– На нашем языке это означает «Великое дело». Цициг Шамиль так назвал последнюю операцию наших войск, так и не завершенную. Мы ждали его возвращения. О Всевышний милостив воистину к нашему роду, – голос мужчины дрогнул, глаза его заблестели от нахлынувших слез. – Я думал, что все, закончилась наша война, пришлось тогда всем в плен сдаться, ждали его, ждали. Наш Шам вернулся, хоть и в девочку, но ничего страшного. Ничего. Вы, двое, хотите ещё заработать денег?

– Ещё бы! – воскликнул Артём и сонливость его исчезла.

– Али на Верхнем рынке овощами торгует, поезжайте к нему и поздоровайтесь с ним за руку. И, конечно же, аржа буйса ему скажите.

– А что, сможем.

Антон смотрел на пылающие огнем карие глаза Мусы Юсупова, пытаясь понять к чему приведут эти поручения да к тому же за такие немалые деньги ради одного рукопожатия.

Старый Рашид Хромой стоял в глубине самого большого зала скалистой пещеры в родовой горе Орси и изо рта его от прохлады шел пар. Подсвеченный слабым огнем керосинки он в ритуальной черной рубахе до колен и с повязкой на лбу походил на жреца восточного религиозного культа. Посреди высокого зала стояла металлическая тренога с подвешенным котелком с водою. Под ним Рашид развел небольшой костерок и подкинул несколько поленьев. Рядом, на каменистой земле, лежали длинный наточенный нож и черная металлическая кружка. Серьезный и хмурый он бросил в воду горсть соли, приговаривая под нос едва различимые слова на газакхийском языке. Взял нож и кружку и неторопливо подошел к стоящему на коленях с повязкой на глазах молодому человеку. Губы его были сжаты в тонкую нить от нервного ожидания и напускной отваги. «Дядя Рашид, я вернусь волком?», – спросил парень с показным равнодушием. Грудь его часто вздымалась, а на висках проступили вены. «Да, жизнь газакхийца вечна и все мы вернемся волками, как те пятнадцать родов», – ответил старик молодому человеку и опытной рукой вонзил ему шею лезвие ножа. Кровь стремительным ручьем потекла вниз на одежду, впитываясь в ткань и стекая на землю. Рашид отбросил нож и подставил к дыре в горле кружку. Парень громко хрипел, втягивая воздух, но сидел неподвижно. Наполнив полную кружку, старик приблизился к котелку и опрокинул её в его кипящую воду. Под тусклым светом лампы поблескивали недавно выбитые газакхийские руны, обозначающие род Орси. Рашид Хромой сел на холодную землю у костра и с отрешенным взглядом проговаривал слова, переданные ему от прадеда. Уходящий к волкам, обессилев, завалился набок и его предсмертные хрипы еще долго отдавали эхом по пещере.

Сидя на старом желтом диване, Антон кликал пультом от телевизора и курил кальян. По ящику шли восьмичасовые местные новости. Вдоволь выспавшись после ночных приключений, он чувствовал себя человеком заново родившимся. Только вновь собьется режим и полночи не уснуть. Он задумался о всей цепочке этих рукопожатий: от хромого старика зеку, далее торговцу на рынке. Рашид просил, чтобы «ручкался» только Артем, у которого посыпались искры из глаз при рукопожатии старика. «Есть ли в этом какой-то смысл? Выглядит как передача вируса или бактерии, только так могу это объяснить, газахкхийская гомеопатия?»

Поток мыслей о минувших сутках прервала срочная новость: в марьевской колонии бунт заключенных! Голос за кадром с тревогой говорил: «…Захвачено административное здание марьевской ИК-5, по предварительным данным убито шесть сотрудников колонии, заключенные пока не выдвинули требований от властей. Мэр Марьевска Егор Николаев вернулся из отпуска и созвал срочное заседание. Глава МВД республики выступил с заявлением…» Камера репортера с дрожью освещала территорию колонии, за стенами которой в прямом эфире пошел густой черный дым.

Антон пораженный увиденным, в замешательстве проглотил кальянный пар. В этот миг в окно постучали. Стук повторился. Антон отложил мундштук и несколько оробев, все же подошел к окну. Отодвинул штору и выглянул наружу. На улице, в свете уличного фонаря, он увидел сборище каких-то людей. Перед окном стоял бородатый мужчина с черной повязкой на лбу, одет он был в темный камуфляж. Антон перевел взгляд на толпу и прикинул что там человек пятьдесят. Между тем мужчина вновь постучал в окно, и Антон к своему ужасу заметил, что у бородача нет правой руки – с культи чуть ниже плеча стекала тонкая нить черной крови. Толпа завыла по-волчьи. У некоторых из воющих не было ног, у кого-то рук. Двое залезли с животной ловкостью на плечи стоящим, и Антон увидел, что они без голов.

«Армия Расула Черного? Отряд покойников Шамиля Орсиева?»

Вой, пробирающий до мурашек стих. Бородатый у окна улыбнулся и сказал: «Мы тебя здесь подождем, ты искал с нами встречи, мы сами пришли». Безногие и безрукие, измазанные кровью и заросшие бородами люди принялись говорить на непонятном гортанном наречии. Поток слов приобрел связную форму и перешел в песню на газакхийском.

Антон резко задвинул штору и отпрянул от окна. Среди пения слышались волчьи подвывания и смех. От нахлынувшего ужаса хотелось проснуться как кошмарного сна. Раздался звонок мобильника, выведя из ступора. Ответил.

– Ты! Мракобес! – кричал на том конце священник, – ты видел, что творится за окнами?

– У меня газакхийцы! Много! Мертвые!

– У меня под окнами тоже самое, это все ты со своим колдовством против Символа Веры пошел! Щенок слюнявый!

– Давайте не будем опускаться до крика! Я ни в чем не виноват!

– Быстро дуй к Богатовым, как хочешь! Будем отпускать девочку к господу! Избавим тело от страданий! Нож будет в твоей руке!

– Это крайние меры! Вы о чем?

– Сукин ты сын, демон мертвых призвал! Опомнись, дурак – это Апокалипсис, демона надо убить! Ты не приедешь – я сам заколю, так и быть!

– Стойте! Не надо! Я попытаюсь вырваться!

– К Богатовым! Живо!

Накинул джинсовую куртку и стремглав выбежал во двор, быстро откинул задвижку на воротах и не дожидаясь пока те сами откроются прыгнул за руль семерки. Со второй попытки завелась. На высоких оборотах выехал со двора, вытолкнув наружу ворота, и осветил фарами дальнего света толпу мертвых боевиков. Те принялись что-то злобно кричать и махать культями. Набрал скорости и направил машину прямо на толпу. Приготовился к удару об капот, но поравнявшись с мертвецами проехал фантом как облако – зловещие бородачи остались позади как бестелесные духи, ужасающая дымка. Слышались гневные вопли.

«Наваждение? Только показалось? Тогда попу тоже?»

На четвертой передаче, как пилот раллийного автомобиля, не сбавляя на крутом повороте, выехал со своей улицы на широкий проспект и помчал в Крестовку.

У высокого забора Богатовых был припаркован черный внедорожник. Антон остановил машину рядом, и выйдя, заметил, что за рулем сидит кто-то. Калитка открыта. Входная дверь в дом так же нараспашку, а в прихожей, у лестницы, стоят растерянные Богатовы.

– Отец Сергий! – выпалил Антон, вбежав в дом, – он хочет убить девочку!

– Там какой-то толстый газакхиец. Уже второй час с Олесей беседует. С пистолетом ворвался к нам! Угрожал, – проговорил Виктор.

– Толстый с серым лицом?

– Он. Даже не разулся, вбежал, кричал тут на нас, – пожаловалась Елена.

Антон быстро поднялся по лестнице и в два шага оказался у комнаты девочки. За дверью громко говорили. Отворил дверь и увидел толстого Мусу Юсупова, теперь заключенный был одет в спортивный костюм и о чем-то беседовал с сидящим на краю кровати Шамилем в теле Олеси.

– Вы? – воскликнул удивленный Антон, – утром вы были в тюрьме.

– Амнистия, – толстяк расхохотался и его щеки затряслись, – к брату приехал, вы нам хорошо помогли, аржа буйса.

– Вы натравили на меня мертвых боевиков? Это вы?

– Мы перевернули с ног на уши всю республику, но поднимать из могил мертвых пока не умеем, пока, – при этом он звучно щелкнул черными четками и улыбнулся кривой улыбкой.

– Я видел много мертвых боевиков! Под окнами!

– Езжай в больницу, подлечись. Нам с братом надо еще о многом поговорить.

– Он обещал убраться из девочки! Верно?

Олеся повернула голову к Антону и низким голосом сказала:

– Пока идет аржа буйса, я никуда не уйду.

– Что за черт, ты же обещал, говорил, что только украсть эту кастрюлю и все.

– Так надо, не мешай нам говорить. Уходи прочь.

– Сдохни, тварь! – закричал вбежавший с ножом отец Сергий и замахнувшись прыгнул на Олесю.

Толстяк с одного удара отбросил священника на пол и достал из-за пояса пистолет.

– Это не травмат, я за брата тебя прикончу!

– Это демон! Его надо убить! – кричал воспаленный бегом Сергий, схватившись за челюсть и поднимаясь с пола.

– Бросай нож, свинья! Или сейчас колено тебе прострелю.

Нож упал на паркет и отскочил под кровать. В комнату вошел Виктор Богатов, до этого получивший в глаз от священника:

– Это наша дочь! Я не позволю.

– Это наш цициг и мой брат, никто не посмеет, – рявкнул Муса.

– Демоны под окнами, – захрипел истошно Сергий, – потом начали в окна лезть, Вельзевул и Асгарохт ими помыкали! Символ веры, небесная молитва трех печатей помогли мне спастись. Вера православная уберегла! Бежал по всему селу, а бесы по небу летели. Символ веры. Убить демона! Убить надо!

– Я тебя скорее убью! – спокойно сказал Муса, – сейчас цициг Шамиль поведет наш отряд и мы возьмем своё. Нам надо говорить, уходите все отсюда, вы, родители, не бойтесь, с вашей дочерью все будет хорошо, я вам даже денег дам за ущерб, а сейчас давайте, выходите все. Не беспокойте мужчин.

Изгнанные из комнаты девочки спустились на кухню, и заплаканная Елена поставила чайник. Виктор отхлебнул из открытой бутылки коньяк и включил звук на висящей на стене плазме. На экране шло прямое включение из центра Марьевска, репортер сбивчивым голосом быстро говорил: «…Захват газакхийскими боевиками военной базы Марьевска и администрации города говорят о спланированной акции возмездия федеральным войскам. Вопрос о выходе трех газакхийских районов из состава Эльбруссии, кажется, снят был опрометчиво рано. В настоящий момент колонна бронетехники из Саркела остановлена под селением Третья Пятилетка, уничтожено взрывом фугаса три бронетранспортера. Из захваченной боевиками базы Марьевска выдвинулись по направлению к нефтехранилищу девять единиц бронетехники.. Администрация Марьевска, повторюсь, была захвачена вооруженными людьми сорок минут назад. Только что мне.. Да, я слушаю, извините…Только что, буквально в прямом эфире мне передают что вооруженные люди проникли в здание марьевского телецентра, боюсь что возможны перебои в связи. Марьевский ОМОН стягивается к администрации, как мы видим это на картинке. Вот я слышу выстрелы. Находится в центре города опасно для жизни. Я призываю граждан не выходить на улицу и собрать предметы первой необходимости и документы. Режим чрезвычайного положения объявлен менее получаса назад. Я рекомендую гражданам города собрать ве… ». Послышались выстрелы, репортер исчез из кадра. Картинка прервалась и на экране появилась заставка – флаг газакхийцев, на черном фоне белый волк в прыжке, в окружении шестнадцати звезд.

– Чрезвычайное положение? – пробормотал Виктор, – это все Олеся! Наша дочь! Вернее, этот проклятый Шамиль!

– Господи, да за что же нам это все? – воскликнула Елена

– Не поминайте Господа в суе ,ибо он есть Владыко, пути которого неисповедимы, а демона надо заколоть. Кто их знает, что ещё у них на уме? Это же звери! Волки в человечьей шкуре!

– Я совсем запутался, – сказал задумчиво Антон, глядя на черный флаг на экране, – я видел мертвых боевиков, вы видели, как говорите, демонов летающих. Кто они такие эти газакхийцы? И какие силы они представляют?

– Понятно какие, силы Гиенны Огненной! Сатаны это слуги.

– К черту ваш религиозный бред! Здесь должно быть рациональное объяснение! Это боевики, которые развязали вновь войну. Мы выяснили чего он хочет – вновь обрести власть, так? Необходимо третье заключительное изгнание, я подготовил куклу Вуду для этого, она в моей сумке, сумка в машине. Надо выманить толстяка и изгнать Шамиля. Отец Сергий, вы бы смогли…

Антон не договорил: в прихожую вошли четверо бородатых мужчин в камуфляже с автоматами наперевес, бросив угрюмый взгляд на стоящих на кухне один из боевиков сказал: «К девочке не входить». Двое поднялись наверх, двое остались стоять у лестницы.

– Мы уже у себя в доме не хозяева! – выпалила Елена и закрыла ладонями рот.

Не было сомнений, что силы, вырвавшиеся на свободу не допустят экзорциста к телу девочки.

– Отец Сергий, можем мы с вами проехаться кое-куда, у меня тут одна мысль пришла в голову. Проедем на моей машине в крестовские леса.

– Что задумал?

– К одному знакомому обратимся. Я знаю, что это за демоны.

Священника не пришлось долго уговаривать. Выбежали из дома и хлопнув дверьми сели в семерку Антона. Выезжая из улицы Богатовых на центральную улицу крестовки Антон краем глаза заприметил стоящего на углу безногого боевика с бородой и капающей с культи черной кровью.

– Вы видели этого человека? Без ноги, на углу стоял.

– Бог с тобой, не видал я.

– А я видел. Вон у того дерева еще один стоит, только без руки.

– Не вижу. Лавочка там.

– Да рядом с лавочкой, стоит без руки бородач.

– Никого там нету.

– Вот и я о том же. Я вижу, а никто другой не видит. Мне не по себе если честно.

Выехали из Крестовки и Антон придавил на гашетку. Не сбавляя скорости даже на крутых поворотах дороги, мчались в ночи, а внутри всё клокотало от страха. На очередном повороте священник что есть сил закричал на ухо Антону: «Вельзевул! За нами летит! Точно вижу!». Антон выглянул из окна и увидел как лиственный лес склонился могучими великанами над дорогой, образуя тоннель, но никаких демонов летящих не разглядел.

– Сергий, не вижу никого.

– Отче наш сущий на небесах! Летит демон! Да святится имя твое…За нами! Быстрее едь! Быстрее!

– Да почти приехали уже, вот поворот, дальше пешком.

Повернул на разбитую дорогу и въехал на старый автодром, остановился у самого обрыва. Перепуганный священник не хотел выходить из салона, читая вслух молитвы и дергая себя за густую бороду. Из уст Антона вырвалось слово, отрезвившее Сергия, это слово было «галлюцинация».

Продираясь сквозь ветви деревьев спустились к ручью, и шагая вдоль него и подсвечивая себе фонариком двинулись к старой лачуге. Через десять минут торопливого шага впереди появились очертания деревянного дома.

Антон потянул на себя ветхую дверь, посветил фонариком и тут же ужаснулся – на топчане лежал замертво с открытыми закатившимися глазами сам Тарануха. Крестовский шаман в окоченении напоминал гипсовую статую. Признаков разложения не было заметно, вероятно старик усоп совсем недавно.

– Царствие небесное, преставился раб божий Николай Тарануха.

– Так его Николаем зовут? То есть звали.

– В селе у нас его уж никто не знает, как зовут, я лишь помнил, в детстве у нас в школе истопником работал.

– А сейчас шаман. Он мне этот порошок пугач дал, я думаю это от него галлюцинации у нас начались.

– Разумно. Надышались аки тараканы дихлофосом и теперь демоны видятся. Понимаю твою мысль, Антон. Надо Тарануху хоронить.

– Да с этим позже. Ты не понял мою мысль. Я хочу этим порошком боевиков надышать. Ну как-то же надо их выманить. У него другие порошки в мешке есть может они еще сильнее, быстрее сработают.

– Разумно. Ладно говоришь. Где у него эти порошки?

– Да под кроватью в мешке. Главное самим не надышаться. Не побеспокоим крестовского шамана.

Антон осветил пространство под топчаном и разглядел за нитями паутины свернутый мешок. Вытащил его, подняв пыль, и положил на стол.

– Там несколько мешочков было, возьмем, наверное все, думаю какие-либо да сработают. Мне по-человечески очень жаль Тарануху. Он хотел помочь нам.

– Бесплатно отпою, завтра, как управимся.

– Бесплатно это хорошо, идем к машине, надо еще придумать как бородатых надышать этим всем.

По дороге в Крестовку Антон включил местное радио, сбивчивый голос зачитывал зацикленное сообщение: «…чрезвычайное положение объявлено по всей республике, просьба не покидать свои дома до окончания горячей фазы, в центре Марьевска идет операция федеральных сил по подавлению вооруженной акции, просьба отойти от окон и не включать свет. Чрезвычайное положение объявлено по всей республике…»

– Я в этом виноват, и только я! Я пошел на поводу у этого иного и выкрал для него котелок, я не знал, что такое эта аржа буйса!

– А что это?

– Великое деяние на их языке, кто бы мог подумать, что это их так активизирует. К черту эти грязные деньги, поработали посыльными.

– Какие деньги?

– Ну нормальные такие, на карманные расходы от газакхийцев.

– Так это ты виноват в войне! Я про тот котелок говорил, предупреждал тебя, чтобы вышел из комнаты, ты не послушал меня, пошел на поводу у беса. Исполнил бесовское пожелание.