Взвесь порошка осела. Олеся перевела взгляд на Антона, нервно сжимающего пучок тлеющих трав и мешочек с порошком. В глазах его читались нескрываемые ужас и отчаяние. Девочка прорычала:

– Ты, шакал, будешь стоять духом за тело девочки?

У Антона от прямого обращения к нему отвисла челюсть и подступил комок к горлу. Совладав с собой, он ответил:

– Что ты хочешь?

– Сделаешь то, чего я хочу.

– Не слушай его! – вмешался Сергий, брызгая святой водой в сторону Олеси, – бес играет! Не слушай его, лучше выйди, я сам его изгоню.

– Не изгонишь! – огрызнулся Шамиль, – сделайте как я хочу, и девочка не пострадает, не сделаете – девочка умрет! Вы – свиньи, не должны жить на этой земле.

– Что ты хочешь? – спросил Антон

– Слушай меня, белобрысый. Ты поедешь в ваш городской музей и выкрадешь одну вещь, которая мне очень нужна, – хрипел с акцентом Шамиль, – когда ваши войска вошли в наш город, они забрали древний бронзовый котелок моего народа. Ему тысячи лет.

– Выйди из комнаты! – закричал Сергий, – Во имя Господа-творца вседержателя, силою данною благословением…

Антон не шелохнулся, приоткрылась дверь и перепуганные криками родители, держа друг друга за руки застыли на пороге.

– Ты пойдешь в музей и выкрадешь котелок!

– Зачем он тебе? – спросил Антон.

– Исправить одну ошибку! Отвезешь его сразу же в мое родовое село Газакхий-Орсай. Там найдешь старого Рашида Хромого, отдашь ему котелок, он знает, что с ним делать. Скажешь ему «аржа буйса». Запомнил?

– Аржа буйса? Почему я должен помогать тебе?

– Если не поможешь смотри, что я сделаю.

Сидящая на кровати Олеся начала медленно подниматься в воздух словно какая-то невидимая рука её поднимала, обхватив за шею. Бечевки, связывающие её руки и ноги с треском оборвались. Лицо девочки покраснело, выпал язык. Елена от ужаса закричала. В полуметре от кровати Олеся зависла, издавая страшные хрипящие звуки, удушающая невидимка готова была прикончить невинную.

– Отпусти её! – закричал Сергий. – Именем Бога нашаго…

Девочка закатила глаза и громко хрипела, на кровать закапали капли мочи, превратившись через мгновенье в струю, бьющую о простынь.

– Согласитесь! – выкрикнула Елена и прижалась к рыдающему мужу. – Умоляю вас, Антон, согласитесь, мы заплатим!

Внутри Антона что-то щелкнуло, он выпалил:

– Я сделаю, что ты просишь, Шамиль Орсиев! Отпусти девочку, отпусти её!

Девочка рухнула на мокрую кровать как кукла. Грудь её вздымалась, жадно вдыхая воздух. Вены на покрасневшем лбу пульсировали.

– Я согласен, – повторил Антон, – я все сделаю.

– Безумец, – вырвалось у священника.

Когда Антон вышел от Богатовых на улице уже совсем стемнело. Доносился лай собак и мяуканье дерущихся котов. В задумчивости он даже не увидел подъехавшего к дому по соседству Артема Хомина, слишком много черных эмоций было на душе. Парень выпрыгнул из газели и окликнул Антона:

– Эй, колдун! Здорова!

– О! Привет, я что-то задумался, – сказал Антон, – ну как торговля?

– На мое удивление сегодня было больше чем когда-либо, два заезда на рынок сделал, впервые так вообще. Это твоя магия Вуду работает, чудеса. Спасибо тебе большое.

– Так и тебе тоже.

– Сегодня нереальная выручка просто была, я должен тебе как-то еще помочь, может у тебя машина сломалась иль еще чего? Говори. Не стесняйся.

– Помощь? Да ничего в принципе не надо, а впрочем… Ты давно был в нашем музее?

– В музее? Ты спроси лучше был ли я там когда вообще.

– А я там работал, практика у меня там была на третьем курсе в универе.

– Здорово.

– Ты бы как раз мог мне сегодня помочь. Я тебе денег дам.

– А что надо?

– Эх.. Влезть в музей и кое-что выкрасть. Ты будешь отвлекать, я буду красть. Там всегда один сторож. Обычно забулдыга. Может быть ты б его напоил, ты ведь такой общительный, коммуникабельный. А я забрал бы один предмет. Бронзовый котелок газакхийцев.

– Напоить?

– Ничего сложного. Абсолютно.

– Абсолютно?

– Я тебе заплачу за это все тридцать штук.

– О как! Ты бы сразу и говорил про это. Ты сейчас хочешь туда ехать?

– Заедем за водкой и закуской. Завтра тогда у тебя выходной будет.

– Да не проблема, я давно водку не пил. Может коньяк? Я люблю дешевый коньяк. Один раз нашел в сарае старый домашний, прикинь, лет десять ему. Коньяк. Выпил залпом кружку и меня ушатало! Прикинь, на улицу вышел и докопался до типов каких-то – били ногами, жена выбежала и спасла меня. Спасибо моей Олюшке.

– Ну можно и коньяк то купить.

– И сосисок тогда или лучше шпикачек. Корейской морковки!

– На твое усмотрение.

– Я бы взял из дома мяса, да тесть будет ругать.

– Едем?

– Корейской морковки купим?

– Купим! Поехали скорее, а то ваш поп местный не захотел мне помогать даже за деньги.

– Вот идиот.

– Ну.

– Попы они такие. Не люблю я этих попов, хоть и грех так говорить.

По дороге к музею заехали в круглосуточный магазин «У Тамазика» и там скупились: в большой черный пакет легла литровая бутылка недорогого коньяка и всевозможная закуска, которую тщательно и щепетильно выбирал Артем Хомин. Острый взгляд хищника, готовящегося к обеду, высматривал за стеклом витрины шейку и шпикачки, столь им любимые. Грубый и длинный палец работяги указывал продавцу на желанный продукт. Антон терпеливо ожидал у кассы, не подсчитывая траты, благо Богатовы не пожалели денег на это дело, ради здоровья единственной дочери.

Музей в центре Марьевска, подсвеченный множеством диодных огоньков, своим видом напоминал белоснежный старинный замок. Три этажа просторных залов вмещали тысячи артефактов и предметов исторической ценности, одно из крыльев музея являлось архивом. Стоя недалеко от входа, Антон излагал свой план:

– Войдешь в доверие к сторожу, сядете, выпьете, покушаете. Ты типа отлучишься в туалет, а сам откроешь мне дверь и вернешься к сторожу. Я сопру котелок и свалю, кину тебе смс или позвоню сказать, что все готово. Думаю, получится. Тут всегда сторожа алкаши работали. Ладно, я отойду за угол.

– Хорошо, поработаем. Я готов! Все будет исполнено. Я готов.

Антон отошел за угол и из тьмы ночной улицы ждал начала действа. Хомин обернулся по сторонам и громко постучал в стеклянную дверь. Антон ждал. Тишина. Артем постучал вновь и дверь открылась. До Антона донеслись слова Артема: «Здравствуйте, вы не можете меня выручить, очень надо позвонить. Телефон сел. Пожалуйста, дело жизни и смерти… Да нет, я не наркоман. Пожалуйста, мне бы позвонить, я не местный сам… Трубка села, я вам заплачу…Честно, пятьсот рублей. Только можно в туалет тогда по-быстрому? Я быстро… Живот что-то скрутило от беляша. Я смою за собой, конечно же, не переживайте».

Артем скрылся в музее. За углом дожидался Антон, думая о том, только бы все удалось, выпить все сторожа любители, а у Артема хорошо подвешен язык. Будучи студентом исторического факультета. Антон работал в музее летом на третьем курсе, совершенно случайно он тогда сломал ребро ископаемому мамонту, кости которого хранились в зале обработки и готовились к показу. Тогда эта история обошлась с помощью суперклея и строгого выговора.

Через пять минут входная дверь открылась и на улицу выглянул Артем Хомин, все с тем же черным пакетом и бутылкой коньяка в руке. Жестом позвал Антона.

– Быстрее! Антон!

– Где сторож?

– Да здесь он, прикинь, бывший военный, спиртное не пьет – язва.

Антон вошел в освещенную комнату-прихожую музея и рядом с гардеробом увидел лежащего на полу мужчину без чувств.

– Что ты с ним сделал? – перепугался Антон.

– Да так, шандарахнул его бутылкой по башке! Кстати, коньяк хороший, будешь? Ах, да, ты ж водитель. Ну что идем за чугунком? Можно связать его, на всякий случай.

– Если честно, я не был готов был к такому повороту событий. Это уже криминал сущий.

– Не бойся, все будет нормально, я ему в карман тысячу засунул, за неудобства, так что ты мне должен будешь тридцать одну штуку. Хорошо?

– Это жесть какая-то. Я бы никогда так… Ладно, идем быстрей. Это на втором этаже находится. Зал этнографии народов Эльбруссии.

Тихо, но быстро ступая, они вошли в просторный зал на втором этаже и вдыхая запах старины и подсвечивая фонариками мобильных ступали вдоль экспонатов за стеклами. Антону этот зал нравился больше всего, предметы быта живо рисовали в воображении картины прошлых дней и обычаев народов республики. Самые древние экспонаты датировались первым веком до нашей эры, когда в этих местах хозяйничали скифы-кочевники. Столетие за столетием открывались тайны двухтысячелетней истории родной республики. Древние наконечники стрел и копий сармат и гуннов сменились мельничными жерновами и столовыми приборами. Глиняные горшки и костяные расчески. Луч фонарика смартфона выхватывал медную посуду зажиточных купцов города Маджар на востоке республики. Антон от волнения сжимал кулаки, избежать бы стычки со сторожем, он ведь вызовет полицию и тогда прощай свобода. Прошли уже половину зала. Начиналось Средневековье.

Антон навел фонарик на темный предмет за стеклом и начищенный котелок блеснул. Посветил на табличку с описанием: «Бронзовый котелок газакхийцев ХI века, на котором выгравированы первые пятнадцать родов, основавших военный союз «Берзалой», что в переводе с газакхийского означает «Волки», вывезен федеральными войсками из города Отважный во время войны, развязанной сепаратистами в конце ХХ века».

– Теперь только надо как-то открыть замок на дверце, ключ у сторожа, наверно…

Раздался звон бьющегося стекла, осколки разлетелись по залу – Артем Хомин, ногой разбил витрину и с довольным видом отхлебнул коньяк.

– Вот и готово! – заявил он, – забирай свой чугунок и едем.

– Оперативно ты, я бы еще рефлексировал.

В машине пахло коньяком и корейской морковкой. Артем закусывал и выпивал, отмечая удачное быстрое дело. Антон расплатился сразу, как только они выехали из центра города.

– Давай вместе поедем в село к газакхийцам? Ты коньяк попьешь, ехать-то всего два часа до гор. Едем? Мне не так скучно ночью за рулем будет.

– Ну если ты мне еще на обратном пути пива купишь, то так уж и быть составлю тебе компанию. И шпикачек, эти уже заканчиваются. Вообще я бы пельменей где-нибудь бы поел по дороге и сметаны побольше.

– Никаких проблем.

– Я с тобой.

Дорога в горы после военных действий была отремонтирована и превратилась в образцовую. Антон вглядывался в указатели, подсказывающие что город Отважный остался в стороне и до селения Газакхий-Орсай осталось совсем немного, каких-то пятьдесят километров, правда после предгорий дорога стала вилять и начался крутой подъем. На встречу проехала заниженная Приора с дальним светом, ослепив на миг водителя семерки. Артем без устали болтал всю дорогу, не пришлось включать на полную громкость музыку, чтобы не уснуть. Наконец, проехали и табличку с названием Газакхий-Орсай. Антон сбавил скорость и медленно катил по спящим улицам, в надежде встретить какого-либо местного. Никого.

Решил остановиться у дома с освещенными окнами и там спросить где живет старый Рашид Хромой. Недовольный газакхиец с сильным акцентом объяснил как доехать до старика и скрылся в низком доме. Поехали к нужному адресу.

Стрекот майских сверчков в кустах у дома предвещал скорое тепло. Антон постучал в высокие ворота, и в доме через секунду загорелся свет. Спустя время калитка со скрипом открылась и на улицу вышел бородатый коренастый старик, в свете полной луны сверкающими от гнева глазами уставился на Антона.

– Что надо? – спросил он с сильным акцентом.

– Я от Шамиля Орсиева, он просил передать «Баржа буйса» и этот котелок вам.

– Что? От Шамиля? Может быть ты хотел сказать «аржа буйса»?

– Да, да, точно-точно. Держите котелок, «аржа буйса».

– Как я мечтал это услышать. Он не обманул меня, наш дорогой Шамиль, дорогой Шамиль, – трясущимися руками старик взял котелок и прижал его к сердцу, – он вернулся? Где он?

– К сожалению, да, он здесь. В теле шестнадцатилетней девочки в Марьевском пригороде.

– О, это же просто чудо. Он настоящий мужчина, который держит слово. Я молился чтобы он вернулся и вот «аржа буйса» случится. Проходите на чай, ребята, проходите, друзья Шамиля – мои друзья. Как я этого ждал.

В коридоре дома Рашида Хромого пахло молоком и травами, похоже оставшимися на подошве его ботинок. Старик крикнул куда-то в глубину жилища: «Аминат, не выходи без платка, у нас люди». И тут же пояснил гостям: «Младшая моя, всё учится, надо выдавать уже скоро». Жестом пригласил в просторную кухню, и усадив на мягкие стулья, за большим столом предложил напитки:

– Друзья Шамиля, вы будете чай или быть может молоко? Свои у нас коровки. Аминат вечером доила.

– Молоко, – бросил Антон.

– А я чайку, только половину не доливайте, а холодной воды туда, – попросил протрезвевший Артём Хомин и потянулся за конфеткой из вазочки.

Рашид достал из холодильника трехлитровую банку с молоком и налил полную кружку для Антона. Чайник был еще горячий, поэтому старик без промедлений исполнил просьбу Артёма.

– Как давно вы говорили с Шамилем?

– Да буквально вчера имел с ним общение, – отхлебнув молока сказал Антон. – Очень бы хотелось, чтобы эта история с ним закончилась уже. Он понимаете ли в девочку вселился.

– Главное, то что он вернулся, он настоящий воин и его тарикат освящен Всевышним. Наш род Орси возьмет своё, мы сотряхнем эту землю так, что небеса возрадуются нашим успехам, а вы будете свидетелями больших изменений.

Антон проглотил молоко и перевел взгляд на замершего Артема. Рашид продолжал восхищенно говорить:

– Теперь и Орсиевы станут волками, шестнадцатым родом союза Берзалой. С возвращением Шамиля этот бронзовый котелок стал нашим.

– Почему сами его не выкрали раз он вам так нужен?

– Да потому что Шамиль главный цициг, он дал слово вернуться и обязал ждать его. Не начинать аржа буйса. Когда была война пятнадцать родов правили нашей землей. Шамиль просил цицигов этих родов пустить наш Орси в союз Берзалой, стать волком, но старый Расул поставил условие: Шамиль должен был пройти полный путь, как мы зовем его тарикат.

– Тарикат?

– Дорога геройских поступков настоящего цицига и мужчины ради своей земли и его освобождение от плоти. Он подорвал себя вместе двумя десятками федералов, когда те окружили его в нашем родовом селе. Он обещал вернуться и преподнести котелок мне через аржа буйса. Настоящий цициг даже после смерти держит слово. Такими надо родится. Многие наши молодые парни, посчитав себя новым цицигом, совершают глупые поступки и губят себя. А вообще, мы – газакхийцы народ добрый.

Артем, допив залпом чай, выпалил:

– Как его забрать из девочки? Шамиля вашего.

– Вы мне поможете? Аржа буйса закончится и он уйдет. Уснет.

– Как? Как помочь?

– Я буду наносить на котелок имя нашего рода, а вы поезжайте в Марьевскую колонию, зону, и там передайте Мусе Юсупову слова «аржа буйса». Только поздоровайся, ты, именно ты с ним за руку, – при этом Рашид схватил Артема за правую руку и что есть силы пожал её, пристально глядя ему в глаза.

– У меня аж искры из глаз, вы что так сильно! – прохрипел Артем, освободившись от крепкого рукопожатия.

– Это наша народная медицина, такой вот привет Мусе! Я вам денег дам, ребята.

– Сколько? – оживился Артем.

– Сейчас-сейчас, – и старый Рашид, прихрамывая удалился из кухни.

Через время он вернулся, держа в руке стопку купюр, протянул их Артему со словами:

– Вознаграждение от меня, а если обманите мои племянники найдут вас и головы отрежут.

– А?

– Шучу- шучу. Как раз к утру приедете в Марьевск, человека нашего зовут Муса Юсупов, он сам из отряда Шамиля, из нашего рода. Я по утру позвоню хозяину той зоны, он вам свидание устроит. Все будет ровно. Только не обманите меня. Девочку как зовут?

– Олеся Богатова, в Крестовке живет с родителями. Тогда мы, наверное, поедем? – спросил Антон.

– Езжайте, а я на кузню, перебивать котелок пойду.

III

Серое, мрачное здание марьевской колонии на окраине города, появившись перед глазами, сразу портило настроение, навевая тяжелые мысли о заключении и всевозможных лишениях. Засыпающий на ходу Антон, выпил по дороге три кружки кофе и бодрился как мог. Артем всю обратную дорогу размышлял вслух на что он потратит деньги и порешил что купит новый компьютер для жены, которая работает на дому.

По договоренности с «хозяином» зоны прошли в комнату свиданий. Маленькое помещение с одним окошком, столом и двумя лавочками. Скрипнула металлом тяжелая дверь. Сотрудник колонии привел заключенного – низкорослого, толстого с бледным лицом и налитыми злобой глазами седого мужчину. Заключенный ловко перебрасывал рукой черные четки. Артем подхватился с места и протянул ему руку.