Я пожимаю плечом, дочитывая отчёт. Недолго молчу, прикусываю губу, копируя документ и перетаскивая его на рабочий стол, после чего открываю почту и отправляю файл начальнику. Всё, дело сделано. Выходные я могу спокойно провести дома, совершенно не задумываясь о работе.
– Блин, – я вздыхаю. – Я не знаю. Может быть, кто-то обозлился на меня в военкомате. А может…
– Что?
Я качаю головой, немного прикрывая крышку ноутбука, но не закрывая его полностью. Откидываюсь на подушку и устремляю задумчивый взгляд в телевизор, совершенно не вникая в смысл мультика.
– Просто… Помнишь случай, года три назад был… Когда мы с тобой только начинали общаться, – тяну я. – Типа, к моей сестре подкатывал её бывший и…
– А, тот уголовник? – вспоминает Миша. – Он ещё при мне до тебя докапался, чтобы ты его свела с сестрой.
– Да, – я прикусываю губу и вздыхаю. – Саша Малийский. Из-за него потом та фигня с Егором произошла. Штормов в больнице оказался, а Малийского посадили. Просто все эти письма прям намекают на прошлое и на тот случай… Про это, конечно, могли запросто узнать, но…
– Думаешь, это он? – Миша набивает рот пловом. – Он же, типа, сидит ещё. Или нет?
Я пожимаю плечом.
– По идее, да, – бросаю я. – Я особо не интересовалась его судьбой. Его посадили, вроде, лет на 8. Не помню. Меня тогда ещё по судам затаскали, как свидетеля.
Кузнецов быстро доедает плов и ставит тарелку в сторону на кровать, после чего забирает у меня ноут и кладёт к себе на колени.
– Вряд ли это Малийский, если он всё ещё за решёткой, – тянет Миша. – Может быть, кто-то из его шайки? Или… Да блин, я даже не знаю. Надо просто поймать парнишку, который приносит письма, и выбить из него, кто его посылает.
– Ага, – безразлично тяну я, наблюдая за действиями Кузнецова. Он запускает «скайп», заходит «вконтакт» и пишет другу, чтобы вытащить его поиграть в «батлу».
– Сделаешь чай, пожалуйста? – просит парень, не глядя на меня.
Я неохотно морщусь, но всё-таки собираю все силы и поднимаюсь с кровати. Забираю тарелку, чтобы отнести на кухню.
– Конфет принести?
– Ага, – зевает Миша. – Пару штучек.
Я улыбаюсь, фыркая себе под нос, и бреду на кухню, думая о словах Кузнецова. Что, если это действительно Малийский стоит за всеми анонимными письмами? Но он в тюрьме. Зачем ему это? Какой смысл запугивать именно меня?
Вряд ли это он. Если бы Саша и решился на такое, чтобы хоть как-то отомстить, то принялся бы за мою сестру или же за Егора. Я вообще здесь не при чём. Не считая последнего случая, когда я помогла парням вытянуть Малийского, чтобы поймать его.
Чёрт, голова скоро взорвётся от предположений.
Meg Myers – Make a Shadow
Соня.
Притормозив недалеко от нужного мне места, я ловко спрыгиваю с байка и ставлю его на подножку. Изящно сняв шлем, я встряхиваю головой, чтобы поправить волосы, и осматриваюсь.
Клуб, о котором рассказывает мне Лена, находится в другой части города от того места, где я раньше жила со своей семьёй, пока не решила сбежать к тёте в Питер, после того, как моё сердце было жестоко разбито. Я не знаю, когда именно было открыто это заведение, но названия «Конечный пункт» я раньше не слышала.
Вывеска невзрачная и потрёпанная, точно такая же, как в барах, которые показывают в старых фильмах про мафию. Недалеко от входа стоит компания парней и курит, о чём-то болтая.
Сейчас вечер, до темноты ещё пара часов, но, по словам Истоминой, это как раз самое время для веселья. Я решаю приехать пораньше, чтобы разведать обстановку и быть полностью готовой к встрече с анонимом. Осмотревшись по сторонам, я достаю из кармана кожаной куртки пачку сигарет и прикуриваю. Заходить внутрь не спешу, потому что, не смотря на мою решительность разоблачить таинственного преследователя, я дико нервничаю. Об этом говорят мои подрагивающие пальцы, сжимающие сигарету.
Я практически на сто процентов уверена, что письма мне присылает Егор Штормов. Почему именно он? Да потому что больше некому. Я так и представляю, как он сидит в своём инвалидном кресле, проклиная меня всеми словами на свете, ненавидя и вожделея отомстить за то, что я сделала. Это ведь я виновата во всём. Я забрала у Шторма самое дорогое, что у него было. Бокс. Я отняла у парня смысл жизни, и теперь Егор пытается запугать меня своими глупыми бессмысленными посланиями, постепенно сводящими меня с ума.
Только чего он добивается?
Я затягиваюсь, поправляя на локте ремень, на котором висит мотоциклетный шлем, и скольжу взглядом по зданию. Чем-то напоминает зал, в котором когда-то давно занимался Егор, – я часто ждала его внутри на скамейке или же снаружи, если в зале было слишком душно. После тренировки мы всегда гуляли по городу или же ходили в тайные места, которые показывал мне парень. Например в студию, где человек, имени которого я уже и не помню, читал рэп.
Сигарета сгорает, и я начинаю курить фильтр, совершенно не горя желанием направляться в сторону клуба, но выбора у меня всё равно нет. Просто зайду, закажу себе выпить, осмотрюсь и, если ничего подозрительного не обнаружу, вернусь в общагу. Тем более, что мне всё равно нечем заняться.
Выбросив бесполезный бычок под ноги, я машинально наступаю на него ногой, глубоко вздыхаю, собирая всю свою решимость в кулак, забираю ключи от моего железного коня и направляюсь в сторону «Конечного пункта». Пытаясь унять волнение и дрожь в руках, я прохожу мимо группы парней, бросающих на меня заинтересованные взгляды, и невольно вспоминаю момент из прошлого, когда я точно так же шла мимо группы ребят, в последствии начавших ко мне приставать. Тогда меня спас Егор, заявив им, что я его девушка. В этот раз я и сама могу за себя постоять.
Но незнакомцы не трогают меня. Я спокойно открываю дверь и захожу внутрь – охранник, стоящий возле входа, бросает на меня короткий взгляд, но ничего не говорит.
Я останавливаюсь в метре от выхода и скольжу взглядом по пространству. Здесь… Необычно. Всё сделано из дерева, словно это какой-то старый кабак на диком западе. Барная стойка справа, в дальнем углу ринг, слева сцена, на которой какая-то джаз-вокалистка исполняет медленную протяжную песню. Столики расставлены хаотично, но в то же время таким образом, чтобы было много пространства для танцпола и можно было бы легко передвигаться. Это помещение одновременно и огромное, и совершенно маленькое. Такое чувство, словно я попала а настоящий вестерн. Так и кажется, что вот-вот ворвутся ковбои и начнут размахивать своими револьверами и шляпами. Завяжется перестрелка.
Я не могу понять, нравится ли мне «Конечный пункт» или же нет, потому что внутри меня настоящее смятение. Это место отличается от любого другого ночного клуба, где постоянно играет оглушающая музыка, реками льётся алкоголь, а толпы подростков так и норовят проскользнуть внутрь, чтобы поразвлечься. Здесь же совершенно иначе. Людей почти нет, но в то же время их достаточно, чтобы не считать заведение пустым. Хотя, вечер только начинается…
Среди них я не вижу ни намёка на Штормова.
Я коротко вздыхаю и направляюсь в сторону барной стойки, за которой стоит красивая девушка в зашнурованной кофточке, неприлично обтягивающей чертовски огромную грудь. Её волосы собраны в конский хвост, а руки усердно протирают салфеткой стакан. Барменша болтает с одним из посетителей – парень сидит за стойкой спиной ко мне, облокотившись локтём о столешницу. Я присаживаюсь на самый дальний стул, кладу шлем на стол почти на угол стойки и достаю телефон, чтобы хоть чем-то занять себя.
Краем глаза я вижу, что девушка замечает меня, оставляет в покое свой стакан и медленно подходит ко мне. Я поднимаю на неё взгляд и встречаюсь с огромными карими глазами. На её лице играет лёгкая улыбка.
– Налить что-нибудь? – она вскидывает бровь.
Я открываю рот, скольжу взглядом по стеллажам с алкоголем, и теряюсь из-за, казалось бы, безграничного выбора.
– Что-нибудь некрепкое, – безразлично бросаю я.
Барменша медлит, прожигая меня взглядом, затем отходит в сторону и нагибается. Я смотрю на её спину, наблюдая за изящными, но в то же время грубыми движениями. Девушка распрямляется и ставит передо мной бутылку с пивом.
– Самое некрепкое, что у нас есть, – констатирует она, открывая мне бутылку, словно говоря, что мне теперь не отвертеться и что я должна как минимум заплатить за заказ.
– Спасибо.
Я роюсь в кармане, ища завалявшиеся сотки, которые недавно припрятала там. Пристальное внимание барменши напрягает.
– Я заплачу, – слышу звонкий голос парня, сидящего слева от меня, с которым девушка недавно разговаривала. – Запиши на мой счёт.
Я вскидываю голову, устремляя взгляд на незнакомца, который только что спас меня от позора, потому что, кажется, я всё-таки забыла засунуть деньги в карман куртки. Или же выронила их на улице, когда доставала пачку с сигаретами.
– Твой счёт? – барменша коротко смеётся, отходя от меня. – Когда ты вообще в последний раз платил за алкоголь? Я спаиваю тебя здесь бесплатно.
– Ты на мне зарабатываешь куда больше, чем я выпиваю, так что не жалуйся, – его голос постепенно становится тише и перестаёт излучать игривые нотки.
Я смотрю на него, и моё дыхание перехватывает. У парня синяк под левым глазом и рассечена губа, но раны не свежие, им как минимум дня три. Волосы короткие, русые. Лёгкая щетина. Глаза голубые-голубые. Он сидит на барном стуле, облокотившись одним предплечьем о столешницу, вторая рука безвольно висит между его ног.
– Что застыл? – насмешливо тянет барменша. – Влюбился с первого взгляда? На тебя не похоже. Смотри, – она обращается ко мне, – он тот ещё развратник.
Парень не отвечает. Я смотрю на него и совершенно не узнаю. Он изменился, плечи стали шире, волосы короче, лицо более взрослое и грубое, нежели раньше. Глаза тоже. Я видела два его взгляда: когда мы только познакомились и когда расставались. Но этот, нынешний, не похож ни на тот, ни на другой. Этот взгляд нечто иное, совершенно новое.
Егор Штормов, парень, которого я когда-то любила, сидит напротив меня и смотрит так, словно готов вонзиться мне в глотку зубами и разорвать на куски. Или мне просто кажется?
Я поспешно отворачиваюсь, собираясь сделать вид, что не узнала его, но, кажется, уже поздно об этом думать.
Убираю сотовый в карман и хватаю бутылку с пивом, делая глоток и пытаясь игнорировать пристальный взгляд парня. Проходит целая вечность, прежде чем наше молчание разрушается.
– Розина, – это даже не вопрос, это утверждение.
– Штормов, – тихо говорю я, не смотря на Егора.
Всё внутри меня сжимается и превращается в месиво. Я не знаю, что думать и что говорить.
Я представляла нашу встречу по-другому. Я думала, что парень будет в инвалидной коляске, замученный и исхудалый, скрюченный, изливающийся ненавистью. Я думала, что поговорю с ним, извинюсь или ещё что-нибудь. Приму любые обвинения, потому что заслужила их.
Но я вообще не ожидала увидеть Егора таким.
– Вы знакомы? – встревает барменша, но никто не обращает на неё внимания.
Я коротко выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями, но воспоминания обрушиваются на меня с такой силой, что я не могу даже шевелиться. Не думала, что встреча с Егором окажется для меня настолько сложной. Я ещё не готова.
Сделав ещё один глоток для храбрости, я медленно поднимаюсь на ноги.
– Уже уходишь? – насмешливо тянет Шторм.
Я хватаю свой шлем и поворачиваюсь лицом к парню, смотря на него сверху вниз и вспоминая, как три года назад на территории больницы, когда снег хрустел у меня под ногами, а мороз сковывал движения, Егор сидел в инвалидной коляске и заявил мне, что ненавидит меня. Невидимая рука сдавливает мою шею и перекрывает кислород.
– Да, – коротко говорю я.
Шторм фыркает и быстро скользит языком по губам. Медлит, затем усмехается и встаёт настолько неспешно, словно всем своим видом показывая, что его ноги в отличном состоянии и что я не смогла сломать их полностью. Егор выше меня, куда выше, чем был раньше. Он скользит по мне взглядом с таким видом, словно получая неимоверное удовольствие.
– Не останешься? – почти обиженно тянет парень. – Скоро мой бой. Посмотри хотя бы, раз пришла.
Я бросаю взгляд на ринг, затем скольжу им по телу Штормова и останавливаюсь на ногах. Неуверенность сковывает меня, и я ничего не могу с собой поделать.
– Ты дерёшься? – задаю глупый вопрос, продолжая сверлить взглядом его колени.
– Как видишь, со мной всё отлично, – безмятежно говорит Егор, намекая на свою травму. – А вот с тобой… – я вскидываю голову и замечаю его скептичную улыбку. – Катаешься на байке? Светлые волосы? Кожанка? Серьёзно?
Я сжимаю пальцами шлем и сглатываю. Он что, издевается?
– Зачем ты пришла, Розина?
Я переступаю с ноги на ногу.
– Ты же сбежала в тот раз. Зачем вернулась? – голос Егора одновременно и приветливый, и холодный, из-за чего мурашки скользят по моей коже, въедаясь в неё.
– Ты сам меня оттолкнул, – поджимаю губы, смотря ему прямо в голубые немного безумные глаза.
– И? – Шторм вскидывает брови. – Ты кричала, что не бросишь меня не при каких обстоятельствах, а тут я просто психанул, и ты тут же сбежала. Если бы ты действительно меня любила, тебе было бы плевать на мои слова. Кому нужен жалкий колясочник… Ты только и ждала повода, чтобы избавиться от меня.
Меня словно обливают холодной водой. Да что он такое говорит? Я же… Я…
А ведь он прав. Я каждый день говорила, что никогда не оставлю его, что бы не случилось с нами, а стоило ему обидеть меня, так я сразу сбежала. Я прекрасно понимала, что ему тяжело, что он страдает и что я лишь нагнетаю своим оптимизмом, но… Я просто не смогла вынести ту боль и бросила его, хотя до этого чуть ли не кровью клялась, что этого не случится.
– Не правда, – бормочу я, глотая воздух. – Я…Я…
– Я… Я… – передразнивает меня Егор, усмехаясь. – Что ты, Розина? Я лишился бокса по твоей вине. Так, зачем ты вернулась?
Я трясу головой, пытаясь загнать слёзы обиды обратно.
– Конечный пункт определяешь не ты, – вырывается у меня.
Я собираю все свои силы и смотрю на Егора с таким отвращением, на которое вообще способна сейчас, но оно тает под пристальным скептичным взглядом Шторма.
– Что? – не понимает он.
– Это ты шлёшь мне письма? – напрямую выпаливаю я. – Ты написал это, и я пришла. Сраный конечный пункт! Сознавайся!
Парень теряется, но ухмылка не исчезает с его лица. Он скрещивает руки на груди, защищаясь.
– Ты про карточки со всяким бредом? – недовольно бурчит Штормов. – Мне они тоже приходят, но я давно уже перестал их открывать, так что понятия не имею, о чём ты. Я про тебя ни черта не знаю, и уже не помню даже, когда вспоминал о тебе в последний раз. Мне заняться больше нечем, как тебе писать подобное.
Я поджимаю губы, чтобы парень не заметил, что они начинают дрожать. Обида ещё сильнее стискивает моё горло своими безжалостными пальцами, и единственное желание, которое вертится у меня в голове, – уйти отсюда и больше никогда не возвращаться.
– Но раз ты пришла, тогда почему бы тебе не остаться, Розина? – Егор улыбается. – Ей, Шершень, – парень оборачивается к барменше. – Поставь мне бой. Сейчас.
– Что? – она озадаченно смотрит в нашу сторону. – Он у тебя заказной через час.
– Мне плевать. Тогда позови Макса, скажи, что хочу размяться. Живо, шевелись.
Девушка кривится, мол, какого чёрта ты раскомандовался здесь? Она неохотно выходит из-за стойки и исчезает. Егор снова смотрит на меня.
– Что, Розина. Хочешь посмотреть, каким я стал? – Шторм нагибается ко мне почти вплотную. – Каким ты меня сделала…
Я ничего не отвечаю – парень ухмыляется и разворачивается.
– Дай мне минуту, Розина. Я покажу тебе, кто я теперь.
Я смотрю в его спину и совершенно не узнаю того Егора Штормова, которого я встретила в школе. Он другой, взрослый и более грубый, не такой наивный и…
Мои ноги словно прирастают к полу – я наблюдаю за тем, как парень на ходу надевает перчатки и запрыгивает на ринг. Толпа девчонок, которая сидит недалеко, взвизгивает и улюлюкает, начиная подбадривать Егора. Он улыбается и что-то говорит им – всё вокруг меня превращается в сплошной водоворот, пол уходит из под ног, и ад затягивает меня в свои глубины.
Второй парень, очевидно, Макс, про которого говорил Шторм, запрыгивает на ринг и разминается. А потом они начинают драться. Не так, как раньше. Движения у Шторма отличаются, они более агрессивные и решительные. Это уже не просто бокс, это бои без правил. Незаконные бои без правил.
Я шумно втягиваю в себя воздух, и, когда Егору прилетает смачный удар коленом в живот, я разворачиваюсь и почти бегом направляюсь к выходу. Всё это слишком сложно для меня, слишком… Мучительно больно.
Мот – Стелит
Егор.
Я останавливаюсь возле дома Матвея в половину восьмого вечера, глушу мотор, открываю окно и прикуриваю. Мысли вертятся вокруг предстоящего спарринга, в котором я должен буду слить бой ради крупной суммы денег. Мне не нравится эта затея, и я до конца ещё не уверен, смогу ли поддаться противнику. За всю работу в «Конечном пункте» я ни разу не соглашался участвовать в подставном бою, но Шершню всё равно. Даже если я проигрываю, то хозяйка в любом случае зарабатывает прибыль. Мы получаем лишь проценты от своих драк. Победил – тридцать процентов от прибыли на бою. Проиграл, всего десять.
Обычно спарринги проходят с людьми, которые хотят подзаработать на участии. Допустим, ты ставишь штуку, выходишь на ринг против бойцов клуба, и дерёшься. Если выигрываешь, получаешь вдвое больше. Проигрываешь, лишаешься всего. От таких ставок ты получаешь пятьдесят процентов.
Итак, моя зарплата состоит из 30% от прибыли за один бой, либо из 10%, если я проигрываю. Плюс забираю половину от ставки противника. Если день удачный, могу заработать от пяти штук за несколько спаррингов.
Я хороший боец и редко сливаюсь, поэтому почти все, кто приходит поглазеть на драки, ставят на мою победу. Если бы я договаривался с начальницей, и мы бы делали подставные бои, то я получал бы гораздо больше, но какой в этом смысл? Я дерусь не ради денег, а ради удовольствия. Если бы мне нужны были бумажки, я бы нашёл нормальную стабильную работу и занимался бы рутиной.
Шумно выдохнув дым, я смотрю на подъезд, из которого должен выйти Матвей, и постукиваю пальцами по рулю, задумчиво хмурясь.
Этот Арчи… Если я не солью бой, не только у меня будут проблемы. Надо поговорить с Шершнем, чтобы она завязывала общаться с подобными людьми ради хорошей травки, которую так любят наши постоянные посетители. Если о нас прознают в полиции, тогда быстро прикроют лавочку. Но Хозяйка осторожна. Продаёт только проверенным людям. Хотя… Интересно, меня тоже заметут, если будет облава?
Я Шершню сразу сказал, что сдам её с потрохами, если подобное случится. Мне за решётку как-то не особо хочется.
Достаю из кармана телефон и звоню Матвею. Ну, где он? Сказал же, что уже почти готов… Хочу подтянуть парнишку в наш клуб, чтобы он хоть чем-то занялся, а то в последнее время совсем загибается. В отличие от меня, Митя всё никак не может вылезти из того дерьма, в котором оказался три года назад. Я взлетаю, а он падает. Хотя… Кажется, его травма была куда серьёзней моей, но и моя мечта была куда выше его.
Высовываю руку из окна, облокотившись на него локтём, и сбрасываю пепел. Друг не отвечает. Убираю сотовый в карман и решительно выхожу на улицу, даже не закрывая авто. Бросаю бычок в траву и направляюсь в сторону подъезда, мысленно проклиная Матвея за то, что он такой непунктуальный.
Дверь в его квартиру не заперта, и мне даже не приходится доставать запасные ключи. Я захожу внутрь и морщусь из-за запаха протухшей пиццы, кусок которой лежит на столе. Холодильника, типа, не существует в этом доме?
Замечаю друга на кровати, укутанного одеялом.
– Серьёзно?! – громко вскрикиваю я, и парень начинает шевелиться, зарываясь ещё сильнее. – Вставай, Матвей, сколько можно спать? Что ты по ночам делаешь?
Я пересекаю студию и решительно хватаю одеяло, стаскивая его с бесполезного тела. Матвей стонет.
– Отвали, – хрипит парень.
– В смысле? – возмущаюсь я, толкая его в плечо и пытаясь расшевелить. – Я тебе звонил полчаса назад, ты сказал, что уже готов ехать, какого чёрта опять случилось?
Матвей с трудом садится и смотрит на меня так, словно желая мне мучительной смерти. Я скрещиваю руки на груди, вопросительно вскидывая бровь.
– От таблеток меня клонит в сон, – пожимает плечом парень после продолжительного молчания.
Я поджимаю губы.
– Ты у врача был?
– Да.
– И?
Он морщится и неохотно поднимается на ноги, потягиваясь. На мой вопрос, очевидно, отвечать он не собирается.
– У тебя пятнадцать минут, чтобы сходить в душ, а потом мы едем к Шершню, – констатирую факт, пристально наблюдая за Матвеем.
– Ага, – безразлично отмахивается парень, лениво направляясь в сторону ванной.
Когда дверь за ним закрывается, я осматриваю комнату. Здесь срочно требуется генеральная уборка, квартира похожа на свалку: по полу разбросаны пустые бутылки из-под пива, какие-то бумаги, пакеты и одежда. Запах отвратительный: смесь стухшей еды и пота. Я подхожу к окну и распахиваю шторы, впуская хотя бы немного света в это мрачное помещение. Открываю окно, чтобы выветрить затхлый запах. Становится легче. Выглядываю на улицу и проверяю наличие своей машины. Малышка стоит на том же месте, где я её и оставил.
Её уже как-то угоняли с этого района, потому что мне вечно лень закрывать двери, но я быстро нашёл этого самоубийцу и доходчиво объяснил, что будет с ним или с кем-либо из его знакомых, если ещё хоть раз у меня попытаются угнать тачку. Сомневаюсь, что после такого кто-нибудь захочет присвоить авто себе.
Слышу звуки льющейся воды, зеваю и решаю хотя бы немного убрать мусор. Я успеваю только собрать пустые бутылки и избавиться от вонючего куска пиццы, когда Матвей лениво выползает из ванной и направляется к шкафу, чтобы выбрать чистую одежду. Не глядя достаёт футболку и джинсы, переодевается быстрее, чем я рассчитываю.
– Я готов, – говорит друг.
Я оценивающе осматриваю его. Выглядит он сносно. По крайней мере, лучше, чем в момент, когда я вытащил его из постели.
– Пошли, – направляюсь к выходу, доставая сотовый из кармана и смотря на время.
Почти восемь. Я вздыхаю, потому что моя затея приехать пораньше на работу проваливается, и поспешно спускаюсь по лестнице вниз, пока Матвей закрывает квартиру. Вырываюсь на улицу и подхожу к машине, уверенно забираясь внутрь. Завожу мотор и смотрю на подъезд. Проходит буквально минута, прежде чем дверь открывается, выпуская моего друга из здания, – он прячет руки в карманах, неохотно добираясь до машины и садясь на пассажирское сидение.
Резко поменяв передачу, я трогаюсь с места и еду прямиком в «Конечный пункт».
– Только будь поразговорчивее, – прошу я, когда мы приезжаем в нужное место. Я паркуюсь недалеко от заведения и выхожу из авто, Митя повторяет за мной. – И хоть улыбайся.
– Ага, – бурчит парень, захлопывая дверь.
Я закрываю авто и осматриваюсь. Что ж, мой первый бой, который я должен слить в этом заведении, должен начаться уже через несколько часов. Когда именно, надо уточнить у Шершня.
– Никогда мне не нравилось это место, – жалуется друг, но я не обращаю на него внимания и направляюсь в сторону входа.
Ничего, понравится. Нужна работа, любое место станет привлекательным, даже туалет.
– Привет, Тим, – здороваюсь с охранником, и тот кивает мне.
Захожу внутрь, скользя взглядом по помещению. Ещё слишком рано для ажиотажа, но народу здесь достаточно. «Конечный пункт» – круглосуточное заведение. Оно закрывается только с пяти до восьми утра, чтобы можно было убраться после ночной смены и подготовить всё к дневной. Работников здесь достаточно. Днём здесь обычный бар, где можно перекусить и провести время, хотя народу в этот период не настолько много, чтобы получать хорошую прибыль, а вот к вечеру уже начинается самое интересное.
Замечаю Шершня за барной стойкой (девушка любит поработать в своём заведении, особенно, когда ей нечего делать) и направляюсь прямо к ней.
Шершень или Аня Шершнёва, как её ещё называют, пышногрудая девушка с длинными тёмными волосами и большими карими глазами двадцати семи лет, разведена, детей нет и не может быть. Её бывший муж когда-то заставил её сделать аборт, после чего она стала бесплодной. Из-за того, что она так и не смогла в последствии забеременеть, они и развелись.
А ещё у неё на правой ягодице, ближе к пояснице, большая родинка в виде разбитого сердца. Откуда я это знаю? Потому что я спал с ней.
– Йоу, – с размаху сажусь на барный стул. Девушка кивает, затем переводит взгляд на Матвея, который присаживается рядом со мной. – Привёл тебе нуждающегося в работе и умоляющего тебя принять его в эту божественную забегаловку.
Аня скептично смотрит на моего друга, криво усмехаясь.
– Что-то не заметно, что он умоляет, – фыркает она.
– Он мысленно, – отмахиваюсь я. – Он недавно проснулся, у него лицо обычно помиловиднее, – шучу я, толкая Матвея в бок, но тот, кажется, не оценивает мою шутку.
Шершень лениво протирает стакан и недолго молчит.
– Есть у меня для тебя работёнка, – тянет девушка. – Если ты не против замарать руки.
– Туалеты мыть не буду, – безразлично бормочет парень, и я уже собираюсь пнуть его, потому что, какая разница, что делать, главное, чтобы было занятие и платили за него. Ну, да, сказал тот, кто любит свою работу.
– И не придётся, – смеётся девушка. – Если ты согласен, отдам тебя в руки тому, кто тебе всё объяснит.
Матвей пожимает плечом, мол, без разницы. Делайте, что хотите. Девушка усмехается и поворачивается в сторону двери, уходящей к административным помещениям.
– Эй, рыжий! – кричит она официанту. Её голос звонкий и властный. – Отведи этого парнишку к Лёше. Скажи, что это его новый помощник, пусть объяснит, что ему делать.
Я толкаю Митю локтём в бок, чтобы он, наконец, проснулся и поднялся на ноги. Друг медлит, затем неохотно встаёт и зевает, скучающе направляясь в сторону официанта. Парни скрываются из виду – я поворачиваюсь на стуле спиной к выходу и подпираю голову рукой.
– К Лёше? – скептично спрашиваю я. – Хочешь из него посыльного сделать?
– Ну, типа того, – Шершень пожимает плечом. – Деньги нормальные, утруждаться особо не надо. Тем более, что предыдущий уволился. Или ты хочешь, чтобы я заставила его мыть туалеты?
– Ну, – я кривлюсь. – Лучше бы туалеты… Когда там мой бой? С этим типом от Арчи.
Аня шумно выдыхает, отставляет в сторону стакан и ловко завязывает распущенные волосы в хвост, затем заново принимается за протирание стаканов.
– По идее, через час, – бормочет она. – Но они постоянно опаздывают, да и Арчи ещё не звонил, так что, возможно, ближе к одиннадцати, двенадцати, если не позже.
Я поджимаю губы, потому что терпеть не могу неопределённость. Смотрю на дверь, где скрылся Матвей, и недолго молчу. Работа другу понравится: ходишь, относишь разные счета и деньги, почти ничего не делаешь. Даже думать не надо.
– Знаешь, – тяну я. – Завязывай ты с Арчи.
– Почему?
– Мутный он тип.
– Ну, да…
Слышу, как позади меня открывается входная дверь, впуская нового посетителя, но не оборачиваюсь. Смотрю на ринг, на котором в скором времени я должен буду проиграть и получить за поражение неплохую сумму, и меня охватывает тоска.
Шершень оставляет в покое свой стакан и медленно направляется к посетителю.
– Налить что-нибудь? – спрашивает Аня.
– Что-нибудь некрепкое, – женский безразличный голос отрывает меня от своих мыслей, и я лениво поворачиваюсь на стуле, чтобы взглянуть на посетителя.
Это блондинка. Её пряди волос скрывают часть лица, и отсюда я не могу разглядеть, симпатичная она или не очень. Девушка тонкая и изящная, в кожаной куртке. На столе рядом с ней лежит мотоциклетный шлем. Она ещё и байкерша… Интересно.
Аня отходит от девушки и достаёт из небольшого холодильника пиво, затем возвращается обратно.
– Самое некрепкое, что у нас есть, – констатирует она, открывая бутылку и ставя её перед посетителем.
– Спасибо.
Девушка роется в кармане, ища деньги, но делает она это чуть дольше, чем надо. Шершень пристально смотрит на неё.
– Я заплачу, – нахально бросаю я, решая, что неплохо было бы познакомиться с этой девчонкой. – Запиши на мой счёт.
Блондинка вскидывает голову, смотря на меня, и я усмехаюсь. А она ничего такая, миленькая.
– Твой счёт? – Аня коротко смеётся, подходя ко мне. – Когда ты вообще в последний раз платил за алкоголь? Я спаиваю тебя здесь бесплатно.
– Ты на мне зарабатываешь куда больше, чем я выпиваю, так что не жалуйся, – я отвечаю ей машинально, потому что пристальные зелёно-коричневые глаза впиваются в меня настолько удивлённо и даже испуганно, что я теряюсь, потому что этот чёртов взгляд выжигает у меня в груди дыру, словно от дьявольски огромной сигареты.
Я их знаю. Видел когда-то.
Но это единственное, что я узнаю в человеке, сидящем напротив меня. Не смотря на то, что всё остальное мне дико незнакомо, я вспоминаю его. Её. Я знаю, кто она.
– Что застыл? – насмешливо тянет Аня. – Влюбился с первого взгляда? На тебя не похоже. Смотри, – она обращается к девчонке, – он тот ещё развратник.
Я не отвечаю, пропуская мимо ушей её ехидное замечание.
Блондинка поспешно отворачивается, убирает телефон в карман куртки, хватает бутылку тонкими пальцами и делает глоток. Собирается притвориться, что не узнала меня? Я же видел по её глазам, что это совершенно не так.
– Розина, – вырывается у меня, и тайная мысль глубоко в груди скребётся, надеясь, что я ошибаюсь. Мало ли, у кого ещё могут быть такие прожигающие глаза.
– Штормов, – тихо отзывается блондинка, и все мои надежды рушатся, словно плохо сооружённая башня из детских кубиков.
Соня Розина сидит на другом конце барной стойки и не смотрит в мою сторону. Что она здесь делает? Случайно забрела в этот клуб, совершенно не ожидая меня здесь встретить? Какова была вероятность, что она выберет именно этот день, это время и это место?
Зачем она пришла?
Нет. Зачем она приехала в этот город? Почему вернулась, спустя столько лет? Насколько я знаю, Соня уехала к тётке в Питер и совершенно не собиралась возвращаться, потому что оборвала все связи как с родителями, так и с сестрой. Она сбежала, потому что я прогнал её.
«Она в городе».
Письмо, которое мне прислали недавно с удалившейся странички. Так, значит, речь шла о Розиной?
– Вы знакомы? – встревает Аня.
Я в замешательстве. Нет. Я в ужасе, потому что все мои логические кирпичи, которые я выстраивал всё это время внутри себя, рушатся прямо в этот момент. Ужас меняется на страх, а потом и на злость. Нахрена она вернулась? Чтобы снова уничтожить всё, что у меня есть? В этот раз я не позволю это сделать. Тот наивный мальчишка, жаждущий покорить профессиональный ринг и готовый рисковать всем ради своей любви, сдох под колёсами машины, сломавшей ему позвоночник.