Вернуться на «Титаник»

Гарольд боялся его, но очень любил. Боялся не потому, что Чарли мог его обидеть, а боялся опозориться перед старшим братом. А любил так, что старался во всём походить на Чарли. И если куда надо было идти, то без Чарли… В общем, не любил Гарольд где-то появляться без брата. Он гордо ходил за ним в школе, на улице… впрочем, на улице Гарольду было более скучно, чем кому-то другому.

Гарольд жил в своём мире, который был очень не похож на тот, что его окружает. И тут, в садике, было то самое место, где Гарольда редко кто находил, даже если очень этого хотел.

А ещё, папа сделал Гарольду настоящий дорогой подарок. К школе. Настоящий фотоаппарат, с которым мальчик теперь никогда не расставался. Ему казалось, что он никогда с ним не расстанется. Даже если в фотоаппарате не будет плёнки. А плёнка у Гарольда была, хотя и не часто. Это было дорого, поэтому мальчик чаще просто носил на плече свой подарок, и только уж если очень было нужно, тогда фотографировал. Чарли его научил эту самую плёнку заряжать, а вот насчёт всего остального… в общем, фотокарточки печатать у Гарри не получилось с первого раза. Теперь он часами ждал когда Чарли и папа, в тёмной-тёмной комнате, доведут до совершенства его творения.

Потом родился ещё и Сидней, и жизнь пошла совершенно по другому… Рождение младшего брата было долгожданным, но вот всё что за этим последовало, перевернуло жизнь Гарольда. Он очень любил маленького братика. Но ещё больше – очень любил поспать. По утрам. Особенно когда нужно было идти в школу. А с малышом, который теперь просыпался раньше всех, случайно школы не проспишь!..

…Фредерик только что пришёл в мастерскую и готовился заняться разбитым велосипедом, когда услышал, что к нему пришёл посетитель. На самом входе стоял не кто-нибудь, а секретарь мэра города.

– Здравствуйте, мистер Гудвин! – поздоровался с порога мастерской секретарь мэра, как-то растянув своё «здравствуйте», и притворил двери.

– О, мистер Лэрд! – отложил в сторону инструмент Фредерик и вытерев руки об фартук, смутился.

– Простите, не могу подать Вам руки. Весь в мазуте!

– Ничего, ничего, – прошёл Лэрд и присел на стул, – нас никто не слышит, мистер Гудвин?

– Ну, – подумал Фредерик, – мой помощник уже ушёл домой, а я задержался, как и всегда. Жена сюда не заходит, детям я запретил тут появляться и поэтому тут легко думается, мистер Лэрд.

– Понимаю Вас, – кивнул Лэрд, – у меня серьёзный разговор и не хотелось бы, чтобы нас услышали.

– Сразу к делу? – присел напротив Фредерик, – что-то серьёзное?

Лэрд кивнул.

– Что-то связанное с моей семьёй? – спросил Фредерик.

– Нет, – ответил Лэрд, – я не знаю чем Вы занимаетесь, мистер Гудвин, но знаю Вас как хорошего человека, и вашу семью как порядочных людей. И поэтому посчитал своим долгом сообщить Вам, что сегодня приезжал некто Марлоу, представившийся инженером гражданского флота работающим в Бэлфасте.

– Марлоу? – подумал Фредерик, – я знал одного Марлоу, Джозефа Брюса Марлоу.

– Мэр не стал с ним разговаривать о вас, – протянул Лэрд Фредерику конверт, – но я нагнал его уже на улице и сообщил, что знаком с Вами.

Фредерик взял конверт и открыл его. Там лежало письмо написанное мелким почерком.

– Да! Это его почерк! – обрадовался Фредерик, – спасибо Вам, мистер Лэрд! Чем я вам обязан?

– Ничем, – развёл Лэрд руками, – простите мэра. Он думает не своей головой, а мозгами пастора их церкви. Так, а что же пишет Вам, мистер Марлоу?

– Меня пригласили на работу, – улыбнулся Фредерик, – и благодаря Вам моя семья не останется без хлеба!

– В Бэлфаст?

– Да, – ответил Фредерик, – у них проблемы с электрикой на новом пароходе, и наш общий друг, мистер Эндрюс, вспомнил о моём изобретении, которое я представил в их компанию много лет назад. Тогда его подняли на смех и назвали нерентабельным! А сейчас оказалось, что изобретение не такое уж и нерентабельное. И они его требуют на свой новый пароход!

– Поздравляю Вас, мистер Гудвин, – улыбнулся, кивнув, Лэрд, – и вдвойне поздравляю если это тот пароход, о котором все только и говорят.

– Спасибо, мистер Лэрд, – ответил Фредерик…

…Через час Фредерик занёс ключи помощнику, и едва пришёл домой сказал Августе, что немедленно собирается в дорогу.

– В Бэлфаст, – радостно ответил Фредерик на вопрос куда он уезжает, – на несколько дней. Точнее, пока не закончу работу. Не думаю, что это надолго.

– Ну, – вздохнула Августа, – только обещай писать письма, в которых ты будешь сообщать как у тебя идут дела. Хорошо?

– Каждый день! – ответил тихо Фредерик, – может заработанных денег хватит, чтобы мы немножко обставили этот дом?

Фредерик обнял на прощание детей и уже через час был на пути в ближайший порт…

ИРЛАНДИЯ; БЭЛФАСТ; ЛЕТО 1911 ГОДА

В Бэлфасте Фредерик направился на верфь даже не заходя в гостиницу.

– Гудвин! – рассмеялся Эндрюс, отбросил карандаш на чертёж, и подойдя к Фредерику схватил его в объятия и долго не отпускал.

– И сколько лет мы не виделись? – спросил Эндрюс, наконец отпустив Фредерика.

– Пожалуй… десять, Томас! Это точно! – усмехнулся Фредерик.

– Ты уже устроился? – спросил Эндрюс, посмотрев на Фредерика прищурив глаз.

– Я сразу сюда, как только Марлоу появился в нашем боро, – ответил Фредерик.

– Это правильно, – кивнул Эндрюс, – не стоит тратить деньги на гостиницу! Я сам устрою тебя, за счёт компании. Ну, а чем занимаешься? – спросил он.

– Да всё тем же, – ответил Фредерик.

– Изобретатель и рационализатор, не так ли? – усмехнулся Эндрюс.

– Ну, как-то так, – подумал Фредерик.

– Посмотри сюда, – позвал его к чертёжному столу Эндрюс.

Фредерик поставил маленький саквояж у порога, и подошёл к столу, на котором Эндрюс раскладывал новый чертёж.

– Наш электрик сделал всё по старинке, – сказал Эндрюс, – но в этой всей схеме есть один изъян. И он серьёзный. И уже даёт о себе знать. Тут сотни лампочек в каждом помещении на «Титанике». Но мы не можем себе позволить по одному выключателю на каждую из них. Логично? Это глупо, Фредерик, согласись!

– Во всяком случае неудобно, – кивнул ему Фредерик, – то есть компания вспомнила про мою систему плавких предохранителей?

– Совершенно верно! – ответил Эндрюс, – и не только! Мы хотим доверить тебе всю систему обеспечения парохода электроэнергией.

– Заманчиво звучит, – удивился Фредерик, – но на это понадобится много ресурсов.

– Не вопрос, – ответил Эндрюс, – я рассказал о тебе Пирри, и он в приказном порядке распорядился выдернуть тебя сюда на любых твоих условиях. Сроки уже поджимают. «Титаник» уже спущен на воду, но стоит в полной темноте.

– Понимаю, – сказал Фредерик, – я сделаю всё что смогу. Но согласится ли на мои условия владелец верфи?

– Я познакомлю тебя с Пирри, – ответил Эндрюс, – с ним можно договориться и запомни, что он не жадный! Можешь смело заказывать всё, что тебе нужно, и говорить сколько тебе будет нужно рабочих…

…Лорд Пирри был уже старый человек. Немногословный, можно сказать лаконичный и рассудительный. Он больше слушал, чем говорил и больше давал ответы, чем спрашивал.

Вот и сейчас он долго выслушивал Эндрюса, потом перевёл взгляд на Фредерика и кивком головы показал ему, чтобы тот говорил. И слушал Фредерика ещё дольше чем самого Эндрюса. Больше молчал, переспрашивая лишь время от времени о терминах казавшихся ему непонятными.

– И так, мистер Гудвин, – наконец выслушал он Фредерика, – сколько Вам понадобится рабочих и сколько нужно средств, чтобы осветить «Титаник» полностью?

– Пожалуй, милорд, начну со средств, – протянул Фредерик, лорду Пирри, свёрнутый вчетверо лист бумаги, – мы с мистером Эндрюсом, сразу после моего прибытия на верфь, уже подсчитали смету расходов. Тут данные без учёта заработной платы рабочим.

Пирри взял лист, развернул его и читая поглядывал то на Эндрюса, то на Фредерика.

– Нет проблем, – отложил он в сторону расчёты Фредерика, – Исмей оплатит всё что будет необходимо. Скажу вам по секрету, джентльмены, он болен идеей, которая мне совершенно не по душе. Исмей хочет построить тот самый пароход, «Титан», и я с трудом убедил его изменить, хотя бы, имя парохода.

– Из той книги? – переспросил Фредерик.

– Именно, и мы воплощаем фантастику, – кивнул Пирри, – не знаю к чему это приведёт, но автор заразил его своим фантастическим кораблём из «Тщетности».

– Недавно, я эту же книгу подарил своему сыну, – ответил Фредерик.

– Надеюсь, что он не заболеет так как заболел Исмей, – усмехнулся Пирри, – хотя, – подумал он, – у него всё впереди. По крайней мере он будущее будет строить в будущем и не станет пытаться победить время. Хотя Брюсу очень удобно побеждать природу на деньги мистера Моргана. А что ваш мальчик? Не изъявлял желания осуществить нечто подобное?

– Трудно сказать, что у него на самом деле на уме, – улыбнулся Фредерик, – пока что усиленно штудирует учебники по физике и механике.

– Вот это правильный подход, – кивнул Пирри.

Он помолчал.

– А Вы уже видели бригаду наших электриков? Что Вы о них думаете, мистер Гудвин?

– Да, я видел их и ознакомился с их квалификационными характеристиками, – ответил Фредерик, – скажу честно, что ни один из них не подходит для выполнения данной работы. Я хотел бы просить Вас, милорд, заменить их.

– Вот как? – удивился Пирри, – а есть другие кандидатуры?

– Конечно, милорд, – кивнул в ответ Фредерик, – при чём тут, в Бэлфасте. Понадобится значительно меньше людей и эти люди, я думаю, не откажутся нам помочь. Я говорю о сотрудниках инженерного бюро мистера Уильяма Парра.

– Кто такой мистер Парр и почему я о нём не знаю? – посмотрел Пирри на Эндрюса, – и чем его сотрудники лучше наших электриков?

– Мистер Парр, о котором идёт речь, – ответил Эндрюс, – набирает к себе на работу только специалистов высшего уровня, как правило с образованием и квалификацией. Его клиентами являются очень богатые люди со всей Ирландии и Шотландии. Он уже имел дело с электрификацией пароходов.

– Наших?

– Нет, наших конкурентов, – уточнил Эндрюс, – он работал на строительстве «Лузитании». Но наш проект на порядок современнее.

– Гм, – подумал Пирри, – и что же мешало нам задействовать в работе мистера Парра с самого начала? Почему такой специалист до сих пор не в нашем проекте и не в доле от нашего строительства?

Эндрюс криво улыбнулся и усмехнулся.

– Ну Вы же знаете ответ, милорд? Это совет наших директоров, которые очень далеки от кораблестроения, но зато близки к церкви.

Эндрюс немного помолчал.

– Мистер Уильям Парр – католик, и предоставляет работу только католикам, и надобно сказать, что проблем с кадрами у него нет и не было никогда.

– Зато они есть у нас! – усмехнулся Пирри, – из-за идиотского кадрового подхода членов совета директоров! Мы строим корабль, а не собор!

Пирри рассмеялся.

– Немедленно заключайте контракт с мистером Парром и всей его бригадой! Ходовые испытания должны пройти в срок и дату первого рейса «Титаника» из-за религиозных убеждений и атавизмов общества ни я, ни Исмей, ни Морган, переносить не собираемся!

Он посмотрел на Фредерика.

– В Ваших руках судьба «Титаника», мистер Гудвин. С этой минуты, доктор Гудвин, Вы главный инженер-электрик строящегося лайнера и подчиняетесь непосредственно мистеру Томасу Эндрюсу. Я думаю, что ирландцы Вас полюбят.

Пирри подумал и перевёл взгляд на Эндрюса.

– Остальные электрики теперь просто помощники новых. Сообщите им, что на заработную плату это никак не повлияет. Удачи, джентльмены и я верю в вас…

АНГЛИЯ; МЕЛКШАМ; ОСЕНЬ 1911 ГОДА

В тот день, Гарольд допоздна перелистывал очередную огромную книжку с красивыми картинками в садике.

Фредерик показался в переулке ближе к вечеру.

– Папа! – заметил отца Гарольд и гордый от счастья, что именно он первый увидел папу, а не Уильям и не Джесси, бросился к отцу через весь переулок.

– Сынок! Гарри! – остановился Фредерик, поставил чемодан и на ходу поймал сынишку, подхватив его словно маленького.

– Я так соскучился, папа! – обнял отца Гарольд и повис у него на шее.

– А ты больше не поедешь никуда? – спросил Гарольд стараясь пожурить Фредерика.

– Никуда, – ответил Фредерик, – ну давай я поставлю тебя на землю, а ты поведёшь меня домой? Здоровый ты уже стал! – рассмеялся он и опустил Гарольда на дорогу.

– Что дома? Больше не прыгал в грязные лужи? – спросил Фредерик, подмигнув сыну.

– Не-а, я теперь с ними на речку не хожу! – торжественно объявил Гарольд и потащил Гарольд Фредерика за руку домой…

…Наверное, быстрее чем сейчас, старый почтальон Френсис Даллес ещё никогда не бегал. Он проделал путь от почты до мэрии, где у него сломался велосипед. Френсис упал на дорогу, спешно собрал разлетевшиеся по улице письма и газеты, после чего бросил своего «железного коня» и побежал дальше пешком.

Почти не разбирая дороги он влетел в арку, за которой начинался Квартал Уотсона и остановился только увидев Фредерика, которого тянул домой Гарольд.

– Мистер Даллес? – остановился, услышав что его окликнули и удивлённо посмотрел на почтальона Фредерик.

– Иди домой, я сейчас зайду, – сказал Фредерик сыну.

– Ну папочка! Пошли! – остановился обижено мальчик.

– Скажи маме, чтобы готовила чай, – подмигнул ему Фредерик и Гарольд, тяжело вздохнув, послушно направился к дому один, оборачиваясь в сторону оставшегося на улице Фредерика.

В ответ, почтальон протянул вперёд руку, тяжело дыша, стараясь что-то сказать.

– Вам плохо, мистер Даллес? – подошёл ближе Фредерик к почтальону.

– Мы можем с Вами где-то поговорить, мистер Гудвин? – словно выдохнул почтальон, стараясь говорить как можно тише.

– Пройдёмте в дом? Отдохнёте, выпьете с нами чая, – предложил Фредерик, но почтальон замахал рукой и закружил головой.

– Нет… мистер Гудвин… так, чтобы никто нас не услышал, – прохрипел он и посмотрел назад, – это вопрос жизни и смерти… он касается всех вас….

– Ну… – подумал Фредерик, – идёмте в мастерскую?

– Отлично, – вздохнул почтальон, кивнув, – идёмте… скорее…

Фредерик повёл его к мастерской и заведя внутрь усадил на стул.

– Что случилось, старина? – спросил Фредерик подав старику стакан воды.

Почтальон жадно выпил воду, вернул стакан Фредерику и глянув на двери молча указал, чтобы Фредерик их закрыл.

– Заприте, – прошептал почтальон.

– Что такое? – закрыл двери Фредерик и присел напротив Даллеса.

– Вам нужно уезжать, мистер Гудвин, – тихо сказал почтальон глядя на Фредерика, – и срочно. Вас ищут.

– Кому я понадобился? – не понял, удивившись, Фредерик.

– Не знаю кто именно они такие, но явно не полицейские, – ответил полушёпотом почтальон.

– Что случилось? – изменился в лице Фредерик, – неужели настолько серьёзно?

– Серьёзно, – кивнул почтальон, – сегодня на почту, где-то час назад, заехали трое в штатском, не местные, местных, даже из графства, мы всех знаем, – постучал он пальцем у виска, – вели себя нагло, я бы сказал – как у себя дома! Наш начальник был бледный, словно мальчишка перед поркой. Они перерыли все журналы регистрации корреспонденции и выписали всё что касается Вас лично и Вашей достопочтенной супруги. Особенно их интересовала Ваша переписка с мадам Кюри и доктором Николой Теслой.

– Гм, – удивился Фредерик посмотрев в пол, – а они спрашивали что-то?

– Спрашивали, – кивнул почтальон, – читаем ли мы Вашу переписку с заграницей, как полагается. Каждой курице известно, что мы этого не делаем из уважения к своим соседям, но начальник соврал, занервничал и разумеется ему не поверили. Я его спас, сказав, что не разбираемся мы в ваших научных терминах и не можем сказать о чём вы там переписываетесь. Но и тут они не поверили. Они всё про нас знают! Про каждого! И потребовали, чтобы мы впредь пересылали все Ваши письма к ним в Лондон.

– И кого же я так заинтересовал? – расстроился Фредерик.

– Я скажу кого, – шепнул почтальон, – это были ищейки военного ведомства. И настроены они были очень недружелюбно.

– Контрразведка? – посмотрел на него Фредерик.

– Они самые, – кивнул почтальон, – вам нужно бежать, куда нибудь подальше, на самое дно. Я знаю Вас и Вашу семью как порядочных людей. И прекрасно вижу, что из Вас такой же шпион, как из меня принцесса Мозамбика. У Вас замечательная супруга и прекрасные дети. Страшно представить их судьбу, если с Вами что-то случится. Бегите, мистер Гудвин!

– Что же мне делать? – растерялся Фредерик, – незаметно не уехать из Мелкшама.

– Ну, если Вы решили бежать тихо и быстро, – прищурив глаз посмотрел на Фредерика почтальон, – даже прямо сегодня, то я поговорю со своим братом, Эдди. Он доставит Вас туда куда скажете, абсолютно безвозмездно.

– Да ну мы заплатим… – начал было Фредерик.

– Прекратите это, мистер Гудвин, – успокоил его почтальон, – ваша семья столько для нас сделала, что пожалуй вы на сто лет вперёд оплатили даже молебны за ваше здравие в нашей церкви.

– Главное, чтобы не мессу за упокой, – проговорил расстроенно Фредерик, – спасибо Вам, мистер Даллес, – посмотрел он на почтальона, – я думаю, поговорите со своим братом. Пусть запрягает дилижанс и подъезжает к нам сегодня в полночь.

– Да, мистер Гудвин, – кивнул почтальон, – как скажете.

Он поднялся и подошёл к двери.

– Мистер Даллес, – окликнул его Фредерик не вставая.

– Да? – обернулся старик.

– Прошу Вас, отправьте телеграмму моей сестре, в Фулем, – попросил Фредерик, – напишите, что мы погостим у неё до Пасхи. Выезжаем срочно, всей семьёй. Адрес не сложный. Улица Вернон, дом 10.

– Замечательно, мистер Гудвин, – кивнул, облегчённо улыбнувшись, почтальон, – я рад, вам есть куда ехать и самое главное. Буду знать, что говорить если спросят куда же вы все пропали так внезапно.

– Именно, – ответил Фредерик.

…Гарольд проснулся от того, что его разбудила мама и сразу же приказала одеваться.

В детской было темно, и Гарольд сквозь тусклый свет падающий в окна из ночи рассмотрел Уильяма и Чарли, которые молча собирали в темноте свои вещи.

– Мамочка, что случилось? – испугался Гарольд и посмотрев на двери заметил стоявшую там, перепуганную Джесси.

– Я боюсь, мамочка, – прошептала Джесси и у Гарольда сильно заколотилось сердце.

– Быстрее, Гарри, – ответила Августа поднимая мальчика.

– Зачем мы встали среди ночи? Мы куда-то едем? – проговорил тихо мальчик.

– Да, мы уезжаем, срочно, – сказала Августа.

– Но почему? – удивился Гарольд.

– Так надо, – ответила Августа, – надо срочно уехать.

Гарольд встал, подошёл к стулу на котором были свалены в кучу его вещи и обернулся к маме.

– Но я не хочу никуда ехать! – заявил он, но голос Джесси заставил его проснуться и начать быстро одеваться.

– В доме привидения, – заплакала Джесси и подойдя к Августе прижалась к ней.

– Привидения??? – испугался мальчик, – но я их не видел!

– А их не нужно видеть, – ответила ему Августа, – они хотят вас украсть.

Гарольд осмотрелся.

– Уилл! Ты слышал!? – чуть не закричал он.

Уильям уже собрался и вслед за Чарли направлялся к дверям.

– Ты если сейчас будешь нюни распускать, то я сам тебя украду! – сказал Уильям и важно проследовал за братом.

– Не надо меня воровать! – проговорил испуганно Гарольд и почти на ходу одеваясь побежал за братьями.

Августа присела на кровать Гарольда и прижав к себе Джесси, заплакала.

– Мамочка, что это? Почему мы уезжаем? Это игра такая? – прошептала девочка уткнувшись лицом в маму.

– Игра, – вздохнула Августа, – пойдём, дорогая. Дилижанс не будет нас долго ждать…

…Дилижанс пронёсся по ночному городу и уже через несколько минут растворился в безлунной, пасмурной, осенней ночи.

Гарольд выглянул в заднее окошко и мысленно попрощался с Мелкшамом, который он так любил и который так спешно, непонятно почему, должен был покинуть.

Уильям заснул сидя, прислонив голову на плечо Чарли. Джесси уже давно спала, а Гарольд крутился, крутился, пока ему это не надоело. Он удобно расположился между папой и мамой, и как-то незаметно для себя, заснул.

Его разбудил Фредерик, когда на улице уже было светло и шумно. Они приехали в какой-то город. В какой именно Гарольд не знал.

– Вставай, соня, – услышал мальчик голос отца, – теперь мы будем жить тут…

Бросили всё. И садик. И дом. И свадебный салон, в котором Лилли и мама обшивали местных модниц. И мастерскую с лабораторией. Всё было брошено, продано за бесценок и Гарольд опомнился только на новом месте, в небольшом доме у своей тётушки, почти рядом с Лондоном… Там не было ни садика, ни садового гнома, ни огромного абрикоса. Даже лавочки не было. Потому что сразу за порогом уже была улица.

На вопрос Гарольда «почему?» папа сказал, что в их доме завелись привидения, страшные, и что эти привидения могут Гарольда украсть.

Гарольд даже испугался, и теперь, по ночам он вздрагивал от каждого шороха. Но этими шорохами всегда оказывался Уильям или Чарли.

В общем, в папины привидения поверили только Гарольд и Джесси. Почему так быстро собрались и уехали, Гарольд так и не узнал.

ПРИГОРОД ЛОНДОНА. ФУЛЕМ⁶. ОКТЯБРЬ 1911 ГОДА.

– Ну, уж погостим у тебя, сестра, – с порога поздоровался с сестрой Фредерик.

Сестра только неловко улыбнулась.

– Здравствуй, милый брат! – выдавила из себя она и обняла Фредерика, – не ожидала, ей-богу не ожидала, что этот старый дом снова оживёт!

– Ах племянники, родные вы мои! – посмотрела она на детей и бросилась обнимать всех.

Эта тётушка, не худая и не толстая, в шляпке, под которой были спрятаны чёрные вьющиеся волосы, почему-то всегда казалась Гарольду и хорошей и плохой одновременно. Он не любил её взгляда, напоминавшего взгляд змеи, особенно когда она смотрела на Гарольда.

Но ещё больше он не любил, когда тётушка начинала его поучать, обязательно посмеиваясь и язвительно унижая мальчика, всегда стараясь вызвать у него чувство вины за то, что Гарольд нет-нет да оказывался умнее и сообразительнее её детей.

Её дети и сейчас выглядывали из-за спины, вроде и радостно, но в то же время Гарольд без труда мог прочитать в их глазах недовольство и раздражённость.

Это были Алэсдэйр, или просто Алэс, и его сестра Нормина. Алэс был слегка нагловатый, а Нормина всегда больше молчала и буквально убивала своей немногословностью. Даже со своей матерью она разговаривала в полголоса и глядя исподлобья. Вот и сейчас она смотрела на Гарольда исподлобья, и Гарольд даже отвернулся, чтобы она не разглядывала его.

– А где Стини? – услышал Гарольд голос отца.

Стини – это был муж тётушки, дядюшка Гарольда. Гарольд, когда был совсем маленький, любил своего дядю и всегда с нетерпением ждал встречи с ним. Но потом понял, что дядюшка вовсе не желает его видеть. Хотя он никогда не обижал Гарольда, но чем старше Гарольд становился, тем злее ему казался взгляд дядюшки.

Когда-то дядюшка Стини был моряком. Потом нанялся на королевскую службу и стал лесником. Он убивал зверей, а Гарольду было очень жалко зверушек. И каждый раз, когда дядюшка возвращался из леса, принося убитых птиц и зверей, Гарольд ночь напролёт плакал. Его никто не понимал и ругали за то, что мальчик плачет, мешая спать другим. И Гарольду всё больше и больше начинало казаться, что вокруг все люди злые. Поэтому он становился всё больше и больше нелюдимым и ни с кем не хотел дружить…

– Ну уж извини, у него служба, – ответила Фредерику тётушка, – ну вы проходите, размещайтесь, заносите чемоданы. Или так и будете стоять в дверях?

В дверях никто стоять не хотел и дом очень быстро оживился.

– Пока вы тут, – услышал Гарольд голос тётушки, – мы переезжаем в дом к Элизабет. Вы люди городские, к садам непривычные, а там надо работать каждый божий день!

Этот «божий день» был произнесён так торжественно, что Гарольд чуть не засмеялся. Ему стало понятно, что тётушка решила прибрать к рукам большой особняк другой отцовой сестры, которая жила в России, и лишь наездами навещала бабушкино и дедушкино имение под Эдинбургом. А всю его семью тётушка решила затащить сюда, в малюсенький домик, в бедный район, где жили только протестанты.

– Зато к столице ближе! – радостно улыбаясь, продолжала говорить тётушка, – народ тут деловой и тебе, Фредерик, будет тут удобнее заниматься своими науками, чем в провинции.

Отец только соглашался, а тётушка не давала никому вставить в разговор слова, сразу же перебивая и начиная расхваливать дом и этот грязный городишко с названием Фулем.

Гарольд постоял, послушал тётушку и махнул рукой. Он не любил шум. Шум очень раздражал мальчика. Голова начинала кружиться, а потом болеть. Он оставил взрослых и поднялся на второй этаж, где Уильям уже осваивал детскую.

Гарольд открыл шкаф и тут же отскочил. Дверь захлопнулась прямо у него перед носом, вырвавшись из руки.

– Не лезь сюда! – оттолкнул его Алэс, – пока тут мои игрушки – не лезь сюда! – повторил Алэс и снова толкнул Гарольда.

– Да не очень-то и надо, – отвернулся, обидевшись, Гарольд и отошёл.

– И вообще, чтобы на моей кровати не спал! – крикнул ему вслед Алэс, – это мой дом и мои вещи!

– Но вы же уезжаете отсюда, – совсем обиделся Гарольд. Он и так не любил своего двоюродного брата, потому что тот был, как ему казалось, жестоким. А тут ещё и такая обида.

Гарольд надулся.

– Ничего, что я вообще приехал со своей семьёй? Может мне лучше было остаться в Мелкшаме?

– Лучше бы оставался! – ухмыльнулся Алэс, – да ты вообще не Гудвин и только случайно носишь нашу фамилию!

– Чего??? – опешил Гарольд и глянул на оторопевшего Уильяма.

– Ну, ты это, – посмотрел Уильям на Алэса, – говори, да знай меру.

– Случайно! – повторил Алэс, – и поэтому ему нечего спать на моей кровати! Пусть на ней лучше Чарли спит!

– Не очень-то и хотелось! – кинул ему в лицо Гарольд и отвернулся.

– Хм… – снова ухмыльнулся Алэс.

– Ты чего такой злой, когда видишь брата? – посмотрел Уильям на Алэса, – не смей обижать Гарольда!

– Гарольда! Брата! – злобно рассмеялся Алэс, – если бы он был наш, то его назвали бы Гарри!

– Он и так Гарри! – закричал Уильям.

– Он Гарольд! – смеялся в ответ Алэс.

– Замолчи!

– Сам замолчи!

– Ты тупая деревенщина!

– А ты подстилка протестантов!

– Мы католики!

– Заткнись!

– Сам заткнись!

Мальчишки уже готовы были подраться, но тут они замолчали. Гарри заплакал, растолкал их и выбежал из комнаты, побежав в дальний угол коридора, и забился там за огромный комод.

Скандал прекратился. Через несколько минут послышались шаги, голоса тётушки и отца, и в детскую вошла тётушка Гарольда, а следом за ней Фредерик.

– Что случилось? – услышал Гарольд.

– Алэс сказал, что Гарольд только случайно носит нашу фамилию… – услышал голос Уильяма Гарольд.

– Неправда, он не мог такого сказать, – спокойно ответила тётушка.

– Не мог! Не мог! – закричал Алэс, – это неправда! Я не это имел ввиду!

– Ну он же сказал… – виновато произнёс Уильям.

– Ладно, – послышался голос Фредерика, – думаю дети разберутся сами.

– Я тоже так думаю, – ответила тётушка, – ну, счастливо вам оставаться, идём Алэс.

Они вышли из коридора. Когда взрослые скрылись на лестнице, Алэс повернулся к Гарольду и показал ему язык.

– Бастард! – громко прошипел Гарольду Алэс и побежал следом за матерью…

Фредерик не сразу нашёл заплаканного от обиды и оскорбления Гарольда. Гарольд не хотел выходить из своего укрытия и отворачивался от отца, не давая себя даже тронуть.

– Ну что ты, Гарри, – присел Фредерик.

– Ты… как ты мог… – заплакал Гарри.

– Ну, ну, – наконец обнял сына Фредерик, – есть моменты, когда лучше не спорить.

– Он сказал ужасные вещи про меня, и значит про нашу маму… – прошептал Гарольд, прижавшись к отцу, – он сказал, что я не твой сын…

– Это неправда, – ответил Фредерик.

– Что неправда? Он это говорил! – сказал Гарольд.

– Я верю, что он говорил, – сказал, успокаивая его, Фредерик.

– А почему ты не поверил Уильяму?

– Я поверил. Но нам не нужен был скандал с твоей тётушкой.

– Но он такие гадости мне говорил… Я его ненавижу! – стиснул зубы Гарольд.

– Ты мой сын, – обнял его Фредерик, – и всегда им был.

– Правда? – посмотрел в лицо Фредерику Гарольд.

– Правда, – улыбнулся ему и кивнул Фредерик, вытерев Гарольду слёзы, – ты мой самый любимый, и самый лучший сын.

– А Уильям, Чарли и Сид? – спросил мальчик.

– И они тоже, самые любимые и лучшие! Ведь у меня других, кроме вас, нет? – снова улыбнулся Фредерик.

Гарольд прижался к отцу и заплакал. – Я тебя так люблю, папочка…

…В новой школе, в этом небольшом городке со странным названием Фулем, который называли то Фулемом, то Фулхэмом, то Фулхеймом, Гарольда встретили неприветливо. Первый день в новой школе запомнился ему навсегда.

– Фууу! Католик-вонючка! Католик-вонючка! – хором разразился класс, едва Гарольд переступил порог.

Он застыл, посмотрел на других детей и опустил глаза.

– А ну тихо! – крикнул на всех учитель и класс замолчал.

– Садись сюда, – указал Гарольду на свободное место учитель и едва мальчик сделал первые пару шагов между рядами, как тут же упал, споткнувшись о чью-то ногу.

Все опять громко засмеялись. Гарольд встал и посмотрел на обидчика, а потом на учителя.

– Прекратите! – крикнул учитель, – присаживайся, – спокойно он сказал Гарольду.

Гарольд молча кивнул и присел за самую заднюю парту.

– Вам было дано задание учить шестьдесят шестой сонет Уильяма Шекспира, – начал учитель и присел на своё место, посмотрев на учеников, – есть смелые?

Класс молчал.

– Хорошо, – открыл он классный журнал.

– А пусть новенький покажет! – крикнул кто-то с места и дети снова засмеялись.

Гарольд почувствовал себя смешной картинкой из газеты. Он опустил глаза и покраснел.

– Новенький? – переспросил учитель, – это кто там такой умный? – посмотрел он снова на класс.

– Может ты будешь проводить урок?

Умный моментально затих.

– Ну хорошо, – согласился учитель, – Гарри, ты можешь рассказать этот сонет?

– Да, сэр, – поднялся с места Гарольд.

– Прошу, – кивнул учитель.

– Зову я смерть, я до смерти устал, – начал Гарольд, – от гордости, идущей в приживалки…

Поняв, что его слушают, он заговорил громче…

– …от пустоты занявшей пьедестал,

От вымученной веры из под палки,

От срама орденов и галунов,

От женщин, тех что смолоду пропали,

От силы под пятой у болтунов,

От мудрого величия в опале,

От вдохновения исподтишка,

От простоты, в которой нету прока,

От знания в руках у дурака,

От чистоты в служанках у порока…

…Устав душой ушёл бы я совсем,

Но как мне вас покинуть с этим всем…

– Молодец, – немного помолчал учитель, – садись.

Гарольд присел на своё место. Учитель посмотрел на класс.

– Судя по всему у других нет смысла спрашивать? – он обвёл глазами детей, – стыдитесь, англичане…

…Едва прозвенел звонок с урока, и учитель вышел из класса, как Гарольда обступили мальчишки.

– Ты чего тут умничаешь! – начал один из них, – хочешь показать, что ты умнее нас?

– Ничего я не хочу… – ответил Гарольд, не вставая с места, только испуганно поглядывая на своих новых одноклассников.