Кровавая работа

Глава 3

Луна покачивалась в небе, точно подвешенный за ниточку воздушный шар, а десятки мачт страховочной сеткой поддерживали ее снизу. Маккалеб наблюдал, как желтый диск постепенно скрылся за тучами где-то в районе острова Каталина. Неплохое убежище, не хуже прочих, размышлял он, рассеянно глядя в опустевшую чашку из-под кофе. Вернуть бы времена, когда он сидел на корме с бутылкой пива в одной руке и с сигаретой – в другой. Однако с курением пришлось проститься по очевидным причинам, а огромные дозы лекарств не допускали ни капли алкоголя в ближайшие несколько месяцев точно. Всего одна бутылка пива – и он бы умер с похмелья, как выразилась Бонни Фокс.

Маккалеб поплелся в салон, уселся на камбузе, но быстро встал, включил телевизор и начал бесцельно щелкать по каналам. Потом вырубил «ящик» и принялся разбирать завалы на штурманском столе, но и там не обнаружил ничего интересного. Маккалеб слонялся взад-вперед, прикидывая, чем бы заняться. Как назло, ничего не шло на ум.

Раздосадованный, он спустился по узкой лестнице в ванную, достал из аптечки градусник, встряхнул и сунул под язык. По какой-то причине Маккалеб не доверял электронному термометру, которым его снабдили в клинике и который по-прежнему лежал в коробке нераспакованный. Старые добрые ртутные градусники куда надежнее.

Остановившись перед зеркалом, Маккалеб расстегнул воротник рубашки и внимательно изучил разрез, сделанный перед очередной биопсией. Он никогда не затянется. Из-за короткого промежутка между взятием проб ткань просто не успевала нарастать. Эта отметина останется с ним навсегда, как и тринадцатидюймовый шрам на груди. Рассматривая свое отражение, Маккалеб вспоминал отца. Вспоминал незаживающие рубцы, татуировками въевшиеся в шею, – отголоски лучевой битвы, которая лишь отсрочила неизбежное.

Температура была в норме. Маккалеб сполоснул градусник под краном, убрал его в аптечку и снял с крючка для полотенец планшет с пришпиленным к нему графиком температур. Записал дату, время, а в последней графе поставил очередной прочерк: уже который день цифры были без изменений.

Повесив планшет обратно на крючок, Маккалеб наклонился к зеркалу и заглянул себе в глаза – зеленые, с серыми крапинками и едва заметными алыми сосудиками на роговице. Потом отступил на шаг и, сбросив рубашку, всмотрелся в уродливый бледно-розовый шрам. У Маккалеба вошло в привычку подолгу изучать свое отражение. Он никак не мог смириться с тем, в кого превратился, с тем, какую жестокую шутку сыграл с ним организм. Кардиомиопатия. Как объяснила Бонни Фокс, дремлющий вирус в стенках сердца годами подпитывался стрессом и в результате неудачного стечения обстоятельств развился в смертельную патологию. Впрочем, слова доктора не могли смягчить горечь осознания, что прежний Маккалеб исчез навсегда. Всякий раз в зеркале он видел незнакомца, побитого жизнью инвалида.

Натянув рубашку, Маккалеб двинулся в переднюю каюту – треугольное помещение, повторяющее форму носа яхты. У левого борта стояла двухъярусная кровать, у правого высились составленные друг на друга контейнеры и ящики. Маккалеб переоборудовал нижний ярус под письменный стол, а на верхнем хранил картонные коробки, набитые папками со старыми делами. На торцах коробок значились названия расследований: «Поэт», «Шифровщик», «Зодиак», «Полнолуние», «Бреммер». Две были отведены под «Глухари». Перед уходом из Бюро Маккалеб снял копии почти со всех своих дел – и с раскрытых, и с нераскрытых. Коллеги закрыли глаза на это злостное нарушение регламента. Терри сам не понимал, зачем ему эти тонны макулатуры. После отставки он даже не притрагивался к коробкам. Может, когда-нибудь он напишет книгу или расследует какое-нибудь незавершенное дело. Однако по большей части коробки служили наглядным и приятным доказательством, что жизнь прожита не зря.

Устроившись за столом, Маккалеб включил бра – и сразу уперся взглядом в свой жетон, его верный спутник на протяжении шестнадцати лет. Сейчас жетон висел в акриловой рамке, рядом с фотографией улыбающейся девчушки в брекетах. Фото пересняли со старого выпускного альбома. Отогнав тягостные воспоминания, Маккалеб обозрел захламленную столешницу.

Стопка счетов и квитанций, пластиковый портфельчик с медицинскими выписками, гора бумажных папок – преимущественно пустых, три рекламные листовки конкурирующих доков и руководство для швартующихся на пристани Кабрийо. Раскрытая чековая книжка поджидала хозяина, однако Маккалеб был не в настроении заниматься приземленными делами вроде оплаты счетов. Его обуревала жажда совершенно иной деятельности. Из головы не шел разговор с Грасиэлой Риверс, кардинально изменивший его размеренную жизнь.

Перебрав все бумаги, Маккалеб отыскал газетную вырезку, которая и привела Грасиэлу на борт его яхты. Он прочел статью в день выхода, аккуратно вырезал и постарался забыть. Но не вышло. После публикации «Попутная волна» стала местом паломничества для целой толпы сломленных, отчаявшихся людей. Мать девочки-подростка, чье обезображенное тело нашли на пляже в Редондо; родители, чей сын был обнаружен повешенным в квартире в Западном Голливуде; молодой парень, чья супруга отправилась в клуб на Сансет-Стрип и не вернулась. Ходячие мертвецы, обезумевшие от горя и утратившие веру в Бога, допускающего подобные зверства. Маккалеб не мог ни утешить их, ни помочь и просто отправлял восвояси.

Он согласился на интервью только потому, что был многим обязан журналистке. Киша Рассел неоднократно выручала его в прежние времена. В отличие от многих представителей писательской братии, она щедро делилась информацией и ничего не требовала взамен. Однако месяц назад Киша позвонила на яхту – напомнить о старом долге.

Киша вела в «Таймс» колонку «Как сложилась судьба». С момента выхода первой статьи – «Бывший агент в ожидании донорского сердца» – минул уже год, и удачно проведенная пересадка стала инфоповодом для продолжения. Маккалеб хотел отклонить приглашение, опасаясь привлечь лишнее внимание к своей скромной персоне, однако Рассел перечислила все те разы, когда она по просьбе агента замалчивала отдельные детали расследования или, напротив, освещала их в прессе. Выслушав ее аргументы, он понял, что не отвертится. Пора платить по счетам.

Публикацию заметки Маккалеб воспринял как окончательную точку в своей карьере. Героями рубрики обычно становились третьесортные политики, забытые широкой публикой, и знаменитости-однодневки, чьи пятнадцать минут славы остались в далеком прошлом. Время от времени там появлялись вышедшие в тираж телезвезды, которые переквалифицировались в агентов по продаже недвижимости или художников и тем самым якобы обрели свое истинное призвание.

Маккалеб развернул вырезку и углубился в чтение.

Новое сердце и новая жизнь бывшего агента ФБР

Автор – Киша Рассел, штатный корреспондент «Таймс»

Террел Маккалеб регулярно мелькал в вечерних новостях Лос-Анджелеса, а его слова цитировали все местные газеты. Однако всякое его появление на публике имело поистине жуткие предпосылки.

Агент Маккалеб считался ведущим специалистом по поимке серийных убийц, терроризировавших Лос-Анджелес и Западное побережье последний десяток лет.

В составе Межведомственной группы Маккалеб помогал координировать работу местной полиции. Не чурающийся камер, Террел никогда не лез за словом в карман, что сделало его любимцем прессы – к вящему неудовольствию местных правоохранительных структур и начальства в Куантико.

Однако два года назад Маккалеб полностью исчез с радаров. Он больше не носит ни пистолет, ни жетон и, по его собственным словам, окончательно простился с фирменной курткой агента, сменив ее на потертые голубые джинсы и рваную футболку.

Сейчас его можно застать не в кабинете, а на борту сорокадвухфутовой рыбацкой яхты «Попутная волна». Родившийся в Лос-Анджелесе и выросший в местечке Авалон на острове Каталина, Маккалеб временно обосновался на борту «Волны», бросившей якорь у побережья Сан-Педро, однако у него в планах отшвартовать судно в гавань Авалона.

По заверениям Маккалеба, недавно перенесшего трансплантацию, серийные убийцы и насильники сейчас занимают его в последнюю очередь.

Маккалеб в свои сорок шесть утверждает, что отдал сердце Бюро – по версии врачей, постоянный стресс спровоцировал появление вируса, который и привел к развитию болезни, – но ничуть не жалеет.

– Подобный опыт кардинально меняет человека, причем не только физически, – сообщил он на прошлой неделе в интервью нашему корреспонденту. – Меняется восприятие жизни в целом. Моя работа в ФБР осталась в прошлом. Судьба подарила мне второй шанс. Пока смутно представляю, как им распоряжусь, но совершенно не переживаю по этому поводу. Рано или поздно что-нибудь подвернется.

Правда, второго шанса могло и не случиться. Из-за редкой группы крови, присущей лишь одному проценту населения, Маккалеб дожидался донорского сердца почти два года.

– Он был на волосок от смерти, – поделилась с корреспондентом Бонни Фокс, кардиохирург, проводившая пересадку. – Мы могли потерять его в любой момент. Затянись поиск донора еще на два-три месяца, и организм просто не выдержал бы трансплантации.

Спустя всего восемь недель после сложнейшей операции Маккалеб чувствует себя великолепно. Он бодр и полон сил и лишь изредка вспоминает о будоражащих кровь расследованиях, которых на своем веку провел немало.

В послужном списке бывшего агента – самые отъявленные злодеи и жестокие маньяки. Среди них – Ночной сталкер, Поэт, Шифровщик, Душитель с Сансет-Стрип и Лютер Хэтч, получивший прозвище Могильщик из-за пристрастия наведываться на кладбище к своим жертвам.

Работая профайлером в особом отделе Куантико, Маккалеб специализировался на Западном побережье и часто вылетал в Лос-Анджелес, чтобы помочь местной полиции в расследовании громких дел. В конечном итоге руководство подразделения решило учредить здесь ведомственный филиал, и Маккалеб вернулся к родным пенатам. Переезд позволил ему вплотную заняться расследованиями, требующими вмешательства ФБР.

 

К сожалению, в любой профессии случаются неудачи, и накопившийся стресс дал о себе знать. Сердечный приступ настиг Маккалеба, когда он трудился допоздна в местном подразделении ФБР в Вествуде. Агента обнаружил ночной уборщик, по сути спасший ему жизнь. Врачи поставили диагноз – прогрессирующая кардиомиопатия (ослабление сердечной мышцы) – и внесли Маккалеба в список на трансплантацию. Далее последовала отставка из Бюро по состоянию здоровья.

Маккалеб сменил агентурный пейджер на больничный, и 9 февраля пришло заветное сообщение: донор с необходимой группой крови найден. После шестичасовой операции в медицинском центре Седарс-Синай в груди Маккалеба забилось новое сердце.

Он пока не знает, чем займется помимо рыбалки. Бывшие коллеги (ныне частные сыщики) засыпали его предложениями о сотрудничестве, однако все свободное время Маккалеб посвящает ремонту «Попутной волны», двадцатилетней рыбацкой яхты, унаследованной от отца. Спустя шесть лет забвения судно наконец дождалось своего часа и теперь безраздельно владеет вниманием хозяина.

– Спешить мне некуда, ведь впереди еще уйма времени, – поясняет наш герой.

Бывший агент почти ни о чем не жалеет, но, как любому отставному детективу и заядлому рыбаку, ему не дают покоя те, кто сорвался с крючка.

– Жаль, мне не удалось раскрыть все дела, – признается Маккалеб. – Никогда не выносил, если преступник оставался безнаказанным. И сейчас не выношу.

Маккалеб мельком глянул на приложенную к статье фотографию, снятую еще в его бытность агентом и широко растиражированную прессой. На снимке, сделанном крупным планом, он дерзко смотрит в объектив.

Киша Рассел приехала на интервью не одна, а с фотографом, однако Маккалеб наотрез отказался позировать, предложив напечатать какое-нибудь старое фото. Просто не хотел, чтобы все увидели, в кого он превратился.

Конечно, глупо бояться, что обыватели заметят шрам, надежно скрытый под рубашкой. Да, Маккалеб похудел почти на тридцать фунтов, но главное, он утратил свой коронный взгляд – бесстрашный, разящий наповал не хуже пули. Именно эту утрату Маккалеб надеялся скрыть от публики.

Он сложил вырезку и убрал ее с глаз долой. Побарабанил пальцами по столешнице, косясь на стальной шип для бумаг, увенчанный клочком с нацарапанным номером Грасиэлы Риверс.

В былые времена Маккалеб обладал неиссякаемым запасом ненависти к тем, за кем охотился. Он воочию видел последствия их чудовищных преступлений и жаждал, чтобы те заплатили сполна за учиненные зверства. За кровавые дела полагается платить кровью. Поэтому агенты из отдела по расследованию серийных убийств называли свою работу кровавой. По-другому не скажешь. Маккалеб невыносимо мучился и терзался всякий раз, стоило кому-то улизнуть от расплаты.

То, что случилось с Глорией Торрес, терзало его. Он выжил ценой совершенного злодеяния. Грасиэла рассказала ему подробности. Глория погибла только потому, что оказалась между вооруженным грабителем и кассовым аппаратом. Незамысловатая, нелепая, несправедливая смерть. Маккалеб чувствовал себя в неоплатном долгу перед Глорией, ее сыном, перед Грасиэлой и даже перед самим собой.

Он снял телефонную трубку и набрал номер, оставленный Грасиэлой. Время было позднее, но ему не хотелось откладывать звонок. Наверняка Грасиэла не станет возражать.

После первого же гудка из трубки шепотом донеслось:

– Алло?

– Мисс Риверс?

– Да.

– Это Терри Маккалеб. Вы недавно…

– Да.

– Вам неудобно говорить?

– Нет-нет.

– Хм, ладно. В общем, я тут подумал… А вы просили позвонить вне зависимости от принятого мною решения.

– Да?

В единственном слове было столько надежды, что у Маккалеба защемило в груди.

– Короче, надумал я следующее. Мои, как вы выразились, навыки едва ли помогут в этом деле. Судя по вашему рассказу, ваша сестра погибла случайно, став невольной свидетельницей ограбления. Видите ли, я занимался серийными убийствами, вооруженные нападения – совершенно не мой профиль.

– Понимаю.

Надежда в голосе Грасиэлы явственно таяла.

– Нет, это не значит, что я отказываюсь. Наоборот. Собственно, завтра я собираюсь в полицейское управление, попробую выяснить все на месте. Только…

– Спасибо.

– Только очень сомневаюсь в успехе своего предприятия. Именно это я и пытаюсь до вас донести. Не хочется обнадеживать понапрасну. Убийство с целью ограбления… в общем, не моя специфика.

– Понимаю. Но спасибо, что не остались в стороне. Никто…

– Попытка не пытка, – пресек Маккалеб поток благодарностей. – Неизвестно, как встретит меня полиция Лос-Анджелеса. Может, развернут с порога, но попытаться стоит. Это меньшее, что я могу сделать для вашей сестры. Хотя бы попытаться.

Воспользовавшись молчанием Грасиэлы, он уточнил кое-какие детали произошедшего и выяснил имена детективов, ведущих расследование. Минут через десять блокнот Маккалеба пополнился всей необходимой информацией, и в трубке повисла неловкая пауза.

– На этом, пожалуй, все, – откашлялся Маккалеб. – Я позвоню, если у меня возникнут дополнительные вопросы. Ну и вообще буду держать вас в курсе.

– Еще раз спасибо.

– Если кого и нужно благодарить, то не меня, а вас. Спасибо, что дали мне возможность заняться этим делом. Надеюсь, мне удастся вам помочь.

– Даже не сомневайтесь. В вашей груди бьется сердце Глори. Она укажет путь.

– Безусловно, – промямлил Маккалеб, не совсем понимая, о чем толкует Грасиэла и почему он поддакивает. – Я извещу вас, как только появятся какие-нибудь новости.

Он повесил трубку и, рассеянно глядя на телефон, силился разгадать смысл последней реплики. Потом снова пододвинул к себе статью и долго рассматривал свой портрет.

Наконец Маккалеб сложил вырезку, сунул ее под кипу конвертов и, задержавшись взглядом на девочке с брекетами, решительно кивнул. Потом потянулся к выключателю и погасил свет.

Глава 4

Трюк, который Маккалеб намеревался проделать, его коллеги по Бюро именовали «смертельным танго». Требовалась немалая сноровка, чтобы наладить контакт с местными полицейскими с их раздутым эго и ненавистью к чужакам. Кому понравится, когда посягают на твою территорию. Особенно без разрешения.

На своем веку Маккалеб не видел в убойном отделе никого, кто не обладал бы здоровым самолюбием. Высокая самооценка по праву считалась неотъемлемым атрибутом профессии. Нельзя браться за расследование без четкого осознания, что ты на порядок умнее, сильнее, суровее, талантливее и терпеливее противника. Нельзя ни на секунду сомневаться в успехе. Если колеблешься, сразу пиши рапорт о переводе, расследуй ограбления, патрулируй улицы и не отсвечивай.

К несчастью, самооценка коллег по цеху иногда зашкаливала до такой степени, что распространялась не только на преступников, но и на тех, кто пытался помочь сдвинуть дело с мертвой точки, – преимущественно на агентов ФБР. В убойном отделе скорее смирятся с очередным «глухарем», чем примут помощь или совет от федерала из Куантико. Маккалеб неоднократно наблюдал, как детективы клали дело на полку и всячески вставляли палки в колеса тем, кто пытался отправить его на доследование. Он мог по пальцам пересчитать случаи, когда к нему обращались непосредственно старшие следователи. Зачастую инициатива исходила от начальства. Начальству плевать на чужую самооценку и уязвленное самолюбие, ему необходима раскрываемость для лучшей статистики. Маккалеб получал распоряжение сверху, являлся на вызов – и затевал танцевальный поединок со старшим следователем. Иногда партнеры двигались слаженно, в едином ритме. Но по большей части все сводилось к смертельному танго. Отдавливались ноги, страдало самолюбие. Маккалеб неоднократно ловил младших коллег на сокрытии информации и кожей ощущал их злорадство, когда «пронырливому федералу» не удавалось напасть на след преступника. Мелкие территориальные дрязги правоохранительной системы. Но самое отвратительное – никто даже не думал о жертве и убитых горем родственниках. Они маячили где-то на периферии и зачастую не попадали в поле зрения.

По дороге в Управление полиции Лос-Анджелеса Маккалеб чувствовал, что смертельного танго не избежать. Хотя дело Глории Торрес зашло в тупик, его едва ли примут с распростертыми объятиями. Чужая территория – это святое. Вишенкой на торте – Маккалеб уже не мог сослаться на авторитет Бюро, а жетон, некогда открывавший перед ним любые двери, давно перекочевал из кармана на стену. Поэтому в половине восьмого утра Маккалеб стоял перед отделением Вест-Вэлли, имея при себе только кожаную сумку и коробку с пончиками. Достаточно для смертельного танго без музыки.

Памятуя о девизе убойного отдела «Раньше начнем, раньше закончим», Маккалеб нарочно явился ни свет ни заря. В такой час гораздо больше шансов застать в конторе обоих детективов, занятых делом Глории Торрес. Грасиэла снабдила его именами – Арранго и Уолтерс. С ними Маккалеб никогда не пересекался, однако несколькими годами ранее, выслеживая серийного убийцу по прозвищу Шифровщик, ему доводилось сотрудничать с их непосредственным начальником, лейтенантом Баскирком. Правда, доверительных отношений между ними не сложилось. Баскирк оставался себе на уме. Тем не менее Маккалеб счел за лучшее соблюсти протокол и обратиться сперва к лейтенанту, а через него, если повезет, добраться до Арранго и Уолтерса.

Отделение Вест-Вэлли располагалось на Оуэнсмаут-стрит в районе Резеда. Довольно странный выбор места для полицейского участка. Обычно их учреждали в неблагополучных районах, где царила преступность и вызовы на пульт приходили практически ежеминутно; высокие бетонные стены, возведенные перед входом, защищали обитель правопорядка от случайных перестрелок. Однако отделение Вест-Вэлли представляло собой совершенно иную картину – симпатичный буржуазный особнячок, не обнесенный ни стенами, ни забором. По одну сторону виднелась библиотека, по другую – зеленел прогулочный парк, солидная площадь перед входом была отведена под парковку. Через дорогу раскинулся классический фермерский поселок, какими славится долина Сан-Фернандо.

Выбравшись из такси, Маккалеб пересек вестибюль, уверенно отсалютовал офицеру за деревянной перегородкой конторки и твердой поступью направился в левое крыло, где, если верить его опыту, находился отдел по расследованию убийств.

Никто не задал ему ни единого вопроса, не пытался остановить, и это весьма обнадеживало. Может, причина крылась в коробке с пончиками, однако Маккалебу хотелось верить, что он еще не разучился производить впечатление – впечатление человека при оружии и жетоне, хотя в действительности не располагал ни тем ни другим.

В отделе расследований на его пути выросла очередная конторка. Маккалеб перегнулся через нее и, вытянув шею, всмотрелся в стеклянное окошко на двери крошечного кабинета, принадлежавшего лейтенанту Баскирку. Кабинет был пуст.

– Вам помочь?

Из-за ближайшего стола к перегородке направлялся молодой офицер. Скорее всего, стажер. Обычно за конторкой дежурили отставники-добровольцы и полицейские, получившие тяжелые ранения или дисциплинарное взыскание.

– Мне нужен лейтенант Баскирк. Он здесь?

– Лейтенант на совещании в Вэлли. Вы по какому вопросу?

Значит, Баскирка вызвали в главное управление Вэлли в Ван-Найсе. План Маккалеба трещал по швам. Что предпринять? Остаться и ждать лейтенанта или наведаться чуть позднее? Вопрос: куда пойти? В библиотеку? Как назло, поблизости нет ни одной кофейни. Поразмыслив, Маккалеб решил попытать удачи с Арранго и Уолтерсом. Зачем терять время зря?

– А офицеры Арранго и Уолтерс из убойного отдела?

Дежурный покосился на расчерченную пластиковую доску, где напротив фамилий сотрудников ставились соответствующие галочки – «на месте», «отсутствует», «в отпуске», «в суде». Однако графы напротив Арранго и Уолтерса пустовали.

– Сейчас уточню, – кивнул дежурный. – Как вас представить?

– Маккалеб, но мое имя им ничего не скажет. Передайте им, что я насчет дела Глории Торрес.

Дежурный уселся за стол, набрал три цифры на внутреннем телефоне и, понизив голос до шепота, заговорил в трубку. Маккалеб сообразил, что не произвел на паренька должного впечатления. Разговор длился тридцать секунд, после чего офицер даже не удосужился встать со стула.

– Прямо по коридору, первая дверь направо.

Кивнув, Маккалеб забрал с конторки пончики и двинулся в указанном направлении. У самой двери сунул кожаную сумку под мышку, но не успел он взяться за ручку, как створка распахнулась и на пороге возник мужчина в белой рубашке при галстуке и с пистолетом в наплечной кобуре. Дурной знак. Детективы редко прибегали к оружию, а детективы из убойного отдела – и того реже. Увидев наплечную кобуру вместо более практичной поясной, Маккалеб сразу сообразил, что имеет дело с чрезмерно раздутым самомнением, и едва не застонал вслух.

– Мистер Маккалеб?

– Он самый.

– Я Эдди Арранго. Чем могу помочь? Дежурный сказал, вы по поводу Глори Торрес?

С трудом удерживая левой рукой и сумку, и пончики, Маккалеб обменялся рукопожатием с детективом.

– Совершенно верно.

Несмотря на невысокий рост, Арранго обладал внушительными габаритами. Латиноамериканец лет сорока пяти, с копной иссиня-черных, уже тронутых сединой волос, мускулистый, без намека на нависающий над ремнем живот, который успешно компенсировала кобура. Арранго заполонил собой весь дверной проем и, судя по всему, не собирался приглашать посетителя внутрь.

– Где мы можем побеседовать?

– Побеседовать? – скривился Арранго. – О чем?

– Я хотел бы ознакомиться с материалами дела, – выпалил Маккалеб.

Очевидно, за два года вынужденного бездействия его танцевальные навыки пришли в полную негодность.

– Приплыли, – буркнул Арранго и, сердито тряхнув головой, уставился на Маккалеба. – Ладно, у вас десять минут, а потом проваливайте подобру-поздорову.

Детектив посторонился, и Маккалеб проследовал за ним в отдел, загроможденный столами с сидящими за ними офицерами. Кто-то неодобрительно косился на чужака, но основная масса не удостоила его и взглядом. Арранго щелкнул пальцами, дабы привлечь внимание детектива, устроившегося у дальней стены с телефонной трубкой в руках. Не прерывая разговора, детектив кивнул и выразительно поднял палец. Арранго шагнул в комнату для допросов – тесное помещение, чью меблировку составлял стол и три стула, – и плотно закрыл за собой дверь.

– Присаживайтесь. Мой напарник освободится через минуту.

Маккалеб опустился на стул напротив стола. Арранго оставалось либо занять место справа, либо протискиваться через гостя, чтобы сесть слева. Замысел Маккалеба заключался в том, чтобы разместить детектива справа от себя. Небольшой психологический трюк, известный любому агенту. Посади собеседника по правую руку, чтобы он смотрел на тебя слева, задействуя тем самым полушарие мозга, менее склонное к критике и предубеждению. Этой хитрости его научил психолог из Куантико, который вел практикум по техникам гипноза при допросах. Неизвестно, подействует ли уловка на Арранго, но попытаться стоило.

– Хотите пончик? – предложил Маккалеб, выждав, пока Арранго устроится справа.

– Нет. Избавь меня и от пончиков, и от своего присутствия. Это ведь сестра Глори мутит воду? До чего настырная особа! И не лень ей швырять деньги на частного сыщика. Кстати, предъяви документы.

– Лицензии у меня нет, если вы об этом.

Арранго побарабанил пальцами по обшарпанной столешнице.

– Уф, ну и духота. Надо почаще здесь проветривать.

Актер из Арранго был никудышный. Обе реплики он произнес так, словно читал суфлерский текст. Детектив поднялся, поправил термостат на стене и снова опустился на стул. Понятно, что представление затевалось лишь для того, чтобы включить магнитофон и видеокамеру, спрятанные за вентиляционной решеткой над дверью.

– Итак, вы ведете расследование убийства Глории Торрес? – приступил к допросу Арранго.

– К расследованию я пока не приступал. Просто пришел побеседовать, нащупать, так сказать, отправную точку.

– Вас наняла сестра погибшей, верно?

– Да, Глория Торрес обратилась ко мне за консультацией.

– Однако у вас нет лицензии на работу частным сыщиком в штате Калифорния?

– Нет.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел второй детектив, с которым Арранго недавно обменивался знаками. Не оборачиваясь и не глядя на напарника, Арранго выставил ладонь с растопыренными пальцами – мол, не перебивай. Второй детектив – очевидно, Уолтерс – привалился к стене и скрестил руки на груди.

– Сэр, вы понимаете, что нарушаете закон штата, занимаясь частным сыском без лицензии? За такое, вообще-то арестовывают.

– Брать деньги за частное расследование, не имея на то разрешения, не только незаконно, но и неэтично. Полностью согласен.

– Вы намекаете, что работаете бесплатно?

– Совершенно верно. Выполняю просьбу друга семьи.

Маккалебу быстро наскучило валять дурака.

– Детектив, завязывайте с этой хренью. Может, выключите камеру, и мы спокойно поговорим. Кстати, ваш напарник заслонил микрофон. Много вы не запишете.

Уолтерс как ужаленный отпрыгнул от термостата и напустился на коллегу:

– Ты почему сразу не предупредил?

– Захлопнись! – рявкнул Арранго.

– Ребята, расслабьтесь, возьмите пончик. Я правда хочу помочь, – заверил Маккалеб.

Слегка пристыженный Арранго с подозрением уставился на Маккалеба:

– Как ты узнал про запись?

– Все полицейские участки в городе оборудованы одинаково, а я повидал их немало, пока работал в Бюро.

– ФБР? – встрепенулся Уолтерс.

– Агент в отставке. Грасиэла Риверс – моя приятельница. Она и попросила меня ознакомиться с делом. Я правда хочу помочь.

– Как вас зовут? – Из-за болтовни по телефону Уолтерс пропустил все самое интересное и теперь торопился наверстать упущенное.

Маккалеб встал, назвал свое имя и обменялся рукопожатиями со вторым детективом. Деннис Уолтерс был значительно моложе Арранго. Бледный, худощавый, одежда висела на нем мешком. По всей видимости, детектив не удосужился обновить гардероб после того, как изрядно потерял в весе. В глаза бросилось отсутствие кобуры. Наверняка Уолтерс доставал свой пистолет из кейса только для патрулирования. В отличие от напарника, Уолтерс понимал, что в борьбе с преступниками главное – личность, а не оружие.

– Эй, а я вас знаю! – Уолтерс ткнул в Маккалеба пальцем. – Вы тот самый спец по серийным убийствам.

– Какой еще спец? – нахмурился Арранго.

– Ну, профайлер, из отдела по расследованию серийных убийств. Его еще регулярно направляли сюда, поскольку Лос-Анджелес сейчас – основной рассадник психов. Он вел дело Душителя с Сансет-Стрип, Шифровщика, Могильщика. Всех и не упомнишь. – Уолтерс повернулся к гостю. – Правильно?

Маккалеб кивнул, и молодой детектив щелкнул пальцами.

– О вас же недавно выходила статья в «Фигаймс»!

Маккалеб снова наклонил голову в знак согласия:

– В рубрике «Как сложилась судьба». Две недели назад.

– Точно. Там сказано, вы недавно перенесли трансплантацию.

Маккалеб закивал, как болванчик. Такого рода детали способствовали непринужденной обстановке. Еще немного, и лед будет сломан. Уолтерс по-прежнему маячил позади Арранго, однако его взгляд то и дело останавливался на коробке.

– Угощайтесь, детектив. Жаль, если такая вкуснятина испортится. Я еще не завтракал, но, если вы откажетесь, у меня кусок в горло не полезет.

– Ну, раз вы настаиваете… – Уолтерс шагнул к столу и, опасливо косясь на напарника, открыл коробку.

Арранго застыл с каменным лицом. Уолтерс выбрал глазированный пончик. Маккалеб взял с корицей. Не утерпев, Арранго выудил с сахарной пудрой. Пару минут все трое сосредоточенно жевали. Потом Маккалеб достал из кармана спортивного пиджака пачку салфеток, позаимствованных из той же пекарни, и бросил на стол, откуда их моментально расхватали.

– Неужели в Бюро такие мизерные пенсии, что приходится подрабатывать частным сыщиком? – пробормотал Уолтерс с набитым ртом.

– Мне за это не платят. Я здесь как частное лицо. Сестра убитой – моя приятельница.

– Приятельница? Интересная формулировка, – нахмурился Арранго. – Не поделишься, как вы познакомились?

– Я живу на пришвартованной яхте. С Грасиэлой мы случайно столкнулись на набережной. Слово за слово. Узнав о моей профессии, она попросила меня об одолжении. В чем криминал?

Маккалеб сам не понимал, зачем так старался утаить правду. Наверное, из-за мгновенно вспыхнувшей неприязни к Арранго ему не хотелось, чтобы тот знал о его истинной связи с Глорией Торрес и Грасиэлой Риверс.

– Ладно, – вздохнул Арранго. – Не знаю, что наболтала тебе сестрица, но дело яйца выеденного не стоит. Банальное убийство с целью ограбления. Это тебе не Чарли Мэнсон, Тед Банди или гребаный Джеффри Дамер. Не бином Ньютона. Какой-то отчаянный, не слишком одаренный олень в маске и с пушкой не побрезговал мокрухой ради нескольких долларов. В общем, не твой профиль.