигайским шакалам жалуйтесь, все равно война»

Расстреляв обойму, безамайская амазонка протянула горячий ствол Антону со словами: «Страйк, едем на почту, деньги платишь ты, из тех, что взял за работу, ок?»

Ворвались вихрем в затхлое помещение почтамта, вновь позвали управляющую. Женщина вышла и первым делом встревоженно спросила: «Помогли моему Вадику? Не будут больше издеваться?» «Все будет в порядке, – заверила Милана, – а теперь к делу, мы можем узнать, кто получал из наших местных жителей посылку из Китая». «Или Японии», – добавил Антон. «Пройдемте в отдел» – сказала тихо управляющая.

Она повела их в бытовку, где на полу среди груды посылок сидела девушка и ела шоколадные конфеты, доставая их из раскрытой посылки.

– Есть чужой шоколад? Как это мило! Приятного аппетита! – воскликнула Милана.

– Ой, Ленусик, ты чего это? – спросила начальница, попытавшись изобразить искреннее удивление.

– А я может никогда в жизни такого шоколада не попробую! Это из Германии, – огрызнулась девица.

– Ладно, отвлекись от сладостей, пробей по компьютеру, кто получал с китайским или каким?

– Японским, – вставил Антон.

– Или японским штампом посылку или бандероль.

– Одну минуточку, – девушка отложила конфеты и подошла к старому жужжащему компьютеру, пару раз кликнула, впечатала что-то и сказала:

– Неклюдов Николай Васильевич, улица Космонавтов, дом десять, квартира пятнадцать.

– Это всё, что вам было нужно? – спросила управляющая.

– Да, – ответил Антон и протянул купюру в пять тысяч.

Подходя к машине, зазвонил мобильник Миланы, девушка ответила, пару раз сказала утвердительное «да» и отключила вызов.

– Тебе придется к этому Неклюдову самому ехать, травмат есть, если что припугнешь, мне надо к сестре, в Маджарский морг, возможно Ирсан нашёлся, извини.

И Антон, ориентируясь по карте в смартфоне, отправился пешком к Неклюдову, благо, что город был мал и через полчаса, изрядно «впечатлившись» унылыми серыми улицами с обшарпанными домами, и поминутно встречающимися наркоманами, клянчащами деньги, бродячими псами и огромными лужами на тротуаре, добрался до нужной пятиэтажки. Меж подъездов которой пролегала широкая трещина от подвала до самой крыши, и чтобы дом не развалился на две части, предприимчивые жильцы перетянули его в двух местах металлическим тросом.

Позвонил в звонок пятнадцатой квартиры, на третьем этаже. Открыл мужчина средних лет, изрядно заспанный.

– Лёд не нужен! – крикнул хозяин и хотел уж было закрыть дверь, да Антон протянул в руке красный флакон.

– Это ваше?

Человек поменялся в лице.

– Кто вы такой?

– Антон Козловский, я можно сказать сыщик и Вуду колдун.

– Из психушки сбежали? Вуду колдун?

– Это вы тот охотник-наблюдатель, который часто бывает у озера? Я разыскиваю девушку-дигайку Залину. Вы не видели её случайно?

– Войди в дом, – сказал тихо Неклюдов и пропустил гостя в прихожую.

Оказавшись в маленькой кухоньке, гость присел на табурет под изучающий, сверлящий взгляд Николая.

– Кто вас нанял на это дело? Дигайка?

– Безамайка, – ответил Антон.