Беседа с молодыми ударниками, вошедшими в литературу

Очерк, товарищи, полноценно художественный и в то же время злободневный, – это крайне трудное дело. Это удавалось таким писателям, как, например, Мопассан или Тургенев. Но их очерки – например, «На воде» Мопассана – это лирика уединённого пошехонца, мечтателя, которому не нравится Эйфелева башня, не нравится Париж и который предаётся пессимистическим размышлениям. А как вы нашу злобу дня опишете, как вы эту злобу дня вложите в очерк – произведение, краткое по своему объёму, – этого я не понимаю и не представляю. Это возможно только при очень высоком мастерстве, при очень большом художественном напряжении, каким обладали, скажем, Флобер, Толстой, Гамсун – литераторы непревзойденного мастерства. Но вам, пока ещё не имеющим нужной тренировки, такие вещи не будут удаваться. Из этого, конечно, не следует, что очерки не нужно писать. Очерки следует писать. Это наша боевая литература. Но надо поставить себе определённые рамки, нужно иметь какой-то чертёж, ясно представлять себе форму того, что хочешь сделать.

Здесь меня спрашивают: с чего надо начинать начинающему писателю? На это я отвечу: с того, с чего он начинает, с того, что ему близко. Вообще же я бы рекомендовал начинать с мелких рассказов, стараясь в каждую страницу уложить как можно больше содержания. Писать крепкими, тугими словами, рассказать так, чтобы всё было просто, ясно, – вот к чему нужно стремиться.

Товарищ Смирнов хотел бы написать роман. Видите ли, для большого романа требуется основательное изучение нашей эпохи. Здесь приходится возвращаться к тому, что я уже говорил. Основательно изучить нашу эпоху очень трудно. Я вчера был в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Вот там представлена наша эпоха: там больше пятисот человек негров, самоедов, индусов, арабов и т. д. Вышла там тувинская женщина, у которой ноги крепче телеграфного столба; она чёрт знает сколько лет на этих ногах простоит. Она рассказала о том, что у них шесть лет назад совершенно не было письменности, а грамотности б