Грубоватый самец проплыв вокруг молчаливых рыб, пристально пригляделся, оценил ситуацию и надув жабры, интенсивным движением хвоста быстро уплыл в сторону начала стаи.

Четыре последних ряда распались и приплыли ближе к молчаливым рыбам. Окружив их, ряды начали беседу:

– Почему они молчат?

– Так это новенькие! Нет? – спросил один самец, прищурив глаза и разинув рот (в таком положении он принимал изучающий вид)

– Почему же новенькие?! Нисколько! Смотри какие плавники! Сильные! Обтесанные! – заметила самка бальзаковского возраста.

– Они спорят! Спорят они я вам говорю!

– Кто спорит вот эти? Они молчат! Разве спор проходит молча?! – с нетерпением ответила самка, поспешно плывшая в самую гущу собрания.

Приплыли рыбы серединного ряда. Ряды рыб образовали круг, и теперь молчаливые рыбы были полностью окружены.

Молодая самка дружелюбного настроя, приплыла совсем близко к молчаливым рыбам и спросила почти шепотом в упор:

– Почему вы молчите?

Ответа не последовало.

– Да, наверное, они притворяются! Издеваются! Оставим их! – кто-то крикнул из стаи.

– Кто это сказал?! Как можно оставить члена стаи? У вас, наверное, сердца нет! Разве так можно?! – заметила самка серьезным тоном. Её поддержали другие самки.

– Ты смотри какой нахал! – Оставить хочет! А если мы тебя так оставим посередине океана одного?! – Нервным голосом сказала упитанная самка.

Гул усилился среди самок последнего ряда. Из первых сотенных рядов начали приплывать самцы и самки.

– Почему они молчат? – протискиваясь среди других рыб спрашивали только что приплывшие.

– Да это же очевидно! Они ведь плыли в крайних рядах! Хотят в середину, там, где самки. Трусы! – с презрением крикнул довольно эрудированный молодой самец.

– Кто это трус?! Кого ты назвал трусом? – откликнулся не менее эрудированный молодой самец.

– Он хочет сказать, что те, кто плывут посередине: трусы! – уверенно произнес неизвестный самец.

В стае закалилось еще большее волнение, к разговорам присоединились самцы из серединных, последних сотенных и даже передних рядов.