Остальные были ее подчиненными, но пусть какой-нибудь Айосса через каждое слово орет «это приказ». Эти люди ее если не друзья, то хорошие приятели. Они прикрывали друг друга не раз и не два. Обжора – еще ерунда, например, по сравнению с ледяным безымянным миром системы Беты Малой Медведицы.

Таня попыталась вспомнить, слышала ли что-то о той планете после вылазки или нет. Проблема не в холоде, а в кислороде и воде: лед был железным по большей части, плюс водородные настилы. От отчаяния и нехватки подходящих миров пытались терраформировать даже мертвые помойки, обычно Вселенский Совет только тратил несметные ресурсы. А тут – идеальная земная атмосфера с водой и зеленью.

Короче, у паразитов с Обжоры ни единого шанса.

– Так точно, – почти одновременно откликнулись Дже и Рэнди. Престон и Зыков переглянулись: мол, а нам-то что делать. Престон еще раз почесал шею и скулу перед тем, как потянуться к бластеру. Таня его прекрасно понимала. Она тоже сняла оружие с предохранителя.

Планета лежала всего в нескольких километрах под «Альбатросом». Защитные костюмы спасут их от всего.

«Просто отравите проклятых крабов и все».

– Готовность: нуль, – сказала Таня.

«Пушку», похожую на внебрачное дитя катапульты и гранатомета, Таня проверила раз десять до операции. Не хватало еще, чтобы граната застряла по пути, может, дым и нетоксичен для млекопитающих, только проверять не хотелось. Все сработало идеально: снаряды поместили в загрузочный отсек, «пташка» открыла «клюв» – дуло находилось как раз в носовой части «Альбатроса» и отрыгнула уже сдетонированную гранату. В атмосфере Обжоры рассеялся ярко-синий, до рези в глазах, газ. Потоки воздуха разносили его, а электрическая синева по-прежнему мерцала, заставляя думать о грозах и молниях. Вроде альбатросы любили бурю и носились с дикими воплями над морем, провозглашая ее? Или это была какая-то другая земная птица?

– Операция «Чистка» начата успешно, – доложила Дже. Рэнди снова тыкнул в несколько подсвеченных на вирт-карте точек. Туда им следовало направиться дальше, как раз за часа три-четыре управятся, распылят полную партию, а к вечеру можно будет направить дрона взять пробы, удостовериться: больше никаких прозрачных крабов-паразитов.

– Скучища, – прокомментировал Зыков, а Престон закурил бездымную сигарету, задумчиво кивнул:

– Первый раз было веселее. И честнее как-то.

Таня ответила им быстрым взглядом.

Ей тоже не нравились ни бомбы, ни «Чистка». Она бы предпочла выйти против этих же крабов с бластером или огнеметом, хотя и понимала: ничего глупее представить невозможно. Просто местная живность, паразитарная форма. Как те же лианы или колючки. Все на Обжоре стремится тебя сожрать, крабы просто оказались опаснее…

«И все же, почему «ДатаГен» хотят уничтожить именно их в первую очередь»?

Беднягу Дорси жалко, но вряд ли одна смерть космодесантника подняла бы махину корпорации на священный поход. К которому очень хорошо подготовились.

– Вторая точка, – сообщил Рэнди.

– Есть вторая точка.

Дже запустила новую иллюминацию, мерцающую как живая молния без единой грозовой тучи.

Третья отметка оказалась над местным океаном. Таня смотрела в иллюминатор: волны золотисто и лениво поблескивали под солнцем, на гребнях чуть топорщились белые «барашки». Океан был мельче земных, на Обжоре их было девять – воды хватало, соленой и пресной.

– Наверное, там тоже какие-нибудь крабы.

Она уточнила:

– В смысле, не паразиты. Просто крабы. На Земле их вроде ели.

– Ага, – поддержал Зыков. – Мне как-то паек попадался «со вкусом краба». Правда, я его от просто «морского» не отличил.

Вновь воцарилась долгая пауза. Синий газ разметало быстрее, чем на первых двух точках – ветер над океаном ничего не сдерживало, и он охотно играл с рукотворной «грозой». Идиллическая картина не изменилась.

– Давайте уже быстрее заканчивать, – сказала Таня. – Рэнди, что у тебя там?

Тот лишь ткнул в следующую отметку. И еще.

В конце концов осталась последняя. Почему-то Таня ожидала, что она очутится на полюсе: на Обжоре полюса были холодными, но не слишком заледеневшими; планета переживала расцвет теплого периода, примерно сравнимого с земным Юрским, судя по климатическому анализу. Точка оказалась прямо над низкорослым лесом.

– По-моему мы сюда и прилетели прошлый раз, – предположила она. Престон затянулся сигаретой и кивнул.

– Да, символично.

– Точно, – Зыков тоже закурил. – Давай, Дже. Отомсти за Нила. Он, конечно, тем еще иногда говнюком был и должен мне тыщу кредитов, но никто не заслужил, чтобы его заживо сожрали вонючие крабы.

Таня почему-то промолчала. Синева заполнила атмосферу, и Таня уже открыла рот, чтобы отдать приказ возвращаться на «Кинир», когда Рэнди крикнул:

– Эй, что там?! Смотрите, это еще что за…

Он не договорил. Карта словно загорелась, виртуальное отображение фиксировало малейшие изменения. Сейчас она светилась мириадами точек. Таня бросилась к иллюминатору и отпрянула: синева стала вязкой, как кисель. «Альбатрос» завяз в чем-то похожем на липкий клей.

– Внимание: сбой систем, – равнодушно доложил бортовой искин. – Внимание: перегрузка. Внимание: прыжок невозможен. Внимание…

– Мы падаем, – сказал Рэнди.

Зыков и Престон выхватили бластеры.

– Кажется, наши крабики решили кусаться. Ну, мы готовы, да?

– Герметизировать костюмы. Приготовиться к экстренной эвакуации. Полная боевая готовность. Дже, захвати пару гранат, если остались.

Сама Таня повесила на пояс «черный ящик».

«Альбатрос» падал вовсе не птицей, а грудой железа.

Черный ящик пригодится. В крайнем случае, на «Кинире» узнают, что с ними стало.

– Прыгаем! На счет три!… Три!

Атмосфера липла. Костюм изолировал, но тягучий кисель держал их, все пятеро зависли. «Альбатрос» сейчас взорвется», – подумала Таня. – «И нам конец!»

– Гребите, – крикнула она в микрофон на шлеме. – Да, как по воде. Держитесь на… воздухе.

«Альбатрос» несся вниз. Огонь охватил его. Таня схватила за руку Дже, а Рэнди уцепился за Престона. Зыков от кого-то отстреливался; он стоял прямо в воздухе – в этом клейком влажном и хлюпающем воздухе-болоте. От вспышек бластера атмосфера обугливалась.

– Крабы. Чертовы крабы.

– Да уж понял, – Зыков пальнул еще раз. – Эти твари умеют летать и пытаются…

Окончание фразы потерялось в грохоте: «Альбатрос» рухнул на землю. Вверх поднялась волна жара. Спасибо костюмам: они могли выдержать и вакуум космоса, и едва ли не падение на звезду.

– Спускаемся, – сказала Таня.

У них не было выбора. Не висеть же между небом и землей – хотя именно там они остались, так или иначе; без корабля, в прыжке сквозь черную дыру от «Кинира».

– Спускаемся, – повторила Таня.

Она должна думать о том, что станет с ними после. Она подумает, обязательно. Как только они выплывут из «киселя» и ступят на твердую землю.

Они стреляли и спускались. Каждый залп бластера выжигал дорожку, и в нее можно было нырнуть прежде, чем кисель из прозрачных крабов сомкнется снова. Мириады существ не обращали внимания на гибель сородичей, каждое отверстие захлопывалось, словно крабы решили ни в коем случае не пустить чужаков на Обжору снова.

Ерунда, конечно, ерунда. У них просто агония, думала Таня, мы отравили их этими «электрическими» бомбами, и теперь они просто умирают.

Наконец, ступни всех пятерых членов экипажа «Альбатроса» коснулись твердой поверхности. Останки корабля догорали в паре километрах, и Таня решила не тратить зря времени на поход к ним – вряд ли хоть что-нибудь уцелело.