Там, где звёзды целуют горизонт

Я не дала ему возразить, нажав на педаль газа. Прав у меня не было, но водить я умела.

Мотор заревел, и машина сорвалась с места.

Передо мной проносились огни уличных фонарей, единственные источники света в ночной темноте. Мне сигналили водители машин, некоторые даже выкрикивали, но мне было всё равно.

Я мчалась по ночному городу к Центральной больнице, не подозревая о том, как звонок матери изменил всю мою дальнейшую жизнь.

ГЛАВА 7. КОДИ

Белые стены, запах медикаментов, снующие туда–сюда доктора и медсёстры, пациенты, медицинские каталки, белый свет ярких ламп на потолке…

Я сидела в приёмном покое Центральной больницы. Пару минут назад я ворвалась в её двери, требуя от медсестры в регистратуре пропустить меня.

– Успокойся, милая! – она даже встала со своего места за стойкой. – Объясни, в чём дело?

– Мой брат, Коди Фаррелл. Он здесь? – выговорила я, часто дыша.

– Коди Фаррелл? Подросток?

– Да, это он. Так он здесь? Мама сказала мне ехать сюда.

– Подожди минутку, – сказала она мне и заглянула в свой компьютер. – Он в палате пятьдесят четыре, на третьем этаже.

– Спасибо! – хлопнула я по стойке и рванула к лифту. Через пару минут я уже шла к его палате. У двери на стульях я заметила одежду и сумку. Это были мамины вещи.

– Мам? – позвала я, входя в палату. Внутри был рассеянный свет.

– Лия? – мама сидела на стуле у постели, на которой лежал Коди. Вид у мамы был измученный.

Я подошла ближе. Коди. Мой брат, Коди, лежал на кровати, весь в ссадинах и со швами на лице, руках. Остальное тело было прикрыто одеялом, и я не могла сказать, насколько серьёзны повреждения.

На шее у Коди был воротник, голова перебинтована, во рту стояла трубка аппарата искусственного дыхания. Рядом была капельница и препараты–контролёры сердцебиения, дыхания и давления.

– Господи, Коди, – тихо сказала я, подходя к нему и касаясь его руки, тоже перевязанной в районе запястья. На брата было страшно и грустно смотреть. – Что произошло?

– Авария, – хриплым голосом невыплаканных слёз ответила мама. – Если бы я только знала…

– Знала что, мам?

– Что он участвует в гонках, милая. Если бы я только знала, – мама закрыла лицо ладонями. Я вскинула бровь. Гонки?!

– Не плачь, мам, – подошла я к ней и обняла. – Коди выкарабкается. Он сильный.

Так вот где он пропадал всё это время. И сегодня, когда я собиралась к Фелис, он так торопился… Вот его тайна. Он был гонщиком. Я была несколько поражена. Надо с этим разобраться, но позже.

Дверь палаты открылась, и появился молодой доктор приятной внешности.

– Здравствуйте, я мистер Ньюман. А вы, должно быть, мать и…, – он помедлил.

– Сестра, – сориентировалась я. – Я его сестра, Лия.

– Понятно, – мистер Ньюман записал что-то в своём листе на карте. – У вашего сына, миссис Фаррелл, серьёзное повреждение мозга. Внутреннего кровотечения удалось избежать, но опасность всё же есть. Дело в том, что…

– Говорите же! – сказала я, видя, что он намеренно медлит с ответом, чтобы мы восприняли его более спокойно, хотя это ничего не изменит. К плохим новостям никогда нельзя подготовиться.

– Хорошо, – видя мой напор, он продолжил. – Дело в том, что ваш сын сейчас без сознания, и мы полагаем, что есть опасность комы.

Голова мамы опустилась, и она заплакала. Я погладила её по плечу, желая забрать эту её боль, но не могла. В моей груди клокотало море гнева, печали, грусти и чувства беспомощности. Гнев у меня вызывала ложь брата, который скрывал ото всех своё возможное тайное увлечение, грусть и печаль из-за неудавшегося поцелуя с Блэйком, беспомощность – я не могла ничего, абсолютно ничего сделать для брата. Оставалось лишь надеться, что он выкарабкается.

– Доктор, – обратилась я.

– Да, – мистер Ньюман посмотрел на меня, ожидая вопрос.

– Скажите, если… когда он очнётся, с ним всё будет в порядке?

– Я не хочу вас расстраивать, но травма мозга и конечностей была серьёзная. Есть большая вероятность, что он не сможет ходить.

– …, – я ничего не сказала и вновь посмотрела на Коди. Я не могла поверить, что его жизнь может оборваться в любой момент, ведь кома – это всё равно, что смерть.

Доктор ушёл, а я осталась с мамой в палате. Она перестала плакать и взяла брата за руку.

– Коди, сынок, пожалуйста, очнись! – умоляла его она, но он не слышал. Мамины слова остались без ответа.

– Мам, тебе надо отдохнуть, – сказала я ей. Она посмотрела на меня красными заплаканными глазами. Наверное, она как раз возвращалась с работы, когда ей сообщили о Коди. Она была очень уставшей. – Езжай домой, поспи.

– Она права, дорогая, – в палату вошёл отец в белом халате, накинутом на плечи. – Послушай свою дочь.

Отец подошёл к маме и поднял её со стула, надевая на неё пальто и давая в руки сумку.

– Майкл, ты же…

– Мне позвонили на работу, и я приехал, как смог, – сказал папа и посмотрел на меня. – Лия, я отвезу маму домой и приеду снова. Подожди меня здесь.

– Да, папа, – кивнула я, и отец увёл маму под руку прочь из палаты. Я осталась с Коди одна.

Сев на стул, я обняла себя за плечи и только сейчас поняла, что на мне пиджак Блэйка. Я забыла его вернуть.

– Коди, Коди. Что же ты наделал? – спросила я, не ожидая ответа. Аппарат искусственного дыхания работал равномерно, никаких признаков того, что он меня слышит, фиксируемые аппаратами–контролёрами, не обнаружилось.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. На меня нахлынули мысли, до этого моя голова была пустая, я не могла ни о чём думать. Мозг бы просто не выдержал.

Передо мной возник образ Блэйка, наших минут близости на лестнице, почти поцелуй. Я ощутила его здесь, как будто он был рядом, вернулась в то мгновение.

Но в реальности передо мной лежал полуживой брат, а вокруг была больничная палата. Всего за один день моя жизнь переменилась.

Я смотрела на брата, которому не могла помочь. Моя голова начала тяжелеть под грузом навалившихся событий, мыслей и переживаний. Аппарат искусственного дыхания равномерно работал, и этот звук постепенно успокоил меня, и я закрыла глаза, растянувшись на стуле. Запах Блэйка на его пиджаке напомнил о его улыбке, и я позволила усталости взять верх и заснула.

Не знаю, сколько я проспала, но очнулась я уже не в больнице. Я лежала дома, в своей кровати. Протерев глаза, я увидела рядом с кроватью дремлющую Камиллу. Она сидела в кресле, свернувшись калачиком. При виде подруги я улыбнулась.

– Камилла, – шепнула ей я, привставая. Она тихо вздохнула, а потом медленно открыла глаза и не сразу поняла, что происходит.

– А-а, что? – произнесла она спросонья. – А, это ты. Проснулась.

– Давно ты здесь? – поинтересовалась я.

– Я пришла в больницу с Блэйком, когда твой отец забирал тебя из палаты брата домой, – она коснулась моей руки и сжала её. – Мне так жаль, милая.

– Не стоит. Это не твоя вина, – произнесла я, смотря перед собой. – Если бы Коди не лгал всем, этого, может быть, и не произошло.

В моей голове уже зрел план – я выясню, что же случилось с Коди там, на месте аварии. Я узнаю, что сподвигло его заняться этим опасным увлечением, я выбью всю правду из его друзей. Я добьюсь своего.

– А что там Блэйк? – я снова посмотрела на подругу, вспомнив, что она упомянула его. – Он был в больнице?

– Да. Мы приехали вместе, так как переживали за тебя, а когда в больнице твой отец всё нам рассказал, мы вызвались остаться с тобой, и…, – она замолчала, отводя глаза в сторону.

– Что? Что такое? – я схватила её за руку, требуя ответа.

– Он здесь, внизу. Твой папа разрешил ему остаться, – ответила Камилла, и я поняла. Она говорила про Блэйка. Он был здесь, в моём доме. – Мы оба здесь с полуночи.

– Зачем вы остались? Не стоило тратить время на меня, я же просто спала, – объяснилась я. – Хотя мне очень приятно, что остались. Вы оба.

Я потянулась к Камилле, и мы обнялись.

– Господи, Кэм! Как же я тебя люблю, – сказала я ей за спиной. – Ты не представляешь.

– А я тебя сильнее! – она крепко сжала меня, вопя от радости, что я чуть не задохнулась. – Ты ж моя самая лучшая подруга, мисс–зубрила!

Этот трогательный момент искренней радости поднял мне настроение, и я забыла о событиях прошлой ночи, ненадолго забыла про брата в больнице. И в памяти сразу всплыла сцена на заднем дворе.

– Хм, думаю, мне надо проведать его, – прочистив горло, сказала я Камилле, когда мы отстранились друг от друга. – Как я выгляжу?

– М-м-м, нормально, только волосы расчеши и зубы почисти, на случай если вы прямо здесь поцелуетесь, – с хитрой улыбкой произнесла Кэм. – Могу позвать его сюда, если хочешь.

– О, это было бы мило с твоей стороны! – воскликнула я. В своей комнате я чувствовала некую защищённость и спокойствие. И если я хочу поговорить о вчерашнем вечере с Блэйком, то это самое подходящее место. – Ты вполне можешь идти домой, я и сама справлюсь со всем этим. Кроме того, к Коди мы пойдём завтра, скорее всего. Сегодня же воскресенье – не день посещений.

– Тогда марш в ванную! – с улыбкой велела мне Камилла. – Не хочу, чтоб моя подруга была как общипанная курица из подворотни.

Мы обе засмеялись, и я пошла в ванную, а Камилла вышла из комнаты за Блэйком.

– О-о-о, Лия, – сказала я своему отражению. – Что за бардак творится в твоей жизни?

Взяв расчёску, я расчесала немного спутавшиеся локоны волос, почистила зубы, умылась. От макияжа не осталось и следа. Пусть Блэйк видит мою натуральную красоту, если это красота, конечно.

У кого-то проблемы с самооценкой.

– Лия, – услышала я его голос в комнате. – Ты тут?

– Да, иду, – крикнула я и вышла из ванной. – Вот она я.

– Как ты? – спросил он, подходя ко мне. – В порядке?

– Да, – ответила я, опустив глаза. Мой взгляд упал на пиджак у кровати. – Твой пиджак!

Я схватила пиджак и вернула ему его в руки.

– Да ничего страшного, – ответил он. – Я совсем забыл про него.

– Спасибо, что остался, – посмотрела я ему в глаза. Его взгляд был немного рассеянным, наверное, после сна, обеспокоенным и заинтересованным. Он провёл рукой по волосам, смутившись.

– Я хотел поговорить о вчерашнем, – опустил он взгляд. – Я не хочу тебя обидеть, но… Дело вовсе не в тебе, не подумай, просто прошлые мои отношения завершились не очень удачно.

– Что произошло? – спросила я без тени обиды из чистого любопытства.

– Мы разошлись не очень хорошо. Моя бывшая девушка, Эмбер, была очень вспыльчивой и агрессивной, истинная собственница, не хотевшая делить меня ни с кем, абсолютно. Её маниакальная привязанность ко мне чуть не заставила её совершить самоубийство, когда я сказал, что мы расстаёмся, так как отношения на расстоянии не отношения, – он взял паузу, видя мой ошарашенный взгляд. – Нет, ты не подумай. Сперва всё было замечательно, но потом с ней что-то произошло, и отношения стали невыносимыми.

– О, – произнесла я. – И что теперь с ней? Она осталась там, в Денвере, да?

– Да. Надеюсь, у неё всё хорошо.

– И поэтому ты не хочешь торопиться? Или не можешь забыть её? – поинтересовалась я.

– Да, я не хочу торопиться. Ты милая, замечательная, умная и красивая, но я не могу дать того, что ты хочешь. В любом случае, именно сейчас, – он взял мои руки в свои. – Надеюсь, что ты поймёшь меня.

– Но там, на террасе, мне казалось совершенно другое, – я посмотрела ему в глаза. – Я думала, что между нами что-то есть.

– Да, есть, – он положил одну руку мне на плечо. – Дружба.

Дружба. Вот оно, самое ужасное слово в данной ситуации. Между нами была всего лишь дружба. Внутри что-то щёлкнуло. В груди разлилось холодное чувство.

– Да, ты мой друг, – притворно улыбнулась я, пряча глаза, и обняла его. – Я рада, что ты со мной.

Он обнимал меня, а я больше не чувствовала. Не чувствовала того окрыляющего чувства, возникающего ранее в его присутствии. Внутри было только что-то…тёмное, густое и холодное. Словно из груди вырвали что-то, как цветок из земли, оставив лишь пустоту.

Дружба, друзья. Как можно дружить с человеком, ждать от него взаимности, когда в его присутствии ты теряешь рассудок, улетаешь на седьмое небо, твоё сердце начинает ускоренно биться, желудок делает сальто, а воздуха в лёгких не хватает? Как?!

Я высвободилась из его объятий и отвела глаза в сторону.

– Что ж, – нарушила я тишину. – Спасибо, что был рядом. Я ценю это.

– Ты мой друг, это естественно, – от слова друг в животе всё съёжилось. – Ты бы поступила на моём месте точно также.

– Да-а, – протянула я, стараясь не смотреть ему в глаза и не выдавать себя. – Пойдём, я провожу тебя. Тебе нужно поспать. Ночь была тяжёлой, а вечер слишком насыщенным событиями.

– Да, пожалуй, – согласился он. – После тебя.

Он указал мне на дверь рукой, и я пошла вперёд, он следом. В холле он оделся, и мы вышли на улицу. Не знаю, сколько было времени, но кругом стоял утренний туман, кое-где разрезаемый лучами утреннего солнца. Я ощутила высокую влажность. День будет тёплым.

– Ну ладно, я пошёл. На метро доеду до дома и рухну в кровать, как ты и посоветовала, – улыбнулся он. – Если захочешь прогуляться, пиши.

– Да, конечно, – ответила я, и мы обнялись. Я вновь ощутила запах его духов, его запах, ощутила его тепло, силу. Жаль, что теперь всё воспринималось уже совсем по-другому. Нет, моё тело реагировало на его близость, но уже не так, как вчера вечером. Вчерашний вечер, казалось мне, был год назад.

Я помахала ему, когда он уходил, и вернулась в дом. На кухне налила себе огромную кружку кофе и поднялась к себе. Проверив спальню родителей, я обнаружила, что в доме я совсем одна. Так даже лучше. Мой мысли были слишком громкими, что от них раскалывалась голова.

Хотелось кричать.

Я вернулась к себе, сильно хлопнув дверью. Нет, я не плакала. Во мне клокотала злость, обида и грусть. Я залпом осушила кружку с кофе и упала на кровать лицом вниз.

Почему? Почему он так со мной? Зачем он появился в моей жизни, стал её неотъемлемой частью? И вот к чему это привело – теперь я не знаю, что мне делать. Я не знаю, смогу ли я носить маску притворства и говорить так же спокойно и непринуждённо, без тени обиды, как раньше? Смогу ли я контролировать свои чувства рядом с ним? И как долго всё это продлиться?

Я лежала и размышляла обо всём этом, пока не позвонила Фелис.

– Лия, солнышко! Прости меня! – заскулила она в трубку. – Я не знала! Я так напилась! Прости меня, пожалуйста!

– Фелис, не извиняйся. У тебя же был день рождения.

– Нет, я повела себя не по-дружески. Я должна была поддержать тебя, а вместо этого переспала с Томом, – её голос упал, а меня заинтересовали её слова, что я отвлеклась от своих проблем.

– Так всё-таки переспали, да? – спросила я голосом, каким спрашивают своих детей матери. – Ну, выкладывай.

– А нечего выкладывать. Я почти ничего не помню, настолько была пьяна. Я поняла, что мы переспали, лишь проснувшись утром голой рядом с ним в постели.

– Ну, ты даёшь, Фи! – воскликнула я. – Хотя бы он твой настоящий парень, а не какой-то там чувак из клуба. Не обижайся.

– Нет, ты всё правильно говоришь, – она тяжело вздохнула. – Ох, как же у меня болит голова. И зачем, зачем я столько пью, а?

– Ах-ха-ха, ты меня спрашиваешь? – засмеялась я. – Это ты мне скажи!

– Ой, не знаю, – ответила Фелис. – Думаю, мне надо выпить аспирин и опять прилечь.

– Да, думаю, стоит.

– Сочувствую насчёт Коди, – произнесла она. – Я и предположить не могла, что он гонщик.

– Я тоже об этом не знала, – сухо ответила я. – Но я выясню это. Через его друзей.

– А ты уверена, что они в курсе? Может быть, они вообще об этом ничего не знают, как и мы?

– Но попытаться в любом случае нужно.

– Да, ты права. Помощь нужна?

– Нет, я сделаю это сама, но спасибо. До завтра, Фелис.

– Пока, Лия. Люблю тебя.

– И я.

Отложив телефон в сторону, я уставилась в окно. День только начинался, утреннее солнце освещало крыши домов и деревьев, вдалеке виднелись величественные горы.

В природе всегда есть какой-то порядок, какая-то гармония. Мы же, люди, вечно находимся в каком-то хаосе, неопределённости, беспорядке, который создаём сами, или же хаос сам находит нас. Мы выплёскиваем этот хаос наружу, в природу, надеясь освободиться, и природа воспринимает всё, восстанавливается, мы же – нет.

Весь оставшийся день, воскресный день, я провела дома. Я ни с кем не разговаривала, кроме родителей, которые вернулись домой около трёх часов дня. Они провели всё утро в полицейском участке и на месте аварии, куда обычно не пускают родственников, но мой папа был довольно известным человеком в городе. Его многие знали.

– Как ты, милая? – спросила меня мама, когда я пила молоко на кухне. – Выспалась?

– Я в порядке, – спокойно ответила я. Мама не заметила моей лжи.

– Чем думаешь заняться сегодня? Пойдёшь гулять с тем красавчиком, Блэйком? – она подмигнула мне, и я непроизвольно улыбнулась. Я не могла контролировать свои чувства. Тело реагировало само.

– Нет, я думаю провести вечер дома. Надо сделать домашнее задание и подтянуть биологию к будущей олимпиаде после каникул, – солгала я, хотя сама просто хотела валяться в постели и смотреть фильмы или читать. Или закутаться в плед и смотреть в окно с чашкой какао с зефирками. Я чувствовала, что просто должна провести этот день одна.

– Хорошо, делай, как считаешь нужным.

Мама поднялась наверх, а я подозвала папу.

– Как она? Держится? – спросила я тихо. Мама умела отлично маскировать свои чувства, если хотела.

– Да, но я не уверен, что с ней всё в порядке. Она очень переживает за Коди, – ответил папа. – Мы все переживаем.

– Что сказала полиция? Что случилось на месте аварии?

– Шериф предполагает, что Коди участвовал в гоночном заезде и не справился с управлением на высокой скорости. Его машину выкинуло через бетонное ограждение на дороге к северу от Боулдера. Мы были там. Чудо, что он вообще выжил. Его пассажиру не так повезло.

– Пассажиру? – переспросила я, приподняв бровь.

– Девушке, которая была с ним на первом сиденье. Они вместе попали в аварию.

– И что с ней? Она в больнице?

– Она погибла, Лия, – сухо ответил отец, и я смолкла. Новая смерть в этом городе. В прошлом году разбились насмерть близнецы Джастис, Лео и Теодор, выпускники. Причину их аварии так и не установили.

– А известно, кто была эта девушка? – мне хотелось знать, кто же она, и что она делала с моим братом в тот вечер.

– Не знаю, тело ещё на опознании, но это кто-то из школы.

После этого я перестала донимать отца вопросами и вернулась к себе. Весь день я провела за выполнением домашнего задания, чтением романа «Джейн Эйр», так соответствующего моему настроению, и размышлениями о своей жизни на кровати и подоконнике.

Вечером я написала Кристине письмо. Ответ на прошлое письмо я отправила в середине сентября, и в том письме я описывала, как же всё в моей жизни замечательно. Письмо же, которое я писала ей сегодня вечером, было полно боли и невысказанных слов. Я описала ей все последние события, описала то, что у меня с Блэйком, рассказала про Коди. Я попросила её приехать ко мне на каникулы, так как она была словно бальзам на мою душу.

Кристина была таким человеком, который всегда выслушает, поддержит и поможет. Было в её сущности что-то такое, что успокаивало и излечивало все мои переживания.

Закончив с письмом, я нашла красивый конверт в ящике стола и приклеила марку. Завтра надо будет кинуть письмо в почтовый ящик у школы или отдать маме, чтобы она отправила.

Ночью я спала плохо. Мне снились кошмары. То смерть Коди, то сцена, где я иду по школе, и все тычут в меня пальцем, свистят и кричат нецензурные слова, а я бегу вся в слезах к Камилле и Фелис, но они отталкивают меня от себя, смеясь с издёвкой и толкая меня на землю. Я падаю на каменную брусчатку и царапаю руки и колени о голый камень. Из рюкзака всё вываливается, и я начинаю собирать его обратно. Тут ко мне подходит Блэйк и начинает помогать. Я благодарю его, и он помогает мне подняться. После этого всё вокруг тает, и я оказываюсь в каком-то тёмном месте. Вокруг вода и камыш, это больше похоже на болото. В небе светит яркая луна. Я начинаю озираться по сторонам и вижу приближающегося ко мне человека. Это молодой парень, не знакомый мне. Как ни стараюсь, не могу разглядеть его лица.

– Обман, – говорит он, и я хочу спросить, что он имеет в виду, но почва под ногами становится мягкой, и я начинаю проваливаться в огромную чёрную дыру. Я кричу незнакомцу помочь мне, хватаюсь за стебли камыша, но дыра расширяется всё больше, и я падаю вниз, в чёрную пустоту, а незнакомец смотрит на меня и никак не реагирует.

От падения во сне я резко просыпаюсь и сажусь на кровати, часто дыша. Моё сердце колотится так, будто я пробежала марафон. В комнате темно, и я смотрю время на телефоне. Всего лишь три часа утра.

Падаю обратно на подушку и пытаюсь заснуть. И почему мне снятся именно такие сны?

Проворочавшись около тридцати минут, я всё же заснула. Меня ожидал сложный день, но я об этом ещё не знала.