Но буря животной распущенности, мятеж обезумевших может захлестнуть своей волной драгоценнейшее в жизни – часть того юношества, которое растёт и поднимается к вершинам духа из почвы его, из глубин народа.
Вот почему берёшь на себя противную задачу посильно осветить тот процесс разложения человека, который льстецы именуют психологией современного культурного общества.
Иногда циник гордо заявляет:
– Я хочу достичь духовной цельности, я стремлюсь к совершенству…
Он лжёт, конечно, но ему могут поверить, ибо мечта о цельности духовной – красивая мечта.
Но под маркой индивидуализма предлагается всё тот же более или менее ловко подделанный социальный цинизм.
Представим себе цельного человека как существо, в котором все здоровые свойства его психофизики развиваются гармонично, не противореча одно другому.
Возможен ли подобный человек в условиях битвы за сытость? Рост каждого «я» необходимо ограничен затратою всех сил на приобретение и охрану собственности.
В борьбе за целость её можно сделать своё «я» только более узким, специализировать его на изобретение военных хитростей, принизить гордость свою, но не развить её, отдать себя в плен жадности, зависти, злобы, но не вырваться на свободу.
Для достижения даже маленьких удобств человек должен делать большие подлости, и только в подлостях он достигает совершенства.
Циники не очень глупы: они знают, что о современных условиях битвы всех со всеми человек дробится на куски, хочет он этого или нет.
Им известно, что духовная цельность невозможна и гармонизация своего «я» недостижима у человека, – нет для этого ни времени, ни места.
Но они всё-таки зовут, заманивают и толкают в эту сторону, – один из приёмов их борьбы с неизбежным.
– Свобода – там! – говорят они и указывают место около себя и, может быть, сбивая людей с прямого пути, количественно растут.
Свобода всегда впереди и всегда – далеко!
Истинный индивидуализм в будущем, он – за социализмом, он не может быть достигнут человеком наших дней, и он – не по фигуре ему, как рыцарские латы не по фигуре горбуну.